Семь первых поцелуев

      Город медленно погружался в объятия тёплого летнего вечера. Прохожие спешили по своим делам: кто-то устало возвращался с работы, кто-то мило прогуливался, наслаждаясь вечерней прохладой, кто-то плёлся по улицам, нагруженный тяжёлыми пакетами после активного шоппинга. Лёгкий ветерок колыхал верхушки деревьев, птицы стайками рассекали предзакатное небо, а солнце своим тёплым светом заливало элитную многоэтажку мирного спального района.       — Ну всё, на сегодня хватит с меня, — пробубнил устало Иноске, на ходу скидывая с ног кроссовки и проходя внутрь теперь уже полноправно собственной квартиры.       Танджиро позади него согласно покачал головой, опуская коробку с вещами на тумбочку. Они потратили практически весь день на то, чтобы перевезти остатки вещей Иноске в его новый дом, и к вечеру уже порядком вымотались. Хашибире всегда казалось, что пожитков у него не так много и трудностей быть не должно, однако столкнувшись с переездом, он осознал, как же сильно ошибался. За прошедшие два дня они едва ли сумели вывезти всё — дома по-прежнему оставалась какая-то часть личных вещей, благо, что уже гораздо более малая. Парни особо и не спешили заставлять квартиру коробками, отдав предпочтение тому, чтобы сразу наводить порядок и раскладывать всё по местам, но даже эта затея не спасала их от царящего в помещении бардака.       Иноске быстренько обогнул Танджиро и скрылся в душе, бросив напоследок только, что после трудного дня ему всенепременно стоило освежиться, на что Камадо лишь тихонько вздохнул. С выпускного прошло уже почти три дня. Всё это время Танджиро не появлялся дома, и складывалось впечатление, словно в родных стенах его никто и не потерял — от матери не было ни звонков, ни вестей. С какой стороны ни посмотри, его это сильно не заботило, оставался открытым вопрос лишь в том, каким образом забрать из дома свои вещи. Казалось бы, всё разворачивалось так, как Камадо и хотелось, даже с лихвой — семья и её давление больше не тревожили, они с Иноске вроде бы вместе и собирались прятаться под одной крышей во время надвигающегося студенчества, поговорили спокойно за долгое время и расставили всё по своим местам, однако оставалось одно большое и жирное «но».       Иноске вообще к себе не подпускал.       Танджиро, как ни пытался, так и не смог разгадать сию тайну и понять, чем вызвано такое поведение его вроде бы с недавних времён парня. Он как мог пытался привлечь к себе внимание, обнять Иноске, понежиться, пока тот делал что-то на кухне или занимался уборкой, но несмотря ни на что все попытки оказались тщетными. Только ощутив присутствие Танджиро рядом, Хашибира убегал, выворачивался из его рук, отшучивался и отвлекался на что угодно, только не на самого Танджиро. Поначалу Камадо просто недоумевал и списывал это на то, что Иноске требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к присутствию в своей жизни другого человека. Спустя пару дней это начало вызывать странные сомнения и подозрения, а сегодня Камадо ощутил разрастающуюся в сердце самую настоящую обиду. Иноске рассекал рядом милый и домашний, но стоило Танджиро податься к нему в приступе нежности, тот словно выпускал невидимые иголки и сбегал куда подальше. И это странным образом не распространялось на те моменты, когда они спокойно говорили друг с другом, обсуждали какие-то вопросы, да даже во время транспортировки вещей без всяких проблем переговаривались по поводу процесса. И только Камадо предпринимал попытки хотя бы просто обнять Иноске, то воздух вокруг словно покрывался льдом, и Хашибира превращался в неприступную принцессу.       Танджиро понимал, что не вправе что-то требовать от Иноске — вообще-то провинился перед ним и заставил того слишком долго ждать своего созревания для каких-то серьёзных шагов. Возможно, причина крылась именно здесь — Камадо не знал, чего и думать. Может, Хашибира таким ледяным игнорированием пытался отомстить за причинённые ему боль и страдания? Одному только дьяволу было известно, что творилось в его голове. Танджиро начинал мечтать даже не о том, чтобы поцеловать Иноске и уснуть с ним в обнимку, а уже о том, чтобы просто его обнять. Иногда ему казалось, что ещё немного — и терпению точно пришёл бы конец. В такие моменты Камадо вспоминал о том, сколько Хашибира ждал его, и стыдливо опускал взгляд, запирая своих зверей обратно внутрь. Ему и жаловаться должно было быть стыдно.       Иноске обустроился в зале, отведя Танджиро целую большую спальню, но ни её размеры, ни приятная обстановка не могли заглушить той тоски, что жила в душе, и помещение казалось ему холодным и безжизненным. Их отношения сложно было назвать романтическими, они скорее были похожи на друзей, которые сбежали из своих домов и решили жить вместе. Танджиро такой расклад событий мало чем устраивал, хоть и приносило облегчение осознание того, что как ни крути — Иноске всё равно рядом.       Из душа он вышел довольный жизнью, распространяющий по всей квартире свой аромат, от которого у Танджиро ожидаемо помутился разум и он целомудренно задержал дыхание.       — Дядя рассказал, что у моего наставника не всё гладко пошло на новом месте работы и есть вероятность того, что он вернётся назад, — между делом заговорил Иноске, проходя мимо Танджиро и усаживаясь в кресло возле розетки с феном в руках.       — Это значит, что мы зря всё это перевозили? — с нескрываемым потрясением переспросил Камадо, оглядывая заставленную прихожую.       — Не-ет, — посмеялся Хашибира, отрицательно покачав головой. — Доума сказал, что в случае чего заберёт его к себе.       — Мило, — только и смог прокомментировать Танджиро.       Его не особо вдохновляло то, что Иноске, находясь рядом с ним, уделял гораздо больше внимания Аказе, нежели их отношениям. Или это уже беснующаяся ревность внутри разжигала пламя недовольства из-за того, что Камадо скучал по Хашибире в то время, как он находился постоянно рядом. Вот же абсурд.       — Ладно, я тоже освежусь, — посчитав нужным отчитаться о своих действиях, Камадо махнул Иноске рукой и скрылся за поворотом.       Хашибира, кажется, вёл некую игру под названием «доведи Танджиро до белой горячки», по-иному Камадо уже никак не мог объяснить поведение своего ненаглядного. Это с одной стороны по-прежнему огорчало — Танджиро безумно хотелось нежностей и ласк, а с другой он справедливо считал, что это своего рода наказание для него. И как бы там ни было, первое с заметным отрывом побеждало во внутренней неравной борьбе. Камадо усмехнулся над самим собой. Неужели он думал, что после всего пережитого Иноске откроется ему по первому требованию?       