Сломанная психология

***

Что делать, если тебя считают "не таким, как все"?.. Ответа на этот вопрос, к сожалению, тебе просто так не дадут. Все буду пичкать в тебя фразами, не стоящими ни гроша за душой. Они никогда не смогут ощутить то, что ты сам испытываешь на себе. Но знаешь ли ты? Что ты чувствуешь, когда это происходит? Осознаёшь ли происходящую действительность такой, как её принято считать "нормальной", как положено? Тебе с детства говорят не делать того, чем бы ты отличался от других. Выделяться среди остальных "нормальных" людей это плохо. Сродни заболеванию, которое стоит избегать, чтобы "мало ли не заразиться". Особенно этот контроль усиливается, когда ты рождаешься во влиятельной семье. Первый твой вдох происходит тогда, когда тебя достают на милый свет. Ещё тогда ты не понимаешь ничего, ни того, что произойдёт через маленький промежуток времени, ни того, что будет с тобой и какие проблемы тебя ждут. Что уж тут говорить, если ты мило улыбаешься, пока спишь на груди уставшей матери, роды однозначно были тяжелыми, но видя родную кровинку у себя на руках, сердце застывает в немом восхищении. Первая пролитая слеза матери была счастливой. Молодая девушка была действительно рада, что теперь у её мужа есть сын, с которым они будут играть на заднем дворе дачного домишки в мини-футбол. Тогда ты строишь планы, грандиозные и совсем крохотные, такие же как это спокойное тельце у тебя на груди. Как приехавший отец с изнурительной работы впервые увидит родное чадо, впервые прижмёт к себе и уткнётся в детскую макушку холодным носом с горбинкой. Вы дадите вместе ему имя. Каждый раз его произнося сердце будет трепетно взлетать, ты уже любишь его от и до, никогда не встанешь против этого маленького ангелочка. Как вы вместе с мужем будете учить его ходить, говорить простые слова, но в ответ получать лишь непонятные звуки, ведь речь ещё только-только начинает формироваться. Вы уделяете всё время на развитие вашего чада и драгоценные старания дают свои плоды. Он делает первый шаг, это было в семейной гостиной, там часто на ковре с длинными ворсинками кувыркался сын в игрушках. Это был его любимый ковер. Скарамучча частенько мог тереться о него щекой, пуская слюни. Спокойно засыпать, его это успокаивало похлеще всяких там "качаний на ручках". Как этот ангелочек будет радовать одной своей улыбкой приезжающих родственников и друзей семьи. Твоя лучшая подруга впервые привезёт своего сыночка. Вы их сфотографируете ещё совсем маленьких на том самом ковре с длинным ворсом. Эту фотографию остаётся распечатать и поставить к остальным на полку, любоваться каждый раз, когда ты сдуваешь с рамок пылинки. Это греет душу. Всё наконец-то наладилось? Ты же справилась? Вы выберете с лучшей подругой один и тот же детский сад, чтобы ваши дети могли проводить друг с другом больше времени. Они и вправду будут дружить и отношения их будут крепнуть с каждым днём всё больше и больше. Маленький Скарамучча даже плакал, когда приходилось с "братиком Аяксом" прощаться. Однако, когда же ты приводила его обратно в это детское гнёздышко, то он был счастливее всех на этой планете. Сразу бежал к нему, даже забывал застегнуть пуговки маленького свитерка и попрощаться с матерью, но ты лишь мягко улыбалась на это, как ни в чём не бывало возвращалась на работу и спокойно дожидалась вечера, чтобы забрать своё чудо и отпраздновать его 6-той день рождения. В тот день вы позвали всех родственников, бабушка и дедушка приехали намного раньше, чтобы подготовить квартиру к празднеству, тётушка Эи приехала чуть позднее, в одночасье с главой семейства. Были даже приглашены лучшие друзья семьи. Но самими главными гостями для маленького Скарамуччи были тётушка Синьора и братик Аякс. Скарамучча с гордостью и улыбкой на лице принимает пожелания и маленькие ручки уже тянутся к подаркам. Пока все с заинтересованным видом рассматривают именинника, что сидит уже на полу и вовсю разрывает упаковку от очередного подарка. Ты достаёшь телефон, включаешь запись камеры переднего вида и с улыбкой на лице, предвкушаешь, как твой сыночек сейчас будет прыгать в припрыжку и радоваться новой игрушечной машинке на радио управление, точь-в-точь, как ту, что он видел на витрине детского магазинчика в торговом центре. Он ведь так хотел её? -Тебе не нравится?..