По острым иглам яркого огня

      Командор пахнет костром и еловой хвоей. Иногда пылью, если слишком долго сидит в библиотеке, изучая старые и не очень свитки. Ему нравится смотреть, как она работает, хоть он и ворчит порой для приличия что-нибудь на тему книжных червей. Она в ответ всегда беззлобно усмехается и предлагает подарить ей на очередной день рождения очки-велосипеды. Для пущего сходства. Он обещает подумать.       Командор всегда смеётся и шутит на советах не зависимо от ситуации, чем дико бесит Голфри на пару с Кономи. Она как-то раз призналась ему, что делает это не нарочно, само выходит. Уж больно смешно смотрятся перекошенные лица начальства. У него уже вошло в привычку считать, сколько раз на дню королева грозится снять с должности своего верного военачальника или, что еще хуже, отречься от трона самой, и пусть Рианна и дальше разгребает все это политическое дерьмо. Эльфийка в ответ притворно ахает, корчит рожицы и ехидно напоминает, что Мендев ей ни в одном месте не нужен, и в прошлый раз она вмешалась исключительно из безысходности. Королева скрипит зубами, но смиряется ровно до следующей ее выходки.       В ставке командования о них знают многие, хотя усиленно стараются не замечать. Риа часто шутит на эту тему, лежа в теплом кольце аазимарских рук. Он усмехается и целует ее в висок, привычно острит, как бы невзначай зарываясь носом в копну алых волос. Пару дней назад ему пришел его заказ: серебряное колечко с сапфиром, в цвет ее глаз. Он все тянет, не решаясь задать вертящийся на языке вопрос, боится сам не зная чего, мнется, будто юноша на первом свидании. Она его не торопит, хотя скорее всего догадывается о чем-то, иначе и быть не может.       Командор любит розы. До умопомрачения. Она сама рассказывала об этом Сииле, ещё до взятия Дрезена, приблизительно перед атакой горгулий. Их опять понесло куда-то к черту на рога по архиважным королевским делам. На привале было скучно, хмурый народ разбирал спальники, подыскивая себе местечко поуютнее на продуваемой всеми ветрами каменной площадке, а сама глава отряда что-то бойко строчила в своей книжке. Воительнице тогда надоело первой. Диалог поддержали вяло, а некоторые (не будем показывать на Камелию, как говорится) и вовсе проигнорировали. Он и сам предпочел молчать и слушать, но ответ эльфийки почему-то запомнился. Стоило им немного обжиться в главной цитадели крестоносного движения, как он завалил её цветами, а потом долго и с удовольствием наблюдал, как командор с ними лично возится.       Рианна терпеть не может Камелию. Та отвечает ей взаимностью. Но на публике они исправно играют роль лучших подруг. Он не может не замечать, какой яростью вспыхивают глаза эльфийки, когда шаманка с ним кокетничает. Судя по своим действиям, дочь Гверма тоже прекрасно об этом знает. Если раньше он охотно принимал правила игры, то сейчас предпочитает аккуратно отшучиваться. В очередной раз отправляясь в Кенабрес в компании полуэльфийки, он буквально кожей чувствует повисшее в отряде напряжение. Поэтому отказывается сидеть в выделенной комнате вместе со всеми и под лозунгом в стиле «клал я на ваши правила проповеди Иомедай, делаю, что хочу» отправляется в гордом одиночестве ждать командора у лестницы. Мимо пробегает Гверм, а за ним, чуть погодя, спускается эльфийка. Руки у неё слегка подрагивают, побледневшие губы сжаты в тоненькую линию, а на подоле мантии — подсыхающая кровь. Назад они возвращаются в полном молчании и уже без Камелии. На всё вопросы спутников Рианна с кривой усмешкой отвечает, что не сошлась с «подругой» во мнениях по поводу одного места из Блаженного Августина. Кто такой этот Августин она пояснять отказывается.       Командор дико устаёт, это видно невооружённым глазом. За прошедший месяц, после их возвращения из Иза, она заметно осунулась, потеряла в весе. Она и раньше не отличалась особенной упитанностью, а теперь и вовсе того и гляди ветром сносить начнет. Она почти не зовет его к себе, каждую свободную минутку утыкаясь носом в черновики Арилу, ночи не спит, тщетно пытаясь сложить Лексикон Парадокса и что-нибудь там вычитать полезное. Поначалу его это злило, а теперь не на шутку тревожит. Вопреки расхожему мнению, эльфы все-таки смертны, и совершенно не важно, что их убьет в итоге: клинок, магия или переутомление. Ему и так с лихвой достаточно тех моментов, когда прямо во время боя он кастует на нее очередной свиток воскрешения, каждый раз внутренне обмирая. Поэтому он приходит сам. Не слушая возражений откладывает в сторону макулатуру, небрежно отодвигает бумажки, тетради, перья и целует, долго-долго, пока легкие не начинают гореть от нехватки воздуха. Только тогда он отстраняется, но Рианна уже сама к нему тянется, зарывается пальцами в шелковистые золотые пряди, шепчет что-то на древне-эльфийском ему на ухо, нежно прикусывает мочку. Они тонут друг в друге, плавятся от прикосновений как свечной воск… и едва успевают захлопнуть дверь перед носом у какой-то через чур радивой служанки. Он встречается с ней глазами и с облегчением замечает в них исчезнувшую было легкую безуминку, которая так ему нравится. Они синхронно усмехаются и вновь шагают навстречу. В этот раз он останется до утра.       В крепости «Рубеж» жарко и немного пованивает. Совершенно неромантичное место, но когда ему это вообще мешало? Впереди — бой, самый суровый и сложный за два с лишним года. Командор нервно шутит, кусает губы и поминутно зарывается в сумки Эскеля, чтобы перепроверить все раз эдак в пятнадцатый. Колечко из серебра приятно холодит ладонь. Дальше тянуть смысла уже нет никакого. Они либо помрут в недалеком будущем, либо счастливо закроют Язву и разбредутся как в море корабли. Ни первый ни второй вариант его не устраивает абсолютно, и поэтому, когда прощающаяся на всякий с друзьями эльфийка подходит к нему, он берет Бафомета за рога. Слова даются удивительно легко и даже как-то небрежно, будто он спрашивает ее о планах на завтра, а не предлагает поменять фамилию с Даль’Варек на Арендей. Рианна широко распахивает глаза, а потом улыбается, счастливо и немного глупо, пока он надевает кольцо ей на палец. Наверное, у него на лице очень похожее выражение. На них сейчас смотрят все кому не лень, но ему глубоко плевать. Командору, собственно, тоже.       Рианна Даль’Варек пахнет кровью и пеплом, тяжело опирается на запачканный в лимфе лордов демонов посох и ухмыляется, дерзко и нагло. Рядом с ней Арилу Ворлеш, Архитектор Мировой Язвы, заклятый враг Голариона, только что бившаяся с ними плечом к плечу, деловито вносит изменения в магические формулы. Прямо перед ней в воздухе зависли два огромных пурпурных кристалла. От силы, которую они излучают, невольно дрожат коленки. Командор таки сложила Лексикон Парадокса, нашла недостающие кусочки мозаики, с честью прошла свое личное «Испытание Звездного камня» и имела наглость втянуть в это дело своих друзей. Он стоит по правую сторону от нее, не до конца веря в происходящее. Последний штрих, и ведьма запускает заклинание. Водоворот маны невиданной мощи окружает их, и он чувствует как ладонь эльфийки сжимает руку. Ее глаза полыхают мистическим синим светом иномирных созвездий, и он, засмотревшись, едва не пропускает самые значимые для него слова.       — Я люблю тебя, Дей.