***
Точка отсчёта Местоположение: место крушения «Света Веры» Время: примерно двадцать часов после падения спас-капсулы — Комиссар, — явно недовольный Александр с трудом протиснулся в кают-кампанию, едва не повалив какой-то металлический ящик, украшенный наполовину кибернетическим черепом, вписанным в шестерёнку, символом Адептус Механикус. Такое пренебрежительное отношение к аппаратуре вызвало гневный всплеск бинарного кода со стороны одного из непрестанно дежурящих в свежесозданном штабе техноадептов, впрочем, благополучно проигнорированный капитаном корабля. — Я требую от вас объяснений! — Александр, приветствую вас, — голос комиссара оставался предельно спокойным и безэмоциональным, хотя усталость в нём не удавалось скрыть даже столь опытному политофицеру, каковым был Хакон. Хотя это и не было чем-то удивительным, последние несколько суток он держался исключительно на рекафе, стимуляторах и силе собственной воли, времени на сон просто не оставалось. — Полагаю, вас беспокоит привлечение ваших людей к устройству внешнего лагеря? — Именно… — внешне Александр остался почти беспристрастным, лишь на мгновение чуть перекосились его губы в выражении крайнего недовольства. Впрочем, нервная дрожь в голосе в полной мере выдавала его возмущение самоуправством комиссара. — Потрудитесь в следующий раз поставить в известие меня, иначе я могу счесть это оскорблением и провокацией всего рода Белизарус! Пусть я и не держатель Патента Вольного Торговца, но я всё ещё отпрыск династии и у вас будут большие проблемы, если вы об этом забудете! — Прошу прощения, капитан, но дело не терпело отлагательств, — Хакон склонил голову, будто признавая правоту капитана, а на самом деле скрывая промелькнувшую на лице гримасу недовольства. Отсутствие единоначалия среди выживших и необходимость считаться с желаниями Александра были проблемой. И никакого решения этой проблемы пока что не наблюдалось. — Впредь я буду информировать вас о запросах к вашим подчинённым от моего имени, по возможности, заранее. А пока, если у вас больше нет вопросов, я бы попросил вас не мешать моей работе. — Это приемлемо, комиссар, но я всё же советовал бы вам впредь не наживать себе будущие проблемы, — Александр не выглядел вполне довольным таким ответом, на этот раз не особо стремясь это скрывать, но на дальнейшую конфронтацию идти не стал: — Вы ведь не хотите, чтобы у нас с вами произошёл конфликт интересов? — Несомненно, — Хакон окинул взглядом слегка потрёпанного падением Александра, всё так же одетого в свой безвкусный, но весьма недешёвый мундир, стилизованный под форму Имперского Флота. — Это всё? — Да, благодарю вас, — Капитан развернулся на месте и бросил через плечо: — Пусть Император защищает вас, комиссар. — И вас, капитан. Когда Александр наконец ушёл, Хакон смог спокойно выдохнуть и вернуться к своей работе по планированию ближайших действий полка. Планировать, правда, пока было особо нечего, схема лагеря была уже давно размечена, как и маршруты патрулей и позиции секретов, а о планете, на которую они попали, ничего известно не было, и до тех пор, пока не будет проведена хоть какая-то разведка, весь мир для полка сжался до размеров болота, в которое приземлился «Свет Веры». Оставалась только рутина с утверждением в новых должностях гвардейцев, выдвинутых своими командирами в качестве кандидатур на замену погибшим офицерам. Как бы не хотелось уставшему вояке просто плюнуть и подписать махом все эти бумажки, он внимательно изучал личное дело каждого солдата и выносил решение о его дальнейшем продвижении по командной цепи не основываясь на одних лишь рекомендациях одного или нескольких человек, но также согласуясь с собственными измышлениями и наблюдениями. Закончил работать с бумагами Хакон лишь через несколько часов непрерывного умственного труда. Как бы не хотелось смертельно уставшему политофицеру просто найти какой-нибудь неприметный уголок и урвать пару часов сна, но у него ещё оставалась работа, ведь