- Твой голос едва дрогнет, ведь ты не видишь того изображения детского счастья, что строил всё это время твой мозг. -...- Скарамучча словно застыл, старается не двигаться. Детские ручки крепко держат крышку от коробки, а синего оттенка радужки словно опустели в одночасье. На лице застыла "пустота", другого определения бедная мать не могла найти. Она нервно начала осматривать гостей, что так же уставились на бедного ребёнка, да только кажется никто ничего не замечал, словно это кажется тебе только одной. Лучший друг маленького именинника тихонько подошёл со спины и едва ли коснулся хрупкого плечика, как тот тут же дёрнулся. Время словно вновь ожило, Скарамучча шумно вдохнул и начал весело смеяться. В глазах снова сверкнул привычный огонёк. Ещё долго бедная мать сравнивала это маленькое "происшествие", как с тем, что ты поставишь какой-нибудь занимательный видеоролик на паузу. Всё застыло и перед тобой уже не тот счастливый ребёнок, что мчался в припрыжку с садика, чтобы увидеть всех гостей поскорее и отпраздновать свой шестой день рождения. Словно не живая кукла. Эта мысль её преследовала недолго, муж перед сном твердил, что это в порядке вещей и такое бывает, не стоит беспокоиться о таких пустяках. Наступит седьмой день рождения. Скарамучча уже будет более активным и шумным ребёнком, иногда даже ломал игрушки, но ведь так все ведут себя дети в таком возрасте? Впервые мама под руку ведёт своего ребёнка в первый класс. Она крепко сжимает его маленькую ладошку, на что малыш лишь широко улыбается маме и продолжает прискакивать, то замедлять шаг, то ускорять его. Синие детские глазки часто смотрят куда-то, наблюдают и вот он перешагивает, но что ему перегородило путь? Словно невидимая линия, откуда-то появилась и ему нужно её перескочить, а что будет если он случайно наступит на неё? Как и ожидалось, Скарамучча попал в класс вместе с Аяксом, сел за одну парту с ним, это был ряд у окна. Маленькие стульчики и столы, совсем детские, словно кукольную мебель расставили в большом школьном кабинете. Мама решает запечатлеть детей на камеру. Снова разблокировав экран и направив объектив на первоклассников застывает. Из лёгких выбивается весь воздух и взрослые глаза не могут оторваться. За секунду лицо родного сына вновь меняется с счастливого на совершенно отрадное, чуждое и пустое. Маленький Скарамучча куда-то смотрит в окно и даже не реагирует на шум, стоящий во всё помещении класса. Мама внимательно рассматривает сына, она не узнаёт в нём того, что видела секундами раннее, будто его подменили. А он всё смотрит и куда же? Вечерние разговоры перед сном с мужем заканчиваются тем, что в очередной раз тебя упрекают в том, что ты слишком навязываешь себе плохие мысли. "Перестань думать о таком и просто займись воспитанием сына. Это твоя обязанность как матери" так каждый раз говорил глава семейства. Райдэн засыпала с мыслями о том, что возможно это с ней что-то не так? Может она и впрямь навыдумывала себе лишнего и теперь беспокоиться по пустякам? Самое ужасное, когда ты начинаешь бояться своего сына. Она стала намного меньше уделять времени своему сыну. Стала чаще оставаться на работе, в выходные не занималась с сыном школьными уроками и когда это надоело отцу, он просто нанял ребёнку "сиделку". Эта женщина уделяла всё время Скарамучче. Она водила его в школу, делала уроки с ним, кормила его во время, иногда даже играла с ним в игры, которые он сам придумывал. Детская фантазия это достоинство человечества. То, что не могут понять взрослые, уже выросшие дети, они не оценят по достоинству шалаш, который ты построил сам из подушек и одеял, лишь отругают за беспорядок, который ты оставил после. Скарамучча не был близок с сиделкой. Он улыбался, вёл себя как обычный ребёнок, но вспыльчивость начала проявляться. Когда всё семейство было в сборе за одним столом, ребёнок даже не