краш - значит ебнуться со всей дури

Хисын в панике читает текст еще раз, потом еще раз и инстинктивно бросает взгляд в сторону кассы в кофейне сквозь панорамные окна. Там Джей. Смотрит прямо на него. Заметив взгляд Ли, довольно растягивает губы, быстренько трясет ладонью, показывая жест трубки и обращает внимание на своего коллегу, который толкнул его в плечо. Сука. Хисын просто сбегает оттуда прочь, в сторону универа, слыша, как снова поднимается истерика в голове. Кто-то из мыслей говорит, что это неправильно, так нельзя. Что нужно вернуться и соврать этому парню, что он занят. Другая твердит, что это было бы грубо, что нужно всего лишь выбросить стаканчик и позабыть о блондине. Третья мысль ноет, повторяя постоянно, что у Хисына очень давно не было парня и очень сильно хочется Джея в этой роли. А четвертая, кажется, просто безостановочно орет, делая гул в голове еще более невыносимым. Кажется, еще один голос почему-то зовет своего хозяина по имени. Наверное, пытается докричаться до него, чтобы не делал глупостей. Хисын останавливается посреди улицы, на секунду прикрывая глаза и пытаясь утихомирить внутренних истеричек, когда голос, зовущий его имя, становится громче, а через мгновение на плечо ложится ладонь. Он вздрагивает, оборачиваясь и опуская взгляд на человека перед собой. Минджон. Это всего лишь Минджон, сестра Сону. Он облегченно выдыхает, пока девушка пытается отдышаться: — Ты совсем оглох, что ли? Не слышал, что зову тебя? — Так это была ты? Прости. — Ах, значит ты слышал меня, но не оборачивался, засранец? — скрещивает руки на груди Ким. — Извини, я просто задумался, — отмахивается парень и сразу пытается поменять тему. — Ты в сторону универа идешь? Можешь дать свою сумку, я подержу. Тебе разве не тяжело? — Тц, мужик мне тут нашелся, — фыркает девушка и удобнее захватывает лямку сумки, — Ты себя даже в руках держать не можешь, а я сама могу справиться со своими собственными вещами. И вообще-то я за тобой шла. У меня на сегодня пар больше нет. Я решила позаниматься в кофейне до того как пойти домой, — говорит девушка и начинает шагать в сторону универа. — Ты была в кофейне? В «Corn Cup»? — удивляется тот, догоняя девушку и заодно поворачивая стаканчик в обратную от нее сторону, дабы скрыть улику. Не хватало еще, чтобы она спросила про это. Хисын не готов. — Да, я сидела там пару часов, потом в какой-то момент услышала, как объявили твой заказ и решила заодно выйти оттуда и погулять немного с тобой, но ты нагло и упорно игнорировал мой зов и убегал от меня, — бесстрастно говорит Минджон. — Какая же ты вредная. Я же уже извинился, — вздыхает парень, отпивая горький кофе и снова морщась. — Я правда задумался и не слышал, как ты звала меня. — О чем это ты так сильно задумался, что не слышал то, что слышала вся улица, а? — вскидывает нос она. — А не твое дело. — Ах, вот как? Еще и я вредная. Колись, давай, что у тебя там? Явно ведь что-то произошло. По учебе что-то или поссорился с кем-нибудь? О! Или очередного красивого, но недоступного парня увидел? — игриво дергает бровями Ким и толкает парня в плечо. Хисын глотает слюну и оттягивает время ответа, делая большущий глоток из бумажного стакана и всеми силами пытаясь не скорчить отвращенную рожу. Но, к сожалению, сконцентрированный мозг Минджон ловит его мимику и, вообще-то, тупо вспоминает: — Так, стоп, — останавливается резко она, и Хисыну приходится тоже остановиться и вопросительно взглянуть на нее. — Он сказал «Американо для Хисына», ты же его на дух не переносишь. На кой черт ты заказал кофе, еще и Американо? Хисын рефлекторно прижимает стакан к груди, тут же жалея об этом, потому что брови девушки лезут наверх, и она со словами «А ну-ка дай сюда, что у тебя там?!» бросается на него. Хисын, безусловно, выше и сильнее Минджон, но она все равно как-то умудряется выхватить у него проклятый стакан и быстро осмотреть его. — Минджон! — Тэкст ми мейби, Джей. Что за Джей? Бариста, что ли? Ты из-за него на скорости света сбежал? — осыпает его любопытными вопросами