Целитель на перекрёстке

      Как же больно…       Не могу открыть глаза, лёжа в абсолютной темноте. Хочется пошевелить хотя бы пальцем, но и этого мне не удаётся из-за адской боли. Кажется, я переломал все кости.       Внезапно лёгкие словно полоснуло раскалённым ножом, мне удалось сделать резкий вдох, едва не разорвавший и так, без сомнения, повреждённые внутренности. Секундой позже мои веки всё-таки приоткрылись. Слишком яркий свет ударил по глазам, вырывая еле слышный стон, обдирающий горло.       Соображать трудно, намного легче просто смотреть в никуда, щурясь и не обращая внимания на яркие размытые пятна. Но… почему я всё ещё жив? Надежда, что раз до сих пор не умер, то, возможно, смогу выкарабкаться, заставила мой мозг обрабатывать информацию. Надо мной бескрайнее небо, слегка закрытое зелёной листвой, мешающей обзору, а рядом — огромная крутая гора, поросшая растениями. Именно с неё я и сорвался, пока, как идиот, фотографировался на вершине. Тоже мне, болван, выбрал развлечение для отпуска.       Звуки воспринимались глухо, словно через целлофан. Птицы щебетали, ветер колыхал листву, стрекотали насекомые, а я лежал и вынужденно улавливал каждый звук, поскольку сам не мог издать ничего, кроме хриплого обжигающего стона. И это сводило с ума. Хотелось орать от жуткой, невозможной боли, но куда там. У меня даже рот почти не открывался.       Внезапно раздался громкий треск веток, шум листьев и явный звук шагов. Может, сюда забрело какое-нибудь дикое животное? Ох, хоть бы оно закончило мои мучения! Если бы я мог шевелиться, то непременно вздрогнул бы от прозвучавшего совсем рядом восклицания, изданного человеческим голосом. А так, только издал новый еле слышный стон, полный отчаянной надежды, и максимально скосил глаза в сторону. Кажется, для разбитого тела даже такой манёвр показался чрезмерным, зрение поплыло. Я увидел только очертания склонившегося человека, но этого хватило, чтобы неожиданно от ресниц к ушам покатились слёзы, оставляя после себя мокрые дорожки. Слов я не понял, они показались незнакомыми, или я просто утрачивал рассудок, теряя способность распознавать речь. Сейчас мне было на это плевать, я просто плакал, потому что адская боль, охватывавшая каждую клеточку, начала ускользать вместе с сознанием.       Я… всё ещё жив?       Глаза открылись резко и внезапно, будто кто-то громко щёлкнул пальцами в моей голове. Но мозг явно не успевал обрабатывать информацию, тормозя, как старый компьютер, поэтому мне пришлось долго переводить взгляд с одного объекта на другой, чтобы понять, где нахожусь.       Деревянный потолок, мягкая кровать, белоснежные плотные занавески, отгораживающие большую часть комнаты — должно быть, меня приволокли в захудалую местную больницу, где накачали обезболивающим. Потому что я совершенно ничего не чувствовал — только сильнейшую усталость — и очень туго соображал.       Испытанное облегчение мигом сменилось стоном отчаянья: у меня же всё тело должно быть переломано! Выжить, может, и выживу, но останусь инвалидом. Я вообще хоть чем-нибудь могу пошевелить?!       Страшно даже попробовать, а вдруг от небольшого усилия снова вернётся та жуткая боль? Но страх за то, что я испытываю ложную надежду вернуться к нормальной жизни, оказался сильнее, поэтому, собрав всю волю, я осторожно попытался пошевелить одним пальцем правой руки.       Получилось! Он согнулся! Крайне неохотно, туго, но согнулся, практически без боли, если не считать слабого ноющего ощущения в связках и суставах. Вдохновлённый этим опытом, через минуту я осторожно двигал обеими руками. Какое же это было облегчение, хотя бы работать смогу! Пусть я и любил экстремальный отдых, но работал обычным парикмахером, поэтому сохранение зрения и подвижности рук меня неимоверно обрадовало, хотя, может, и преждевременно: надо ещё проверить, могу ли сидеть.       Нет, сесть мне сейчас сил не хватило, зато убедился, что ноги чувствую и также могу ими шевелить. Это чудо, не иначе, я не мог так легко отделаться, грохнувшись метров с трёхсот! Это же что за больница такая, сколько я тут пролежал? Месяц? Год? Может, был в коме? Поднести руки к лицу оказалось трудно. Сильная слабость не позволяла долго держать их на весу, но я хотел проверить, что со мной стало.       