его должность командира полка ни разу не освобождала Хакона от обязанностей комиссара. Пара таблеток стимулирующего нервную деятельность препарата, запитых уже давно остывшим рекафом немного взбодрили комиссара, давая ему силы, столь необходимые для выполнения своего долга. Хакону предстояло наведаться в полевой лазарет, дабы навестить там больных и раненных, попробовать не дать упасть их духу и поддержать их морально. Путь до чудом уцелевшего корабельного госпиталя, был не очень длинным, хотя и проходил по запутанным и одинаковым стальным коридорам звездолёта, в которых вполне мог потеряться неподготовленный человек. Всего пара минут ходьбы и грязный полумрак корабельных переходов сменился ярким светом многочисленных мощных люмиенов и до белизны стерильными полами лазарета, лишь кое-где испачканными свежей, ещё не убранной кровью. А ещё в уши комиссара ударила какофония, всегда сопровождающая подобные полевые лечебницы. Стоны раненных и переговоры медиков смешивались с топотом сапог, журчанием воды, скрежетом металла и тихим гулом различных медицинских механизмов. Хакон нашёл в привычном ободрении солдат даже нечто вроде передышки от непрестанной мысленной деятельности последних часов, по крайней мере ему не нужно было до боли в глазах всматриваться в не особо понятную карту, пытаясь наилучшим образом устроить лагерь или до отупения перечитывать досье на солдат, собирающихся получить повышение. Проходя от одного гвардейца к другому, где-то говоря слова утешения и ободрения, где-то отпуская шутки, где-то интересуясь состоянием бойца, комиссар потратил где-то полчаса, давая надежду и утешение страдающим. Хакон уже собирался покинуть пропахший кровью и антисептиками лазарет, когда кто-то схватил его за полу шинели. Обернувшись, комиссар увидел одного из тяжелораненых гвардейцев. Лишившийся одной из рук, и потерявший лёгкое, весь покрытый ужасающими ожогами и ранами, он хватался оставшейся конечностью за политофицера, и что-то невнятно бормотал. Хакону пришлось наклониться поближе, чтобы услышать, о чём молил его несчастный, слова того всё ещё было трудно разобрать, они с трудом пробивались из разорванной груди бедолаги, переходили в неразборчивые стоны и хрипы, но, всё же, их можно было понять. — Комиссар… Почему? — бледное лицо солдата, в ярком освещении госпиталя похожее на гипсовое изваяние, перекашивало от боли каждый раз, когда он начинал говорить, но это его не останавливало, скорее наоборот подстёгивало в желании добиться внимания комиссара. — Что тебя беспокоит? — Хакон был удивлён настойчивостью этого человека, другие, скорее всего уже бы лежали без чувств, с такими-то ранами, а этот не просто находился в сознании, но и более-менее связно говорил, это вызывало уважение у старого вояки, тот просто не мог оставить этого не очень везучего парня без внимания. — Почему… Тяжелораненым… отказывают… В лечении, комиссар? — матрос со свистом втянул в лёгкие воздух, что вызвало у него кратковременный приступ кровавого кашля. Но, едва отдышавшись и сплюнув кровавую слюну, раненый продолжил свою речь. — Во имя… Трона… — О чём ты говоришь? — Хакон непонимающе взглянул на всё ещё державшего его за шинель человека. Может, думал комиссар, он бредит? Но на бред это было не похоже, матрос чётко понимал, что он говорит, и кто перед ним находится… — Медики должны помогать всем на этом судне с одинаковым рвением. — Они говорят… У них приказ… От вас… — судя по всему, бедолага уже был в шаге от от того, чтобы просто отключиться от боли, но продолжал держаться, видимо на чистом упорстве. — Комиссар… Пожалуйста… — Я разберусь с этим, — Хакон кивнул страдальцу. — А ты отдохни, не трать силы попусту. Не очень длительный разговор с медиками привёл к разрешению проблемы с лечением экипажа «Света Веры» и появлению множества новых вопросов. Как выяснил Хакон, не позднее, чем один час тому назад в госпиталь заявилось несколько гвардейцев и, тыкая в лица врачей бумажкой, якобы подписанной самим