Прохладный душ — самое то, что требовалось организму после напряжённого дня. В голове слегка прояснилось, ломота в теле исчезла и словно открылось второе дыхание. Хотелось сжать Иноске в объятиях, завалиться на его огромный диван и в обнимку смотреть какой-нибудь фильм, а потом мирно уснуть в руках друг друга. Ну, или… Танджиро несколько раз поморгал, прогоняя наваждение, тут ни о каких «или» и речи быть не могло, если Иноске банально в руки не давался. Ещё одним предположением Камадо, почему именно тот так себя вёл, являлось то, что он попросту провоцировал Танджиро на более активные действия, чтобы тот доказал свою готовность к началу отношений. Но и эта теория с треском проваливалась, потому что Камадо вообще-то пытался делать хоть что-то.       — Что же ты со мной творишь, — одними губами проговорил он и покинул ванную комнату.       В голове мелькнула шальная мыслишка соблазнить Иноске, выйдя к нему в одном полотенце на бёдрах, как это любят делать в фильмах, но быстро отказался от этой затеи, подумав, что после такого Хашибира выпрыгнет в окно от греха подальше. Да и после дальнейшего размышления она казалась ему до ужаса нелепой, неловкой атмосферы в доме и без того хватало с верхом.       Иноске всё так же находился в зале, фоном монотонно бормотал телевизор, из приоткрытой форточки доносились звуки рассекающих автотрассу машин. Казалось бы, такое благоговейное спокойствие семейного вечера, в котором катастрофически не хватало одного важного элемента. Который по странным причинам выглядел до одури довольным.       — А у тебя хорошее настроение, я смотрю, — Танджиро прикрыл глаза и вошёл внутрь, аккуратно присаживаясь на край дивана рядом с Иноске.       — С чего бы ему быть плохим? — Хашибира изогнул бровь и вопросительно посмотрел на Камадо.       Тот в свою очередь натянуто улыбнулся:       «Ну да, не тебя же динамят третий день».       — Чем займёмся? — спросил Иноске, без особого интереса переключая каналы, где никак не хотело попадаться что-то любопытное.       Непонятное наваждение накатывало на Танджиро и ему захотелось по пальцам перечислить Хашибире, чем и как они могли заниматься, если бы он перестал валять дурака и строить из себя снежную королеву.       — Не будем сегодня вещи разбирать? — вовремя прикусив язык, Камадо быстренько нашёлся, на что отвлечь свои мысли, начинающие опасно уплывать совсем не в те дали.       — Точно нет, мне лень. Завтра заберём остатки и уже можно будет начать конкретно обустраиваться.       Танджиро кивнул его словам, соглашаясь, а после в комнате воцарилось молчание, нарушаемое только цифровыми голосами из телевизора. В груди ожидаемо тяжестью погрузилась тоска. Вместо того, чтобы сидеть в напряжении и искать причину, чтобы перекинуться парой фраз, они могли бы сейчас валяться и утопать в объятиях друг друга. Как некстати взгляд Камадо упал на стройные колени, что не скрывали домашние шорты, прошёлся чуть выше и отвернулся обратно к телевизору, чтобы не дразнить самого же себя.       — А как с твоими вещами поступим? — разрезал тишину голос Иноске.       — Без понятия, — честно признался Танджиро. Во-первых, он и правда не знал, как ему забрать из дома всё своё добро, а во-вторых, его терзало чувство неловкости за то, что он буквально повис у Хашибиры на шее, и по факту тот не должен был его крышевать.       — У тебя же есть ключи от дома?       — К чему ты клонишь? — Танджиро подозрительно свёл брови к переносице. — Забраться ночью домой и выкрасть их?       На идею Камадо Иноске отозвался звонким смехом и упал на подушки, закрывая лицо руками. Так продолжалось до тех пор, пока сам Танджиро не покорился заразительному смеху и не подхватил его, ощущая, как атмосфера вокруг заметно потеплела.       — Я хотел предложить кое-что другое, но твоя идея мне нравится больше, — всё ещё держа руки у лица, Иноске раздвинул пальцы так, что стали видны только глаза.       — А что ты хотел?       — Просто выждать момент, когда твоя мама уйдёт из дома и забрать всё, что успеем.       Танджиро задумался: а ведь такое и правда с лёгкостью можно было провернуть, как только он сам не подумал об этом раньше? Вовремя вспомнил, что все прошедшие дни его голова была забита только синеволосым очарованием по соседству, которое никак не желало даваться в руки.       — А это идея.       — Слушай, я же свой диплом так и не забрал. Я могу попросить дядю нам помочь. Он позвонит твоей маме и тогда мы точно узнаем, когда она будет в школе. Мы с Доумой сходим за дипломом, а ты пока соберёшь вещи. Потом я примчу к тебе и загрузим в такси всё, что влезет. Как тебе?       — Давай так и сделаем, — улыбнулся Камадо, а после его голову прострелило воспоминание, от которого захотелось удариться об стену.       Кольцо. Танджиро ведь взял его с собой на выпускной, полный глупой надежды встретить на нём Хашибиру и отдать подарок в случае успешных переговоров. Благодаря произошедшим событиям, Камадо напрочь об этом забыл и вспомнил только сейчас. Под недоумённый взгляд Иноске он подорвался с дивана и бегом направился в прихожую, где оставил свою школьную сумку. Нужная заветная коробочка нашлась в укромном кармашке, куда Танджиро самолично спрятал её перед уходом из дома. Опасливо оглянувшись на предмет того, не последовал ли Хашибира за ним, он трепетно сжал футлярчик в руках и прижал к своей груди, чему-то своему улыбнувшись. Уж это-то точно должно было растопить сердце Иноске.       Он вернулся обратно уже более спокойным шагом, изо всех сил восстанавливая сбившееся от волнения дыхание и пытаясь стереть с лица глупую улыбку.       — Что-то случилось? — поинтересовался Хашибира, склоняя голову набок и прикладывая к губам указательный пальчик.       Камадо захотелось на месте умереть от того, насколько трогательно и мило выглядел в это мгновение Иноске. Так и хотелось отбросить все сомнения и сжать его в своих объятиях, путаясь носом в его синих прядках и наслаждаясь их запахом.       — А, да нет, всё в порядке, — Танджиро театрально отмахнулся рукой от переживаний Хашибиры, смутно подозревая, что таким образом вызывал ещё больше вопросов. — Проверил, на месте ли ключи, только и всего.       Иноске кивнул головой и проводил взглядом присаживающегося рядом Камадо, а после снова откинулся на подушки, укладываясь на локтях. Танджиро глубоко вздохнул и сжал правой рукой маленькую шкатулочку с украшением, что прятал в кармане брюк.       — Я… — начал он и от волнения моментально задохнулся своими же словами. — У меня есть кое-что для тебя.       