Никаких бинтов. Щёки гладкие — очевидно, здешние медсестрички регулярно меня брили, ведь даже по горе я лазил с двухдневной щетиной. А вот волосы выросли до плеч. Я скосил глаза. Что?! Их цвет… У меня всегда были чёрные, жёсткие волосы, откуда же взялся каштановый цвет с рыжим отливом?! Да ещё и пряди такие мягкие, словно их неделю дорогими масками ублажали. К тому же моя кожа… Я только сейчас заметил, что она в разы светлее прежней. В Юме, откуда я родом, постоянно светило суровое жаркое солнце, поэтому я даже не представлял, что когда-нибудь мой загар может сойти на нет. Ладно, сейчас это мелочи.       Продолжив осмотр себя и окружения, я обнаружил, что лежу на узкой кровати абсолютно голый, но хотя бы самую драгоценную часть прикрыли тонкой простынёй, и на том спасибо. В помещении тепло, чуть дальше из широкого окна посередине бревенчатой стены в комнату заглядывали яркие солнечные лучи, не скрываемые тонкими, почти прозрачными занавесками. Пахло здесь очень приятно. То ли цветами, то ли травами. Немного странно для больницы, но мне этот запах невероятно понравился. От него даже капельку сил прибавлялось, и мозги постепенно начинали работать быстрее.       Вдоль стены расположились два стола, разделяемые необычной широкой чашей на ножке, высотой доходящей взрослому человеку до пояса или даже выше, и, кажется, вылитой целиком из серебра. Деревянные шкатулки на ближнем столе меня не удивили, но остальные предметы вызвали недоумение. Например, как быть с многочисленными склянками, наполненными цветными жидкостями, кучей каких-то трав, собранных в пучки, а также несколькими ступками с пестиками разных размеров? На втором столе вообще стояли неоднозначного строения колбы, реторта, горелки и канделябр! А ещё и на стенах висела куча подсвечников с незажжёнными свечами. Это вообще больница или лавка средневекового алхимика?!       Следующее открытие: рядом со мной ни одного медицинского прибора, даже не было штатива с капельницей. И как, позвольте спросить, я вообще очнулся живой, да ещё и без единого перелома или даже пореза?! Я проверил, насколько мог: на моём теле ни ссадины!       В закрытой части комнаты раздались шаги, кто-то ко мне приближался, и по мере его приближения сладковатый запах усиливался. Значит, это были духи?       Высокая стройная фигура зашла за занавеску, и я на мгновение забыл про все возмущения, рассматривая девушку передо мной. Точнее, моё внимание привлекли её волосы. Длинные, густые, немного вьющиеся локоны нежнейшего светло-русого цвета живо напомнили, почему я пошёл в парикмахеры. Как же мне нравилось смотреть на красивые пряди, а ещё больше — прикасаться к ним. В детстве всех девчонок в классе за косички передёргал. Кстати о косичках, ей бы пошла. С распущенными волосами, наверное, неудобно работать.       А ведь точно, в больницах не должны так ходить. Теперь я уже внимательнее осмотрел гостью целиком. Никакого халата на ней не было. Только белая рубашка с засученными рукавами и бордовый плащ из тонкой кожи без рукавов на пуговицах. Его странная уходящая в пол юбка состояла из широких клиньев, не сшитых между собой. Под ними проглядывались чёрные брюки. Возможно, я ошибся, и она тоже пациент? Тогда какого чёрта?! Я же здесь, вообще-то, голый лежу! Даже простыня посередине не спасала положения. Не то чтобы я был из робких, но сейчас всё-таки засмущался, прежде чем с вызовом ответить на её взгляд. Ладно, хочешь смотреть — смотри, не надейся, краснеть не стану! Сама же стесняться будешь!       Хах, как бы не так. Она только приветливо улыбнулась, а вот мне смотреть в её большие небесно-голубые глаза с каждой секундой становилось всё некомфортнее. Слишком пронзительный взгляд.       — С добрым утром, — доброжелательно произнесла она, а я впал в ступор.       Не низковат ли тон для девушки? Но основная причина моего недоумения была именно в самих словах. Смысл я понял, но прозвучали они абсолютно незнакомо, как будто чужой язык.       — Не пугайся, я перенёс тебя в свою лечебницу. Твоей жизни ничего не угрожает.       Отличная новость, только пугало меня не моё нахождение в непонятном месте, которое мало походило на лечебницу, а то, что я не узнавал родной язык. Иначе бы непременно удивился, что человек передо мной сказал о себе в мужском роде.       — Как тебя зовут? — мягко уточнил он, подойдя ближе.       — Не… — я сначала попробовал просто издать звук: не будет ли больно. — Нейт Вебер. Я здесь давно?       Ну вот, хотя бы моё имя чужим не показалось, но вот другие слова… Перед произнесением их я запнулся, рот издал совершенно не те звуки, которые проносились в мыслях.       — Два дня. Меня зовут Флориан, я целитель этого перекрёстка.       