Каков будет боггарт?

Почему-то Сириус выглядел сегодня особенно привлекательно. Дженни повернулась в его сторону машинально, как только он вошел в Большой зал. Он же в ее сторону даже не посмотрел. Дженни тут же отвела взгляд и медленно зажевала овсянку с клубничным вареньем, стараясь заглушить от чего-то слишком быстро бьющееся сердце. Гриффиндорка быстро вошла в нормальный ритм жизни после того, как вернулась из больничного крыла. С Мародерами она все еще не разговаривала — редкие стычки в библиотеке с Римусом не в счет. «Нюня, — зло шипит Дженни, вспоминая поджатые губы и извиняющийся взгляд Люпина: он же боится остаться один, вот и таскается тенью двух главарей Гриффиндора, не смея им перечить. — Настоящие друзья не бросают в любой ситуации, они принимают тебя таким, какой ты есть. Меняться под других — страх быть оставленным, но это, в какой-то степени, даже слабость. А еще это точно не дружба.» Беттел и не подозревала, что за этими переживаниями стоит боязнь быть преданным по другой причине, а осуждения девушки были скорее адресованы не к Люпину, а к самой себе — ведь это она боялась потерять друзей, которых только-только нашла, с которыми она наконец смогла почувствовать себя хорошо. Дженни решила, что первой точно не заговорит — будет ждать извинений, искренних и обоснованных, а до этого момента сама на встречу даже шага не сделает. Каша сегодня, кстати, удалась на славу. *** Дженни отсидела весь рабочий день, поднялась в башню и упала на кровать. В гостиной бушевали Мародеры. В какой-то момент оказалось, что обойти их невозможно нигде: ни в мыслях, ни в реальности. Знаете, очень неудобно, когда ты со своими «недоброжелателями» на одном курсе, факультете, ходишь на те же уроки и проводишь выходные в тех же местах, что и они. И в такие моменты у тебя есть только два варианта, две позиции. Первая — король. В этом случае ты ходишь, где хочешь, и делаешь, что хочешь. Тебя может заботить то, какие отношения у тебя будут с человеком, которого ты избегаешь, а может и не заботить. И вторая — позиция жертвы (та, которую занимала Дженни). В этом случае ты сам избегаешь тех, о ком думаешь (в данном случае — Мародеров), и никуда не можешь ходить лишь бы не встречаться с ними. Так вот, именно в гостиной Дженни и повстречалась вновь с королями факультета. Беттел застала Джеймса, спускавшегося по лестнице, как раз в ту секунду, когда в гостиную вошла она сама. Девушка опустила голову, то ли делая вид, то ли действительно не замечая очкарика. Парень поймал ее, когда она проходила мимо алых кресел (то есть прошла уже пол гостиной). Джеймс схватил девушку за руку, и уже через секунду они оказались в подсобке для метел за еле видной дверью в убывающей стене пространства камина. Их никто не заметил. Ни одна живая душа. Дженни вырывалась и тихо шипела. Она первый раз попала в такое положение. Девушка попросту не знала, что ей делать. — Тихо! — прошептал Джеймс, и Беттел почему-то сразу затихла, со злостью вглядываясь юноше в лицо. — Что ты задумал на этот раз, Поттер? Стоит мне закричать и тебя поймают, независимо от того, какие делишки ты решил провернуть, — Дженни явно была готова защищаться, хоть и не знала, для чего он ее сюда затащил. В ее глазах читалась сила и готовность дать отпор. А, возможно, у парня просто запотели очки. Джеймс перевел дух и набрал полную грудь воздуха. — Извини меня. Я не хотел, чтобы все так получилось... я вообще не знал, что ты аллергик. Да и это все не задумывалось, как подстава для тебя. Просто розыгрыш, — не зная наверняка, поняла ли его Дженни, Поттер на всякий случай повторил. — По-английски, розыгрыш — это шутка такая. Даже темнота, теснота и плохое зрение Джеймса не могли воспрепятствовать тому, чтобы парень увидел надменно поднятые брови Дженни. — Я, вообще-то, говорю по-английски, если ты не заметил. Дженни все еще шипит. Джеймс догадывается, что, скорее всего, она делает это, уже привыкнув к тишине, а вовсе не из-за агрессии. В кладовке повисла тишина, прямо как маленький паучок на прозрачной паутине между ними. Бледный, словно от напряжения, членистоногий спешно втянулся обратно в потолок. Джеймс не понял, кажется ему, или он действительно слышит (на правах анимага) топот маленького паучка обратно к себе в нору. Дженни прокашлялась и медленно начала говорить, хоть и сама не понимала, что: — Эммм... я рада, что ты извинился. И я... ну, наверное, прощаю тебя. Беттел бы очень хотелось звучать более строго и уверенно, но ей показалось, будто она буквально пролепетала эти слова. — Ну вот и отлично, — пробормотал Джеймс и пропустил Дженни вперед, как бы говоря «Дамы вперед». Они тихо выскользнули из кладовки, и Джеймс, подмигнув девушке на прощание, направился к своим друзьям. Напрочь забыв, куда направлялась до этого, Дженни поплелась наверх, в свою комнату, и рухнула на кровать, где пролежала пару часов. Все это время Беттел практически не шевелилась: неосознанно она делала что-то по типу черновиков персонажей в блокноте или открывания окна. Девушка отчаянно нуждалась в ответах на вопросы, которых у нее не было. Между ней и Мародерами, как бы Дженни не мечтала и не думала о них, была пропасть неловкости, как у знакомых, стесненно молчащих во время встречи, и та встреча не в счет: каждый в мире знает, что искра — не огонь, она быстро загорается и также быстро тухнет, дает шанс пламени, но пламя