притрагивался к ужину. Только после своего "обряда". Сначала он желал всем приятного аппетита, а потом уходил в себя. Представлял как он будет есть, смотрел на эту ложку и в воздухе чертил рукой то, как он будет есть. Тогда за этим наблюдала мать не моргая, кажется это видела только она одна, но почему другие не обращают внимание? Это нормально? Мама словно старалась не замечать, на её лице уже не было ни капельки беспокойства. Тогда начались первые семейный ссоры. Они происходили наедине, обычно под вечер, когда супруги ложились уже спать. Глава семейства постоянно отмахивался от жены, говоря, что это с ней "что-то" не так. Скарамучча рисовал. Много рисовал. Тогда Райдэн осталась одна дома с сыном, она не хотела выходить даже из комнаты, чтобы посмотреть, что делает её ребёнок. Было уже поздно, сиделка сделала все свои дела на сегодня, а глава семейства задерживался на работе. Мать включила телевизор, чтобы абстрагироваться от реальности и уйти в какой-то очередной сериал, состоящий из смеси комедии и драмы. Единственным источником в спальне был экран, на котором сменялись то и дело кадры, а из динамиков доносился дотошный саундтрек вперемешку с голосами актёров, женщина уже потихоньку начала проваливаться в сон, как услышала странное шуршание возле входной двери в спальню. Сквозь нижний зазор было видно тень, а сквозь шум, создаваемый телевизором, едва ли можно было услышать детское хихиканье. Райдэн подскочила, когда в тот самый дверной зазор был подсунут какой-то лист, а за самой дверью послушался детский топот ножек, удаляющийся в глубь коридора. Мать аккуратно привстала с кровати и направилась к листу. Дрожащие руки подняли его и застали в немом ужасе. Сам лист был исчеркан в черной акварели, непонятные пятна были расположены в хаотичном порядке, по спине проскользнул неприятный холодок и мурашки словно в припрыжку пробежались по каждому позвонку. -Это ты сделал?!- Разъярённая мать нашла своего сына в гостиной, где на полу были разбросаны и остальные рисунки, они были "обычными", где-то было нарисовано кривое деревце, вот какой-то неуклюже наклонённый домик, какая-то радуга, где все цвета были перепутаны. -Да!- Ребёнок счастливо улыбался чему-то, ему казалось, что он сделал что-то очень хорошее и достойное похвалы. -З-зачем...ты делаешь это..?- Голос дрожал, а сам сын уже перестал улыбаться, он смотрел непонимающе на мать, а в маленькой головушке никак не состыковывались недавние события. Он не понимал, что сделал не так. Как и ожидалось, его отвели к детскому психологу. В голове у ребёнка уже запоминались отрывки каждого из походов к нему. Его звали Чжун Ли, давний друг отца и один из лучших специалистов во всём городе и округе. После каждого сеанса ребёнка встречала измученная мать, которая каждый раз выслушивала всё новые предположения о диагнозе сына. "Сложно судить в таком раннем возрасте..." "Вы же видите, что он болен?!" "Мэм, я уверяю вас, с вашим сыном сейчас всё в полном порядке, нет причин для беспокойства." С каждым днём поведение ребёнка становилось всё страннее и страннее. Скарамучча мог спокойно строить из детского "лего" совершенно обычные здания, с окнами и дверцами, даже сад построил как-то. Побежал показывать своё творение сиделке, на что та лишь неуклюже улыбалась и ворошила тёмно-синие волосы на макушке, отправляла дальше играться, а сама продолжала мыть посуду. Услышав непонятные шум откуда-то с родительской комнаты, она тут же подскочила неосторожно выкинув из рук глубокую посудину и опрокинув её окончательно с раковины, ринулась со всей силы в комнату, где должна отдыхать мать сейчас. Скарамучча не понял, что произошло. Он радовался, что построил такой красивый домик и его даже поддержали! Сказали, что "вышло очень красиво". Он любовался, никак не мог нарадоваться своему творчеству. В какой-то момент ему захотелось показать матери. Резкий порыв злости окутал маленькое тельце, ему не было страшно, наоборот, он был очень зол. Будто бы у тебя отбирает кто-то эту игрушку, то, что ты сделал сам. Так безжалостно стараются отнять. Сиделка тут же вбежала в