Мы не подружимся

Жаркий июль полноправно вступал в свои законные права. Духота современного города окутывала всё, стоящее у неё на пути: будь то деревья, здания или люди. Солнце ярко светило, практически находясь в зените. Время было около двенадцати дня, и Саша неспеша шла в школу. Вчера вечером ей позвонила завуч, елейным голоском произнесла, что девушке срочно нужно явиться в учебное заведение завтра днём. Вроде, какой-то очень важный вопрос. Почему решить всё по телефону нельзя, Трусова не понимала. Двадцать первый век — век информанитизации и цифровых технологий. Да и, будем честны, летом, когда о школе даже думать не хочется, идти туда в такую жару было сущей пыткой. Когда здание школы становилось всё ближе и ближе, Саша подумала о том, зачем вообще её туда зовут. Надежда на то, что им не нужна помощь в летней отработке у пятиклассников, и это будет что-то другое, не покидала девушку вплоть до кабинета завуча Марины Геннадьевны, находившегося на втором этаже. Не дожидаясь разрешения после стука, она открыла дверь. Марина Геннадьевна, или просто Маринка, как прозвали её ученики, сидела за своим огромным столом и разбирала какие-то документы. На звук открывшейся двери она подняла голову и радостно заулыбалась, увидев, кто стоит в дверях. — Проходи, Сашенька, садись, — завуч указала рукой на стул возле своего стола. Саша отодвинула его и села, ожидая дальнейшего развития событий. На отработку пятиклассников было похоже все больше и больше. В прошлом году, по доброте душевной, она решила, что помочь родной школе можно, но как же сильно она ошибалась, когда пришла домой после первого дня и спала как убитая. А вечером ждал ещё более приятный сюрприз — обгоревшие спина и плечи, да ещё и нос с щеками в придачу. Тогда Трусова зареклась больше никогда в жизни на это не соглашаться. — Сашенька, ты же помнишь, что ты выиграла в этом году республиканскую олимпиаду по математике? — девушка лишь утвердительно кивнула. Конечно, она помнила, какой ценой ей досталось это место: сутки за учебниками, бессонные ночи и потеря связи с реальным миром. Учебник математики стал второй Библией, а ручка — словом Божьим. Первое место она получила заслуженно и радовалась, как никогда раньше, потому что для поступления в университет эта олимпиада была не то, что тузом, а джокером в рукаве. — Так вот, оказывается, что победителям и призерам ещё полагается путевка в летний лагерь. Не смотри на меня так, Сашенька, мы сами только вчера узнали, когда из министерства образования позвонили. Выезд послезавтра. Вас от школы едет несколько человек. Родителям твоим я ещё вчера сообщила, они не против. — Но… — Саше абсолютно не нравилась эта идея. Хотелось отдохнуть дома, почитать лишний раз книжку или посидеть в телефоне, а не ехать в какой-то советский и Богом забытый пионерлагерь, где нет ни связи, ни цивилизации. — Сразу же говорю: лагерь новый, связь есть. Едете вы на профильную смену на три недели. Скучно не будет, уж поверь. Я думаю, что тебе понравится. Взвешивать «за» и «против» желания не было. Саша думала просто развернуться и уйти, да ещё и громко хлопнуть дверью, но осталось лишь тихо согласиться и спросить, откуда и во сколько они будут отъезжать. Специально для таких вопросов у Марины Геннадьевны на столе лежала бумажка, явно присланная из лагеря, где были написаны дата, время и место отъезда, примерный список вещей и в сверху большими буквами название лагеря: «Гайдар». Домой Саша дошла быстро. Оставаться в школе дольше хотя бы на минуту она не хотела, а дома можно было спокойно проанализировать ситуацию и попытаться найти ходы отступления. Сама не понимая, почему, она все больше и больше желала отмазаться от лагеря. Но мама оказалась непреклонной. Даже добивающий аргумент: «Давай я лучше к бабушке съезжу» — и то не помог. Оставшийся день субботы прошёл скомканно. Пришлось ещё раз составлять список вещей, которые у неё были и которые нужно купить. Трусова никогда не была в летнем лагере, но логика явно её не подводила, поэтому, сложив два и два, девушка поняла, что вещей на три недели брать нужно достаточно и прилично. В воскресенье днем Сашу ждал увлекательный поход с мамой по магазинам, больше похожий на пытку. Ехать покупать вещи в жару было сущим адом. Вечером мама заставила ещё два раза все перепроверить. Саше казалось, что мама переживает больше, чем она сама. Уже перед сном, лёжа на кровати, Трусова по-настоящему ощутила панику, которую вызывала поездка. Никогда она не ездила никуда без родителей — в деревню к бабушке не в счёт, — и тут ей придётся целых три недели провести где-то вдали от дома, с незнакомыми людьми. Да ещё и поинтересоваться, кто едет от школы, она как-то забыла. Да и не до этого там было, тогда мозг отчаянно соображал как правильно суметь избежать этой поездки. Из олимпиадников в их школе она знала только парочку семиклассников, с которыми — опять же по доброте душевной — занималась. Это уверенности не добавляло.

