Еще несколько слов на "С"

— Ты наслаждаешься этой чашкой кофе слишком долго, Кусака, — сказал я, ухмыляясь и наблюдая за тем, как Белла еще раз глубоко вдохнула аромат. — Заткнись, мы наслаждаемся моментом, — сказала Белла, бережно держа кружку. Белла одними губами произнесла что-то кружке, что можно было прочесть как «я люблю тебя», а мне пришлось подавить смех. Доктор Улей сказала, что Белла должна потреблять ограниченное количество кофеина в день, поэтому Белла получала удовольствие от одной чашки кофе каждое утро. Если бы не тот факт, что вчера ночью у меня был секс, то я бы начал завидовать этой чертовой чашке кофе. После того, как я налил себя чашку, я сел рядом с Беллой за стойку и достал свой телефон, проверяя, не пропустил ли я что-то срочное за ночь. — Кроха уже встала? — спросил я, смотря на Беллу, которая до сих пор пожирала глазами чашку. Белла покачала головой и медленно глотнула: — Нет, я собираюсь ее разбудить позже, как только допью кофе. Он практически закончился. Белла надула губы, и я засмеялся, а затем наклонился, нежно целуя ее: — Я думаю, ты переживешь. — Я думаю, что ты должен быть ограничен в кофе как и я, — сказала Белла, закатывая глаза, прежде чем сделать последний глоток: — Что у тебя на сегодня запланировано? — У меня диспансерное наблюдение, но на этом все. Я, наверняка, смогу забрать Софию из школы, если хочешь. У тебя будет та встреча, верно? Так как дата родов Беллы была в апреле, ей нужно было доделать некоторые вещи в школе и определиться, когда она сможет уйти в отпуск по уходу за ребенком. Возможно, я перестраховываюсь, но я не хочу, чтобы Белла работала вплоть до даты родов — как она сама решила. Белла кивнула, подходя к раковине: — Да, но она только в четыре будет. Однако, если ты сможешь забрать Софию, это будет отлично. У нее еще сегодня вечером балет. Я кивнул, а затем мы еще немного поболтали, прежде чем Белла пошла наверх, чтобы разбудить Кроху. Я направился в ванную, чтобы сходить в душ. У Беллы все еще оставалась одна неделя до конца первого триместра, но пока что все шло удивительно хорошо. Ее утренняя тошнота случалась все реже и реже, и Белла начала становиться немного более энергичной. Как только мы рассказали Чарли о беременности, Белла дала мне отмашку рассказать Джасперу, поэтому они с Элис были у нас на ужине несколько недель назад. И хотя мы больше с ним вместе не работали, Джаспер все еще оставался моим лучшим другом, и мы частенько где-то вместе зависали. Они с Элис поженились несколькими месяцами ранее нашей с Беллой свадьбы. Они планировали создать большую семью, но, к несчастью, они в этом не преуспели. Сейчас они проходили процесс усыновления, поэтому Белла немного переживала о том, как сказать им о беременности. Хотя, конечно же, они были бы счастливы за нас, поэтому Белла переживала напрасно. Когда я включил воду, чтобы принять душ, стук в дверь ванной остановил меня. — Эдвард, Софию тошнит, — сказала Белла. Я натянул свои боксеры обратно и открыл дверь. — Что случилось? — спросил я, стараясь не сойти с ума от страха. Я все еще плохо переживал те моменты, когда Кроха болела. Самый худший вариант развития событий пробегал в моей голове, хотя София была довольно здоровым ребенком. Белла вздохнула: — Малышка сказала, что у нее болит животик, и она, кажется, немного температурит. Ты можешь посидеть с ней, пока я позвоню в школу? Мне нужно найти себе замену и перенести встречу. Я покачал головой, натягивая футболку через голову. Ни в коем случае я не оставлю Беллу присматривать за Софией. Самое последнее, что нам нужно — это заболевшая Белла. Ее иммунная система уже была ослаблена из-за беременности. — Я останусь дома с Софией, — сказал я. — Я не хочу, чтобы ты была рядом с ней, если она заразна. Белла вскинула голову: — Я все время рядом с