комиссаром, приказали перестать тратить медикаменты и время на помощь всем, кто не мог быть введён в строй в течение недели. Учитывая, что сам Хакон никаких подобных приказов отдать не мог, это могло значить лишь одно: кто-то пытался дискредитировать комиссара в глазах его же людей, несомненно, это был лишь первый звоночек, возвещающий о грядущей борьбе за власть. Но с кем? Хакон знал лишь двух людей на этой планете, которые хотели бы побороться за главенство над всеми находящимися здесь людьми. Но Мартеллу вряд ли бы хватило изворотливости и хитрости для таких ходов, как этот, а Александр… Александр казался для подобного слишком осторожным. Однако, других подозреваемых у Хакона пока не было. Тем более, что попытка разыскать солдат, передавших «комиссарское» послание оказалась полностью безуспешной, по заявлению всё тех же медиков, «посыльные» носили глухие шлемы, предназначенные для действий в различных агрессивных средах, которые в данный момент использовались всеми весьма многочисленными патрулями, проверить такое количество людей даже такой опытный политический офицер, как Хакон, вряд ли смог бы даже за несколько дней, которых у него, возможно, не было. Напоследок комиссар поинтересовался другими проблемами, тревожащими медиков, основной из которых оказалось ограниченность медикаментов, которых, конечно, пока хватало, но запас которых оказался прискорбно малым, в результате чего лекари старались максимально их экономить, пока что не в ущерб здоровью пациентов, но в обозримом будущем… Поблагодарив врачей за их работу и приказав при возникновении ситуаций, сходных с недавним происшествием обращаться к нему лично, Хакон всё же оставил медиков делать свою работу, направившись на поиски своего главного союзника в этих практически политических дрязгах, хотя, честно говоря, он не имел ни малейшего представления, где сейчас находится Килл.***
Точка Отсчёта Местоположение: место крушения «Света Веры» Время: примерно двадцать три часа после падения спас-капсулы Лазерный луч с треском прорезал воздух всего в нескольких сантиметрах от закованного в панцирную броню силуэта, оставив подпалину на противоположной стене. Чертыхнувшись про себя, экс-аколит Инквизиции перекатом ушёл с линии огня, и как раз вовремя, второй стрелок выпустил туда, где Джон находился секунду назад, целый веер алых разрядов. В ответ стрелявший должен был получить прицельно выпущенный масс-реактивный снаряд, но, к сожалению для Килла, его противник тоже имел понятие о тактике действий при огневом контакте и успел скрыться за углом даже раньше, чем ветеран закончил перекат. Не теряя ни секунды, Джон вскочил на ноги и бросился в погоню за беглецами, явно выдававшими своё местоположение раскатистым звуком топота по металлической поверхности корабельных коридоров. Вообще говоря, погоня длилась уже около получаса, начавшись с незаметной слежки на выходе из госпиталя и превратившись в смертельный марафон в двигательном отсеке корабля, по понятным причинам уже некоторое время как заброшенном. Килл уже множество раз успел проклясть то так не вовремя включившееся из-за прихоти машинных духов освещение в отсеке, из-за которого эти фраговы диверсанты его обнаружили. А ведь всё начиналось как по учебнику, он незаметно приклеился к цели, следовал так, чтобы не терять их из виду, но и не привлекать внимание. Прятался в тени и темноте. И из-за какого-то своенравного настенного люмиена тихая операция по разведке превратилась в смертельный забег. Но прекращать было нельзя, нужны были доказательства виновности этого проклятого святоши в гибели целой кучи неплохих парней из экипажа «Света Веры». И сейчас эти самые доказательства пытались скрыться. И ведь не такой уж идиот этот Мартелл, хмыкнул про себя штурмовик, не стал посылать своих талларанских дуболомов, а умудрился каким-то образом завербовать парочку кадианцев, по крайней мере, судя по снаряжению, это были именно они. Перед Джоном проносились один за другим