помещение и увидела поистине страшную картину. По всюду были разбросаны кусочки оставшегося "лего", а маленький ребёнок просто смотрел прямо, словно сквозь стену, ничего не видел перед собой и даже не отзывался на своё имя. По бледным тоненьким ручками стекала алая жидкость, сиделка ахнула и тут же подскочила за аптечкой. Тогда Райдэн в ужасе поджав ноги сидела на кровати и ревела. Никто не понимал, что происходит. Ни один, ни вторая не решались говорить о том, что произошло. Очнулся Скарамучча только тогда, когда к его костяшкам на детских руках прикоснулась неприятная ваточка, пропитанная чем-то мокрым и очень специфичного запаха, он тут же шикнул от боли, то словно ток электричества прошлась по всему маленькому тельцу. Боли как будто не существовало до этого момента, он просто не чувствовал или игнорировал её? Никто уже не разберёт, да и навряд ли станет. Он много считал. Нет, он не был арифметиком и не любил математику с первого урока, однако он подсчитывал всё. Идя по улице под ручку сиделки Скарамучча неотрывно смотрел на всё, что попадёт в его поле зрения. Он не был молчаливым ребёнком, наоборот, открыто говорил, что делает, когда это было возможно. Так например он загибал пальцы на правой руке, как только видел серебристые машины, а если в его поле зрения попадали люди, которые так же провожали своих детей в школу, он загибал пальцы на левой руке. На уроках у доски перед тем как взять в руки мел, он подсчитывал сколько их всего было. Брал всегда только крайний левый, по-другому нельзя. Словно это было табу, а если он сделает "не так", то произойдёт что-то очень плохое. Пока все дети считали секунды до окончания уроков, Скарамучча подмечал количество лампочек в кабинете. Только тех, что были на потолке. Те, что располагались на стенах или же на столе учителя, он учёл уже давно, ещё вначале урока. А если рыженький сосед по парте позволял себе прервать его подсчёты, то тот тут же мог узреть Скарамуччу злым. Он мог накричать, пнуть под партой или же сильно ущипнуть, а пока Аякс корчиться от боли и высказывается на такое поведение своего друга, синеволосый мальчик вновь возвращался к своему делу. Все одноклассники, кроме близкого друга Скарамуччи, считали его "странным", а если и пытались как-то задеть или обидеть, сразу получали агрессию в свой адрес. Тут уже ребёнок не сдерживался как например с Аяксом. Мог спокойно замахнуться, сильно ударить или даже поцарапать бедных одноклассников. Но ведь они получали задело, не так ли? С этим взрослые не собираются разбираться. Так классный руководитель очень часто стал вызывать родителей ребёнка в школу. Никакие беседы не помогали, он считал себя правым, поэтому давать заднюю было не для него. Так начинались первые вспышки агрессии. Отец начал злоупотреблять спиртными напитками, часто задерживался допоздна на работе и бог один знает, что на самом деле он делал в свободное время. Райдэн окончательно смирилась с тем, что с её сыном "что-то не так". Она ушла в работу с головой, охладела к своему мужу. Супруги даже не стеснялись ссориться уже прямо перед сыном. Скарамуччу очень пугали крики родителей, он в страхе убегал в гостиную и ложился на тот самый ковёр с длинным ворсом. Он его успокаивал, мягкий и прохладный, становилось лучше. Личный психолог Скарамуччи стал больше интересоваться ребёнком. Скорее даже не его состоянием, а матерью. Он постоянно спрашивал, как она ведёт себя дома, как играет с сыном и тому подобное. Скарамучча лишь отмахивался от таких расспросов и быстро переводил для него неприятную тему. "Господи, ты просто хочешь ещё больше внимания!" "Ты болен..." "Ты не должен себя вести так, нет. Это не правильно!" Скарамучча не понимал, что с ней не так. Она всё о чём-то беспокоится. О чём волноваться, если ничего не случилось? Ему уже восемь лет исполнилось, разве это не радость? Однако на протяжении всего времени вплоть до одиннадцати лет, его восприятие окружающего окончательно переменилось. Он не понимал, почему дети весело играют в каких-то там "казаков-разбойников", не понимал, почему они улыбаются, когда им