Между собакой и волком

— Мне больно, — говорит Ньют, а потом добавляет шёпотом, оседая на пол, — Мне больно. Прикол в том, что пистолет был заряжен. Этого не ожидал никто, в том числе, остолбеневший охранник, из пистолета которого был сделан выстрел. Он думал (все думали!) что это это муляж для солидности и устрашения. По-настоящему ведь стреляют только в кино? Или в какой-нибудь Мексике, но уж точно не в круглосуточных супермаркетах площадью в шестнадцать квадратных метров. У заправки, серьёзно? Это уже перебор. — Огнестрельное ранение в живот, — сообщает Бренда в трубку; на ней лица нет (и в то же время оно — самое выразительное, что Ньют когда-либо видел), — Пуля внутри, он теряет кровь. У охранника шок, и он обмочился. Кассирша орёт (не визг, натуральный ор), а несколько подростков пользуются ситуацией и выносят пять пачек чипсов (крабовые, луковые и грибные), даже не потрудившись спрятать их под толстовки. Цена вопроса — смешно даже говорить — пончики с начинкой. Откусишь с одной стороны — ягодный джем. С другой — сливочная помадка. Не самая крупная их кража, и Ньюту обидно не столько умирать за несвежие булки, сколько за то, что попался на такой ерунде. Можно даже не откусывать, и так понятно, что с левой стороны Ньюта кровь, ведь настоящая пуля из фальшивого пестика попала именно в него. — С кем не бывает, — ободряет Бренда, зажимая рану ладонью, и эти слова — верный признак того, что ей страшно. — Позвони Томасу, — просит Ньют, сжав зубы, но Бренда звонит в скорую и давит на его живот изо всех сил, — Хочу его видеть. Ты позвонишь? Бренда выволакивает его на улицу, и под её просьбы «На отключайся!» Ньют теряет сознание.