одинаковые комнаты, коридоры и шахты, другой бы уже давно запутался в поворотах, но развитое годами умение ориентироваться на местности вкупе с выводящейся на интерфейс шлема тактической картой позволяло штурмовику сохранять представление о общем виде происходящей погони, посему внезапная смена узких проходов на огромное цилиндрическое помещение сопла двигателя не стала для него неожиданностью. Как впрочем и для саботажников, начавших скоординировано отступать к спуску в технические шахты, поочерёдно поливая проход, из которого должен был появиться штурмовик, очередями из лазганов. Впрочем, у Килла было серьёзное преимущество перед его противниками, панцирная броня помимо всяких полезных дополнений вроде тактического интерфейса шлема обладала, собственно, бронезащитой, вполне способной выдержать пару попаданий из стандартной пехотной лазерной винтовки. Не сбавляя темпа, Джон пронёсся через шквал огненных лучей, парочка из которых бессильно разбилась о нагрудную пластину и скользнул за довольно крупную трубу, выпирающую из пола недалеко от входа. Теперь он обладал укрытием и отличной позицией на возвышенности, а вот парочка незадачливых кадианцев, напротив, оказалась в абсолютно невыгодном положении. Выгляни Килл из-за своего укрытия дольше чем на секунду, опытные солдаты поджарили бы его за пару ударов сердца, несмотря на всё его бронирование. Но ему и не нужно было так много времени. Одно молниеносное движение и он уже стоит за трубой, вскинув свой болтер в сторону противника, ещё меньше времени ушло у него на то, чтобы, используя отточенное годами практики умение стрельбы и помощь тактических систем, прицелиться и нажать на спуск. И уж совсем незначительный промежуток времени понадобился для ныряния обратно в укрытие. А в это время болт уже успел активировать свой миниатюрный реактивный двигатель и устремиться к намеченной Джоном жертве. Сверхзвуковой снаряд с лёгкостью пробил и одежду, и кожу, и плоть и кость диверсанта, после чего небольшой заряд взрывчатки внутри наконец сдетонировал и оторвал всю ногу кадианца ниже колена, заодно шинкуя осколками оставшуюся её часть. Разнёсшийся по всему огромному помещению крик боли довольно сильно удивил Килла. В первую очередь тем, что кричавший вообще оставался в сознании после получения такой обширной раны. Впрочем, думал Джон, это мне только на руку, меньше времени на допрос уйдёт. Тем временем, укрытие Килла залило ураганом лазерного огня из двух стволов, а стены сопла озарил практически ровный свет, создаваемый десятками рубиновых лучей. Впрочем, скоро интенсивность стрельбы резко упала, а затем и вовсе сошла на нет. Одним прыжком преодолев столь надёжно защищавшую его трубу, штурмовик взял на прицел раненого кадианца и начал медленно к тому приближаться, не опуская оружия. Второй диверсант, по всей видимости, уже успел скрыться в одном из многочисленных технических ходов. Безногий, тем временем, судорожно дёргаясь, пытался поменять опустошённую батарею лазгана на свежую. Джон не переставал удивляться решительности и стойкости этого парня. Хороший солдат, жаль что выбрал не ту сторону в этом конфликте. Килл привычным движением отправил болтер за спину, доставая хеллпистолет из кобуры. Пара выстрелов испортила сначала оружие, буквально расплавив его, а потом и руку неудачливого кадианца. Всё ещё не опуская пистолета, Джон начал шаг за шагом приближаться к раненому, когда неожиданно повисшую тишину разорвал выкрик безногого. — Не стреляй! Я сдаюсь! — голос гвардейца был наполнен болью, отчаяньем и паникой, но что-то заставило бывшего агента Инквизиции помедлить; то ли чутьё, то ли какая-то ненатуральность эмоций кадианца, то ли то, что тот неожиданно решил сдаться, хотя до этого демонстрировал весьма выдающуюся стойкость духа. — Я всё расскажу! И тут Джон понял, что же во всём этом было не так, раненый кадианец старательно закрывал своим телом весьма характерный металлический цилиндр… Скорее всего, если бы кто-то другой рассказал