Момент.
Кожу овеял ветерок. Щеки ощутили шелестящий вздох. Сосредоточившись, осознаю, что вижу то, чего не должно быть — налитые кровью рубины. — А я тогда кто? — юношеское лицо перекосило. Неясная мне гримаса оказалась на уровне моих собственных глаз. Алые очи глядели прямо в душу: красный цвет полыхал. Компаньон, не мигая, склонился над моей грудью. Человек, что одним взглядом угрожал, не сдержался в действиях. Да как и обычно. Именно действия, которые совершились без ведома Атанасии, привели в полнейшее замешательство всех. — А, что? Куда? — набор бессвязных вопросов. Причиной того, почему я ужаснулась и не слушала девичий лепет, был маг, что доселе не встревал в разговор. Но не иначе как его резкое перемещение по комнате, всплеск испускаемой маны и внезапная пропажа золотой макушки на правом плече заставили мое нутро устрашиться.Это было наглое перемещение.
Наш компаньон поменял себя с ничего неподозревавшей принцессой местами.Взмах-щелчок-телепортация.
Лукас был как подорванный. Воспользовавшись магией, он поменял себя с Атанасией расположением в комнате. На лежанке возле закрытого окна очутилась девочка, а на диване, где сидела я, взбешенный Лукас. В ушах абсолютно любой посторонний звук исчез. Доносился набатом только тихий голос мага. Где-то там, фоново. В теле взросло напряжение. Ноги сами собой вжались в каркас дивана. Попутно в разуме отчетливее складывалась картинка событий. Таким образом я невольно разглядывала вблизи мантию колдуна. Его ж фигура преградила обзор на вымученную Атанасию. Я была испугана. И напугал не сам Лукас, а его возникший лик перед носом. И что делать? В ожидании изменений, я не отрываясь глядела на грозный лик. -Эй! — девочку, что посмели перебить и переместить в дальний угол, как и я стала осознавать произошедшее. Она не то испугалась, не то удивлась и, тем не менее, глядела на нас с большими глазами. Топазы метались между фигурами ее компаньонов. "Что это делается! " — проорала я у себя в голове. В ту пору, когда рот ее высочества приоткрылся, дабы высказать возникшее недовольство, её вновь прервали. С тем же ужасом я осознала, что будет далее. Лукас мновенно зло обернулся. Его взор был направлен в сторону. Сейчас, когда он выведен, она, принцесса, для него определённо точно бельмо на глазу. Именно потому последовали движение мантии и решающий всеобщее будущее щелчок. Напоследок раздался, еле уловимый и доступный только моему слуху, приказ для белобрысой из мужских уст: " сгинь!"— Еня!
Раз-два-три, и Атанасия схлопнулась, махая руками! Негромкий голос эхом прокатился по пустой комнате! Чтобы та не гундела позади, маг решил переместить её. Не захотел, чтоб та голосила. Атанасия окончательно исчезла. Господи, обуздай вседозволенность этого колдуна. Проводив её взглядом, я тяжело сглотнула и продолжила обмлевши сидеть с принятием факта испарения принцессы. Ладно, потом с этим разберёмся. Распрощаться-то с Ати нетяжело: очевидно, что он отправит её либо в сад, либо в герцогство Альфиусов. Другого не дано. Да и её новая встреча с сыном снежка предписана. А вот что делать с давкой на грудную клетку чужим телом и с мужской рукой под ухом? Я будто бы вышла из транса. Очухалась.В разрез с сюжетом его поступки! Все не так, как предписано! — Ты не воспринимаешь меня как мужчину? — Лукас перефразировал свой первый вопрос. Прямо в лоб спрошено было! Маг смотрел с остревнением, рассматривая каждую деталь Так. Это ещё что за выяснения? Так ты возмутим , Лукас? Сперва в ус себе не дуёшь, а потом пристаешь к девушкам! — Нет! — активное мотание головой по сторонам. У Лукаса задергался глаз, и я поняла, что ляпнула. Нахлынуло осознание причины творящейся между нами дичи. Так вот из-за чего этот тип на дыбы сразу. Его эго желает знать, за кого я его считаю. — Вернее…- улыбка паники. Как бы помягче выразиться сейчас, чтоб мои речи истолковали правильно? К сожалению, посидеть в раздумьях не вышло, да и не получилось бы при таких обстоятельствах. — Отвечай живее, — раздался приказной тон. Стоит ли отвечать уклончиво? Как ни крути, что-то не так… Приступим к попытке объяснения. — Мы друзья! — старания скорчить улыбку. В данной ситуации вышло так себе. Хотя, она никогда у меня не выходила. Атмосфера в комнате нервозная. Враждебно настроенный Лукас сверлил душу взглядом. Глаза отводим, Емельяна, отводим. Боясь накликать на себя беду, ещё с Емельяниного детства, будучи в окружении всемогущих людей этой вселенной, я старалась понять, чего добивается парень, разглядывавший на данный момент женское лицо, чуть ли не дыша в него. Собственно, из-за стесненных движений было куда труднее думать. Сердце неистово колотилось, тело будто бы резко взращивало температуру до максимальных чисел, глаза бегали, вознамервшись не встречаться с очами напротив. А на губах повисла нервозная, но все-таки лыба. -И? — компаньон не переставал напирать и пристально вглядываться, — именно поэтому я перестаю быть мужчиной? — хладнокровный голос. Повержение в шок. Я зажала рот рукой. Чувствую, как глаза стали ещё больше. Словно готовые выйти из орбит от всего испытываемого стыда и кошмара. — Это играет какую-то весомую роль? — в ответ магу уже мои вопросы и неуверенное пожимание плечами. Лукас не унимался. Его рука оказалась возле моих волос. Он уперся в неё, дабы я не сдвинулась с места. Не посмела уклониться от разговора. Привязанность игнорировать ещё надо, а вот осторожничать более нет смысла. Улизнуть, слукавить, видимо, не выйдет. Глубокий вдох. К черту все! Набравшись смелости, а также возможно ума, я протараторила: — Я не могу тебя за мужчину считать или что-то большее! Ты же сам понимаешь, что речь идёт о романтическом плане! По крайней мере, я говорила в этом смысле! — отвечаю так же в лоб. Всплеснув мысленно руками, моя голова продолжила быстрее обрабатывать нынешние обстоятельства. Лукас внимательный, когда это не нужно. И я, признаться, малость растерялась. В прострастве между моими глазами, над носом не прекращали буравить дырку. Не из самых приятных чувств это делалось, понятное дело. Потому, единственное, что пришло в голову, так это опустить глаза. Что я и сделала. Как по мне, отличный способ побороть смущение перед мужчиной, говоря о романтике. Ощущаю вновь себя маленькой девочкой… — Но при этом всем ты говоришь, что не общаешься с противоположным полом! Кто я, если не его представитель? — остро отреагировал собеседник и принялся тыкать пальцем в свою грудь, громко изрекаясь. Остервенение в голосе и поведении вырвалось наружу. Маг выглядел взвинченным. -Для тебя так важно, чтоб я тебя за мужчину считала? — вывод о корне его вопросах напрашивается сам. И чего это маг вообще к моим словам цепляется? Лукас злобно прошипел моё имя. Впервые лично меня, душу из иного пространства, прокробило от того, как произнесли имечко бедной, в ни чем неповинной Емельяны. Говорил так, как шипит змея. Выделяя все согласные, превращая некоторые из них в щипящие звуки.«Е-ме-ль-я-на!»