девушка. — Минджон, отдай! — тем временем пытается Хисын отобрать, между прочим, свой собственный стаканчик кофе, но Ким оказывается слишком ловкой. В какой-то момент она выставляет ладонь вперед перед его грудью, останавливая, а стаканчик держа за спиной. — Почему ты испуганно убегал? Он, что, сталкерит тебя? — серьезно спрашивает она. — Что? Нет. Я его впервые вижу. Отдай, говорю! — А что тогда? Он не понравился тебе? — не унимается девушка. Парень обречено вздыхает, осознавая, что любопытную до коры мозга Ким уже ничего не остановит, пока она не узнает все в мельчайших подробностях. Если честно, о произошедшем никому рассказывать не хотелось. Слишком уж все глупо и, наверное, слегка стыдно. Но что уж поделать. — В том то и дело, что наоборот, — говорит он, сдавшись наконец, и снова начинает шагать. — Слишком сильно понравился, — девушка удивленно вскидывает брови и следует его примеру. — Тогда чего ты расстроенный такой? — Да потому что, — раздраженно вырывается, — …потому что, это краш Чонвона… Минджон тянет длинный циничный свист, после бросает осуждающий взгляд на несчастный знак симпатии к своему придурковатому однокурснику и отпивает так нелюбимый им же кофе. Неплохо так, вкусно приготовил этот Джей. — Эй! Это вообще-то мой кофе, Минджон, отдай сюда. — Ой, как будто он дарит тебе наслаждение. Погоди, ты, что, ревнуешь кофе? Парень в ответ раздраженно закатывает глаза и продолжает шагать: — Нет, но я ревную свои деньги, которые потратил на это гадство. Ладно. Про эту историю, Минджон, никто не должен знать, ладно? Особенно Сону, а то Чонвон тоже тут же узнает. — И что с того, что узнает? — спрашивает девушка и продолжает попивать кофе. — Как это что? — бесится Хисын. — Он тогда расстроится, да и не стоит ему знать вещи, которые не имеют значение. Я… уже решил, что просто выброшу стакан и забуду про него до тех пор, пока… если, — исправляет сам себя он, — если у них с Чонвоном ничего не получится. На несколько мгновений наступает тишина, пока Хисын слушает эхо своих же слов в собственной голове. А потом Минджон громко смеется, и Ли обиженно хмурится, поглядывая на нее: — Чего ржешь, кобыла? — А чего ты драму закатил такую? Чонвон, наоборот, должен узнать, — твердо говорит Ким. — Это краш, Хисын, а о крашах нужно знать буквально все, в том числе и то, кто им нравится. Понравился ему ты, а вы с Чонвоном слишком разные, не думаешь? Ему слегка будет грустно, но он совсем скоро забудет об этом и переключится на кого-нибудь другого. — Без вариантов, Минджон. Я лучше сброшусь с моста, нежели скажу ему такое, — мотает головой Ли и бросает взгляд на номер телефона на стаканчике в руках девушки. — Купи мне рамен, пожалуйста. Это единственное, что сейчас меня успокоит. Ким закатывает глаза и тащится за своим несчастным другом. В раменную так в раменную, что ж поделать. Она молчит несколько минут, пока они доходят до нужного заведения, давая Ли время, чтобы обдумать все то, что они обсуждали, а затем, сразу после того, как они заказывают рамен и садятся за столик, начинает: — Ладно, не хочешь говорить Чонвону — не говори, но в любом случае выбрасывать стаканчик просто глупо. У тебя номер человека, который тебе понравился и которому понравился ты, — она делает последний глоток из многострадального стаканчика, все еще не знающего свою участь, и кладет его на край стола, номером телефона в их с Хисыном сторону. Они вместе молча смотрят несколько секунд на невинный набор цифр и короткий банальный текст, потом она продолжает. — Просто напиши ему. В этом нет ничего плохого. Пообщайтесь немного. Вдруг он прекратит тебе нравится уже на втором сообщении? Или ты ему. А может, он вообще не романтически симпатизировал тебе, а просто хотел пригласить на бдсм свингер пати? — Минджон, — бросает смертельный взгляд на девушку Хисын, а та тут же скрещивает руки на груди. — Что Минджон?! По-твоему, это невозможно? Ты знаешь вообще статистику людей с бдсм и полиамори наклонностями? — Не знаю, и поверь, не имею и малейшего желания знать, — говорит