Что за перекрёсток? Ничего не понимаю.       — У меня что-то с головой? — напряжённо проговорил я и понял, что и свой голос больше не узнаю. Он звучал выше, даже несмотря на то что я немного хрипел.       — С головой?       Человек, представившийся Флорианом, перестал улыбаться. Он наклонился, прикладывая руку к моей голове. Касания я почти не почувствовал, а вот внезапный жар от него распространился по всей коже, вплоть до плеч, и, кажется, забрался внутрь, под череп. Я инстинктивно попытался отстраниться, но не смог пошевелиться.       — Нет, травм не осталось.       Едва почувствовав свободу, я резко отпрянул от самозваного целителя. Всё тело сразу же пронзила острая боль, не позволившая мне встать. Да ещё и этот мужчина ухватил за плечи, удерживая меня на месте.       — Пожалуйста, не делай резких движений! — строго сказал он. — Мне пришлось восстанавливать твои кости практически из осколков. Жизненно важные органы в целом удалось защитить ещё до удара об землю.       Ага, конечно! И органы защитились чудом до удара, и тело он мне восстановил за два дня, и МРТ головы касанием провёл… Теперь я не сомневался, что либо брежу в агонии, либо действительно пострадал не сильно, но попал в лапы к сумасшедшему!       — Спасибо за помощь, — я очень постарался изобразить спокойствие. — Но мне, наверное, уже пора. Не стоит беспокоиться, дорогу найду.       Ох, ну и силища у него, мне даже на миллиметр не сдвинуться, все попытки вырваться провалились. Неужели я так ослаб?       — Тебе нечего бояться, Нейтвебер, я не желаю тебе зла, — мягко произнёс он, когда моё сопротивление иссякло, но рук, зараза, так и не убрал. — Уходить пока нельзя. Если бы я не оказался рядом и не почувствовал твоё падение, ты бы умер через несколько секунд после удара о землю. Моя магия смогла частично защитить тебя и поддержать жизнь, но её мало для полного исцеления в столь короткие сроки.       Я сглотнул. Никогда не считал себя паникёром, но очутившись один на один с больным незнакомцем, возможно, маньяком, понял, что сохранить спокойствие будет трудно. Но жизненно необходимо. Не представляю, что он со мной сделает, если я ему не подыграю. Страх за непривычное звучание языка почти испарился, новая причина бояться выглядела более увесисто.       — Да я тут рядом живу, — улыбка получилась ненастоящей, больше похожей на гримасу, но на другую моего актёрского мастерства не хватало. — Я вообще с Юмы.       — Юмы?       — Да… Ну Юма, штат Аризона.       Кто бы мне сказал, за каким чёртом мне понадобилось называть свой город?! Вот точно безумие передаётся по воздуху!       — Похоже, тебя занесло очень далеко от дома. На нашем континенте таких названий нет. — Выражение лица Флориана смягчилось, он посмотрел на меня, как на потерявшегося ребёнка. — Не стоит сейчас вставать, малыш, раны залечены только поверхностно, любое усилие может их открыть, да и кости пока слишком хрупкие. — Он немного ослабил хватку.       Всё, достаточно! Мои нервы не железные, а их сегодня и так изрядно потрепало! Я со всей доступной мне силой рванул в сторону, надеясь, что мой вес хотя бы поможет спрыгнуть с кровати. В конце концов, я никакой не малыш, а двадцатипятилетний здоровый парень! Но ничего не получилось. Руки Флориана тут же напряглись, а в тех местах, где моё тело вдавилось в его ладони, вспыхнула хорошо знакомая боль. Я заорал во всё горло, не в силах больше выдержать ни боли, ни страха, ни отчаянья. Перед глазами всё поплыло, светлая комната быстро погрузилась в темноту.       Очнулся я в одиночестве. Только на этот раз в себя пришёл быстро, прекрасно помня, где нахожусь и что мне нужно срочно отсюда убираться. Какое счастье, что боль снова утихла. Для верности я полежал смирно около минуты, прислушиваясь к ощущениям в собственном теле, а заодно и к звукам рядом. Вроде ничего, шагов не слышно, грудь дышала свободно, конечности двигались туго, но всё-таки двигались. На удивление, этот Флориан даже не стал меня связывать.       Как скоро он вернётся, я не знал. Сколько пролежал в отключке, тоже не имел понятия, но в комнате немного потемнело. Лучше будет поспешить. К несчастью, кровать оказалась достаточно высокой — пришлось спрыгнуть. Ноги приземления не выдержали, колени подогнулись, суставы заныли. С горем пополам удалось встать, но до конца распрямиться не получилось.       Теперь касательно одежды… Голым бежать не хотелось, где мои вещи с альпинистским снаряжением — неизвестно. Поэтому, за неимением лучшего, я просто решил обернуть кусок простыни, которым ранее было прикрыто моё достоинство, вокруг талии.       — Какого? Что с моим телом?!       Изначально всё в этой комнате показалось каким-то слишком высоким, я решил, что это искажённое восприятие. Но сейчас просто нельзя было не обратить внимания, что именно моя фигура претерпела некоторые изменения. Пусть качком я никогда не был, но несколько слабо выраженных кубиков пресса имел, поэтому, увидев вместо них плоский впалый живот, я не сдержал восклицания. Да и вообще, всё моё тело как-то слишком уменьшилось в высоту и ширину. В совокупности с волосами, изменившими длину и цвет, а также посветлевшей кожей я уже и не знал, что думать.       Почти забыв, где нахожусь, я захромал в сторону длинного зеркала, висевшего в другой половине комнаты, рядом с тремя резными деревянными скамейками. Поначалу не осознавая того, что вижу, я уставился в него, раскрыв рот. Сердце пропустило удар, дыхание участилось. Я, из последних сил стараясь не поддаваться панике, тронул пальцем зеркальную гладь, отражение сделало то же самое. Чужое отражение. Это был совершенно незнакомый мне юноша, полностью повторяющий мою мимику и движения.       От шока у меня не получилось даже издать вопль, достойный положения, в котором я оказался. Вместо него из горла вырвалось неразборчивое хриплое бульканье. Ноги задрожали, и я рухнул на пол прямо там, где стоял, продолжая в ужасе таращиться в зеркало.       Нет, это совершенно точно не моё тело! Оно принадлежало какому-то худому недоразумению где-то двадцатилетнего возраста. У меня всегда были чёрные радужки и рано появившиеся мимические морщины от постоянного прищура — из зеркала же на меня таращились огромные серые глаза. Мой прямой длинный нос заменила какая-то несуразная курносая точка. Вместо широкого тонкого рта оказались пухлые губы, по форме напоминающие не что иное, как русский пельмень. Даже овал лица стал более округлым. А веснушки? У меня их отродясь не было, а теперь появилась небольшая россыпь на носу.       — Какого… какого чёрта?! — бормотал я, отползая назад, по-прежнему не отводя взгляда от отражения.       Пусть я всегда и относился к реальности легко, стараясь принимать её такой, какая она есть, но эта оказалась слишком неприемлемой. Мой разум, сколько ни пытался, никак не мог придумать логического объяснения. Ну не Флорианс же мне пластику всего тела сделал, пока я спал?!       Больше не в силах смотреть на незнакомого человека в зеркале, я отполз в сторону и, сжавшись в комочек, прямо на полу, в тени между лавками, схватился за голову, чуть покачиваясь.       — Я… я не сошёл с ума! — тяжело дыша, повторял я, скорее для того, чтобы убедить в этом себя же. — Не сошёл! Я же помню, каким был! Всё помню!       Да, я точно помнил всё своё прошлое, начиная от тяжёлых дней в приюте до рокового подъёма на гору! Мог точно сказать, во сколько лет меня усыновили, и когда я определился с будущей профессией, сделав приёмной матери первую в своей жизни причёску. Помнил и то, что предпочёл бы забыть: смерть приёмных родителей — сначала матери, а через пару лет и отца. Помнил я и ощущения от первой в жизни покорённой вершины, и то, как мечтал когда-нибудь скопить на путешествие к Эвересту с последующим восхождением, и свой проклятый отпуск, приведший меня сюда, тоже помнил, вплоть до последнего дня в мельчайших деталях.       Я отправился в штат Колорадо, в Чёрный каньон. Там было где полазать подальше от людей. Взял с собой качественное снаряжение, опыта за плечами имел предостаточно, казалось бы, ничего не предвещало беды. На самой вершине, около крутого обрыва, мне, как последнему идиоту, захотелось сделать красивую фотографию. Запечатлеть, так сказать, исторический момент. Я опёрся ногой о крупный камень, сфотографировался, на мгновение перенёс на него чуть больше веса, и… он полетел вниз. Я пару секунд в панике махал руками, но так и не удержался. Сомневаюсь, что когда-нибудь в жизни вообще смогу забыть момент, как земля ушла из-под ног, и я сорвался с обрыва. Сердце словно остановилось заранее. За те несколько секунд, что я летел вниз, ни одна мысль толком не посетила мою голову, зато эмоции сменялись с невероятной скоростью. Ужас… апатия… страх… смирение… отчаяние… страх… А следом за ними дикая боль.       Я поднял голову, теперь обхватывая руками колени и продолжая раскачиваться. На глаза навернулись слёзы, но никуда не покатились, я продолжал упорно искать логику в событиях, уставившись невидящим взглядом в сторону стола под окном, заставленного алхимическими атрибутами.       