об этом Киллу, тот бы не поверил в саму возможность такого, но в отчаянных ситуациях невероятное как-то само собой превращается во вполне осуществимое, вот и Джон, несмотря на всю тяжесть панцирной брони, умудрился сделать скачок на пять метров назад спиной из положения стоя, и как раз вовремя, на том месте, где только что находился искалеченный солдат, вспух ослепительно-яркий энергетический шар, испаривший и самого кадианца, и его оружие, и неплохой кусок стенки корабельного двигателя. К счастью для Джона, он успел убраться достаточно далеко, чтобы не попасть в зону поражения мельта-бомбы, а адаптивный светофильтр шлема успел приглушить вспышку до приемлемой яркости. Но проблему проваленного задания это не снимало, один из источников ценной информации умер, не оставив после себя никаких следов, другой теперь находится неизвестно где, зацепок прискорбно мало, а самое главное, Мартеллу теперь известно, что за ним следят. В очередной раз помянув недобрым словом машинных духов корабля, Килл отправился обратно в обитаемую часть судна пытаться распутать те немногие ниточки, что сейчас имелись в его руках. Как и всегда, появление Джона застал Хакона врасплох, хотя на сей раз Килл даже и не пытался маскировался. Зато штурмовик выглядел весьма побитым, на панцирных доспехах осталось несколько явно заметных опалин от попаданий лазерных лучей, а комбинезон местами прогорел от близкого взрыва мельта-бомбы. А самое главное, Джон был в прескверном настроении, ведь он упустил свою добычу, что сулило и самому Киллу, и комиссару серьёзные проблемы. — Джон, у нас проблемы, — Хакон пытался изобразить ледяное спокойствие, но усталость уже начинала брать над ним верх, поэтому в его голос всё же прорвалась пара тревожных ноток. Наконец, не выдержав, комиссар вздохнул. — Весьма, весьма серьёзные. — Ты даже не представляешь насколько они серьёзны, Хакон, — Килл покачал головой, одновременно с этим снимая шлем и показывая своё изрезанное шрамами и ожогами лицо, сейчас пропитавшееся запахом озона и потом. — Судя по твоему настроению, о случае в госпитале тебе уже известно? — Известно, не буду скрывать очевидное, — комиссар кивнул штурмовику, впрочем только после этого, до него наконец окончательно дошёл весь смысл слов Килла: — Подожди, ты хочешь сказать, что тоже об этом знаешь? Почему ты не доложил? — Мы бы потеряли возможность поймать святошу за руку, а ты бы и сам рано или поздно заглянул в лазарет, — на лице ветерана промелькнула тень отвращения в тот момент, когда он упомянул Мартелла. Этот представитель Экклезиархии вызывал у него ровно одну эмоцию, которую Джон и не пытался скрывать. — Я был слишком занят тем, что преследовал этих чёртовых саботёров, Хакон, я понимаю твои чувства, но если бы я сделал то, о чём ты говоришь, мы потеряли бы больше гораздо, чем могли получить. — Могли? — комиссар пристально посмотрел на штурмовика, в его глазах читался вопрос, который Хакон и не замедлил озвучить. — Ты хочешь сказать, что… — Да именно это, варп его задери и хочу сказать, — Килл скривился так, как будто жевал целый лимон. От комиссара это, разумеется, не укрылось. — Хакон, я не смог, они ушли из моих рук. — Как это произошло, Джон? — комиссар нервно облизал пересохшие губы, впрочем тут же поймав себя на этой секундной слабости. Если так будет продолжаться и дальше, он не то, что бороться с Мартеллом не сможет, а и выполнять рутинную работу по работе с личным составом. Очень скверно. — И насколько серьёзные могут быть последствия у твоего провала? — Я практически поймал одного из этих ублюдков, когда тот подорвал себя на мельта-бомбе. — Бывший служака Инквизиции продемонстрировал обгоревший рукав защитного комбинезона, после чего ненадолго задумался. — А что до последствий… Мартелл как минимум теперь знает, что мы активно играем против него. Теперь всё зависит от того, как он этим воспользуется. Надеюсь, ему не хватит мозгов сделать всё правильно. — Почему ты так уверен, что против