По мужской реакции на выданное тем, к кому он обращался, было понятно, что кое-кто хотел заматериться. Облажить проклятьями вознамерился. — Так тебя зачем в расчёт брать? — забудем о мандраже, — ты ж в любом случае танцевать не намерен ни с кем! — проклятий пока не слышно. — С чего такие домыслы? — меня одарили в мгновение ока успокоившимся выражением лица. Походу решил обсудить со мной эту тему на более спокойных тонах. Юноша двинул корпусом и отодвинулся, давая свободу. Возникло облегчение.Но это не отменяло того, что на диване, сидя вот так, тесно. Благодаря испытанному ступору, моя туша даже не пыталась рыпаться. — Лукас, ты Атанасии отказал, очевидно, что твой ответ отрицательный, — сдержанно и развёрнуто отвечаю на поставленный вопрос, но так, как оно есть. Как бы я не отвечала, все всегда выходит боком. Отвечаю по существу — люди злятся, уклоняюсь от излишней конкретики — возникает недомолвка, нелепая ситуация, стараюсь соблюсти золотую середину — ситуация становится ещё хуже! — Так ты даже не пыталась предложить, — недобрежелательный запал поугас. — Будто бы ты согласишься! — говорю крайне живо. Ты, Лукас, с кем вынуждена я находиться сейчас вот так близко, воротил носом. И не перед абы кем, а самой наследной принцессой и собственным, как должно быть, любовным интересом! Именно из-за этого я не решилась бы в открытую предложить тебе, дорогой маг, потанцевать со мной, горничной, которая с трудом наладила с тобой общение! Внутри все бушует. Тирада, состоящая из гневных дум, хотела вырваться наружу. Вот по чесноку говоря: будто бы он согласиться со мной репетировать и уж тем более быть партнёром на балу. Не поверю, даже если миллион здешних денег предложат. Ответ не заставил себя долго ждать. Лукас, как было то пять минут назад, подорвался с дивана. — А то! Сейчас уж точно! -лицо в момент поменялось. Он прекратил хмуриться и ехидно заулыбался. Неужели, помутился расудком? Что ты несёшь, чертов маг? Ничерта не понимаю. Но понимание так необходимо! Ах! Уже я в свою очередь выдала прищур. — Что? — недоуменно шепчу. Дальнейшие действия по-новой повергли в шок. Руку, что преспокойно лежала на обивке дивана, сдернули, следом потянули. Маг отошёл на шаг назад и довольно грубо потянул на себя. Его кисть крепко сжала мою и утянула в сторону. Малость невоспитанный жест, которому я не стала упрямиться, проронив одно лишь «ой!» Чувствую подвох и вполне резонный. Голова кругом от этих разборок. — Докажу, что я вполне себе ещё тот партнёр из противоположного пола, с которыми ты не общаешься, — парень расправил плечи и придвинулся ко мне, — и как-никак мужчина. — И зачем?Нет, скорее, как?
Цепкие пальцы охватили мою правую ладонь. Тело грубо дернули с дивана, принудив встать. Я еле устояла на каблуках. Таким образом ноги отлипли от блаженной нагретой солнцем мебели. Появилось ощущение твёрдости под собой.Я податливо последовала за магом. Меня под руку вывели вперёд. Лукас провел за собой, конечной точкой его перемещения стала середина комнаты её высочества. Пару телодвижений, несколько метров, замерли. Мы встали прям по центру. Близко, вдвоём, рядом. Поймав равновесие, я подняла глаза на лицо собеседника, в чью шею уперлась. Вопросы на разные темы секундно завертелись в голове. Что он хочет? Что Лукас творит? К чему эти слова? А действовать так на кой черт? Не могу произнести и слова, поскольку толком не понимаю, куда да к чему катится происходящее. Ответно сжав мужскую руку, не видя смысла брыкаться, я встала, не шолохнувшись. Принялась ждать дальнейших действий с его стороны. Может, очередная шутка? Глядя вверх, моя персона стала сверлить Лукаса вопрощающим взглядом. В красных очах плёскался явный задор. — Чего вылупилась? — наглое хмыканье. — Ты будешь учить меня танцевать? — голос полный недоверия, — шутишь? Оглядываясь в смятении по сторонам, я поняла, что моё сердце бешено кололось от боязни и непонятной близости. Не будет же он моим партнёрам по танцам, не станет учить меня танцевать этот чертов вальс. Да и тем более здесь — в покоях её высочетва посреди дня! Да и в целом… Он умеет танцевать? Вот что важно! Лукас довольно сощурился и покачал головой, подтверждая свои намерения. Он не шутит. На него, кажется, тоска напала. Маяться от скуки надоело? Или белены объелся? — Танцевать? — вторая порция осознания, — Я? С тобой? — одариваю компаньона искренним ошеломлением. Ох, какой-то бред. Отвергать идею не буду, раз так ссудилось, то так будет. Предложение-то по-своему назначению хорошее, правда. Однако не верю в то, что произношу сама. — Ай, мнительная ты наша, прекращай, — настаивание на послушание. Лукас поправил мою руку, чтобы держать ее было удобнее. — Слушай, если ты обиделся на мои слова, то прости, — вижу, как закатили глаза, — я не совсем верно выразилась, — виновата, признаю, — но за мужчину я тебя считаю. Даже очень! — потому также виновато гляжу. Краснея, озвучиваю истину. Черноволосый, пока холост, высок — не жених, мечта! Как мог поверить в не сочтение его за мужчину? Дурак. Любая бы, да он и сам прекрасно ведает об этом, готова отдаться ему на месте. Во всех местах и позах. Местные девушки льнут к нему. — Хах! — смешок раздался над головой из-за разницы в росте, — тебе же в любом случае необходим партнер, — промолвил ехидно маг, — так что это будет с моей стороны услуга, — он смаковал каждую буковку. Намёк на то, что я должна его отблагодарить и принять дар? Атанасия может смерить одним видом. Но мне поздно смиренно глазеть на него. Гляделки не могут продолжаться вечно. Я же как язык проглотила. Стояла столбом, завороженно смотря на дьявола. — Ну что ж…- злодейская улыбка на мужских устах, — приступим? Это был риторический вопрос, очевидно. Не дождавшись от партнерши, меня, хоть какого-то ответа, мою тушу крепче своевольно сжали за ткань платья сперва на талии. Пальцы вызвали мурашки. Рука двинулась. Пригладив шов платья, поднявшись вверх, ладонь остановилась на левой лопатке, надавливая слегка. От меня раздалось нелепое ойкнанье в ответ на чужие прикосновения. Мой взгляд цеплялся за каждый объект, в непонимание метаясь между всеми действиями. — Ах, хорошо …- наспех сама становлюсь в удобную позу. Помнится, учительница объясняла танец с партнером: от девушки требуется покорность, но изначально, для красивого и правильного исполнения всех элементов, нужно принятие подходящего положения. В голове зазвучали наставления учительницы: " руку заносим на трицепс…" Чутка смущаясь, я повторила заученным наказам. Ручка вверх, скользим ею по черной водолазке и размещаем её на плече. Немножко заводим назад мягкими движениями. "...