Нос ещё раз шумно втянул воздух, я сглотнул. От отрицания ситуация не менялась, если не хочу окончательно поехать крышей, надо собрать все имеющиеся детали и попытаться рассмотреть их. Как бы они ни выглядели.       — Ладно. — Пришлось прикусить костяшку указательного пальца, чтобы немного справиться с нервами. — Что мы имеем? Я упал метров с трёхсот и должен был превратиться в лепёшку. После такого не выживают, но я жив. И совершенно точно не в своём теле. Флориан утверждает, что спас меня магией…       Как же хотелось заорать. Так громко, насколько это вообще было возможно. А ещё лучше — побиться головой о стену. Вдруг внезапно очнусь в настоящей больнице, а всё это окажется простым кошмаром?! Нет. Надеяться на это мне показалось ещё более глупо, чем попытаться принять происходящее здесь за реальность. Наверное, потому что ложная надежда причиняла боль.       Я попал в чужое тело, бывший хозяин которого так же упал с обрыва, одновременно со мной? А что случилось с ним? Умер в полёте или разбился вместо меня? Это другой мир? Здесь… действительно существует магия?       Иного объяснения, кроме серьёзной черепно-мозговой травмы, не было, но если это всё мой бред в результате травмы, то я тем более ни на что не могу повлиять. И всё же… мне нужно было убедиться. Хотя бы выйти на улицу, посмотреть, что это за «другой мир». Действия сейчас могли спасти меня от паники, и они будут намного эффективнее, чем катание по полу с дикими воплями.       — А-ай!       Сидя между лавками, я совсем забыл о боли, сопровождавшей каждое усилие мышц. Особенно подъём и ходьбу. Благо выход был совсем рядом.       Дверь оказалась незапертой, она отворилась от лёгкого толчка. Прохладный ветерок сразу прошёлся по обнажённому телу, свежий воздух наполнил лёгкие, а я не устоял на ногах и опять рухнул на колени. По щеке всё-таки покатилась слеза. Не от боли, просто все силы в один момент меня покинули. Я упирался трясущимися руками в деревянный настил, наблюдая красивый, непривычный мне пейзаж. Едва начинался закат. Поляна вокруг хижины, за исключением хорошо протоптанных широких дорог, заросла густой короткой травой. В метрах ста шумел лес, за ним возвышалась гора. Слева от дома начинался спуск к речке, едва заметной из-за деревьев, выросших на берегу. А над ними в темнеющем небе висело два разных по размеру месяца. Сомнений больше не осталось. Я точно в другом мире.       — Нейтвебер?!       Взволнованный громкий оклик разрушил тишину, но я отреагировал не сразу, медленно повернув голову на голос. Это оказался Флориан. Его высокая фигура быстро приближалась ко мне.       — Великий Окро! Я же предупреждал, что нельзя пока вставать, почему ты столь упрямо пытаешься себя заново покалечить?!       Одна его рука обхватила меня за плечо, другая легла на спину. Я дёрнулся, но отбиваться не стал: просто жалобно уставился на странного мужчину, хмуро смотревшего на меня. По телу внезапно прошла знакомая горячая волна, только на этот раз она начиналась в позвоночнике. Боль в мышцах и суставах чуть-чуть утихла. Я сжал губы, стараясь сдержать прорывающиеся эмоции: смириться с тем, что действительно оказался в магическом мире, пока не получалось.       — Давай вернём тебя в кровать, пока снова ничего не повредил.       Меня попытались поднять, но на этот раз я отшатнулся, упав прямо на деревянный настил. Тепло тут же исчезло, боль вернулась, но я упрямо старался отползти в сторону. От шока меня начало трясти.       — Ты же понимаешь, что не пройдёшь и одной лиги, если уйдёшь сейчас?       Я понимал, хотя и не знал, какое расстояние подразумевалось под лигой. Мне нужно было место, чтобы прийти в себя и разобраться в ситуации, но мог ли я остаться тут?       — Ты меня боишься? — мягко уточнил Флориан, вероятно, придя к такому выводу из-за моих выпученных глаз. — Я не причиню тебе зла.       Кажется, терпения ему не занимать. Я бы не стал так нянчиться с незнакомцем, свалившимся как снег на голову, да ещё пытающимся как можно быстрее сбежать. Впрочем, если он целитель, это, видимо, входило в его работу. А за любую работу надо платить.       — У меня нет денег. — Лучше прояснить всё сразу. Голос получился действительно очень напуганным, я всё ещё дрожал. — Я действительно… очень далеко от дома.       Брови Флориана на мгновение взметнулись вверх, но мужчина почти сразу снисходительно усмехнулся.       — Забавный довод. Думаешь, из-за этого целитель может бросить своего пациента умирать на дороге? Тем более голым.       Я промолчал. И ведь от испытанного шока совсем забыл, что на мне даже трусов не было.       — Если других причин для травмоопасной прогулки нет, пора возвращаться в лечебницу.       Такой строгий голос, словно ребёнка отчитал. Впрочем, у меня хватало переживаний, чтобы на это не обратить внимания. На этот раз, молча, позволил взять себя на руки, повторяя про себя, что сейчас мне придётся мириться со многим, пока не окрепну и не разберусь, что к чему. Если хочу выжить — придётся играть по здешним правилам. Флориан поднял меня как пушинку, это тело было непривычно маленьким, тонким и слабым.       На кровати я со стоном вытянул ноги, небольшая активность крайне негативно сказалась на моём физическом состоянии.       — Потерпи, Нейтвебер, скоро станет легче.       — Просто Нейт…       Кажется, здесь не принято представляться вместе с фамилией, поэтому Флориан воспринял два слова как одно. Это немного резало слух. Мужчина ничего не ответил, только ободряюще кивнул, а потом неожиданно взмахнул рукой, зажигая этим движением все свечи в помещении. В комнате сразу стало светло.       Я резко вздохнул. Столь явная демонстрация магии едва не заставила меня выругаться от отчаяния. Пришлось зажмуриться, убеждая себя, что всё нормально. Когда снова решился посмотреть на Флориана, тот уже надел свой бордовый плащ, видимо, в этом мире он был аналогом медицинского халата. Это навело меня на вопрос:       — А что с моей одеждой?       Я понимал, что она могла сильно порваться, но хоть что-то от неё должно было остаться? Тем более, это тело могло упасть с меньшей высоты.       — Она пострадала, но восстановить можно. — Флориан закатал рукава до локтей. — Но сейчас одежда тебе не нужна. Учитывая обстоятельства, лучше, если у меня в любой момент будет доступ к телу.       Он опустил руки в ранее примеченную мной чашу. Раздался плеск воды. А вот следующее действие заставило меня напряжённо приподняться, несмотря на вновь остро вспыхнувшую боль: Флориан открыл одну из деревянных шкатулок, вынимая из неё с десяток длинных тонких игл.       — Вижу, смирно лежать ты никак не хочешь, да? — мягко улыбнулся он, только пронзительный взгляд никак не увязывался с этой мягкостью. — Тогда извини, но это для твоего же блага.       Он опустил иголки в серебряную чашу, а сам развернулся ко мне. Я не выдержал и вжался в кровать, затравленно смотря на целителя. Всё-таки он внушал мне страх не менее, чем вся ситуация.       И Флориан, кажется, точно понял, что ещё немного, и я снова вскочу на ноги, нарушив все его предписания. Он легко прикоснулся ко мне длинными пальцами, отчего мои мышцы словно затвердели. Я больше не мог шевелиться. Из моего рта вырвалось протестующее мычание, в теле возникло крайне неприятное, даже болезненное напряжение.       — Потерпи пару секунд. — Флориан, не тратя времени, быстро вынул из-под кровати незамеченные мной ранее прикреплённые к ножкам ремни с мягкой обивкой и зафиксировал меня ими за руки, ноги и торс. — Так будет безопаснее для тебя же. Я сниму их, когда ты немного успокоишься.       От нового касания напряжение исчезло, контроль над телом вернулся, но брыкаться у меня уже не получалось. Понимаю его поступок: он пытается лечить меня, а я постоянно мешаю. Но и лежать связанным мне было до паники страшно. Пришлось ещё раз закрыть глаза и глубоко вздохнуть. Я чужой в этом мире. Возмущаться и качать права было бы глупо, самое лучшее, что мне сейчас остаётся: послушно наблюдать за происходящим, как бы ни было жутко.       — Нейт, посмотри на меня, пожалуйста. Скажи мне, почему ты так нервничаешь, чего боишься? Тебя взволновал запах?       Запах? Он про свои духи? Вот уж точно не представляю, кого они могут испугать, наоборот, этот аромат действовал на меня успокаивающе. Но как рассказать, что случайно свалился из другого мира? В нашем за такое высказывание сразу к психиатру отведут. А здесь?       Я медленно открыл глаза, обнаружив, что Флориан склонился надо мной, внимательно вглядываясь в моё лицо. Тонкие брови чуть-чуть нахмурились, но в целом его внешность располагала. Хотелось довериться.       — Я-я… кажется, память потерял, — лучшего оправдания своему странному поведению я не смог выдумать.       — Потерял память? — медленно повторил целитель с явным сомнением в голосе.       — Не полностью. — Врать я умел всегда, но сейчас, глядя в пронзительные голубые глаза Флориана, это оказалось сложно. Складывалось впечатление, что он видит меня насквозь. — Помню своё имя… И всё. Как будто в другом мире очутился, ничего не понимаю, — я всхлипнул. Стоило это произнести, как в глазах защипало, сдерживаться стало очень трудно, но я всё-таки взял себя в руки.       — Я тебя понял. — Флориан мягко улыбнулся, поднял со стола кусок чистой белой ткани и промокнул им мне глаза. Сам-то я их вытереть не мог. — В таком случае спрашивай всё, что непонятно. Не хочу сделать тебе хуже.       Я кивнул, испытав прилив благодарности: всё-таки не рассчитывал на такое понимание от совершенно постороннего человека.       — Кто такие целители, имеешь представление?       — Догадываюсь, — разбрасываться утверждениями я не спешил.       — Тогда, — он вынул из серебряной чаши опущенные туда ранее иглы и показал их мне, — я могу сначала заняться твоим телом? Или есть вопросы?       — А… зачем иголки?       Не то чтобы я боялся уколов, но сейчас всё неизвестное вызывало плохое предчувствие. Как будто я попал к неотёсанным дикарям, знания которых отстают от цивилизованного мира. И вообще, разве он не магией должен меня лечить? Свечи-то зажёг одним взмахом.       — Я целитель на перекрёстке. Ты не понимаешь, что это означает? — Дождавшись отрицательного покачивания головой с моей стороны, Флориан спокойно принялся объяснять: — У меня обширные знания и большая магическая сила, но у неё слабая проникающая способность. Для того, чтобы эффективно воздействовать на тело пациента в особо серьёзных случаях, мне нужны артефакты, — он кивнул на иглы. — Теперь я могу приступить?       — Это… что-то типа акупунктуры?       — Аку… чего?       — Эм, ничего, — я прикусил язык. Лучше не бросаться непроверенными терминами.       Флориан в ответ доброжелательно усмехнулся и зажал иглу между большим и указательным пальцами левой руки.       — Больно не будет, не переживай.       Не переживать я не мог. Хотя бы потому, что он собирался воткнуть в меня иглу, которую помочил в той же воде, где мыл руки.       — А п-продезинфицировать?! — Я моментально дёрнулся. Ремни натянулись, не давая мне нормально отодвинуться. Чёрт, чем я вообще думал, когда позволил себя связать?!       — Продезинфицировать? — Кажется, я ввёл Флориана в замешательство. Он указал на чашу за своей спиной. — Но я же при тебе опускал иглы в рунный сосуд Окто. — Увидев мой непонимающий взгляд, целитель пояснил: — Это артефакт, который есть почти у всех целителей среднего уровня. Опущенная в него вещь мгновенно очищается. С этим эффектом не сравнится ни кипячение, ни спирт. Нейт, расслабься, ты у меня далеко не первый пациент.       Расслабиться в моём положении было невозможно, но после объяснения Флориана стало всё же чуточку легче.       Игла вошла в запястье легко: я только замычать успел, а он уже воткнул вторую рядом. Потом ещё по две штуки оказались в остальных конечностях. Я лежал, не смея пошевелиться, опасаясь, что сейчас этим реально могу навредить себе, но увидев, что последнюю пару Флориан занёс над моей шеей, не выдержал и громко вскрикнул. Его ладонь сразу же прижала мою голову к кровати, не давая ей двигать, пока все иглы не оказались внутри. Дальше я, жалобно пискнув, следил за действиями Флориана только глазами.       Он поднёс руки к иглам, под его пальцами появился слабый белый свет, и в моё тело потекло тепло, как от солнечных лучей. Оно нежно обволокло каждую клеточку, до которой смогло дотянуться, но радиус оказался небольшим: видимо, поэтому Флориан и воткнул иголки в пять точек, чтобы охватить участки. Ноющая боль сразу отступила. Более того, ощущения были настолько приятными, что я невольно прикрыл глаза, пустяки в виде ничем не протёртой кожи перестали меня волновать. Даже переживания по поводу моего падения в другой мир временно стёрлись. Я просто нежился в его магии, наслаждаясь её бережным теплом.       Когда всё прекратилось, я разочарованно вдохнул. Тело охватила непреодолимая леность, все мышцы расслабило сильнее, чем после глубокого массажа. Взгляд недовольно проследил, как целитель снова окунул иглы в рунный сосуд кого-то там, прежде чем убрать их обратно в шкатулку.       — Как теперь себя чувствуешь? Что-нибудь ещё болит?       Может, соврать, чтобы ещё раз испытать это блаженное чувство полного отсутствия тревоги и непередаваемого удовольствия? Нет, я не посмел. Мне и так добро делали, не стоило им злоупотреблять.       — Ничего не болит, — я еле разлепил губы, они не хотели шевелиться.       — Хорошо.       