больными детьми. Она была права, но… я все же не хотел, чтобы она была рядом с Крохой именно в тот момент, когда малышка болела. Если они обе слягут с чем-то, моя жизнь превратится в сущий ад. — Просто позволь мне о ней позаботиться, хорошо? У тебя должна состояться эта встреча в любом случае. Я позвоню в больницу и попрошу перенести запись моих пациентов. Все нормально. Белла вздохнула, но кивнула: — Хорошо, но когда Софию тошнит, она очень привередливая. Если ты дашь ей суп, это должен быть куриный с лапшой, но кусочки курицы ты должен выловить, она любит только бульон и лапшу. И когда у нее болит животик, ты должен массажировать его нежно по кругу. Ей нравится это. Также она… Я засмеялся, прижимая Беллу к груди, чтобы остановить ее от продолжения. — Я знаю, как заботиться о малышке, ладно? У нас все будет хорошо. Когда у тебя сегодня будет несколько свободных минут, позвони мне, я расскажу тебе, как наши дела. Белла кивнула на моей груди, крепко обняв меня: — Хорошо, хорошо… Я знаю, что ты можешь позаботиться о ней. Я думаю, что просто становлюсь немного… — Сверх мамочкой? Белла посмотрела на меня, нежно улыбаясь: — Наверное — Пойду проверю малышку, пока ты собираешься. Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — сказала Белла, прежде чем я наклонил свою голову, чтобы поцеловать ее. Пока Белла собиралась на работу, я взял свою сумку из шкафа и направился к Софии в комнату. Я ненавидел наблюдать за тем, как мой ребенок болеет. И когда я вошел в ее комнату, она посмотрела на меня своими большими зелеными глазами и надутыми губами, мое сердце чуть не разбилось. Я сел на ее кроватку и приложил руку к ее лобику, чувствую небольшой жар. — Мамочка сказала, что у тебя болит животик, — сказала я. — Так и есть? — Я думаю, что меня сейчас вырвет, — захныкала София, прижимая руки крепче к животу. Я быстро схватил мусорное ведро рядом с ее кроватью и подставил его под ее подбородок, прежде чем она выблевала свои чертовы печенья. Пока малышка плакала, я гладил ее спинку и убирал пряди волос с ее лобика. — Все хорошо, — успокаивал я, придвинувшись к дочери поближе. — Просто выпусти это все из себя. — Больно, — захныкала малышка. — Я не хочу болеть. — Я тоже не хочу, чтобы ты болела, Кроха. Однако, мы с этим справимся, верно? Папочка позаботится о тебе. София кивнула и отодвинула мусорную корзину от себя. После того, как я поставил ведро на пол, я достал градусник из своей сумки и сунул его в ухо дочери на несколько секунд, чтобы измерить температуру. Я почувствовал облегчение, увидев, что жар легкой степени тяжести, ниже тридцати семи с половиной градусов. — Можно папочка посмотрит на твой животик? Нижняя губа Софии задрожала, но дочка легла на спину: — Не делай больно, пожалуйста? Я наклонился, целуя малышку в лобик, прежде чем опустить одеяло: — Я буду стараться, хорошо? Обещаю. Я поднял кофту от ее пижамы и осмотрел ее живот, находя его несколько раздутым, но не пугающе. После того, как я убедился, что Софи не испытывает никакую болезненность в тех местах, куда я нажимал, я обратно отдернул ее кофточку и накрыл ее одеялом по плечики снова. Все говорило об обычном случае гастроэнтерита, но я собирался пристальнее за ней следить в течение дня, чтобы убедиться, что это не нечто более серьезное. — Итак? — спросила Белла, заходя в комнату. — Как наша девочка? — Кишечная инфекция, думаю, — сказал я, проводя рукой по волосам Крохи. — Я оставлю ее сегодня дома и, надеюсь, что завтра она будет чувствовать себя немного лучше. Если нет, я позвоню врачу-педиатру. Ей просто нужно избежать обезвоживания и отдыхать. Белла подошла к кровати Софии с другой стороны и присела, беря руку дочки в свою: — Провести день с папочкой — это не так уж и плохо, сладкая девочка? Кроха пожала плечами: — Думаю, да, но никаких докторов, хорошо? Я