Встаём чутка справа от мужчины. Девушка располагается правее! Небольшое отступление от него влево...." Шарканье по ворсу дорого ковра. Дай бог не упасть на нем в предстоящих танцах. Я колыхнула головой, двинула ногой и совсем немного отшагнула в бок. Голова находилась возле правого плеча партнера. Стал доступен обзор за крепкую спину. Вроде, все верно выполнено. «Если вы, дорогие дамы, выполните это, то…» Дальше обычно следовали восхищения искусством вальса и всевозможными исходами правильного выбора мужчины. Но их не помню. И не хочу помнить. — Азы освоены, — колдун посмотрел в прикуп. Какой он непостоянный. Такой яркий контраст по сравнению с тем, каким был этот люд минуту назад в этом же месте! — Расправь плечи, — настрой на обучение серьёзный, — и в целом расправься. Мышцы шеи мгновенно напряглись.Я расправила плечи, как то приказал сделать Лукас. Повела ключицами, набрала воздух грудью. Емельяна, держим ровную осанку. Ты прекрасная леди. Сам учитель, в лице мага, не отставал. Ладонью почувствовала, что его собственная спина и рука напряглись. Обычная тканевая водолзка не скроет изменения. Танец исполняется в закрытой позиции, когда партнеры стоят лицом друг к другу. Беспокойства за сохранность чести не избежать. — Знаешь основу танца-то? А, партнерша? — ясно, без колкостей сегодняшний урок не обойдётся. Моя головушка немного осведомлена о вальсе. Представления об этом прекрасном танце сложились из школьных знаний на выпускном и с местных уроков. Для классического вальса характерно: быстрая и ритмичная структура. «Раз, два, три. Раз, два, три» — так отбивается ритм вальсовых шагов. Так же, как объясняла и делала Атанасия, для начинающих имеется способ упрощения запоминания движений. Представление квадрата на полу — по такой фигуре во время вальса будет двигаться пара. — " Основа вальса — плавное кружение при сохранении поступательности движения. В пределах одного такта гармония не меняется и… " — заученные фразы учительницы сами сорвались с губ. Но благо их не стали слушать. — Замолчи, — неодобрительное качание головой, — чего усложняешь простую вещь. В ответ молчком. Лучше послушаю его сейчас или же потом предпочту умереть от казни, чем от его рук. Вдруг по неуклюжести на ногу ступлю его? Аль совершу то, что негоже душеньке этого черта! — Слушай и запоминай, Емельяна, — ведущийвнушал странную уверенность. Кивок. Внимаю всеми ушами, глазами. — На счет «раз» — вперед правой ногой, — начал маг, — на «два» — приставляешь левую, на «три» — правая нога делает снова шаг, но уже на месте, — доходчиво пояснять точно не его конёк. Но ничего, справимся. Маг имеет противоречивый, неоднозначный характер. Стоит ли забить тревогу? Может, ему наскучили валяния на полу? Я не жалуюсь, возможно, Лукас сдал пока позиции в отношении ухаживаний за принцессой. Остерегаться, конечно, смысла нет, я давно свернула с пути, но и сберечь историю необходимо. Мало ли вселенная схлопнется от одного танца горничной с главным героем? В раздумьях краем глаза вижу манерно протянутую левую руку. Нежно касаюсь, позволяю мужской руке сжать свою. Движение вышло приятно трепетным. Это действие — часть позиции. Свободными руками танцоры замыкают фигуру для исполнения вальса. Сначала следует соблюсти формальности, как- никак. — Начнём, — раздался призыв к началу репетиции. Я без задней мысли согласилась. Поучаствую- ка в изящеренном способе выделиться и похвалиться. — Шаг, — повинуюсь, — и влево. Покорно слушаюсь. Меня вновь потянули за руку и повели за собой. Ноги двинулись с места. Лукас наглядно показывал каждый шаг. Чётко и выверено. Я же мысленно начала отсчёт, попутно старательно двигаясь по объяснением. На " раз" была занесена правая нога. Шевелю каблуком и ступаю на мягкий ковёр. Неудобно. На "два" меня под руку повели влево. Левая нога оторвалась от второй и встала на расстоянии плеч чуть позади. На конечное "три" приставной шаг. Телом поддаюсь вперёд, следуя за широкими шагами мага. Правая и левая нога в неком роде встречаются и замирают. Наша пара медленно обвела комнату, и мы встали в исходное положение. Ведомый партнер, девушка, останавливается, да так, что становится ближе к мужской груди. Я беспардонно дышала в шею мага, обдавая кожу под тканью тёплым дыханием. Учащено грудь вздымалась. Хотя первый элемент вальса и исполнялся медленно, однако для моего тела это редкая физическая активность. Дышало оно крайне неприлично ,неровно. Замедлив ход, пояснения продолжались: — Правую ногу назад. Влево. Вперёд левую. Далее мой сегодняшний учитель стал объяснять о слабых наклонах впред-назад. Из его слов стало понятно две вещи: корпус чуть-чуть назад, затем обратно. Выгибаемся в талии и… Словно плывем во время танца! Но не забываем о здоровом изгибе спины! Сделав половину шага, будучи готовой продолжать повторять шаг, я поняла, что мою правую руку отпустили. Мы остановились. -Добавим новый элемент, — партнёр был более воодушевлен, чем прежде. И вёл он себя неожиданно вежливо, аккуратно. С неописуемым удивлением вопросила я одним лишь взглядом. — Кружение, — изрёкли ответно мне, жестикулируя освободившейся рукой. Перед тем, как отступить юношу, необходимо красиво выпустить из рук ладонь. Следующее движение, которое необходимо выучить, чтобы хорошо танцевать, — это кружение. Минуту погодя, представление о том, как делать такой элемент сложилось в голове. Секундно, но щеки забраговели. Началом движения по оси является тесный контакт танцующих. Теснее, плотнее, ближе. Кружение происходит из перекрещения рук мужчины под грудью дамы. Лукас, не метаясь в действиях, в отличие от меня, дёрнул и сперва повернул, а затем развернул к себе спиной. Вышло так, что я стала к нему затылком. Грудь к спине. Маг одним осторожным движением завёл ладонь вперёд и проскользил ею по боку, остановшись в области ребер. Спина при этом должна оставаться прямой, но прижатой к партеру, плечи — расправлены, а голова — слегка приподнята. Изящность, изящность и ещё раз изящность! Девушка, после того, как высводиться из позы, похожей на объятия, делает большой выступ в сторону, взмахиввает рукой параллельно полу, а затем возвращается в исходную позицию вальса. Кружение назад. Вперед. Далее не забываем про ногу и смещение веса. Поворот под рукой, занесенной Лукасом над моей головой. Вращение. И так под монотонный счёт вся комната стала площадкой для оттачивания движений. Поворот за поворотом. Шаг за шагом. Разум вторил одно и то же, а все волнения ушли куда-то в подсознание. Не мешкаться. Не мешкаться. И не мешкаться. Уговаривала я себя, поворачиваясь в ту сторону, где должен стоять Лукас. Душу одолевает беспокойство, но не так сильно в сравнении с началом репетиции. Бесшумно ступая, я оттачивала элемент кружения. Не выпускать ладонь мага было труднее всего. Негласное ускорение темпа со стороны Лукаса смутило меня, но побудило к более энергичным действиям. Счет от одного до трех, различная похвала в смеси с шутками никуда не исчезнувшим ехидством подгоняли вальс. Раз-два-три, раз-два-три.Кружение.