нас играет именно святой отец Мартелл? — Хакон не удержался от того, чтобы добавить к словам про святость полкового священника толику сарказма. — У тебя есть какие-то доказательства? — А что, у тебя есть другие кандидатуры на должность нашего «таинственного» врага? — штурмовик выделил предпоследнее слово воздушными кавычками, а затем хмыкнул. — Да разве тут найдётся ещё хоть один идиот, которому придёт в голову устраивать весь этот цирк, когда под вопросом находится само наше выживание? — Найдётся, идиоты это такой ресурс, которым наш благословенный Империум не оскудеет никогда, — Хакон сплюнул на пол, как делал всегда, когда находился далеко от глаз бойцов, чей боевой дух должен был поддерживать, а накал собственных эмоций срочно надо было снизить. — Сам угадаешь, или подсказать? — Подсказывай, — Килл махнул рукой, показывая что у него даже идей по этому поводу нет. — Я больше не знаю столь тупых идиотов на нашем корабле, обладающих схожей властью на умы и сердца. — А я-то думал, ты и про это знаешь, — Хакон усмехнулся и ткнул пальцем в потолок корабля, а так же в примерном направлении мостика «Света Веры». — Наш славный капитан тоже может решить играть против меня. — Александр? — Джон выглядел весьма озадаченным, он никак не мог предположить такого разворота событий. — А ему-то какой в этом резон? — Он явно недоволен тем, что не имеет полного контроля над происходящим. Как и я, впрочем, — комиссар сжимал и разжимал свой металлический кулак, эта ситуация начинала серьёзно давить на его нервы. — Я всё ещё надеюсь найти компромисс, но… Скажем так, даже переданные его офицерам указания по обустройству лагеря его едва не взбесили. — Ничего себе, — Джон присвистнул. — Этот придурок в курсе, что мы приземлились неизвестно где, что астропат помер, что вокруг ни одного вокс-сигнала? — Это сейчас не самый важный вопрос, Джон, — Хакон раздражённо ходил взад-вперёд по коридору. — Гораздо важнее нам знать, насколько он для нас опасен и какие действия он может против нас предпринять. — Сам понимаю, — Килл прислонился к стенке коридора, практически исчезнув из поля зрения комиссара, хотя и не приложил для этого никаких видимых усилий. — Сколько людей сейчас может пойти за Александром, реши он сыграть ва-банк? — Весь экипаж корабля, — Хакон провёл рукой по воздуху, как бы обрисовывая всю глубину проблемы. — И тогда у нас будут просто гигантские неприятности. — Раздери его кровожад! — Выругавшись, Джон продолжил. — И что предлагаешь делать? — Ждать, пока наш враг подставится, — Хакону самому совершенно не нравилась эта идея, но особого выбора не было. — Ты хоть что-нибудь нарыл по этим проклятым варпом диверсантам? — Глухо, как в бочке, — Штурмовик показал рукой в воздухе неопределённый жест, видимо означавший его неуверенность. — Мне удалось выяснить, кого я завалил, но это ничего не дало, его товарищи по взводу не имеют ни малейшего понятия о заговоре. А сам он уже не скажет ни слова. Второй остался неизвестным. — Плохо, очень плохо. — Комиссар на секунду прикусил губу, но тут же себя одёрнул. — Попробуй рыть дальше, нам нужны любые доказательства. — Этим и займусь, Хак, — Штурмовик окинул взглядом излишне эмоционального комиссара и дружеским тоном продолжил. — Тебе надо урвать хоть пару часов сна, иначе сделаешь только хуже. — Неприятно это осознавать, но ты прав, — Хакон тяжело вздохнул. — Надеюсь, за время моего сна ничего смертельного не случится. — Я прослежу за этим, а ты иди отдохни. На этих словах Джон растворился в тенях, оставив комиссара в глубоких раздумьях. Впрочем, решил комиссар, Джон прав, мне надо поспать, пока эта демонова усталость всё не погубила. Оставалось только ждать и молиться Императору.***