Флориан кивнул, а мой взгляд снова приковало к его волосам. Очень тянуло запустить в них руку, прощупать на мягкость. Странное желание, учитывая обстоятельства. Видимо, всему виной медленно отступающая эйфория. Переживания пока не вернулись в полной мере, позволяя мне размышлять о всякой ерунде, например, о его внешности. Вот никогда не думал, что мужчины могут быть настолько изящными. Впрочем, какое мне дело, как он выглядел и какими духами пользовался? Я вообще не имел привычки осуждать людей за странную внешность — лишь бы человек был хорошим. Тем более, что на Флориана мне самому нравилось смотреть, а его запах так вообще воздействовал на какие-то потаённые струны в моей душе, даже пару раз мелькала мысль, что именно он не позволял мне окончательно пасть духом. Бред, понимаю, однако на человека в трезвом рассудке я сейчас не претендовал. Интересно, а сколько Флориану лет? На вид где-то от двадцати пяти до тридцати. Но чёрт знает, как развиваются люди в этом мире.       Ну вот, не стоило об этом думать. Тяжесть на сердце вмиг вернулась, не оставив и следа от только что пережитого блаженства. Поборов слабость, я в нетерпении дёрнул ногами, намекая, что меня пора развязать. Чем быстрее я начну изучать новый мир, тем легче свыкнусь с произошедшим.       — Э, нет, малыш. — Флориан, только потянувшийся к ремешкам, сразу остановился. — Похоже, ты вновь собрался колобродить, поэтому развязывать пока не буду.       — Я, вообще-то, не малыш, и…       — Тссс!       К моему возмущению, Флориан бесцеремонно меня перебил, приложив палец к губам. Конечно, мне ничего не стоило воспротивиться, но не проходившая слабость уговорила не продолжать спор, я только устало вздохнул, а получив возможность говорить, скептически спросил:       — Ты обо всех незнакомцах так заботишься?       Действительно, не слишком ли он опекает первого встречного? Ему ведь проще будет, если я побыстрее уйду, чего удерживает-то? Такой ответственный целитель?       — Всех, говоришь? — Вопрос Флориана явно озадачил, кажется, он в происходящем не видел ничего особенно. — Неужели ты ничего не почувствовал?       — Что?       Не понял, что я должен был почувствовать?       Удивление с лица Флориана быстро исчезло, выражение стало спокойным, как и прежде. Он мягко усмехнулся.       — Нет, всех я не опекаю. Только тех, о ком больше некому позаботиться. И я не разрешаю тебе вставать ещё два дня как минимум. — Несмотря на строгость во взгляде, голос целителя прозвучал снисходительно, его рука ласково погладила меня по голове. — Сначала долечись, а потом иди куда хочешь. Только я всё равно не понимаю, куда ты так рвёшься, если даже представления не имеешь, где находишься?       Я и сам этого не понимал. Просто ничегонеделание меня убивало. Но в одном он прав: идти мне некуда. Собственно, так я и ответил. На ложь — фантазия кончилась, а эта правда мне ничем не вредила.       — Тогда, может, останешься у меня? — легко предложил Флориан, как будто ему действительно ничего не стоило приютить первого встречного. — Тем более… мне нужен помощник.       Из-за паузы мне показалось, что он хотел сказать что-то иное, но я не обратил на это внимания. Честно сказать, предложение взбудоражило. Во-первых, оно сильно облегчало мне существование в совершенно незнакомом мире, а во-вторых, если меня позвали помощником, может, я тоже способен колдовать? Хотелось бы попробовать!       — Я останусь, если ты серьёзно. — Ума не приложу, а краснеть-то с чего вдруг начал? Почему-то моё согласие меня же и смутило, а добрая улыбка Флориана ещё и подлила масла в огонь.       — Отлично, — кажется, он искренне обрадовался моему ответу. — А то пациентов бывает много, в одиночку трудно успевать и людей принимать, и снадобья готовить, и за садом следить, и вдобавок охотиться.       — Эм… Только я ничего этого не умею.       — Я всему научу.       — Тогда, может, развяжешь? — По правде говоря, у меня уже почти слипались глаза, но я был готов бороться со сном. Мне хотелось начать получать знания немедленно. Учёба — это тоже действие, к тому же от неё зависело моё будущее.       — Извини, но нет. — Флориан снова погладил меня по волосам, снисходительно качая головой. — Теперь ты мне тем более нужен с целыми конечностями. После таких переломов кости очень слабые. Нужно больше времени для полного восстановления. — Он взмахнул рукой, отчего почти все зажженные свечи сразу погасли, комната погрузилась в полумрак. — Через два дня всё будет. А сейчас — только отдых.