***

Марк клал все на этот лагерь. Ему было абсолютно плевать, кто там и что, но стоило увидеть одно имя, его мнение поменялось через секунду вместе со странным электрическим разрядом по всему телу. Знакомая фамилия маячила последней в списке. Не было такого человека в школе, который не знал Кондратюка. Милый, добрый, вежливый парень, который был готов помочь каждому. Учителя хвалили, ученики уважали. И конфликты он не любил, всей душой презирал. А то, что случилось у них с Трусовой, для всей школы остаётся загадкой номер один. В какой-то момент многолетняя дружба закончилась, и ребята стали относиться друг к другу, мягко говоря, плохо. Эта история обросла множеством сплетен и слухов, развеивать которые Кондратюк и Трусова не собирались. Кондратюк, Даниелян, Семененко. Трое лучших друзей. Марк сразу же понял, что они поедут втроём. Не было сомнений, что каждый из них в этом году старался ради олимпиад по их профильным предметам. Призовые места были шансом на поступление в университет. И пока что только Марк внимательно и въедливо перечитывал листок с учениками, которые поедут в лагерь. Они сидели у Артура дома и обговаривали предстоящую поездку. Женя как всегда опаздывал. — Беспредел. Откуда она такая умная? — Марк черкал в своём блокноте какие-то линии, пытаясь себя успокоить без ашки или какого-нибудь подика. — Смешной, тебя спросить надо, умник, — Даниелян убрал ручки друга в сторону и вытянулся на диване в полный рост, желая просто остаться так навсегда. Наверное, Артур был самым смешным из всей этой Святой Троицы и общался со всеми. Тот самый друг, с которым ты спускаешься в столовую, а он уже успевает поздороваться со всеми учениками в школе, ссылаясь на то, что они незнакомы. Он был искоркой их дружбы, заводилой в любой компании. Было сложно не смеяться с его шуток или действий. Женя часто говорил, что Артуру нужно было идти в КФУ. Только не Крымский или Казанский, а Клоунский Федеральный Университет. Женя тихо вошёл в квартиру. Дверь была открыта: очень старая традиция. Парни дружили давно и знали, что на любые их посиделки Женя задерживался на десять минут минимум. — Всем привет! — он залетел в комнату, поздоровавшись с парнями. — Вещи собрали? — Нет, вечером буду, — лениво отмахнулся Артур. — Что там собирать-то? Футболки, трусы да носки закинуть и всё, — Кондратюк на это заявление заливисто рассмеялся, а Женя закатил глаза. — Я что, не прав? — Упустим, — Женя повернулся к Марку. — Списки видел? — получив утвердительный кивок, Женя замолчал, отводя взгляд. На пару секунд в комнате повисла тишина. — Да что вы начинаете, мужики, — Артур уселся на диване и скрестил ноги, — мы едем отдыхать! Три недели без родителей, на природе. Девочек найдём себе. Не жизнь, а сказка. — Артур, вот ты, если молчишь, то даже за умного сойти можешь, — фыркнул Женя и тут же получил мгновенную ответку в виде брошенной в лицо подушки.