Цветной подол взбодрился. Ноги наступали сначала на носок, а затем только на полную стопу. Сохраняя синхронность, я выверивала каждый шаг, неполностью доверившись партнеру. В этом была сугубо моя оплошность. — Прекращай быть зажатой, — ожидаемый упрёк. Хочет, чтобы я раскрепостилась и пустилась в пляс? Не могу не согласиться с тем, что не позволяю нутру стать менее каменным и насладиться моментом. Сердце шалит, а я шакалю. Танец — это искусство двоих. Вальс относится к бальным танцам, то есть его исполняют двое — мужчина и женщина. Изящно, прекрасно и немного любовно. — Двигаешься, как бревно, — заладили у меня над ухом, — будь пластичней, — на мгновение юноша серьезничает, затем самодовольно улыбается. Голос Лукаса был излишне спокойный, но не лишённым снобизма. — Мне трудновато за тобой поспевать, — я виновато склонился голову на бок. — Да мы и так двигаемся медленнее черепахи, — съязвил Лукас в ответ в своей манере, — не зевай, — хорошее наставление от лучшего учителя в мире. После этих слов я ощутила как ладонь на спине, как тиски, плотнее прижалась к платью. Но было не больно. Благодаря этому взросла уверенность. Но я сама обалдела. На самом деле, полагала, что тот будет придираться больше. Но, оказалось, нет. Танцоры — те же творцы, которые показывают чувства через движения. В веке, в котором существую я сейчас, балы — часть жизни. А также источник новостей, поводов. На балах происходит жизнь. Воспроизводится чувства. Особую роль в жизни каждого играет то самое понятие «страсти на балу». После обсуждения того, как нужно двигаться, где и как выгибнуться, как провести рукой по плечу и топнуть ножкой, моя персона упорно, с особым усердием повторяла каждое движение мужской фигуры, которая позволяла себе допускать колкости. Дело осталось за малым — не наступить колдуну на ногу. — И так по кругу, — остановка, нога приближается, — говорю ещё раз: двигайся на три. Это означает, что каждый такт включает три доли, на которые и совершаются движения, — Лукас глубоко вздохнул. Компаньон умело двигался и подставлял руку вовремя. Без торможений. Я двигалась быстро и уверенно, подобно мужчине, в чьих руках была. Легкость, воздушность и грациозность в каждом движении. Благодаря творящемуся приловчилась вышагивать. Плыла так медленно и изящно, скользя по стриженному ковру, боясь спотыкнуться. Тепличные условия комнаты нагрели воздух. Тот самый кислород обжигал лёгкие, солнце слепило глаза. Но, вальсируя, простор перекрывал изъяны. Слух выделял только общие шаги и речь Лукаса. Голос прям такой бархатный, что кожу пробирало, становилось непривычно внутри, меж ребер. Приятно саднило, завораживая и отвлекая разум. Воображаемая схема шагов квадратов вырисовывается на полу словно по волшебству. Её представление гораздо упростило зубрежку движений. Моя физиономия устало смотрела на водолазку. Я пыталась не сутулиться, держаться ровно, но при этом — максимально расслабленно и непринужденно двигаться. Танцевала вальс медленно, соблюдая технику всех элементов. Ключевое в вальсе — видимые отношения партнёров. "…Танцорам, девочки, нельзя сказать о своих чувствах словесно, о том, что они испытывают. Нужно это показать. А чтобы показать правильно — нужно пропустить это через себя, спроецировать на себе, провести аналогию со своими моментами…" В голове не унимался голос мадам. "…Танец получается, яркий, соблазнительный, волнующий, заставляющий зрителей сопереживать…" Вспомнив объяснения женщины, я постаралась выполнить вспомнившееся. И, посматривая вверх, дабы узреть лицо моего напарника, погрузилась в ситуацию. И я проживала ее, растворяясь полностью, отдавая всю себя. Идя в такт чужим рукам, тая в них, думаю о парне, в чьё плече легонько уперлась. Он изменился. Отношением ко мне и внешностью. Успел Лукас вымахать. Высокий, статный и красивый парень. Его благородная фигура прямо сейчас возвышается над моей, хлестко уводя в сторону. На балу сразил бы наповал всех. Планку другим героям задал этот черт огромную. Надо же как все повернулось, в казенных стенах и не приметить, как наша троица спешно меняется. Что Ати, что Лукас растут, изменяются так, как-то было показано в произведение. Губы растянулись в улыбке. Душа невольно радуется. — Изумляешься так, будто никогда не танцевала, — взгляд впился в туфли. Я вернулась в разговор, который велся без прекращения передвижения по покоям. Наконец нахожусь с ответом и произношу его: — Я изумляюсь тому, что ты мастерски вытанцевываешь вальс, — а ведь правда моя. Богу душу отдал за навыки, это видно по чрезмерно уверенным телодвижениям и ведению партнёра. Не дрожит, не спотыкается. Движения верные, правильные, мастерские. Да Лукас неоспоримо самородок! Лукас не прекращал харахорится. — Не беспокойся на этот счёт, — очередной поворот и ощущение знакомого хвата на зоне талии, — я лучше любого другого парня, которого тебе подсунет златовласка, — на мужских устах мелькает слабая улыбка. Родное бахвальство вырвалось наружу. Звучит многообещающе. Не смею более усомниться в нем. Достоверно не известно кем является Лукас. Нет, известно, что является потомком дворян, потому к аристократам близок. Обучен грамоте, математике, всем знаниям и навыкам, доступным только высшим слоям общества. Но его прошлое для нас на данном этапе жизни покрыто завесой тайны. Лично я, не Емельяна, в общих чертах помню сказ в новелле о его детстве. О не самом лучшем детстве. Но в нем не были упомянуты ладные, отличные навыки в вальсе. После повторяющегося кружения я разместила левую руку на плече Лукаса, бесцеременно щупая его. И, стараясь изучить и запомнить как можно больше про вальс, сосредоточилась на движениях. Правую руку он опять вложил к себе в ладонь и повел под руку в сторону. Когда основной шаг вальса отработали, мы стали передвигаться по воображаемому квадрату, а затем объединили несколько квадратов в большой круг. До талого мы нахаживали круги по пириметру уже сумеречной комнаты. Последнее сближение, пересечение взглядами, касание свободных рук и конец. Поклон замыкает танец. И, как завещали все учителя из прошлого и настоящего, взмах ручкой и соблазняюще по-дечечьи прикрытие век. Суматоха закончилась. Мягким движением кисть была опущена. Я бегло поклонилась. Тело, отшатываясь от партнёра, облегечнно дышало. Моя туша была мысленно готова к придачи себя позору. Но Лукас сам следом учтиво поклонился и принялся поправлять мантию. — Неплохо, — я его впечатлила? — некоторые шороховатости имеются, — ага, конечно. Знакомая сварливость. Ждать чего-то больше не стоило. Но это хотя бы не "никчемно"! Наверное, понимает, что