не хочу идти. — Надеюсь, что тебе и не придется. В последний раз я слышала, что папочка довольно хорошо справляется с болезнями, — улыбнулась Белла, протягивая свои руки. — Обними мамочку на прощание. Увидимся немного позже, хорошо? — Хорошо, мамочка, — сказала София, обнимая Беллу. *** Когда Белла ушла на работу, я отнес Кроху в ванную, чтобы она почистила зубы, а сам перенес несколько подушек и одеяло вниз на диван, чтобы устроить ее рядом с собой. Всегда именно Белла заботилась о Софии, поэтому прежде чем уйти, она написала мне список того, что делать. Большая часть вещей была элементарной и очевидной. Но Белла всегда очень щепетильно относилась к тому, как следует обращаться к Софии во время болезни, поэтому я должен постараться. Я достал лекарство от обезвоживания и приготовил его для Софии, вернулся обратно наверх, чтобы проверить Кроху. — Малышка, ты готова пойти вниз? — спросил я, открывая дверь ванной и находя дочку на полу перед чертовым унитазом. — Снова? — Останови это, пожалуйста? — взмолилась малышка, смотря на меня со слезами на глазах. Я вздохнул, опускаясь рядом с Софией и вытирая ее лицо. Утро прошло практически идентично с походами в ванную между просмотром мультиков и прижиманиями ко мне. Я дал ей немного лекарства, но оно не слишком помогло. Если Софии не станет лучше к вечеру, я собирался привести ей что-нибудь более сильное, чтобы предотвратить рвоту. Малышка так мучилась, что я стал чувствовать себя отвратительно, потому что не мог ей помочь. Я старался изо всех сил избежать обезвоживания с помощью лекарства, но малышка каждый раз боролась со мной, когда я прислонял чашку к ее рту. — Это снова вызовет у меня рвоту! — скулила малышка, хмурясь на меня. Я постарался объяснить дочке механизм действия лекарства, что оно быстро проникает в ее систему, чтобы предотвратить обезвоживание, но ей, конечно же, не хотелось слушать эту чушь. Софию, наверняка, еще вырвет, и ей придется снова иди в ванную. — Тебя может вырвать вновь, но если ты не выпьешь это, тебе станет еще хуже. Ты не хотела идти к врачу, помнишь? Если у тебя будет обезвоживание, нам придется пойти к нему. София надула губки, но, казалось, что я достаточно напугал ее, и она протянула свою руку за лекарством. Ну вот, теперь я чувствовал себя еще хуже из-за того, что напугал ее. — Маленькими глотками, — сказал я. — Спасибо. Малышка фукнула, прежде чем передать чашку обратно мне. Я поставил ее на стол, а затем посадил малышку себе на колено, покачивая на груди. Я целовал лобик дочки снова и снова, а она издала тихое едва различимое хихиканье. — Вот это моя девочка, — сказал я, улыбаясь. — А теперь как насчет мультика про принцессу? — Рапунцель: Запутанная история? — Тебе он еще не надоел? — засмеялся я, трясся головой. Я не мог счесть, сколько раз малышка смотрела этот чертов мультик, но меня уже начинало тошнить от него. София покачала головой, даря мне маленькую улыбку: — Он мой любимый, и после я хочу посмотреть котят, хорошо? — Коты-аристократы? — Ага, это любимый мультик мамочки, и мне он нравится! — Тогда ладно, — сказал я, сажая дочку на диванную подушку рядом с собой. — Я пойду возьму мультики, а ты сделаешь еще несколько глотков, договорились? София резко фыркнула и протянула свою руку за чашкой: — Отлично. Наш день после обеда проходил также, как и с утра, но Кроха хотя бы улыбалась, и уборка рвоты уже не была такой удручающей. Однако я ненавидел то время, когда София болела. Но совместное времяпрепровождение скрашивало все минусы. София не покидала моих колен до тех пор, пока ей не приходилось это сделать, а также она подарила мне множество поцелуев за день. Спазмы в желудке заставляли ее плакать, поэтому я делал так, как сказала Белла, и гладил ее животик рукой. В итоге София от этого и уснула. Когда Белла пришла