покупают мороженное в жаркий летний день. Нет, он раньше тоже делал так, однако уже и сам не помнил этого, словно "хорошие" воспоминания исказились, они были ужасными и он не думал о них от слова совсем, как будто что-то блокировало их и он сколько не пытался понять, никак не мог. Может это кто-то поменял его? Двенадцатый день рождение стал первым антрактом в его маленьком спектакле. Мать отправила его к какому-то врачу, в тайне от главы семейства. Заключения психотерапевта стали неутешительными и тогда ребёнка отправили в психологическую клинику. Конечно же тогда Скарамучча думал, лишь о том, что едет "отдыхать". Заслужил ли он такой отдых? Стены казались ему удушающе скучными, однако пространства действительно было очень много, двери нельзя было закрыть и создавалось ощущение того, что ты можешь выйти и не вернуться в эту комнату вновь. Но каждый раз когда он покидал помещение, он сталкивался в коридоре с другими детьми и людьми "в белом", так он их прозвал. Каждое утро они водили его как по расписанию, в одно и тоже время какие-то разноцветные таблеточку, Скарамучча каждый раз считал, сколько он их выпивает, запоминал, какой формы они были, сколько колец было у медсестры на руке, которая протягивала ему синие капсулы с неизвестным веществом. Эта женщина каждый раз заставляла пить все таблетки за раз, протягивала стакан воды, а после осматривала полость рта, на наличие "утаённого лекарства". Сначала его тошнило, эти таблетки больно царапали маленькое горлышко, он кашлял в подушку. До последнего держался, чтобы не делать этого в коридоре при всех, бежал к себе в комнату, зарывался с головой в тонкое одеяло, которое ужасно кололось, и кашлял со всей силы. Иногда даже они застревали в горле, тогда приходилось звать на помощь медсестёр и применять "традиционные" методы. Огромные кусочки яблока, их приходилось глотать и запивать водой, чтобы хоть как-то протолкнуть лекарство вглубь и оно наконец падало в желудок. Странным ему казались лечащие врачи, он называл их "люди в синем". Они приходили, постоянно расспрашивали его. "Как прошёл твой день?" "Успел ли ты с кем-нибудь подружиться?" "Хорошо ли ты спал сегодня?" Для чего им вообще это знать? Спал себе спокойно, особенно после вечернего принятия таблеток. День проходил обычно: таблетки, завтрак, уроки, таблетки, обед, сон, таблетки, ужин, личное время. Такой незаурядный распорядок дня, разве можно таким удивить человека в синем? Скарамучча боялся других, он думал, что они постоянно смотрят на него. Дети казались ему какими-то "странными" в его понимании. С некоторыми он всё же находил общий язык, но такая "дружба" не затягивалась надолго. Синеволосый мог вспылить, если ему что-то не понравится в поведении второго и ударить его, совершенно не отвлекаясь на крики обеспокоенных медсестёр. Тогда при очередном приёме таблеток по расписанию он подмечал, что при подсчёте цифра увеличивается на несколько единиц. Скарамучча быстро осознал, что стоит вести себя как "они", то есть не так как он, быть "странным" в его понимании. Тогда быть может его и вовсе отпустят домой? Он скучал по дому, скучал по любимому ковру, сиделке, матери и отцу, хотел поскорее пойти на урок и сесть за одну парту с Аяксом, а не сидеть в этом душном помещении, в котором даже окна нельзя открыть. Тогда он стал гораздо спокойнее, таблетки поменялись, больше не было тех кислых круглых и синих "капсул", это радовало. Он стал играть с другими детьми "по их правилам". Просто улыбался и воспроизводил то, что делали они. Стал намного активнее, вёл уже непринуждённую беседу в людьми в синем и они были в восторге, что-то чиркали каждый раз у себя в тёмно-кожаных блокнотах и с довольным выражением лица возвращались к себе. Его стали спокойно навещать родственники и близкие. И, о боже, как же он был рад, когда они приходили к нему. Скарамучча встречал их крепко обнимая и лучезарно улыбаясь в ответ. Райдэн никогда не приходила одна, либо с Синорой, либо с тётушкой Эи. Отца не было давно, он приходил лишь в первый месяц заточения в так называемой "больнице". Но маленький Скарамучча