мне не доводилось танцевать с кем-либо. А вот это лесно. Лукас обратил свой взор опять на мое лицо. — В конце концов, я не запуталась! — настоящий успех, из-за чего кулак победносно взымает вверх. Все, репетиция довлеет нам обоим. Это понятно по приподнятому уголку рта напротив. -Это было весело. И полезно, — умаялась я, — не придётся сторониться на балу приглашений. Речи складываются шустро, а слова излагаются невероятно бодро. Лукас непонятно фыркнул. — Больно столько возни с тобой, — ляпнул обидное и зевнул. Ай, вот оно, характер вернулся. Я покосилась на мага. — Это было не так безобразно, как могло бы быть, — моя очередь ехидничать. Повисло молчание, в котором было слышно едва ли общее дыхание, а также, как скрипнули ножки дивана. Думала, двину кони. Повернув голову в сторону настенных часов, прищурившись, в неё нахлынуло волной удивление: прошло аж два часа! А по ощущениям, будто полчаса! Наспех поправленное платье было вновь обижено жизнью. Словно потеряв силу в ногах, моя туша вповалку легла. Двинулась и как опустилось вниз! Юбка сложилась, возникли новые складки. Боль в ступнях дала о себе знать. Я, кряхча в тщетных потугах, скинула туфли. Долой корсеты и каблуки. Свободу телу! Осмотрев собственные ноги, понимаю, что им конец. Я стёрла ноги. Но лучше так, чем в кровь. Мозоли при любом исходе будут. — Плевать, — тихо шевелю устами. И земля плыла… Горемычная туша моя была благополучно опущена на пол. Настал час и моему тельцу отдохнуть, раскинув ножки. Силы-то иссякли. Я растянулась на полу, довольствуясь и одновременно изнывая от растуресенных косточек, пока Лукас сделал то же самое, но на диване. Мужская фигура привычным способом, магическим, пересекла комнату. Мы махнулись местами. Он там, я здесь. И оба выстрадали этот день. По состоянию Лукаса не скажешь, что тот выдохся, но как он мигом развалился на поверхности гласит об обратном. А мои красные щеки, издаваемые предсмертные сипы говорят сами за себя. Софа под парнем слегка пошатнулась и примялась. Моментом зеленая мантия, дававшая во дворце окружающим понять, кем является её обладатель, растворилась в воздухе. Маг опустился головой на красную подушку и прикрыл глаза. Злоупотреблять-таки тесным общением с самим мужским главным любовным интересом приятно… Радость так и прет. Думала, что ноги отдавлю будущему мужу самой принцессы. Господь бог отвадил. Но, кажется, что я и Лукас, который приобнял подушку, погрузившись в молчание, забыли о чем-то важном… Оглядев золотую комнату, обставленную дорогим убранством, закрались подозрения о том, что именно забылось. «Золото…» — одно слово вертелось на языке.Точно! Мать вашу!
Я, наспех подставив руки, чтобы не грохнуться, пока тело подпрыгивало, без колебаний заголосила: — Лукас!Верни Атанасию!
***
В тот же час её вернули. Произошла драка. Все вернулось на круги своя.***
Сами дни протекали быстро, будучи наполненым событиями, как и прошлый. Начался новый день. Казалось, я только впервые танцевала не абы с кем, а с самим Лукасом, как настал вечер, новый день и все повторилось! Настала вторая репетиция вальса с черноволосым, которая выдалась вполне себе успешной. И не было печали, однако следующими сутками наша беседа компаньонов прервалась резко — из-за врывания Лилиан в покои ее высочества. Чуть ли не с вышибанием ногой двери старшая горничная оказалась среди нас. Всё произошло очень сумбурно, чему я была свидетелем. Мы, двое замерших «подростков», нехарактерно себе хихикали в стеснении и сконфуженности, пока черноволосый компаньон уминал и сметал все гостинцы со стола, будто бы все так и должно быть. Привык что ли? Как выяснилось, моя голова-таки глупая. У Ати в придачу. Лукас правильно говорил, что у нас нет ума. Как в воду глядел. Я и злотовласка забыли о крайне важном моментике — отец принцессы. Мы обе запамятовали о самом императоре Клоде… Вернее, о ауденции с ним! Это кошмар! В попыхах, сослав Лукаса чуть ли не толчками и пинками под зад за дверь по его колдовским делам, приведя в пример волшебную башню, я с Лилиан ломанулись к гардеробу принцессы. Тяп-ляп, там-сям, работали в четыре руки, сберегли кое-как минуты и Атанасия была собрана к чаепитию с батькой буквально за час! Чудеса золотых ручек моих и милой Лили… Так и вышло, что я уставшая за эти двое суток, потная, с ватными со вчера ногами вилась в саду то стоя, то блуждая за кустами в розарии подружки. Я посмотривала за тем, как члены императорской семьи мило щебечут: Атанасия смеялась, лепетала, говорила о чае лип, а император в ответ слегка улыбался, попивая из фарфоровой кружки. Вдвоём единственные живые члены императорской семьи проводили время, сидя в ажурной беседке. Видя их взаимоотношения становилось радостно за счастье главных героев. Но паралельно этому на моей душе взрастала зависить. Чёрная, раздражающая зависть. Почему в этом мире у Емельяны нет близких живых и адекватных, любящих её родственников? Она, как и я, обречена была на страдания в одиночестве? Даже при условии, что моя душа не заняла ее тело, ее родители в любом исходе погибли бы. А так, оставшись они живы, может я смогла бы с ними сблизиться, обретя некое подобие семьи. Взлюбилась б в них, привязалась к ним, подобно Атанасии, но нет. Эта участь Ени оттягащает мое положение. Довольно-таки удручающе… Но что есть, то есть.***
И вправду дни идут крайне быстро. Вчера танцевала с Лукасом, сегодня опять, затем выгуливала Атанасию на чаепитие с Клодом, а после умирала от безделья днем, но помирала от нескончаемых уроков к вечеру. И даже не своих! Отлежаться охота. Потанцульки с магом, натоптыши, угрызенья совести за привлечение внимания к своей персоне вкупе с уроками — такие вот жертвы приходится терпеть. А все ради бала. Третьи сутки перед дебютом подходят к концу. До бала дебютанток предстоит два суровых дня, полных событий, включающих в себя подготовку к самому праздненству. Примерка заморских новомодных платьев, многотонная глажка, готовка очередных искуссных блюд, ломящих стол, украшение всех поверхностей — все самые сочные и немаловажные детали переломного момента в жизни единственной принцессы сей империи и главной героини целой манхвы лягут на плечи слуг. Но никак не моих. И слава богу. Везение ли это? Можно ли такое назвать таковым? А то. Емельяне предстоит самой показать свой лик обществу, а потому ей не до орагиназации банкета. Она ж член цирка здешних аристократов, приставленный ко двору. Да и леди, которой необходимо выйти в свет. Время, возможное потратить на различные приготовления, лучше потратить на собственные нужды и прихорашивания. Маркиза с