домой после своей встречи, Софию не тошнило уже несколько часов, поэтому мы попробовали дать ей немного супа. Малышка сидела между нами, осторожно выцеживая крошечное количество бульона в рот. — Думаешь, бульон задержится у нее в желудке? — спросила Белла, смотря на меня через голову Софии. Я пожал плечами, вздыхая: — Ее много рвало сегодня, но в последние несколько часов нет. Она хорошенько поспала, поэтому я надеюсь, что худшее позади. Однако, если бульон не останется в ней, я сбегаю в аптеку за Зофраном. Белла кивнула, проводя рукой по спине Крохи: — Вкусно, малышка? — Угу, — пробормотала Кроха. — Вы с папочкой смотрели мультики? — Он разрешил посмотреть мне «Рапунцель», котят и «Вверх». А еще он меня держал. Меня вырвало на него, но он не разозлился. Белла улыбнулась, смотря на меня: — Конечно же, он не разозлился, сладкая. Почему ты не сказал мне о «Вверх», а? Прошло много времени с тех пор, как мы смотрели его. Пока малышка еще рассказывала Белле о мультиках и нашем дне, Крохе удалось съесть практически половину миски с супом. К сожалению, он не задержался в ней надолго. Я снова осмотрел дочку, и все также говорило о кишечной инфекции, поэтому я оставил ее с Беллой и быстро смотался в аптеку при больнице за лекарствами, которые выдаются по рецепту. Честно говоря, я начинал чертовски переживать. Было сложно убедить самого себя в том, что это просто тяжелое проявление гастроэнтерита, пока остальные диагнозы всплывали в моей голове. Настолько сложно, между прочим, что я даже решил позвонить отцу. Отец частенько отводил меня от бездны и раньше, когда София иногда болела, поэтому я надеялся, что он снова это сделает. Я рассказал ему обо всех симптомах, как долго Софию рвало, сколько раз, и обо всех остальных мелочах, которые я мог вспомнить. Как я и предполагал, отец сказал мне, что это желудочный вирус, и что мне нужно просто подождать, когда он пройдет. — Я знаю, — вздохнул я, поворачивая на подъездную дорогу к дому. — Просто я думаю… мне было нужно твое мнение. — Просто дай ей лекарство и присматривай за ней, хорошо? Я уверен, что к утру ей станет лучше, а Зофран поможет задержаться жидкости в ней и избежать обезвоживания. Я уверен, что тебе не о чем переживать, сынок. — Хорошо, спасибо, пап. Я дам тебе знать утром, как у Софии дела. — Да, пожалуйста. Если это тебя немного успокоит, то могу поклясться, что со вторым ребенком все будет не так страшно. — Приятно это слышать, — засмеялся я. — Я приехал домой, так что отпускаю тебя. — Хорошо, поцелуй малышку от нас. Мы тебя любим, сынок. — Я тоже вас люблю, — сказал я, вешая телефон и закрывая гаражную дверь за собой. Когда я снова вернулся домой, я нашел Беллу с Софией все еще в гостиной. Моя жена завернула нашего ребенка в одеяло и держала ее на коленках. — Она такая бледненькая, Эдвард, — сказала Белла, хмурясь, когда посмотрела на Кроху. — Дважды с тех пор, как ты ушел. Это не нормально, да? Я поставил коричневую сумку с лекарствами на кофейный столик и сел рядом с ними, прикладывая руку к лобику Софии. Она все еще была немного горячей, но температура не поднималась. — Просто суп не подошел ей, — сказал я. — Это лекарство поможет. Отец тоже считает, что это желудочный вирус, поэтому он должен просто пройти. Белла кивнула, проводя рукой по волосам нашей дочери: — Давай сядем и примем это лекарство, сладкая. — Я не люблю таблетки, — сказала Кроха, надувая губы. — Как хорошо, что они у меня в жидкой форме, хм? Папочка все про это знает, — улыбнулся я, беря сумку, пока Белла посадила малышку. Как только я дал дочери лекарство, я начал молиться, чтобы оно задержалось в ней. Прошло пять минут, затем десять, двадцать, а малышка все еще держала его в себе. Спасибо Господи. Остаток вечера мы провели на диване. Кроха довольствовалась сном у меня на коленках, а