Хашибира заинтересованно вытянулся и поднялся с дивана, наблюдая за Камадо, который всё ещё не решался доставать подарок из кармана. Его до ужаса смущала вся ситуация. Ранее ему множество раз доводилось принимать участие в ритуале вручения подарка, что нёс в себе чьи-то чувства, и всегда служил адресатом. Сейчас же он впервые занимал противоположную роль и знатно переживал. По большей части просто из-за того, что рядом сидел объект его сумасшедшей любви и пристально наблюдал за каждым его действием.       — Закрой глаза, пожалуйста, — попросил Танджиро, мысленно ликуя от того, насколько гениальная идея посетила его разум.       Иноске чуть нахмурился и подозрительно на него посмотрел, но после выдохнул и негромко произнёс:       — Ладно, — и покорно закрыл глаза в ожидании.       Танджиро казалось, что он сейчас сгорит от собственной неловкости, но тем не менее дрожащими руками вынул из кармана заветную коробочку и осторожно вытащил колечко, стараясь создавать как можно больше звуков, чтобы Иноске ни о чём не смог догадаться раньше времени. Чувствуя раскрашивающий щёки румянец, Камадо трепетно обхватил ладонями правую руку Хашибиры, заставив того немного напрячься, но глаз не открывать. Выдохнув лишний воздух и сглотнув вставший поперёк горла ком, Танджиро ловко надел кольцо на безымянный пальчик Иноске. О том, чтобы открыть глаза, тому даже не пришлось напоминать — ощутив такое прикосновение, Хашибира сам резко разомкнул веки и ошарашенно уставился на свою руку. Камадо отвернулся и смущённо потёр шею, потому что не способен был сейчас выдержать взгляд Иноске. Ситуация ему одновременно безумно нравилась и в то же время вызывала нереальной силы неловкость.       — Это в знак моих чувств к тебе, — негромко произнёс Танджиро, по-прежнему не поворачивая головы.       Иноске молчал, и это только больше напрягало. Неужели Камадо прогадал и Хашибире украшение попросту не понравилось?       — Тебе не нравится? — уже слегка отчаявшимся голосом спросил Танджиро, когда на время позабытая обида вновь вернулась в свои владения.       Он с трепетом ждал этого момента, несколько раз прокручивал в голове эти мгновения, и сейчас разочарование охватывало его с головой. Хотелось вернуться на несколько минут назад и вообще отбросить эту затею.       — Нравится, — тихо отозвался Хашибира, выводя Камадо из транса. — Конечно, мне безумно нравится.       Он по-прежнему не отрывал взгляда от своей руки, а Танджиро облегчённо выдохнул — зря он начал переживать и как обычно накручивать себя. Пусть головы Иноске и не поднимал, но по его речи отчётливо слышалось, что говорил он с цветущей на лице улыбкой, а этого уже хватало, чтобы Камадо остался доволен.       — Я рад, — уже чуть громче сказал он, сцепляя руки в замок и прикрывая глаза. — Я его как только увидел, сразу подумал о тебе.       Танджиро готовился ждать, сколько угодно, пока Иноске не надоест вся эта затея и он не повернётся к нему сам — не так уж всё это было и страшно. Главное, что он был рядом.       Хашибира захлёбывался всепоглощающей радостью и одновременным смятением от подарка Танджиро, совершенно не зная, как стоило правильно отреагировать. В последнее время он совсем перестал понимать реакции собственного организма, полагаясь лишь на интуицию и пытаясь свести любую ситуацию в шутливую форму.       — Это такая прелесть, — он с трепетом разглядывал украшение на своём пальце, потирая указательным пальчиком второй руки. В голове возникла по его мнению гениальная шутка над Танджиро во всей этой ситуации. — А секс только после свадьбы, да?       Спектр эмоций, разом сменившийся на лице Камадо по мере того, как он медленно поворачивался в сторону Хашибиры, который кажется попутал немного, стоил Оскара. Танджиро понял, что Иноске намекал на традиции воспитания его семьи и даже если бы всё было так, разве это именно он игнорировал Хашибиру на протяжении почти прошедших трёх дней?! Камадо хотел задохнуться собственным праведным возмущением и уже серьёзной обидой, разрастающейся в сердце, потому что Иноске, кажется, даже после вручения подарка нисколько не оттаял и собирался игнорировать Танджиро дальше.       — Вообще-то…       — Не вообще-то, — хрюкнул Хашибира и откинулся на подушки, намереваясь снова избегать разговора, но в этот раз Танджиро поймал его за коленку и заставил остаться на месте.       — Можно мне хотя бы поцеловать тебя? — в голосе его слышалась мольба, а в глазах плескалась самая настоящая печаль, отчего Иноске мгновенно стушевался.       Он летал где-то в облаках явно не в этом мире, его переполняло счастье, впервые за долгое время ему хотелось шутить, улыбаться, смеяться и играться вот так с Танджиро. Где-то в глубине души он подозревал, что играл с огнём, и что спички детям не игрушка, но ему доставляло нереальное удовольствие вся эта затея. На самом деле потому что стоило ему подумать о малейшем продолжении поцелуя, как его с головой захлёстывало чувство стыда и смущения.       В эти секунды Танджиро и правда выглядел расстроенным. Иноске и сам безумно хотел его поцеловать, надеялся лишь, что выдержки хватит чуть дольше. Сейчас же видеть отпечаток грусти в любимых глазах, вызванных собственным поведением, оказалось невозможным. Он привстал на диванчике, перебираясь на колени, и придвинулся ближе к Камадо, что замер в нетерпеливом ожидании, и Иноске заметил, как подрагивали его руки, мысленно самодовольно ухмыляясь. Всё это быстро стиралось на фоне любования прекрасным любимым лицом, огромными малиновыми глазами, и стоило взгляду опуститься на столь желанные губы, как Хашибира сломался и склонился ближе к Танджиро, самозабвенно вовлекая его в поцелуй. Камадо ожидаемо потянулся навстречу долгожданному прикосновению и обвил руками талию Иноске, трепетно прижимая его к себе. Тот лишь игриво забрался пальчиками обеих рук в его волосы, чуть поглаживая кожу головы, что тоже вызывало определённые приятные ощущения. Танджиро настойчиво пытался углубить поцелуй, но Иноске решил не уступать даже здесь и никак не впускал язык Камадо себе в рот, успевая хитро улыбаться в поцелуй. Где-то внутри сработал тревожный звоночек, что за такое поведение он может ой как отхватить потом, когда Камадо взбесится и зажмёт его в первом попавшемся углу. Думать об этом, горячо целуясь с ним на собственном диване, почему-то казалось невероятно возбуждающим. Иноске отчаянно желал довести Танджиро до исступления, хоть и по-прежнему стеснялся, словно девица на выданье. Вспомнив про кольцо на своём пальце и мелькнувшую в голове ассоциацию, Хашибира не выдержал, разорвал поцелуй и истерично рассмеялся, падая обратно на подушки и хватаясь за живот. Он подозревал, что Камадо, сидящий рядом, смотрел на него как на идиота, но поделать ничего с собой не мог. Стоило ему слишком засмущаться, и смех выбивался наружу сам по себе — своего рода защитная реакция организма.       — И чего ты ржёшь? — Танджиро опасно навис над ним, заставляя немного притихнуть.       — Сравнил себя с девицей, которая выходит за тебя замуж, — всё ещё со смехом проговорил Иноске, потому что принимать всерьёз такую мысль он до ужаса боялся, хоть она и приятно щекотала где-то под рёбрами.       Никогда бы он не подумал, что мысли о свадьбе с человеком своего же пола вообще посетят когда-либо его голову, но этот подарок Танджиро просто сводил с ума и доводил до крайней стадии смущения. И ведь Хашибира теперь не имел никакого права снимать с себя это украшение. Он блаженно прикрыл глаза, отвлёкшись лишь на секунду, и очнулся уже тогда, когда его губы снова были в чужом плену. Только в этот раз Камадо подловил удачный момент, когда, задумавшись, Хашибира приоткрыл рот, и сразу же припал к его губам горячим глубоким поцелуем. Соскучившись по таким касаниям, Танджиро нетерпеливо сминал губы Иноске, чуть оттягивал, всецело наслаждаясь процессом, и в какой-то момент Хашибира расслабился, отвечая со всей страстью и прижимая парня к себе. Иноске даже не понял, в какую секунду он сумел это сделать, но ему удалось перехватить инициативу поцелуя на себя и теперь уже хозяйничал языком во рту Танджиро, резко задыхаясь от накатывающих чувств. Комната заполнилась соблазнительными причмокиваниями и шорохом постели, если бы Иноске отвлёкся на секунду и услышал эти звуки — сгорел бы от стыда, к счастью его полностью поглотил увлекательный процесс. Почувствовал неладное он в тот момент, когда Танджиро распустил руки по его телу и уже пытался забраться под футболку, как Хашибира резко разорвал поцелуй и попытался отползти от настойчивых прикосновений.       — Ты слишком быстро теряешь голову, — с улыбкой проговорил он, ощущая, как от очередного накатившего смущения горели щёки.       Взгляд Камадо уже подёрнулся дымкой, и Иноске соврал бы всему миру, если бы сказал, что это его не привлекало. Весь Танджиро, не важно одетый или раздетый, спящий или бодрствующий — сплошной ходячий соблазн, и так хотелось отдаться ему без остатка, но побороть собственное стеснение никак не выходило.       Танджиро в свою очередь склонился к лицу Иноске и блаженно улыбнулся, водя кончиком носа по гладкой коже, и промурчал:       — С тобой по-другому невозможно. Ты такой очаровательный, не могу удержаться, — он собирал губами румянец на алеющих от смущения щеках, касался поцелуями носа и лба, нежно сжимая руками талию Иноске и осторожно прижимаясь к нему, теряясь в своих внезапных приступах ласки.       — Я знаю, — стараясь перебороть эту сладкую истому, охватившую всё тело от таких прикосновений, пытался не сдаваться Иноске.       — О, и кто же тебе это рассказал? — Танджиро, казалось, вовсе растворился в этом блаженстве. — И когда ты стал такой язвой?       — Когда-а? — Иноске даже подскочил на локтях, чуть ли не врезаясь головой в Камадо, а потом самодовольно усмехнулся: — Я всегда таким был.       Напрашивался, ох напрашивался. Хашибира уже и сам не был уверен, что сейчас всё происходящее можно было списать на шутку, взгляд Танджиро казался крайне серьёзным.       — Вредный очаровательный засранец, — Камадо приблизился к нему и толкнул в грудь, заставляя снова распластаться на подушках.       Как же сейчас потрясающе выглядел Иноске. Лежал на диване с раскинутыми в сторону руками, дыхание его сбилось, а на щеках цвёл соблазнительный румянец. Танджиро и правда не мог сопротивляться этому покоряющему взгляду, он снова обнял Хашибиру за талию, утопая в очередном поцелуе, который Иноске встретил с охотой и даже чуть подался вперёд, лишь бы поскорее поймать губы Камадо и раствориться в прикосновении. Эти поцелуи стали для обоих подобием ритуала и безумно быстро заставляли терять рассудок. Танджиро ощущал столь желанную близость Иноске, целовал настойчивее, глубже, заставляя того редко едва слышно постанывать в поцелуй, и от его голоса Камадо только больше терял голову. Он нетерпеливо сжимал руками его тело, а после нашёл руки Хашибиры своими и сплёл их вместе, продолжая сумасшедший поцелуй, что уже давно перешёл все рамки дозволенного. Повинуясь странным желаниям, Танджиро завёл руки Иноске ему за голову вместе со своими и нашёл в этой позе что-то настолько возбуждающее, что прижал его руки одной своей, а вторую блаженно запустил ему под футболку, восхищённо вздыхая от прикосновений к манящему телу. Желание продолжало охватывать его разум, он уже не мог оторваться от Иноске, даже если бы захотел — настолько тот выглядел привлекательно и головокружительно. В какой-то момент в голове Танджиро произошёл щелчок и он ловким движением стянул с Иноске футболку, забрасывая куда-то себе за спину, пробежался лихорадочным взглядом по возбуждающему телу и с особым трепетом огладил очертания кубиков на животе, не удержавшись и оставив поцелуй на нежной коже. Хашибира отчего-то втянул живот, словно пытаясь такого прикосновения избежать, и тогда-то Танджиро осознал, что что-то не так. Он взглянул на Иноске, который выглядел испуганным, что привело Камадо в замешательство. Он склонился над любимым и настолько ласково, насколько мог, оставил несколько коротких сладких поцелуев на его губах.       — Что с тобой? — спросил Танджиро, не понимая, чем вызвана такая реакция, он вроде не позволял себе излишних откровенностей. — Ты не хочешь?       Иноске приподнялся и принял сидячее положение, пытаясь закрыть себя руками и спрятать лицо, Камадо же отстраняться не спешил и пытался разобраться, в чём причина внезапной скованности.       — Хочу, но… Дело не в этом, и не в тебе… — Хашибире казалось, что он сейчас попросту сгорит от стыда.       — Ты заставляешь меня чувствовать себя так, будто я собираюсь изнасиловать тебя, — устало выдохнул Танджиро, в голосе его отчётливо проскользнули грустные нотки. — Вовсе нет! Я никогда даже не думал так… Просто… Я стесняюсь, понятно!       Повисло молчание, а после со стороны Танджиро раздался смешок, на что Иноске вскинул голову, ощущая, что ещё немного, и от неловкого давления он лопнет изнутри.       — Что смешного?! — моментально завозмущался он, недовольно отмечая, как дрогнул голос от разгоревшегося возбуждения, что охватило всё тело.       — Стесняешься? — в голосе Камадо слышалась добрая насмешка, он положил руку на щёку Иноске, а после опустил ниже, приподнимая его голову за подбородок и заставляя на себя посмотреть. — Меня что ли?       — Кого же ещё? Да даже не… Я… Просто очень неловко себя чувствую, — насупился Иноске и снова отвернулся, показывая, что это уже ни разу не шутки.       Танджиро помедлил несколько секунд, а после трепетно прижал Хашибиру к себе, оставляя мягкий поцелуй где-то возле уха. Его собственное возбуждение не позволяло адекватно мыслить, но позволить инстинктам управлять собой он не мог, стоило успокоить Иноске, чтобы тот сумел довериться и открыться.       — Я последний, кого тебе стоит стесняться, — тихо заговорил Камадо, слегка покачивая Хашибиру в руках.       — Я понимаю, но не могу ничего сделать.       — Чего ты боишься? — так же вкрадчиво спрашивал Танджиро, намереваясь выяснить причину и избегать некоторых действий.       — Я таю от твоих поцелуев, но как только думаю дальше, так сразу пугаюсь, — Иноске говорил это настолько милым голосом, что заставлял сердце Камадо трещать по швам от накатывающей нежности.       — Может, потому что это что-то неизвестное? Для меня тоже, — выдавал аргументы Танджиро, ни на секунду не отстраняясь от Хашибиры, а потом склонился чуть ниже и прошептал ему в самое ухо: — Я не сделаю ничего, что будет хоть немного против твоей воли.       От шёпота, пробирающего до мурашек, Иноске вздрогнул всем телом и кивнул, ожидая, что Танджиро сейчас повалит его обратно на диван и возобновит свои бешеные ласки. Вместо этого, Камадо почти не пошевелился, оставил поцелуй на ушном хрящике, затем ласково прикоснулся к виску, опускаясь короткими мягкими поцелуями к щеке и накрыл, наконец, любимые губы нежно, осторожно, мягко их засасывая и прижимая Хашибиру ближе к себе. Иноске по-настоящему плавился от блаженства, что расцветало где-то внутри, и позволил себе убрать руки от груди. Доверчиво подался навстречу Танджиро, который мгновенно обхватил его руками за талию и усадил к себе на колени, заставляя его скрестить ноги за своей спиной. В таком положении он осторожно опустил Иноске обратно на диван, не прерывая поцелуя, продолжая крепко прижимать парня к себе и изо всех сил контролировать свой разум, чтобы не потерять голову рядом с таким Хашибирой. На первом месте у него всё ещё стояло благополучие своего партнёра и потому следовало держать себя в руках.       Особых усилий это не потребовало — Танджиро моментально растворился в ласках, чувствуя, как Иноске нетерпеливо поглаживал ладонями его плечи и плавился от ощущения горячих поцелуев на своей шее. Камадо с ласками не спешил, неторопливо скользя губами по нежной коже в надежде растворить Хашибиру в этой сладостной неге без остатка. Он очерчивал ладонями его талию, мягко прикасался к животу, довольно чувствуя напряжение под пальцами, улыбался самому себе и продолжал опускаться поцелуями ниже, касаясь обнажённой груди, что часто вздымалась.       — Ты слишком довольный, — улыбался Иноске, всё ещё не расслабляясь окончательно, но и не имея сил останавливать разрастающееся блаженство.       — Не могу ничего с собой поделать, — отозвался Танджиро, скользя улыбкой по чужому торсу и собирая губами головокружительный аромат.       Хашибира пусть всё ещё и заливался краской смущения, отчётливо понимал, что сейчас на его щеках румянец лежал уже не только из-за этого. Тело разгорячилось и требовало более настойчивых прикосновений, сердце беспощадно сбилось со своего ритма, часто и волнительно постукивая, а возбуждение всё больше затмевало сознание предвкушением сладостного забытия.       — Всё ещё не нравится? — особенно томно прошептал Танджиро, чуть приподнявшись и прикасаясь улыбкой к чужим губам, а после поймал несдержанный вздох, слегка сжимая чужой возбуждённый орган сквозь лёгкую ткань домашних шорт.       Иноске прихватил верхними зубками свою губу и запрокинул голову назад, заставляя рвущийся наружу стон застрять где-то в горле. Конечно, ему нравилось происходящее. Об этом красноречиво говорило его тело, что вот-вот готовилось впасть в агонию. Отвлёкшись на очередной ласковый, но неожиданно глубокий поцелуй, Иноске и не заметил, как остался совсем обнажённым, и стыдливо свёл колени вместе, чтобы хоть как-то прикрыться.       — Интересный какой, — возмутился Хашибира, чуть отталкивая Танджиро от себя и приподнимаясь на локтях. Взгляд его острых глаз сейчас словно бросал некий вызов взору напротив. — Меня раздел, а сам даже футболку снять не удосужился?       — Хочешь меня раздеть? — скорее для вида, чем действительно требуя ответа, спросил Камадо, принимая этот немой вызов.       Вместо лишних слов Иноске потянулся к чужой одежде, подхватывая ткань пальчиками одной руки и медленно подтягивая наверх, словно раздразнивая и себя самого. Когда футболка оказалась у самых плеч Танджиро, тот одним движением скинул её с себя и толкнул Хашибиру обратно на диван, нависая над ним с ухмылочкой на губах:       — Теперь ты доволен?       Иноске самозабвенно пробежался пальчиками по оголённой коже и томно улыбнулся:       — Вполне.       Он раскрыл руки, принимая Танджиро в свои объятия, который прижался к нему всем телом и, оставив короткий поцелуй на губах, вновь опустился касаниями на шею. Иноске чуть потянулся рукой вбок, неожиданно нащупывая на краю дивана маленький кармашек, в котором явно что-то лежало. Не отрываясь от ласк, он выудил оттуда находку и приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть, что же он достал. Он не замечал раньше этого укромного местечка и потому ему даже в голову не приходило в него заглянуть. Сейчас же он пожелал провалиться в седьмое пекло ада от стыда, что охватил его с головой, стоило ему осознать, что за баночку он держал в руках. Оказаться сия незатейливая, но крайне важная при подобных близостях вещь, могла в этом кармашке только одним способом — её туда заранее спрятал предусмотрительный Аказа, остальные варианты попросту отсутствовали. В этот момент Иноске готовился сложить на наставника все известные ему проклятия.       — О, а это полезная штучка, — ну, конечно же, Танджиро заметил замеревшего на месте Иноске, что по какой-то причине отвлёкся от их увлекательного занятия.       Хашибира ещё пуще залился краской, когда Камадо бесцеремонно отобрал у него тюбик и отложил в сторону, а от его слегка насмешливого и в то же время туманного взгляда по телу пробежалась дрожь, и Иноске закрыл лицо руками, не выдерживая охватывающего смущения. Танджиро попытался отнять его руки, но Иноске напрягся и отрицательно завертел головой, не позволяя этого сделать.       — Ну что ты, успокойся, — Камадо вновь принялся утешать Хашибиру, поглаживая того по плечику. — Я же сказал, что не сделаю ничего против твоей воли. Разве я нарушил обещание?       Иноске снова покачал головой, но лицо по-прежнему не открывал.       — Посмотри на меня, ну? — Танджиро погладил его по рукам, изо всех сил стараясь приласкать и разогнать очередную застенчивость.       Хашибира неуверенно отодвинул ладони и встретился взглядом с Камадо, который на это мягко улыбнулся и оставил поцелуй на кончике чужого носа. Понимая, что если он и дальше будет тянуть с более активными действиями, то Иноске совсем перегорит, полностью поддавшись своей неловкости. Словно пробуя, проверяя чужое тело на реакцию, Танджиро осторожно коснулся стройных колен, пытаясь развести их в стороны, на что ожидаемо получил сопротивление. Собственное возбуждение порабощало сознание с каждой минутой всё больше, но Танджиро противился этому всеми силами, поставив перед собой задачу довести до такого же состояния своего любимого, чтобы тот перестал сомневаться и доверился. Он всем сердцем желал показать, что его действия не причинят даже малейшего дискомфорта, понимая в глубине души, что при первой близости это невозможно, как бы ни хотелось. А потому стоило распалить Иноске настолько, чтобы он не поддался неприятным ощущениям и смог раствориться в ласках Камадо, которыми тот готовился одаривать своего любимого столько, сколько бы потребовалось.       Танджиро огладил ладонью оголённое бедро Хашибиры, оставил короткие мягкие поцелуи на плече, а второй рукой по-прежнему без давления пытался развести в стороны его колени, и спустя несколько секунд молчаливой борьбы Иноске поддался соблазну и расслабил ноги, позволяя Камадо совершить задуманное. Тот довольно улыбнулся и нырнул меж чужих бедёр, обнимая Хашибиру за талию и замечая его слегка насмешливый, но уже явно подёрнутый соблазном взгляд. На несколько секунд Танджиро завис, утонув в изумрудной глубине глаз Иноске, не в силах оторваться от прелестной картины. Какая же драгоценность ему досталась — Камадо до сих пор этому поражался.       — Ты главное не нервничай, — Танджиро на секунду и сам заволновался от мысли, что мог дальше наделать ошибок и разочаровать своего партнёра. — Расслабься.       — Стараюсь, — негромко отозвался Иноске, ласково поглаживая Камадо по плечам.       Танджиро кратко чмокнул его в губы и потянулся одной рукой за убранной в сторону баночкой с прозрачной голубенькой жидкостью.       — М-м-м, пахнет потрясающе, — протянул Камадо, ехидно улыбаясь. Он подозревал, что подобные действия вряд ли способствовали тому, чтобы Хашибира под ним больше расслабился, но вся ситуация попросту одурманивала его сознание — так и хотелось вылепить что-то эротичное.       Танджиро макнул пальчик в жидкость и хотел убедить Иноске в том, что она действительно имела утончённый аромат, как тот запротестовал, активно размахивая руками и пытаясь сдуть Камадо от себя:       — Заткнись, умоляю. Делай свои пошлости молча!       Танджиро рассмеялся, находя такое поведение Хашибиры крайне милым и одновременно опьяняющим хлеще любого алкоголя. Он чуть удобнее устроился между чужих ног и щедро зачерпнул пальцами ароматной жидкости, ладонью второй руки поглаживая бёдра Иноске с внутренней стороны. Чтобы хоть немного отвлечь его от явно дискомфортных ощущений, Камадо вновь вовлёк его в сладкий тягучий поцелуй, заставляя в нём раствориться, а сам, наощупь добравшись рукой до входа в чужое тело, медленно толкнулся одним пальцем в горячую глубину. Хашибира в руках завозился, но от проникновения сбежать не пытался и Танджиро хотелось верещать — он отчётливо ощущал, как Иноске старался расслабиться и дать больше свободы действий. Он по-прежнему не выпускал его из поцелуя и ласково поглаживал его талию, чтобы он не напрягался и не пугался, в то время как начал пальцем лёгкие неторопливые движения.       Приятного в происходящем наблюдалось крайне мало. Иноске поджал пальчики на ногах и заставлял своё тело не зажиматься, чтобы Танджиро спокойно смог его подготовить к более серьёзным действиям. Сейчас уже было не до шуток. И главной задачей Хашибиры, как партнёра Камадо, являлось уже не то, как бы пожёстче обломать его, а наоборот — как бы доставить ему удовольствие, которого он так отчаянно желал. Иноске понимал, что их взгляды на такую близость слегка отличались. Всё потому что чувства Хашибиры зарождались в те времена, когда он понятия не имел, какого это — касаться Танджиро. Он лишь наблюдал за ним издалека, влюбился в его манеру речи, привычки и повадки, в огромные глаза и причудливые серёжки, в его голос и даже дурацкое рвение к учёбе. И уже позже, когда он познал, насколько головокружительны прикосновения к Камадо, его тело начало вырабатывать соответствующую реакцию. В случае с Танджиро всё было с точностью да наоборот — Иноске понял это ещё во время того рокового поцелуя в своей старой комнате. Камадо начал влюбляться в первую очередь ведомый физическими ощущениями. Чувствами, что пробуждали их тайные поцелуи, теплом чужого тела и прикосновениями, а потому неудивительно, что организм Танджиро отчаянно требовал высшую форму телесных контактов. Его чувства зародились именно благодаря ощущениям физической близости, и уже позже они обрели более обширный смысл, превратившись в любовь. По этой причине лишать Камадо того, чего он так хотел, Иноске попросту не имел никакого права — он слишком любил его и готов был сделать всё, что он попросит. Уже даже собственное смущение спряталось в закромах души, позволяя безграничной любви выплыть на поверхность и позволить Хашибире, наконец, покориться чужим ласковым рукам.       Второй палец Иноске встретил уже более напряжённо, цепляясь рукой в плечо Танджиро, который продолжал растапливать его тело своими сладостными касаниями, но даже это не сильно отвлекало. Максимально расслабляясь, Иноске ждал того момента, когда снова произойдёт привыкание и проникновение не будет казаться настолько неприятным. Он бросил короткий взгляд на Камадо, отмечая насколько тот сам выглядел напряжённым, и Хашибира осознал, что держался он из последних сил, а всё потому что Иноске никак не мог расслабиться. Пусть это их первый раз, но Хашибире стало стыдно за себя, что его партнёр вынужден столько терпеть и ждать, а потому он погладил Танджиро по голове, мысленно размышляя над тем, на что собирался подписаться.       — Давай уже, — ласково прошептал он, глядя в томно прикрытые глаза напротив. — Я тоже этого хочу.       Надеясь, что прозвучало достаточно убедительно, Иноске ощутил, как Камадо вытащил из его тела свои пальцы, что отозвалось минутным облегчением. Полностью поставив крест на своих ощущениях и благополучии организма, он возвысил желания Танджиро над всем и подготовился вытерпеть что угодно, лишь бы Камадо получил желанное удовлетворение.       — Только расслабься, ладно? — севшим голосом произнёс Танджиро, склоняясь к лицу Иноске и поудобнее устраиваясь меж его бёдер. — Я не хочу причинять тебе боль.       Хашибира улыбнулся и утвердительно кивнул, обхватывая Камадо за шею одной рукой, а второй зарываясь в его волосы. В следующую секунду весь кислород покинул его лёгкие, мышцы тела свело болезненной судорогой, когда он ощутил невыносимое проникновение в своё тело. Вовремя списав своё резко сменившееся состояние на якобы всплеск возбуждения, Иноске прижал голову Танджиро к своей шее, не позволяя тому взглянуть на его лицо. Это было не просто больно. Всё тело разрывало изнутри от непривычного, невыносимого ощущения, от которого хотелось избавиться, и в первые секунды Хашибира правда хотел это сделать. Его останавливало лишь то, что Камадо сейчас слишком распалён, слишком опьянён чувством долгожданной близости и лишать его этих потрясающих восприятий для Иноске считалось чем-то сродни греху. Танджиро ожидаемо замер, и Хашибира чуть не расплакался от того, что даже после проникновения тот находил в себе силы заботиться о своём партнере и позволял немного привыкнуть к себе.       — Двигайся, — прошептал Иноске, понимая, что сам вряд ли сможет расслабиться и получить удовлетворение, однако постарается сделать всё, чтобы Камадо остался доволен.       Ему едва ли хватало сил сдерживать болезненные вздохи от медленных неуверенных толчков, он по-прежнему трепал Танджиро по волосам, который нетерпеливо сжимал руками его талию, всё ещё сдерживаясь. Но торопить его и просить набрать желаемый ритм Хашибира всё же не решался, надеясь, что расслабиться рано или поздно получится. Если он даст Камадо сигнал к более активным действиям, то всё может обернуться не самыми лучшими последствиями, и секс им будет светить только после восстановления организма Иноске. А такого не хотелось даже ему. Он конечно не видел в близости двух людей чего-то особенного или трепетного, но полнился желанием, что при последующих разах ему будет уже легче принимать Танджиро.       Спустя немного времени, по истечении которого Камадо слегка ускорился, блаженно выдыхая Иноске в шею, последний ощутил, что боль постепенно отступила, оставляя лишь чувство дискомфорта. Раз боли не было, то Хашибира решил, что может и потерпеть. Сама мысль, что они с Танджиро настолько сблизились уже будоражила сознание, и если хотя бы один Камадо получит от долгожданного сближения удовольствие, то Иноске согласен вытерпеть всё. Танджиро покрывал поцелуями его шею и плечи, оглаживал руками его тело, растапливая в своих ласках, и Хашибира был за это благодарен, что даже в состоянии агонии тот заботился о нём.       — Что такое? Тебе больно? — Камадо таки вскинул голову, и сейчас Иноске хотелось проклясть его хвалёную наблюдательность.       Тем не менее он расслабленно выдохнул, ощущая временную передышку от неторопливых толчков.       — Нет-нет, всё в порядке, — искусно лгал Хашибира, поглаживая своего партнёра по рукам и успокаивая. — Не останавливайся.       Звучало убедительно или Танджиро уже попросту не мог остановиться — непонятно, поскольку движения возобновились, однако уже не так ощутимо неприятно отзывались — всё-таки Иноске немного привык. Он оглаживал руками спину Камадо, чуть сжимая пальчиками кожу и отвлекался на его горячие губы, что стремились дотянуться до каждого миллиметра его тела. Собственное возбуждение до конца не спадало только благодаря этим сумасшедшим ласкам, что подогревали огонёк внутри Хашибиры, и он старался раствориться в этих касаниях. Поддавшись сладостному забвению, Иноске не сразу обратил внимание, что Танджиро вышел из его тела и потянул за талию чуть ниже, заставляя скатиться с подушек. Едва ли сдержав очередной облегчённый вздох, Хашибира прикусил губу и уже хотел спросить, что случилось, как Камадо толкнулся снова.       Иноске и сам не понял, то ли он вскрикнул, то ли ему показалось, всё его тело неожиданно прошило сладостным током, что пробежался дрожью по напряжённым мышцам. Танджиро ожидаемо заметил изменения в состоянии своего партнёра и толкнулся под тем же углом, проверяя реакцию. Иноске на секунду сжался от ощущения блаженства, раскатывающегося по всему телу, а затем запрокинул голову и несдержанно простонал, не понимая, что произошло. До его ушей донёсся звук чужой ухмылки, Танджиро обхватил его за талию обеими руками и набрал темп, двигаясь в нужном направлении. Хашибира моментально захлебнулся своими же стонами, вцепился в чужие плечи и жадно хватал ртом воздух, ощущая, как его тело охватила сладостная агония. Почти угасшее возбуждение с новой силой вернулось, порабощая сознание, а проникновение из неприятного мгновенно превратилось в головокружительное, и каждое глубокое погружение Иноске встречал восхищёнными стонами, подаваясь навстречу. Кажется, он даже просил Танджиро не останавливаться и повторять всё это безумие снова и снова — уже и сам не понимал, полностью растворяясь в потрясающем удовольствии. Иноске даже предположить не мог, что так вообще может быть. Что может быть так хорошо. Он необузданно стонал, извиваясь в руках Камадо, ловил его губы своими и задыхался от ощущений, старался быть ещё ближе к своему любимому, цеплялся за его руки и отчаянно сжимал от нетерпения его плечи. Танджиро неожиданно вышел из его тела и одним сильным движением перевернул Иноске на живот, подхватывая под бёдра. Хашибира уткнулся лицом в подушки и закатил глаза, когда Камадо снова вошёл в него и вцепился зубами в ткань наволочки, потому что так угол проникновения стал ещё более невыносимым. Иноске уже не задумывался о том, как выглядел со стороны. Как соблазнительно он закатывал глаза, встречая толчки, как порочно приоткрывал рот, хватая воздух, как по его подбородку стекала тоненькая струйка слюны, и как на щеках горел румянец сумасшедшего возбуждения. Кажется, он жестоко недооценивал своего партнёра, раз думал, что ему придётся всего лишь терпеть.       