Каков будет боггарт?

— Теперь ты можешь списывать у нее на законных основаниях, — прошептал Римус другу. — Я и так у нее списывал, зачем мне законные основания? Да и разве никто не помнит, что произошло на первом курсе? Зачем тогда мы вообще ее сюда позвали, чтобы пилить ветку сидя на ветке? — прошипел Блэк в ответ. — Лунатик прав, Бродяга, — Джеймс проигнорировал все вопросы Сириуса, не считая первого, — нам с Питером надоело таскать для тебя ингредиенты из кладовой Слизнорта. — Между прочим, Римусу нравится варить зелья для меня. Правда, Луни? — Совершенно нет. Оборотное зелье — вещь сложная, а достать волос каких-нибудь Пуффендуйцев, с которыми у Дженни проект, не так уж и легко. — Волосы Пуффендуйцев достаю я, ты лишь… Среди Мародёров мгновенно повисло молчание. Ребята одновременно заметили Дженни, приближающуюся к их столу. Поверх светло-голубой майки и черных штанов-клёш она накинула простую гриффиндорскую мантию, нервно сжимая в кармане волшебную палочку. — Привет, — неловкость была осязаяма. — Эм… Помедлив несколько секунд, Беттел села на стул. Гриффиндорка оглядела сидящих, слегка улыбнувшись. Никто не решался заговорить первым. Что-то сказать словно превратилось в обязательство, но никто не мог его выполнить. Казалось, что даже если бы от этого зависела их жизнь, гриффиндорцы бы всё равно молчали. Сириус подал знак Римусу, локтем толкнув его в ребра. Люпин сморщился, сумев выдавить полуулыбку. — Здравствуй, — наконец кисло откликнулся Джеймс. Он переглянулся с Питером, безмолвно споря, кто заговорит следующим. И еще несколько минут напряжённой тишины. Режущее слух, заставляющее глаз дергаться так нервно, как только можно, молчание между сидящими за столом давило сверху. Сириус наконец открыл рот, чтобы начать диалог. Его вид отражал решительность, но… — Извините, что так долго, ребята, — цокая своими красными каблуками, мадам Розмерта наконец появилась. Женщина чуть оперлась о стол, оглядев подростков. — Ооо, у вас сегодня пополнение! — она показала на Дженни. — Что же будете заказывать и как вас зовут, милая леди? — Дженни. Приятно познакомиться, — вежливо поздоровалась девушка. — Я, наверное, буду кофе с сахаром, спасибо. Хозяйка паба записала заказы, включив в них Сливочное пиво по запросу Мародёров. Розмерта унеслась опрашивать других посетителей, снова оставив гриффиндорцев наедине. Дженни повернулась к Мародёрам, на одном дыхании выпалив: — О чем вы хотели поговорить? Римус снова открыл рот, чтобы ответить, но его перебили. — Давно увлекаешься квиддичем? — ляпнул Джеймс, сразу пожалев о заданном вопросе — настолько неуместным он показался остальным. — Года два-три, — ответила Дженни, радуясь окончанию молчания. — А вы? — Я с первого курса, Сириус со второго. На лице Поттера разом расцветали и азарт, и легкая паника. Зачем он вообще это говорит? Неужели, кто и когда начал увлекаться квиддичем — единственная цель прихода сюда? Нет, конечно, Мародёры любили за сливочным пивом проводить минуты, а иногда и часы, обсуждая различные темы. Но сейчас всё казалось не таким. Возможно из-за того, что с ними была Дженни — незнакомая девчонка, над которой, возможно, они однажды подшутили, но не более того! — или из-за того, что в другом конце кафе сидел профессор Слизнорт, или из-за того, что кофе, хоть и редко, но в основном брал Римус, или из-за того, что голубая майка была слишком необычной одеждой для Мародёров, или же из-за того, что что-то давило сверху на всех сразу, а может, всё это вместе. — А почему ты решила пробоваться именно в качестве загонщика? — продолжил разговор Джеймс. — Мне нравится помогать своей команде, — ответила Дженни. Никто не решился возражать, хотя по лицу Сириуса было явно понятно, что ему есть, что сказать. Питер, почувствовав, что тишина вновь начала затягиваться, спросил: — А почему вообще решила заниматься квиддичем? — Троюродный брат иногда играл, а я, когда он приезжал, пыталась вместе с ним. Джеймс, а ты почему в квиддич играешь? — У меня это в крови — с детства, — гордо сказал Поттер, — всегда мечтал стать капитаном команды, и, наконец, исполнил мечту! Разве это не круто? — Безусловно, — улыбнулась Дженни. Шаг за шагом, слово за словом, улыбка за улыбкой, ответ за вопросом и наоборот. Постепенно