***

Саша очень плохо спала. Заснуть удалось ближе к рассвету. До этого она ворочалась, не знала, куда себя деть. Даже пришлось прибегнуть методу с барашками, но и он не помог. В итоге с утра девушка шаталась по квартире в ужасном настроении. Мысли путались, и даже папа отметил странную бледность лица. Говорить за завтраком не хотелось. Хотелось выкинуть кашу в окно, закрыться в комнате и никуда не ехать. Родители, словно чувствуя, не стали ничего предъявлять. Мама лишь молча подошла и поцеловала в голову, как в детстве. Сдерживать слёзы становилось все труднее. Но вот папа уже взял её сумки, стоящие возле входа, понес их в машину. Мама осмотрела сашину комнату на предмет забытых вещей, а сама Саша стояла возле двери, сжимая лямки рюкзака. — Саш, точно ничего не забыла? — крикнула ей мама. Получив утвердительное угуканье, добавила. — Тогда пошли, папа ждёт! Саша вышла первее мамы. Быстро пробежала вниз по лестничным пролётам, решив не ждать лифт, местами прокатилась на перилах. Перед выходом долго смотрела на железную подъездную дверь. Нажала на кнопку. Писк. Дверь открылась. Отец стоял возле машины и щурился в её сторону. Трусова осталась возле подъезда, ждала какой-то пинок от вселенной, который поможет ей, но вслед за Сашей вышла мама, с удивлением смотря на дочку. — Саш, поехали. Время, — мама взяла её за плечо и мягко подтолкнула к машине. И, может быть, это и был тот самый пинок? До места сбора они доехали быстро. Какой-то дворец культуры, находящийся в центре города. Три автобуса припарковались рядом друг с другом. На площадке возле них было уже порядочно детей и их родителей. Кто-то стоял в самом центре и, видимо, уже успел перезнакомиться, кто-то стоял рядом с родителями и плакал (или старался делать вид, что не рыдает). Саша решила, что с родителями нужно закончить быстро или ей придётся стоять так же, как эти пятиклассники в углу, утирать слёзы, пока никто не видит, чтобы потом не засмеяли. — Ну что, дочь, прощаемся! — папа достал чемодан с вещами, опуская его на асфальт. — Звони, пожалуйста, каждый день, — мама начала перечислять наставления, — и писать не забывай. Веселись, Саш! — Хорошо. — обнимаясь с родителями, девушка и правда поняла, что может дать шанс этому спонтанному отдыху. Трусова отходила от машины, не смотря назад, слышала шум заведённого мотора и то, как машина начинает двигаться с места. К автобусам она подошла быстро, сразу же увидела вожатого, отметилась в списках, отдала документы и, в общем, повела себя как взрослый и самостоятельный человек. Вот только с багажом проблемы возникли. Чемодан был большой и тяжёлый, и в грузовой отсек Саша сама его вряд ли бы засунула. Оставалось стоять и ждать какой-то помощи в виде курившего вдалеке водителя, какого-нибудь вожатого или мимо пробегающего парнишки. — Саша? — она обернулась. — Ты тоже едешь что-ли? Перед ней стоял Женя Семененко — одноклассник. Трусова знала, что Женя — парень далеко не глупый, но почему-то, когда речь заходила про «четверых людей», она и подумать не могла, что это будет Семененко. А Женя лишь дураком прикинулся, знал же ещё с первого дня, когда им сказали про лагерь, что Саша едет. И прекрасно понимал — на самом деле, даже не догадывался, — что из этого может получиться. Исходов было много, но большинство его совершенно не радовали. — Да, получилось так. Ты из-за химии едешь, да? — парень на это утвердительно кивнул головой и отвлёкся на звук уведомления на телефоне. — Да, прости, — он убрал телефон в карман. — Тебе помочь с чемоданом? — Женя рукой указал на него. — Было бы неплохо, — мило улыбнулась Саша. У них всегда были очень тёплые отношения с Женей, что-то было в них такое, что разгадать они оба не могли. Связь, похожая на родственную, братскую. — Спасибо. — Делов-то, — хмыкнул Семененко после того, как чемодан уже был погружён, а сами ребята немного отошли от автобуса. На телефон Жени приходили новые уведомления, которые он успешно игнорировал. Или делал вид, что игнорирует. — Ты чего не читаешь? Игнор — это плохо, — усмехнулась Саша, но уменьшила своё веселье, увидев лицо Жени. — Что-то случилось? — Саш, скажу сейчас, — он сделал паузу, словно набираясь храбрости, прежде чем открыть Саше правду, которую она явно не захочет принимать. — Марк тоже едет. И Артур. — Ты врешь, — шепотом произнесла девушка, всматриваясь в глаза своего собеседника. — Нет, — и Саша понимала, что не врет, — они уже подъезжают. — Пиздец, — теперь оставалось только смириться. Бегство не про Трусову, последнее слово всегда должно быть за ней. И вдвоём они стояли практически возле самой дороги, ища взглядом до боли знакомую Саше машину мамы Кондратюка. Раньше, каждое лето, они слушали музыку там своей небольшой компанией. Марк говорил, что скоро он будет на ней ездить, а Саша шутила, что на улицу не выйдет после того, как он права получит. Сейчас Саша бы на одной улице с ним стоять бы не захотела, что уж тут говорить про сидеть в