Танджиро, лицезрея всю эту восхитительно эротичную картину, потерял последние тормоза, срываясь на бешеный темп. Он схватил Иноске за запястья и завёл руки ему за спину, надёжно удерживая одной своей и наслаждаясь упоительным чувством доминирования, внутренне млея от того, что такое разрешалось только ему. Лишь для него Хашибира настолько открылся, вверил своё тело, позволил вытворять все эти немыслимые вещи — и это подкупало настолько, что Камадо терял остатки рассудка, всецело отдаваясь этому обоюдному пламени страсти. Второй рукой он придерживал Иноске за талию, а после, в надежде быть как можно ближе к нему, обвил его рукой и прижался к спине, оставляя обжигающие поцелуи на шее. Хашибира в его руках таял от каждого прикосновения, нетерпеливо подавался навстречу мощным толчкам, срывал голос и прятал свои стоны в подушках, что на мгновение Танджиро не понравилось — он желал наслаждаться чужим блаженным голосом в полной мере. Отпустив запястья Иноске, обеими руками он обвил его талию и поднял, заставляя стоять на коленях, подобно себе. Понимая, что такое положение для его партнёра крайне неустойчиво — у того и так дрожали колени от сладостных судорог — Камадо крепко прижал его к себе обеими руками и самозабвенно зарылся в голубые прядки. Иноске плавился от невероятных ощущений, запрокинул голову назад, укладывая её на плече у Танджиро и позволяя тому терзать поцелуями шею. Организм уже не выдерживал всех тех чувств, которыми Камадо любезно старался заполнить тело Иноске, и последней каплей стало то, что он ощутил прикосновения чужой руки к своему возбуждённому органу, что требовал ласки и разрядки. Вскрикнув от того, как тело снова сводило кромешным удовольствием, что скапливалось внизу живота, Хашибира задрожал и всенепременно упал бы, если бы не рука Танджиро, что надёжно удерживала его за талию. Камадо двигал рукой в такт своим толчкам, желая довести Иноске до пика, тот не смог долго выдерживать этой головокружительной пытки и бурно излился, захлебнувшись собственным стоном. Он нервно подрагивал в чужих руках и от переполняющих эмоций изнутри сжался настолько, что у Танджиро искры из глаз посыпались. Внутри него словно что-то взорвалось, он закатил глаза и кончил следом, с силой сжав бёдра Иноске и прорычав что-то невнятное в его шею. Сладостная дрожь в собственном теле больше не позволяла держать ни себя, ни Хашибиру, поэтому он поддался слабости, и они оба рухнули обратно на диван, пытаясь привести в норму бешеное дыхание.       По мере того, как Иноске приходил в себя, его всё больше охватывало чувство восторга. Он старался прочувствовать каждое мелкое подрагивание своего тела после ослепительного оргазма, всё ещё не в силах восстановить дыхание. Он знал, что заниматься сексом с любимым человеком это приятно, но даже предположить не мог, что это окажется настолько потрясающим. Он никогда не видел в этом ничего грандиозного, от того и не спешил отдаваться чужим рукам, сейчас же в полной мере осознал, каких восхитительных ощущений сам себя лишал. Иноске и не думал, что Танджиро окажется способен на такое. Сейчас, всё ещё дрожа всем телом, ему хотелось обложить Камадо самыми лучшими комплиментами, что только могли придумать люди. Он повернулся в его сторону, сразу же встречая взгляд любимых малиновых глаз, что полнились любовью, льющейся через край. Иноске трепетно положил свою ладонь на его щёку и прошептал:       — Ты был великолепен.       Становилось не по себе от мысли, что если бы Хашибира избегал Танджиро дальше, то ещё долго не сумел бы познать, на какое умопомрачительное безумие тот способен и какое неописуемое удовольствие он может доставить.       — А вот к тебе у меня есть вопросы, — Камадо слегка нахмурился и навис над Иноске, которого бросило в ледяную дрожь.       Неужели он был настолько плох, что Танджиро не получил должного удовлетворения? В считанные секунды эта мысль охватила его сознание, и Иноске уже готов был расплакаться от чувства собственной неполноценности, как ощутил прикосновение тёплых губ к своим и приоткрыл глаза.       — Больше никогда не терпи, — негромко, одновременно любовно и строго произнёс он. — Я хочу не только получать удовольствие, но и доставлять его тебе. Я забочусь о твоём состоянии и несу за тебя ответственность. Я должен быть уверен, что ты прекрасно себя чувствуешь. Поэтому, пожалуйста, больше никогда не терпи. Если тебе больно или неприятно — говори мне сразу. Я хочу любить тебя, а не причинять вред.       Иноске поначалу стало стыдно за своё поведение — его таки спалили, — а затем на него обрушилось облегчение после слов Танджиро. Хашибира видел все его старания и попытки максимально расслабить тело своего партнёра, но своими словами он показал, что действительно заботился и переживал — это теплом разливалось в душе.       — Прости, — только и смог ответить Иноске, всё ещё находясь под воздействием какой-то сладкой истомы.       Камадо припал к его губам нежным поцелуем, чуть притягивая к себе, а после отстранился и заглянул в любимые глаза, решив вернуть ответочку:       — Ты тоже потрясающий.       Хашибира мгновенно залился краской от столь пристального взгляда, только сейчас это смущение, что поселилось в груди, уже не отталкивало Камадо, напротив, тянулось к нему. Отвлёкшись на несколько секунд и блаженно потягиваясь, Иноске ощутил, как Танджиро рядом зашевелился и явно куда-то направился.       — Эй, ты куда? — недовольно протянул Хашибира, который надеялся на неоднократное повторение всего произошедшего безумства. — Ты проштрафился на полгода, давай отрабатывай.       Над таким заявлением Камадо негромко посмеялся — Иноске отошёл от последствий оргазма и вернул себе ясность ума, раз снова позволял отпускать шуточки. Он лишь наклонился к нему и оставил мягкий поцелуй на кончике его носа, с улыбкой сказав:       — Верну в двойном размере.       На самом деле у Танджиро пересохло в горле и он направился за водой, справедливо полагая, что и Хашибира бы не отказался.       — Ну что, переедешь в спальню? Или будешь спать отдельно от меня? — спросил Камадо, уже вернувшись с бутылочкой воды.       — Изначально я так и хотел, — хитренько улыбнулся тот, начиная снова провоцировать Танджиро, который теперь уже знал немало рычагов давления.       — М-м-м, а потом тебе вдруг приспичило меня игнорировать, да?       — В точку, — пустил смешок Иноске и приподнял руку, разглядывая дивное колечко на своём пальце и ощущая, как в груди становится тепло, что хочется смеяться и ни на секунду не терять улыбку со своего лица.       Самый любимый человек отныне находился рядом. Иноске так долго этого ждал, столько пережил на пути к сегодняшнему дню, множество боли стерпел и получил наконец свою заслуженную награду. Танджиро обвил его руками за плечи и уткнулся носом в висок, тоже не в силах перестать улыбаться, а после обхватил руку Хашибиры, что украшало колечко, своей и уложил на ладонь, разглядывая свой подарок. Иноске взглянул на него преданными влюблёнными глазами и Камадо полностью разомлел в моменте, осознавая, что теперь нёс на себе ответственность не только за свою жизнь — он поручился перед судьбой и за Хашибиру. Это нисколечки не пугало, напротив, дарило сногсшибательное вдохновение, которым хотелось дышать полной грудью.       Наверное, это и зовётся счастьем.