никогда не задавался вопросом об отце, словно его и не было никогда, тогда где же его воспоминания о нём? Быть может он его просто забыл? Сказать, что он был рад вновь вернуться в свой дом, это ничего не сказать. Его глаза вновь горели и он искренне радовался тому, что сможет вернуться к прежней жизни. Мама с некой опаской смотрела на своего сына. Сиделка куда-то пропала, а Скарамучча словно и позабыл о её существовании, Райдэн ни одного вопроса об отце или работнице не услышала. Это её и пугало, или быть может она просто игнорировала их? В школе всё более менее наладилось. С ним по-прежнему никто не хотел сближаться, но Скарамучче и Аякса было достаточно. В средней школе они стали часто прогуливать школу, сбегать с уроков, это было чем-то весёлым. Заставляло чувствовать себя живым. Влетало по полной от матери, она ругалась с сыном из-за успеваемости и частых прогулов, но ребёнок словно не хотел её слушать от слова совсем. Ему было достаточно того, что он имеет сейчас. Синеволосый подросток всё продолжал считать. Это стало уже не так заметно, ведь он стал интересоваться другими вещами. Например, Аякс открыл ему виртуальный мир игр, а какая-то девочка из параллельного класса даже глазки строила ему. Хулиганов ведь любят? Скарамучча так думал, он часто устраивал на пару с другом драки с одноклассниками или учащимися из других классов. Буйный мальчик влился наконец-то в коллектив, пусть и кулаками, но кто какими способами добивается влияния? У него началась совершенно обычная жизнь среднестатистического подростка. Кто хоть раз не прогуливал уроки и получал тройки в школьном журнале? Бред, если такого человека не существует. Скарамучча не был приверженцем хорошего поведения и с учителями. Однако старался не устраивать каких-либо разборок слишком часто, главной причиной послужила мать. Как выяснилось позже отец всё же покинул их семейное родословное, ни вестей от него не было, что сказать, если он ни разу не разговаривал со своим родным сыном, после того как пропал. Так и понятие "папа" из жизни синеволосого окончательно стёрлось. Касаемо матери...Тут более менее по понятным причинам, она окончательно ушла с головой в работу, странным образом заняла руководящую должность бывшего мужа, сказать, что она делала просто "успехи", ничего не сказать. Скарамучча особо не вдавался в подробности её работы, оно и понятно, у него началась новая жизнь, сложный характер не стёрся до конца, но стоит сказать, что он стал более сдержанным, если того требует случай. Как понятие "отец", так и слово "мама", стёрлись окончательно, когда она начала появляться, дай бог, раз в месяц. Но мальчик не был предоставлен себе. Его часто навещала тётушка Эи, это радовало, она единственная, кто не отвернулся от такого "проблемного" ребёнка. "Райдэн"- так он её называл, не было ни "мамочка", "мамуля", только имя вырывалось с его уст; обеспечивала ему шикарную жизнь для обычного подростка. Огромное количество денег на карманные расходы, личный шафер, который возил его на уроки и по различным делам, если тому сильно приспичит куда-либо, "няня" приходила только для уборки квартиры, приготовления еды и ухода за растениями. Удивительно, что они до сих пор стояли у него в квартире. Тарталья -он же Аякс- больше не хотел, чтобы его звали прошлым именем, Скарамучча никогда не спрашивал его об этом, просто принял, как что-то само разумеющееся. Пусть сам рыжеволосый был не из робкого десятка, старался не сорить деньгами своей влиятельной матушки- Синьоры. Чжун Ли всё так же устраивал встречи для Скарамуччи, так он учил его "правильному" общению с людьми. Из их сеансов синеволосый подчёркивал различные психологические приёмы, иногда практиковал их на одноклассниках, даже на Аяксе успел опробовать! Это помогло ему лучше понимать людей, однако он не стал на "путь истинный", не искал друзей и близких. Общался лишь с теми, кто ему принесёт какую-либо выгоду, неважно, что это будет, главное всегда уходить в "плюс". Он не ожидал, что в старшей школе всё, что он так старательно строил, может разрушиться лишь узнав он правду.