ее ноги лежали на Белле, а каждый раз, когда я будил дочку, чтобы дать ей глоток лекарства, она капризничала. Наконец-то в районе полуночи мы положили Софию в ее кроватку и направились в свою комнату, оставив обе двери открытыми, чтобы мы могли ее услышать. — Итак, как прошла встреча, — спросил я, когда мы устроились в кровати. Белла положила свою голову мне на плечо и вздохнула: — Мой отпуск по уходу за ребенком начинается за месяц до даты родов. Я решила, что это даст мне достаточно времени, чтобы сделать все мелочи, например, постирать одежду и закончить с детской, которую мы начнем обустраивать, когда узнаем пол ребенка. — Месяц — это хорошо, — кивнул я. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, но я не хочу, чтобы ты слишком нервничала. — У нас пятилетняя дочь, — засмеялась Белла. — Я нервничаю каждый день, также как и ты. Я буду в порядке, Эдвард. Я пока еще точно не решила, но, возможно, следующий год возьму отпускным. Я заулыбался, зная, что если Белла сказала это, наверняка выполнит задуманное. Не то чтобы я хотел, чтобы Белла не работала, но… Да, я в своем роде хотел. По крайней мере не сразу же. Я знаю, что она может делать это, но также я знаю, как ей нравилось быть дома с Крохой те первые несколько лет. — Ты можешь делать все, что захочешь. Я тебя поддержу. Белла ухмыльнулась, закатывая глаза: — Не выгляди таким счастливым. В конце концов, я вернусь к работе, но я правда хочу делать тоже, что я делала с Софией. У нас были те первые несколько лет для того, чтобы притереться, и я хочу того же самого с малышом. Плюс к этому, так будет проще, я смогу возить Софию на ее занятия после школы и также проводить больше времени с ней. Малышка пока отлично справляется, не так ли? Я имею в виду, что она совсем не ревнует. — София замечательная. Я уверен, что когда ей станет лучше, она прямиком направится целовать твой живот и разговаривать с ребенком, — захихикал я. — Надеюсь. Я скучала по этому сегодня. Я наклонил голову, целуя Беллу в лоб: — Я тоже не разговаривал с ним сегодня, знаешь. Перевернись. Белла засмеялась. Но сделала то, о чем я попросил. Я спустился вниз по ее телу, положив голову рядом с ее животом. Живот, конечно же, еще не выделялся, и единственное в чем ее тело выглядело иначе, это ее сиськи. Самая лучшая вещь на земле. — Привет, — сказал я, гладя живот Беллы. — Спасибо за сиськи. — Господи, Эдвард, — засмеялась Белла, хлопая меня по голове. — Ты благодаришь за это каждый день. — Сиськи классные! — ухмыльнулся я. — В любом случае, я не могу дождаться, когда снова увижу тебя через несколько недель. После этого мы перестанем называть тебя «оно», поэтому всё станет еще лучше. Я постараюсь так не переживать, когда ты будешь болеть, но не могу обещать этого. Ты можешь пожаловаться Софии на этот счет. Я уже тебя люблю… сильнее и сильнее с каждым днем. Не могу дождаться встречи с тобой. Я поцеловал живот Беллы, поднял голову и увидел плачущую Беллу… Так она делала каждый вечер, когда я разговаривал с нашим еще не рожденным малышом. Я всегда говорил приблизительно одно и тоже, но ее гормоны все еще влияли на нее. — Я люблю тебя, Белла, — сказала я, прислоняя свои губы к ее. — Я тоже тебя люблю, — сказала она, улыбаясь, когда мы разъединились. — Спасибо, что позаботился сегодня о нашей девочке. Она сказала мне, что даже несмотря на то, что ей было нехорошо сегодня, ты сделал ее счастливой. Она любит папочкины обнимашки. — А я люблю обнимашки с Крохой. — Ты удивительный отец. Я никогда не смогу понять, как ты мог в этом сомневаться. — Ты должна признать, что поначалу у меня получалось неважно. Белла покачала головой: — Нет, тебе нужно было просто запомнить некоторые вещи, которые ты схватил довольно быстро и на лету. Я не могу дождаться, когда у нас будет еще один ребенок с тобой.