огромным влиянием вкупе с престижем будет пристутвовать на царском балу. Но в то же время она лишь маленькая героиня несобственной истории. Не более. Лично мне кажется творящееся любопытным. Но, как говорится, если кажется — креститься надо. Душа с телом так измучены: что из-за череды случаев со вчерашнего дня, что из-за физических и моральных пыток. Добивает погодка за окном. Дождь громко бил по крыше. Капли тарабанили по тонким стеклам и дворцовым стенам. Хрустальная вода собралась в мерцающие лужи и струи, которые оказались на мраморной лоджии. На улице погодка так себе. Это вам не тёплая майская ночь со стрекочащими вдали кузнечиками, перебивающих навеявший долгожданный сон. Веяли холод, тоска и вселенская обида. Луна, как солнце днем, озаряла дворянские покои ночью. — Слушай, Лукас, — привлекла внимание к своей персоне я. Кровать скрипнула под дрыганием моей же ноги, которую я нарочито выпихнула из-под одеяла, дабы холодок проскользил по коже, — спросить кое-что хочу. Нет ответа. Ничегошеньки. Даже брани. Как в воду канул. — Эй-й, — затягиваю скучающе. Спихнув с груди кусок розового цвета одеяла, чтобы полусесть на матрасе, я подперла руками свое положение. Поправила чеку и вытянула голову в направлении места, где по моим предположениям сидел маг, а так же тому, откуда ранее раздавался его баритон. Софа приковала к себе внимание на дальнейшие пять минут. Так странно понимать, что под покровом ночи я с магом, способным уничтожить империю, сетую о всяком. Сам Лукас вразвалочку разлегся по-привычному на диване. Прикрывшиеся веки, слегка нахмуренные брови, скрещенные руки на груди давали понимание о том, что человек дремлет. Мужская грудь, облочённая в знакомую ещё с пор прочтения манхвы водолазку, медленно, с мелкими вздохами и идентичными выдохами вздымалась. Лукас всегда дышит с особо размеренностью: аккурат и неспеша. Сумасшествие то, что я вообще эдакое приметила за эти годы. Прилично ли разглядывать человека вот так? Всматриваясь во внешность компаньона, моя душенька все равно находилась в ожидании отклика со стороны. Внешность парня, несомненно, тянет, манит, но мне нужны ответы! И нормально ли, что он спит в женской комнате? Днем-то оно понятно, мы, то есть я и Ати, свыкликись с этим, а вот его нахождение тут ночью куда пугающе. Обосновался тут себе, знаете ли… — Чего замолчала, — алые глаз, как у терминатора, светился в темноте, — я жду вопроса, — раздался хруст костяшек, — чего ты там узнать хочешь? Не заставляй меня ждать. Фаза была закончена уныло. Будто бы ему так интересно узнать, что я скажу. Давным-давно, в тот день, когда у нас состоялся один из первых разговоров наедине в моих покоях, я спросила его о том, " почему он зачастил ко мне " и "зачем захаживает", так вот получила в ответ фразу, которая запомнилась: «Нужен особый повод для встречи, неужели?» Она мало что расставила на свои места. Маг на красное словцо беден либо ленив. Он отвечает что тогда, что сейчас кратко: без каких-нибудь пояснений. А с таким подходом диалог не построить. Лукас открыл глаза полностью и грузно поднялся с належанной поверхности. — А …- запинка, — …я…- мямлю, — так ты слушаешь…- пробормотала я, дивясь способности Лукаса и спать, и внимать женские речи. — А.э .б, — цоканье, — прежде чем обращаться к кому-то, речь сформулируй. «Видимо, он в скверном расположении духа» — так бы подумали люди, которым удосужилось бы перекинуться парой слов с ним, однако, жалко понимать, что императоский маг — это ходячая язва и что это его обычное поведение. Ему лишь бы обругать. В проявлении твёрдости характера он прав — мне таковое необходимо. Я стала мякешим в этом мире. — Я, вот в теории, могу использовать магию? — решительно озвучиваю терзающие мысли, воспользовавшись случаем. Воспользовавшись ситуацией, Лукас переместился. Поменял местонахождение несколькими шагами. Встал подле меня, огляделся и без стеснения сел прямо на пол. Уселся параллельно деревянному каркасу, там, куда больше всего падал свет луны. Моей персоне оставалось молча ждать, пока тот примет удобную позу и продолжит разговор. — Не-а, — выдано лениво. Энтузиазма в голосе нуль, — ты не можешь и не сможешь, — отчеканил маг, даже не размышляя над вопросом. Такой порядок дел меня, признаться откровенно, не устраивает, а потому продолжаю засыпать тонной вопросов неочухвшегося Лукаса. — А если буду кучу времени учится, практиковаться, наравне с принцессой? — я скидываю полностью одеяло со своего тела, перебрасываю вторую ногу с края кровати, перекрещивая. Теперь мы с Лукасом глядели друг на друга. Благодаря тому, что его привлекают гладкие и холодные поверхности, разговор велся с ним, пока он восседал на полу, облоктившись спиной о деревянную часть кровати и согнутую в колене ногу. Я аккуратно пододвигаюсь к тому, под чьим весом как раз-таки кровать с краю и прогнулась. Для моей личности и так слишком большая честь находиться рядом с ним. Между тем делаю я это уже порядком пяти лет! Околачиваться с ним по прошествии времени привыкла. Вошло в привычку быть всегда, везде рядом с Лукасом. Сначала казалось это диким, сейчас чем-то обыденным? Иногда возникает чувство, наполненное спокойствием. — Не смеши меня, — он закатил глаза, усмехнувшись, — ты веришь в произнесенную чушь? — видно его желание удавиться со смеху, — выбрось эту дурь из головы, — после этих слов говорящий постучал по виску. Я призадумалась, представляя мусорный бак. Отогнав глупые, но забавныее мысли, твёржу вдогонку: — Совсем не могу использовать магию? — нативно уточнение. Пальцы сжали ткань простыни под собой. -Да, — прищучили мою персону. От Лукаса аж сквозит нарастающим раздрежением. — Прям…совсем-совсем? Даже если учителем будешь ты? — метод жалобной мольбы идёт в ход. — Ты с первого раза не понимаешь? — с каплей негодования, как он бы посчитал, воскликнул компаньон, запрокинув голову. Умудряется же компульсивно не биться головой о край дубовой кровати… — Я всего- навсего уточняю, не груби, — от части понимаю, за что его считает Атанасия истеричкой. Лукас зыркнул наверх. — А ты не тупи, идиотка, — он хмыкнул. Порой, как ни крути, хочется побыть в гордом одиночестве. Только бы не слышать чужое хмыканье и злорадство снизу. Уж лучше молча на луну глазеть и выть, чем это. — Теперь ты мне скажи, Емельяна, какого черта ты привязалась к магии? Не с проста же допытываешь меня, — на край матраса внаглую положили руку и облоктились о неё затылком, — докапываешься, как пиявка, — не из самых приятных сравнений озвучили в слух. Нагрянуло оцепенение. Разум воиспрозвел воспоминанем истинную причину своей