Дженни расслабилась, совершенно забыв про время. Марлин за столиком возле стены героически не смыкала глаз ради подруги, несмотря на сбивающую с ног усталось. — Они там уже два часа болтают, представляешь? — говорила МакКиннон уже шестому бокалу сливочного пива. — О чем только можно так долго говорить… Обычно Марлин не была склонна разговаривать с неодушевлёнными предметами, находя их неинтересными — ведь ответить ей они не могли. Но в этот раз, выпившая, хоть и безалкогольного напитка, МакКиннон погрузилась в легкое опьянение. Потом девушка подозревала, что это из-за компании семикурсников, сидящих рядом с ней, а, как известно, даже если не пьёшь, в пьяной компании будешь чувствовать себя пьяным. — Мародёры: раз, два, три, четыре, Их губы никогда не в сыре. Мародёры: первый, второй, третий, четвертый, Сириус — гордый, Джеймс — смелый, Римус — для книг с рождения зрелый, Питер — ну, мало что про него известно, Да и то, что есть, послушать нелестно. — пробормотала девушка, еще раз взглянув на пятерых однокурсников. По части стихов больше была Алиса, но так как её сейчас рядом не было, Марлин, расслабленная напитками, тихо запела сама, на ходу сочиняя детскую считалочку. Девушка даже сама не поняла, как так получилось, но… ей понравилось!             Остаток вечера проходил спокойно. Марлин больше не пила и единственными вещами, которые ей приходилось делать, были — смотреть, как там Дженни, и вслушиваться в разговоры соседей. Но на самом деле долго ждать Беттел не пришлось: уже через пол часа девушка, распрощавшись с Мародёрами, подала знак Марлин и, подождав, пока вся компания, с которой она недавно беседовала, вышла, направилась вместе с подругой к выходу.       Тихо цокнули колокольчики, когда девушки вышли. МакКиннон вгляделась в Беттел так внимательно, как только было можно. Марлин не отличалась скромностью или большим сердцем, но сейчас ей, почему-то, не так уж и сложно было попридержать себя от резких высказываний в сторону Дженни. Та, словно в предвкушении чуда, кусала губу, а в глазах её светилась радость. — Марлин! — закричала Дженни, подпрыгивая на месте. — Марлин-Марлин-Марлин! — Чего? — спросила девушка, и, возможно, всё же немного агрессивно. — Всё так хорошо! — ответила Дженни, продолжая кружиться на месте, не замечая голоса подруги. — Пойдём, Марлин, не стоит стоять на месте!       Беттел запрыгала по дорожке, продолжая что-то тараторить и одновременно смеяться. Сейчас она выглядела, как ни в чём неповинный ребёнок, который просто хотел радоваться каждой мелочи, не задумываясь о чужих или мировых проблемах. «Что на неё так повлияло? Общение с Мародёрами? Почему тогда раньше ни она, ни они ни разу не обращали внимания друг на друга?» — крутилось у девушки в голове, подогревая внутренний гнев.       Марлин зашагала вслед за однокурсницей. Два с половиной часа ради того, чтобы просто поднять ей настроение? Блондинка сжала кулаки. Она посмотрела на щебечущую впереди неё Дженни, сглотнув. Впустую! Всё это время впустую! Ничего не случилось, Марлин зря потратила столько времени!       МакКиннон топнула ногой, и злость мгновенно утихла. Нет, всё-таки всё правильно, так и должно быть. Два с половиной часа потрачены на то, чтобы установить связь, контакт с Мародёрами, понять, что им нужно. — Дженни! — позвала её Марлин, словно стараясь найти подтверждение для своих слов. — Дженни, что ты узнала? — Я? — Беттел остановилась. — Ох, Марлин…       Её радость мгновенно улетучилась. На её место пришла растерянность и напряжённость. — Мы… мы просто поговорили, поболтали на разные темы… Я почти забыла, зачем пришла туда, но, знаешь, они сказали, что в квиддич играла я довольно неплохо.       Марлин еле сдержала себя, чтобы не закатить глаза. ***       «Что же на меня так повлияло?» — спрашивала сама себя Дженни. И она не знала. Во время её разговора с Мародёрами внутри пробудилось странное чувство, словно что-то не так. От него девушка быстро отмахнулась, постаравшись расслабиться, и это ей практически удалось. Из кафе Беттел выпорхнула, будто бабочка. Но странная, неприятная мысль, что что-то не так, всё же не оставила её — как только Марлин окликнула Дженни, забытая на время эмоция снова дала о себе знать, вязкой жидкостью растекаясь на душе.