машине. — Едут, — тихо произнёс Женя. Белая машина повернула на парковку. Марк с Артуром вышли и достали свои сумки из багажника. Мама Марка — Оксана Николаевна — обнялась с мальчиками и, увидев Женю с Сашей, прошла с парнями, которые медленно тянулись сзади неё. — Сашуля, Женечка! — она обняла каждого, здороваясь. Саша зажмурилась, когда обняла её. Слишком колючие воспоминания были связаны с тётей Оксаной. — Саша, давно тебя не видела! Как мама с папой поживают? Как братья? Учёба как? — Все хорошо, — смотреть на Оксану Николаевну и не улыбаться было невозможно. Она была очень красивой женщиной, настолько позитивной и располагающей к себе, насколько это возможно. И с Марком они были похожи. Сильно. — Отлично! Передавай им привет! — она отошла в сторону, чтобы напоследок обнять и Марка с Артуром. — Ладно, дети, я побежала. Удачи! Повеселитесь там! — и, развернувшись, женщина пошагала к машине. Тишина становилась все более неловкой. Марк смотрел на Сашу, которая старательно делала вид, что не видит его. — Ничего не скажешь? — едко, грубо, тяжело для самого Кондратюка. Не в его это стиле, не должен он так с ней говорить. — Мне нечего сказать, — Саша подняла голову и их взгляды пересеклись, — абсолютно. — Как хочешь, — хмыкнул Марк. — Ладно, Женя, я пошла. Ещё увидимся, — и ушла с гордо поднятой головой. Последнее слово всегда за ней. Артур смотрел на Женю, который чувствовал себя сейчас хуже, чем могло было быть. Марку хотелось сейчас кинуть в Трусову что-то, да потяжелее. — Пойдёмте, нас уже ищут, — Артур подтолкнул Марка к автобусам, а Женя лишь молча последовал за ними. Саша заняла место возле окна и достала наушники. Строить теории, что может произойти из самого худшего в лагере, было страшно. Все сводилось к одному — Марк Кондратюк здесь, сидел в конце автобуса и взглядом ее прожигал, Саша нутром чувствовала. Конец восьмого класса ей в кошмарах снился. Они же друзьями были сначала, лучшими, закадычными, не разлей вода. А потом что-то резко поменялось в секунду. Сначала просто общаться начали меньше. Саша тогда увлеклась учебой, Марк — дружбой с Артуром и Женей. Потом они вообще перестали разговаривать. По школе поползли какие-то странные слухи, которые вызывали у Саши подозрения. Что это были за слухи, Саша уже и не вспомнит, но смертельную обиду на Марка она держала и сейчас. Тогда ей показалось оскорбительным то, что Марк — ее лучший друг — стоял и слушал эти слухи, даже смеялся и масла в огонь подливал, говоря что-то про Сашу. И она не выдержала. Скандал закатила вселенских масштабов, а Марк почему-то решил идти против своих правил и на зло ответил злом. В девятом классе уже вся школа знала, что Трусова и Кондратюк больше не лучшие друзья. Что-то похожее на врагов, но не настолько напускное и напыщенное, а более приземлённое, человеческое. Даже учителя обратили на это внимание, но разбираться никто не стал и не пытался. Все приняли это как факт. Из мыслей Сашу вывел девичий голос под ухом: — Можно с тобой сесть? Другие места просто заняты, — невысокая темноволосая девчонка стояла в проходе и смотрела таким умоляющим взглядом, что Саша просто не смогла бы ей отказать. Кивнув, она снова отвернулась к окну. Трусова увидела боковым зрением, что девушка села и посмотрела на неё. — Меня Дана зовут, — девочка попыталась вновь обратить внимание Саши. — А тебя? — Саша, — Трусова повернула голову к своей соседке и сняла наушники. — Мило — Дана улыбнулась так искренне и открыто, что Саша второй раз за день не могла не улыбнуться, смотря на человека. — Ты олимпиадница же тоже, да? — Так видно? — Саша хихикнула. — Да, по математике. А ты? Литература какая-нибудь? — Оскорбляешь. Физика! — она всплеснула руками и ухмыльнулась. — О, сестра-технарь. Уважаю. — Взаимно. Диалог дальше продолжать не было смысла. Саша предупредила девушку, что, пока они едут, хочет хоть немного выспаться, и снова достала наушники, отвернувшись к окну и закрыв глаза. Поспать и правда удалось. Было даже лучше, чем дома. Проснулась девушка из-за того, что Дана тихо тормошила её за плечо, говоря, что они приехали. Выходила из автобуса она уже вместе с Даной. Было хоть немного спокойнее с кем-то, да и сама Дана, как поняла Саша, тоже безумно волнуется. Возле ворот их ждала, видимо, главная вожатая. В руках у неё был список отрядов. Она назвала имена по одному, а затем номер отряда. Дети подходили к вожатым с табличкой с таким же номером. Видя, как Марк, Артур, Женя и большинство людей их возраста уходят в отряд под цифрой один, Саша запаниковала. Ничего хорошо это не значило. — Трусова и Валиева, — Саша обернулась в поисках одной восьмиклассницы их школы, но заметила, как она уже стояла в другом отряде. И точно также, как Саша, недоуменно оглянулась. Дана улыбнулась, смотря на Сашу, и подняла руку, чтобы было видно в толпе. Саша поняла — Дана тоже Валиева. — Первый отряд. И это означало конец. Двадцать один день, похожий на вечное поле боя, только ждал её.