заинтересованности в колдовстве. — Угадал, — чужое предположение оказывается верным, — на то есть своя причина. Кровать сильнее приплюснули весом. Я придвинулась к говорящему. — Так че же тебя к ней тянет? С головой что случилось? — снова подколы, — изначально до трясучки боялась её, потом в библиотеке книжки почитывала, а сейчас интересуешься хлеще прошлого? — Лукас повел бровью, дивясь, — откуда эта чушь? Выходит, он все понимал? Неужели еще тогда в библиотечном инценденте по вороху раскиданных книг догадался? Но за этапами принятия мною магии как уследить успел-то? Видимо, поняв, чем забита моя голова, по отразившимся эмоциям на лице, колдун покачал головой. Я была потрясена. Не сказать, что моё любопытство в отношении магии — секрет. Потому излагаюсь, обобщаяя все: — Я всего-то заметила, что меня окружают люди, способные к магии… — протяжный вздох, переросщий в обреченное состояние хозяина, — ты, Лукас, да Ати… Вот и заинтересовалась. Все просто, — говорю с большими паузами. Перечень лиц, обладающих способностями, далеко не весь. Даже если отогнать мысль о том, что половина — основыне герои произведения. В любом случае талантливых людей в окружении не счесть. Лично я сама недавно поняла свою отчужденность. Ну, как свою, Емельянину, присвоенную не по собственной воле себе. Звучит глупо, но это так. Причиной самокопания является Ати. Да. Именно она. Совсем недавно, вечером текущих суток, в идентичный холод и мрак, но обставленный более дорого, я заправляла для нее постель, а после тихочнеко наблюдала за тем, как она корпит над учебниками. Сидит, постукивает карандашом, бурча и пыхча, а затем оп, темную комнату, освещаемую до этого торшером у стола, озаряет знакомый свет! В тот момент урок математики от скуки перерос в практику заклинаний. Тогда-то она и показала мне свои нынешние магические способности, радуясь своим силам. — Лишь два человека, — распальцовку цифры два выставили вперёд в воздух, слово тянув к потолку, — не так много, как могло бы быть, — Лукас, как ребёнок, крутил собственную кисть, рассматривая ее изящные очертания. Длинные пальцы кружили в воздухе, вычерчивая неясные узоры при ночном свете луны. Я помотала готовой, чтобы не продолжать пялиться на мужскую лапу. — Но вы моё основное окружение! Да и меня гложит другое немного, — начала я, — вы оба под защитой магии. Различных заклинаний и барьеров, вам ничего не страшно, — мои компаньоны — оба сорвиголова. Всем весом плюхуюсь на кровать, ложась на живот. Приподняв ноги и согнув в коленях, я стала ими болтать. Скучновато и волнующе единовременно. — И что с того? — коронная изогнутая бровь. Вот как один вопрос может омрачить диалог. Живущая в панских хоромах настоящая Емельяна, полагаю, не стала бы себе этим голову забивать. Но для меня уныть настала. — Для тебя это незначительно, понимаю. Атанасия защищена императором, он её покровитель, ты сам себе защитник, а я ...- нахожусь с ответом, чуть ли не вереща, — я беспомощна! Я одна во дворце! Ничего не смогу предпринять, случись что. Некоторым даже наплевать на то, что я из маркизата! Мне малость обидно из-за этого…и страшно, — высказываюсь как на духу. — Всего-то. Нашла чем голову забивать. Не драматизируй, — Лукас призадумался, — не каждый достоин использования магии, — на этих словах он гордо улыбнулся, потом остепенившись и поняв, видимо, о чем говорит со мной, дополнил, — и не каждый к ней способен, — поправил парень себя. — Понятное дело, что не каждый одарен как вы, но раз в этом мире все крутится вокуг маны, то у меня имелась надежда на кроху одаренности …- непонятно на что уже! Я поставила руку на подбородок и взгрустнула. Паршивый вечер. Вот как правда губит человека. — Ты думаешь, что кто-то тебе может причить вред? — обращение ко мне. — немыслимо. Тебя не посмеют тронуть, — он произнес это с таким видом, будто бы сам меня не зашугивал никогда. Вот черт. Не все так безоблачно, как ночное небо на улице сейчас. Закатные сумерки час назад незаметно сменились ночью. А мы вдвоём продолжаем находиться в покоях, не готовясь ко сну. — Не сказать, что это так, — даю ответы, недолго думая, — хотя, в некой части ты прав …- стараюсь более внятно растолковать свои опасения, глядя в алые глаза, — но мы же во дворце, полного опасности. Вот мне и хотелось узнать способна ли я к использованию хоть к капли магии. — Повторяю для тех, кто наглухо отбитый: нет. Ты совсем не способна. Как бы ни старалась, тебе её не познать, — с легкой издевкой в голосе произносит Лукас. Посыл ясен. Мне не стоит далее расправишивать его. Нового ответа не получиться выудить. — Тогда это все неважно, — нахмурившись самую малость, выдаю я, с досадой глядя куда-то вперед, — но большое спасибо, что ответил и пояснил. Смесь светлой печали и горя возобладали внутри меня. Паршивенько. — Как бы ни пыхтела, тебе её не познать. У тебя маны ничтожно мало, — поведал мужской голос. Мат в мыслях озвучил сам себя. — Я поняла! Не дави на больное! Тем более, уже не имеет смысла, — на эмоциях мое тело резко подалось вперед и подмяло под себя кровать и голени. Погано на душе сделалось. Даже тут судьба, бог, неизвестные силы, переместившие меня в этот чертов сказочный мир обделили. — Умоляй бога, чтоб тебе до конца жизни хватило, — Лукас толкнул речь. В этот момент глаза из орбит едва ли не вылезли .Час отчесу не легче. Что это ещё значит? Можно поподробнее! Готовая спросить назревший вопрос, касаемо последних слов, я вскинула руку вверх, но мне и слова не дали пискнуть. — А вот Атанасии просто повезло с её безмерно количеством маны, — ловлю на себе взор снизу, — подавно её отец сам император. Ты на неё не равняйся, — из уст мага прозвучало утешение. Твои слова, Лукас, для меня не утешение. Но спасибо в любом случае. Я никогда не чувствовала себя способной ни к светским танцам, ни к тем более магии. Трезво оценивать навыки — залог светлого будущего. Но при условии не умаления собственных сил, способностей. Иначе проку совсем не будет, и ты, человек, появившийся проявить себя хоть в чем-либо, останешься тенью. — Я и не собиралась …- закусываю щеку, но тут же озоряется светлый ум, — если ты так меня поддержать решил, — довольно посмеиваюсь в голос, без злобы, — ахах, хорошо! Я нахожу веселым заботу Лукаса. Откровенничать не самое время. — Ещё чего, — опять ядом плюется. Лукас сперва как-то недобро зыркнул в направлении меня и подушки, а после отвернулся в сторону выхода на лоджию. Мне оставалось глядеть на его ровный профиль и заостренный кончик носа. — Ещё и маны мало …- бурканье, принадлежащее мне, нарушило тишину. Что за невезение! Глядя