парень и со вздохом закрывает лицо ладонями, правда, через минуту, когда его заказ объявляют, он собирает себя в руки и идет за любимой едой. — Я просто должен подождать, пока Чонвон от него отвлечется. — Хи, тогда банально может быть уже поздно. Этот твой Джей может позабыть о тебе или найти другое смазливое личико. — Спасибо, родная, — натянуто улыбается парень, уплетая лапшу за обе щеки. Рамен правда немного успокаивает его нервы. — Пожалуйста, дорогой. Это я еще молчу, что у тебя вынужденный целибат уже несколько месяцев. — Минджон, я ем. — Приятного аппетита, что уж там. Хотя с этим я, кажется, опоздала, ты половину уже сожрал, абсолютно непонятно каким образом. Хисын закатывает глаза и продолжает активно пожирать острый рамен: — Я просто выброшу стакан и будь, что будет. — Придурок, если его выбросить, то нифига не будет. — Ну и пусть. Зато я останусь хорошим другом для важного для меня человека. — Ты оттаиваешь от этого важного человека правду, наскольно это хорошо по-твоему? — Хисын замолкает на пару мгновений, допивая оставшийся соус и откладывая подальше миску. Минджон смотрит на часы и говорит «побил свой рекорд». — Я никакую правду не знаю, — говорит парень, игнорируя комментарий. — Нет стаканчика — нет данной ситуации. — Так значит, ты у нас чертов страус? Конечно, а из головы твоего этого Джея ситуация тоже магическим образом исчезнет? А что, если Чонвон познакомит вас когда-нибудь? Не думал об этом? Хисын на мгновение теряется. Он правда не думал об этом: — Я… Я на месте что-нибудь придумаю. Я же не могу продумать абсолютно все возможные варианты. — Поэтому и самые банальные не продумываешь? — Минджон, я уже все решил, — отвечает не самым уверенным тоном парень и протягивает пустую грязную миску к подошедшей к их столику уборщице, - Спасибо. — Нихера ты не решил, я по глазам твоим вижу. Почему тебе обязательно так усложнять все? Тебе же самому хочется пообщаться с ним! — поднимает тон девушка, а Хисын, уже совсем запутавшийся в собственных мыслях, досадливо ноет: — Минджон! Но в эту секунду почему-то происходит самое неожиданное. Прямо на их глазах, кажется, в замедленном движении, прямо как в кино, многострадальный стаканчик падает в мусорный пакет. Женщина убиравшая мусор с грязных столов, по-видимому, взяла на себя роль судьбы матушки и решила все сама. — П-подождите! — отмирает Минджон. — Простите, не могли бы вы достать бумажный стакан? На нем важная информация! — Тебе нужно — сама и доставай. — недовольно бормочет та, протягивая черный мусорный пакет. Они вдвоем заглядывают туда, Ким гулко глотает слюну, морщась от мысли, что нужно копаться в мусоре, полным соусов и смятой бумажной посуды, а уборщица хмыкнув отходит, продолжая свою работу. Хисын несчастно вздыхает: — Теперь и решать нечего. — говорит он тихо, но потом добавляет. — Я даже рад, что все так вышло. — Ага, тон твой только сильнее выражает твою радость. Врешь ты так же правдоподобно, как Ю Чимин делает вид, что не замечает мои подкаты. — Видишь? Не только я безнадежно одинок. — Я хотя бы пытаюсь, Хисын-а. К тому же ты уже получил зеленый свет, а действовать отказываешься. Мне бы твои условия — я бы одинокой не была. — У каждого свои тараканы. Не тебе ли знать об этом, будущий психолог? — огрызается Ли, кладя голову на собственные ладони. Он сам пока не знает, почему так расстроился. Возможно, потому что все-таки еще не решил? Или, может, хотелось правда самому выбросить стакан, своими руками? А может, наоборот, в глубине души он знает, что не выбросил бы его ни в коем случае? — Да. Мой тщательный психо-и-не-только-анализ показывает двух несчастных омежек, потерявших надежду отыскать своих истинных альф, — девушка издевательски кладет ладонь на чужое плечо и успокаивающе гладит. — О господи, Минджон, — стонет тот, закрывая лицо. — А у тебя течка когда начинается, Хисын-а? Вот моя — вчера началась. — Понятно теперь, почему ты такая бешеная сегодня, — бурчит парень и получает в ответ легкий подзатыльник, — Ай! — Тебе и этого мало, кретин.