не всегда им пользуется. И Дженни чувствовала, что в этот раз пламя все-таки разгорелось, такое, которое просто не могло потухнуть естественными путями. К сожалению, Дженни не привыкла доверять ни своим чувствам, ни своему сердцу, ни своей интуиции. И вскоре, она перестанет верить даже своей памяти. *** Несколько лет назад, поместье Беттел. — Здравствуй, мам... — маленькая девочка входит, захлопывая за собой дверь. Темные пряди спадают на глаза, закрывая обзор на комнату. Ее мать, Клориада, восседала посреди зала на стуле, словно на троне, читая книгу. Как только женщина услышала шаги, она спокойно закрыла и положила книгу на стол, но не встала с места. Девочка сняла с себя пиджак, на котором золотыми нитками кто-то заботливой рукой вышил имя - Дженни Элизабет Беттел. Она села на соседний с матерью стул. Миссис Беттел проводила дочь взглядом, пока та складывала на коленях пиджак. — У тебя мои глаза, — Клэр улыбнулась, начиная диалог, — и нос Канопуса. Волнуешься перед поступлением в Хогвартс? Девочка скромно улыбнулась, теребя мочку уха. — Да, мам, конечно. И... есть кое-что, о чем я бы хотела с тобой поговорить... — Я жду, — Клориада метнула взгляд на свою книгу и обратно на дочь, не осмеливаясь взглянуть ей в глаза. — О чем бы ты хотела поговорить, солнышко? Девушка отпустила свое несчастное ухо и выпрямилась. Только сейчас Клориада заметила, какой красивой, статной и решительной растет ее дочь. Но пока что ей всего девять. К сожалению, сейчас она собиралась сообщить крайне плохие новости, и, кажется, Клэр догадывалась, какие именно. В ней все еще тлела надежда, что все это просто плохой сон. — Есть кое-кто, кто крайне опасен. И он сейчас здесь, в нашем доме, — выпалила девочка на одном дыхании, поднимая глаза на мать, и вставая с места. — У меня не было выбора, но даже если бы он был, я бы не поступила иначе. И я не буду извиняться за это. Миссис Беттел наконец встала со своего стула, в ее руках невесть откуда появилась волшебная палочка: изящная, как и ее хозяйка, с утонченной резьбой и красивыми узорами, напоминающими иероглифы. Клориада сжала палочку в руке настолько сильно, что костяшки пальцев побледнели. — У меня было видение. Проведи меня к чужаку, — прошипела она, даже не взглянув на дочь. Обе Беттел направились в подвал. *** Свечу всегда нужно было держать не слишком далеко от головы, — так учила его мать. Но и не слишком близко к глазам, ведь это опасно. Август вспомнил ту девушку, которою провожал в больничное крыло после того, как что-то взорвалось у нее под рубашкой. Она, кстати, была довольно милой, в отличие от сделавших это с ней Мародеров. Тендер пробирался среди, казалось, бесконечных книжных стеллажей дальше, в поисках той самой, нужной ему книги. Та девчонка, Дженни, выглядела так жалко тогда, в кабинете. Неужели Мародерам было совершенно не стыдно за то, что они позволяют себе так поступать с другими людьми? С абсолютно живыми, такими же, как и они сами? Дженни не была ни худой красавицей, ни харизматичной героиней книг, ни даже «самой обычной девушкой живущей самой обычной жизнью», которая после должна была либо спасти мир, либо оказаться богачкой, либо владеть суперспособностями. Она, с какой стороны ни взгляни, была среднестатистической девушкой со среднестатистическими способностями. Но Август никогда не питал к ней негативных эмоций, он находил ее очень даже симпатичной и умной: мармелад Тендер оставил возле ее койки в больничном крыле из хороших, искренних намерений. Но сейчас, эта книга была ему нужна так, как ничто другое. Одна только мысль о ней придавала Августу оптимизм и восторг! Просто представить себе было невозможно, что какая-то там книга может ответить на абсолютно все твои вопросы и решить все твои проблемы. И какая удача: такая книга существовала! А то, что она оказалась в Хогвартсе, именно в той школе, что и он, было уже просто невозможным. Представить только, это было абсолютно реальной, возможной мечтой. Единственное «но» было таким крошечным и легким, что просто смешно. Эта книга хранилась в запретной секции. Обойти все преграды, наложенные профессорами, было сложно, так что нужно просто немного поднапрячься тут и там, и все — пропуск получен! Сердце Августа билось как сумасшедшее. Его цель была где-то здесь, в нескольких метрах от него, а может даже и в нескольких шагах! Улыбка гарцевала на устах Тендера так, как никогда раньше. И вот, когда, наконец, на одной из полок древних стеллажей нашел то, что показалось ему крайне знакомым по картинкам и статьям, которые он изучал, парень готов был кричать от восторга и удовлетворения. Но, как только Тендер попытался открыть книгу, она лишь перевернулась у него в руках. Страницы будто склеили между собой, и вскоре, сходя с ума, пятикурсник понял, что к чему: книга была деревянной фальшивкой. Парень усыпил эльфийку, следившую за порядком, чтобы добраться до волшебного списка чар, когда-либо использованных в запретной секции. Конечно, на первом месте стояло усыпляющее, ведь именно оно было использовано совсем недавно самим Августом. Но, самое интересное это то, что среди немногочисленных заклинаний, которых оказалось действительно очень мало, было также заклинание, создающее копию объекта — Джеминио. И зафиксировано оно было именно в том отделе, в котором и должна была лежать заветная книга. Теперь догадка была подтверждена окончательно.