на грозную тучку в виде колдуна, улыбка, возникашая благодаря его собственным словам, была готова пропасть по той же причине. Но, Емельяна, не падаем духом! Тогда моей персоне следует проявить рвение в другом. С магией тягаться не намерена. Значит, займусь грызенем гранита науки. Тот, с кем мне приходится вести разговор, встречал взглядом луну, пока моя утомившаяся физиономия обмякла на кровати. Но минуту погодя, мы оба смотрели в окно. Лукас лежмя на полу, а я развалившись на уровне выше. По тому, как собеседник естественно и свободно вёл себя, непринуждённо валяясь внизу и положив голову рядом со мной, на выступ, зародилось желание пожить также. Внимание с окна пало на мага, а потом обратно. Вот только, призадумашись и поняв, как наша парочка сидит, я задалась вопросом: а ему вообще удобно? Сидит себе на полу холодном, ручку на кроватку девушки положил, облокотился, да смотрит себе на собеседницу исподволь. Я привыкла видеть его на своей кровати, чуть ли не спавшем в ней, свыклась встречать его в покоях лежачим звездой на ковре либо на подоконнике днем, как недавно в покоях Атанасии. Но не вот так вот! Уж слишком странная даже для него поза. Пока я глядела в пустоту, разглядывая звезды, ощутила на себе алый взгляд, который невзначай перили в мою сторону. Перевожу уже свои очи в направлении обладателя алых глаз. И чего он на меня пялится? Я почувствовала этот продолжительный пристальный взор не сразу. Он смотрел прямо на меня несколько минут. Не выдержав этого, начинаю первая: — Ты чего? Что-то не так? — одариваю сконфуженным лицом. Теряется понимание времени, раз пару секунд по ощущениям оказываются целыми минутами. — Вовсе нет, — мужской отклик. То, что довелось услышать ранее, не разбило мне сердце. Однако огорчение присутствует. — Тогда чего смотришь? — продолжаю монолог с раздосадованностью. Он промолчал и вновь отвернулся. — Мог бы из вежливости ответить, — внутренее надуваюсь, как рыба фуга. Губы складываются ниточкой. Алый взор не переставал буравить то моё чудоковато выражающее эмоции лицо, то окно. Эх.Как говорила молодежь, кажется, азиатская, Лукас — бука и бака. Пугающий меня до дрожи иногда. Из- под полуприкрытых ресницы посмариваю косо на черную голову. Я не сдержалась и совершила глупый поступок, котрый запомнила на веки. Черт возьми… Рука, на которой обосновалась моя голова, плавно вылезла и потянулась вперед. Ею я беззаботно хлопнула черную макушку! Своевольничаю? Ещё как! Год назад бы не позволила себе совершить такое, но сейчас, как мне кажется, мне будет это простительно. А то вон как сблизились. Безобидно трогая волосы, моё лицо скривилось в глумлении. Лукас не скинул руку. Сидел покорно подле, молча. Наблюдаю за этим и беспрепятствено тормошу косматую чёлку. Примечая, что колдуна будто обкарнал слепой парикмахер. Сходил к местному цирюльнику. — Что на этот раз? — о, подал свой нежный голосок, — ты что творишь вообще? — привычное раздражение! Ой, не говори, только, что ты против. Сидишь, как взлохмоченный цыплёнок. — Ничего! — на радостях зубы сами себя показывают. Хочется как утром при принцессе давиться со смеху, только бы отпустить раскрывшуюся правду. Под бронящее мою физиономию выражение отворачаиваюсь. — Ах ты… ! — компаньон нахмурился Прекратив показывать зубы, я убрала ладошку прочь и уточнила: — А ты чего на меня глядел? — расспрос с невинно хлопающими глазками. Вопрос пропустили мимо ушей, — ты просто захотела меня побесить? — Лукас сощурился. -А то, — чуть ли не мурлычу, — как то делал ты утром, — указываю на него, покачивая ножкой. На мой не прекращающийся поток речей ответили кривой дугой на устах и лбу. Брови поплыли вверх, вслед за этим губы. Лукас многозначительно уставился на мое лицо. И ничего не скажет опять? Вот так диво! Взгляд колдуна, выделяющийся при всех условиях, виднелся в темноте. Он проскользил им сперва по одеялу, а затем перекинул его в сторону меня. Секунда, и Лукас отстранился. Выставленное колено вперед позволило ему облоктиться на него и быстро встать. Каждое действие чужой фигуры провожалось уже моим вниманием. Лукас выпрямился и повернулся корпусом. Кровать, перестав продавливаться под воздействием чужого веса, стала ровной. Прогиб на краю пропал. — Тебе пора баиньки, — раздался голос мага сверху, — спать. Я же быстро, как в кино, заморгала. Решил заботой охватить? В ответ, будто поняв нависший вопрос, мне ядовито выдали: — Слишком много болтаешь. Разъяснение, достойное похвалы. С моих уст сорвалось беспокойное согласие. Хорошо, смысла перечить нет… Может, задела чем ненароком его. Либо маг устал от нахождения со мной. Возится который день подряд. И его понять можно. Он, мать вашу, в окружении детей! Но чаще сам как ребёнок… Сообразила я не быстро, в какой момент уже лежала вдоль матраса. Не поперек, как было, а надлежаще ровно. Боясь шевельнуться, я статуей наблюдала за проделками мага. Щелчок! Внезапано одеяло взлетело. Преодолев расстояние в сантиметров десять, оно расправилось полотном и накрыло мое тело с головой. — Отбой. Баритон раздался внедалке. Краем глаза видно, как маг отошёл от укутанной в ткани меня. Я даже не успела пожелать спокойной ночи и отблагодарить за прошлые двое суток. Лукас, поправив взлохмоченные смольные волосы, бесшумно сделал короткое движение. Последние в сегодняшнуюю ночь движение и звуки, видимые и слышимые мной. Он ловко развернулся на пятках, сложил руки за спиной и направился к закрытому окну. Меня охватило марево. Ресницы, очевидно, по велению мага из башни слиплись. Я стала видеть непроглядную ночную темноту.Чуть погодя совсем ничего.
***
Странные сны после изнуренных дней — вещь свойственная такому состоянию. Именно поэтому в воспоминаниях отложился чудной сон… Нежась в кровати, видя мечты, доносся до разума звук. Голос, который пробирается в сознание сквозь сон.— Ай, черт со всем остальным. С меня не убудет.
Цоканье и скрип.— Как выясняю что с ней, — по коже прошел табун мурашек из-за сползающего одеяла с плеч, — то…-затишье.
Тяжёлый пласт хлопка поправили и накинули обратно. Последовало ощущение горячей руки на лбу и тепло.— Сперва окончательно разберусь с её нехваткой маны. Зачахнет же в худшем случае.
Настала тишина, продлившаяся недолго.— Почему ты так похожа на него?
И голос затих. Обнаруживать сходство с кем-либо неприятно. Но благо, это все во сне. Хотя, сладкая нега не повзолит снам выдать кошмары… Происходящее так отрывисто. Все прекратилось. Разум не слышал дальнейшие речи. Темнота погрузила мозг в новую историю вне дворца и знакомых голосов. Я окончательно вырубилась.Но…
Сон ли это был?