Будние дни трёх дебилов

Гриммджоу лежал в груде скомканных пледов и подушек, немного шумно и глубоко дыша, спал и видел свои излюбленные бойцовские сны. Шинигами же встал ни свет ни заря, уже вовсю шурша на кухне. Он готовил любимое блюдо своего спящего любимого мужчины - баранья корейка. Блюдо не из дешевых, да и сам Ичиго больше предпочитал морепродукты обычному мясу, но что не сделаешь ради него. Когда стол был уже почти готов и разсерверован, Куросаки решил нарядить и себя. В ванной он быстренько ополоснулся и поменял нижнее бельё на более приятное глазу. Сразу после мимолетного осмотра всего тела перед зеркалом, Ичиго предупредил Зангецу, чтобы тот не вмешивался сейчас в их посиделку. Мягкой поступью, парень подкрался к постели и облокотился на матрас, наклоняясь ближе к хмурому лицу. Протягивая руку ближе к плечу Джагерджака, Ичиго нежно погладил пару раз потную липкую кожу и вытянув шею вперёд, поцеловал арранкара в носик. Гриммджоу тут же им зашипел и потерся лицом о свёрток пледа. Гримм нехотя приоткрыл веки и глянул на того самого гада, который прервал его бойню с Улькиоррой. На лице напротив красовалась лёгкая улыбка и теплота карих глаз заставила Гриммджоу нахмуриться, не понимая чему этот рыжий черт радуется в такую срань. – Прости что насильно разбудил, но я никак не мог дождаться пока ты проснёшься, тем более завтрак остывает, так что…, – Ичиго самолично прервал свой словарный понос и полностью залез на кровать, ложась на бок рядом с Гриммом, – знаю ты считаешь это глупым, но для меня это важный день, потому как он твой. Это твой праздник и мы должны отметить его вместе, гораздо лучше чем мой. – Куросаки протянул руку к щеке, на которой красовался узор от складок ткани и невесомо приложил её, начиная поглаживать большим пальцем мягкую кожу. – С днём рождения, Гриммджоу. Я рад что ты есть и это самый большой повод для того, чтобы отметить этот день как следует. После таких нежных слов, брови арранкара нахмурились ещё больше прежнего, но тот долго не думая, навис над рыжим шинигами и утащил в свою вселенную, где любовь и благодарность за то что он до сих пор помнил эту дату, проявляются в укусах и засосах, рычаниях и сильных болезненных хватах. Куросаки как знал, что на него накинется дикий голодный и очень большой мускулистый кот, предварительно перед этим искупавшись. Его трогали везде где хотели, гладили, кусали и царапали, помечали как собственную игрушку, обращаясь при этом как с равным и таким же статным хищником, который в свою очередь принёс в жертву всего себя лишь бы порадовать в этот день своего партнёра. Ичиго хрипло стонал и подталкивал себя навстречу, отдаваясь Гриммджоу на все сто пятьдесят, собирал простыни под ними в один большой ком, снимая ту с матраса и сам того не замечая сворачивался в комок. Он хватался руками и ногами, рванными хриплыми стонами заливал левое ухо арранкара до мурашек по всему телу. Кричал его имя, жадно хватаясь за спину, царапая ту короткими ноготками от сильного спазма всего тела. Мокрые и запыханные они оба лежали на спине, держась лишь парой пальцев друг за друга, краешком губ легонько улыбаясь. – Ха.. Ха… Не для этого я, конечно, будил тебя в такую рань, но.. Ха… Если мой скромный подарок заледенеет, не жалуйся. Это. Мф… Не так круто, как парные браслеты, но я подумал подарить тебе момент, а не вещь, если ты не против. – Куросаки. Мне вообще никто и никогда ничего не делал в этот день, а утренний секс, лёгкий минет плюс дурманящий аромат завтрака для меня уже ценнее, чем хоугиоку для Айзена. Мне насрать, что именно ты мне подаришь, но сам факт того, что ты помнишь о моём дне рождения, трогает меня достаточно глубоко. Ичиго пьяно улыбнулся и сильнее сжал его руку в своей ладони, аккуратно боднув того макушкой в висок. Он был рад, что Гриммджоу достаточно счастлив в сегодняшний день, поэтому спокойно прикрыв глаза, Куросаки уже ни о чем не волновался, кроме как об остывшей к чертям карейке.