Точка Отсчёта Местоположение: Облачный форт «Балтимэйр-2», Великий Анклав Пегасов Время: примерно двадцать четыре часа после падения спас-капсулы Шторм Фронт устало потёрла копытом лоб, откинулась на спинку кресла и окинула взглядом всех собравшихся в относительно небольшом зале для совещаний пегасов. Сегодня их было даже меньше чем обычно… Что ещё больше портило настроение и так мрачной как туча серой пегаске. — Прежде чем мы начнём, где Циклон и Файер? — ещё раз убедившись в отсутствии означенных личностей, первым делом уточнила Шторм. — Первый пропал и не выходит на связь с утра, второй сейчас в лечебнице, мэм, — быстро ответил возложивший на свою часть круглого стола целую кучу бумаг самый молодой из присутствующих пегасов. — Просто прелестно… — пегаска тяжело вздохнула, на секунду позволив себе прикрыть глаза. — Так, надеюсь больше ни у кого приступов внезапного безумия не наблюдается? В таком случае, я жду докладов от каждого из вас. Последние сутки были похожи на один большой бредовый сон, из которого немолодой уже главе разведки региона Балтимэйр всё не удавалось вырваться. Сначала небеса среди ночи на несколько долгих секунд полыхнули ярким разноцветным пламенем, а все приборы отдела радиотехнической разведки будто взбесились, показывая то зашкаливающий уровень радиации, то всплески магии, сравнимые с последствиями разрыва жар-бомбы, то отмечая на экране радаров сотни несуществующих целей. Затем была потеряна связь с одним из и так немногих оставшихся спутников-шпионов. После атмосферу прямо в её зоне ответственности пересёк невероятно огромный для метеорита объект, благополучно прорвал облачный покров и рухнул на землю. А в конце концов пони начали сходить с ума… Если быть точным, то все, или как минимум почти все, кто видели всполохи в небе своими глазами, начали вести себя неадекватно. Большинство просто несло какую-то бессвязную чушь, рыдало в истерике или впало в ступор. Меньшинство попыталось убить себя разной степени изощрённости образами, от пули в лоб до прыжка в работающую турбину облачного корабля, отчего целых два «Хищника» теперь нуждались в ремонте. Отдельные же личности и вовсе устраивали драки со стрельбой или без разумной причины устремлялись вниз, под облака. И теперь, как вишенка на торте, пришла новость, что Шторм потеряла целых двух весьма ценных, и, что важно, верных сотрудников. Радовало лишь то, что такие проблемы были не только у неё. — …Кроме того, в поселениях к югу были отмечены волнения населения, есть опасения, что текущие события могут стать спусковым крючком для выступлений всех недовольных, — продолжал доклад всё тот же молодой пегас, перекладывая перед собой листы с записями. — Из хороших новостей, несколько из подвергнувшихся стихийному безумию пони перестали бредить, вероятно, полученные ментальные травмы оказались обратимыми. — Как невовремя, как всё невовремя… — в очередной раз Шторм тяжело вздохнула. Происшествие ломало все планы и смешивало карты, а уж стихийные выступления… Рано. Они произошли слишком рано. Впрочем, Шторм никогда бы не доросла до своего поста, если бы не была готова использовать любой провал как ступеньку для будущего успеха. — Райт, организуй отход для всех зачинщиков бунтов и не дай воякам слишком сильно их прижать, я хочу знать их поимённо и иметь связь с каждым. Сноу, выясни всё про это безумие: что с жертвами, кто оказался жертвой… Как возможно повторить эффект. Тандер, собери отряд из доверенных пони и отправь изучать упавший объект, полный отчёт должен лечь на стол мне и только мне, что узнают вояки и администрация будем решать позже. Чувствую я, это сейчас важнее всего… Вопросы? За работу, леди и джентелькольты!***
Точка отсчёта Местоположение: нижние палубы «Света Веры» Время: примерно двадцать пять часов после падения спас-капсулы Иногда даже крайне печальные события могут происходить во благо и вести к вящей славе Его. По крайней мере, именно к такому выводу пришёл отец Мартелл, размышляя о гибели во время варп-перехода престарелого корабельного священника, ранее не только проводившего службы в храме, но и активно вёдшего проповеди перед самыми низшими чинами корабля. Увы, теперь его место занял молодой и совсем неопытный дьячок, едва успевавший исполнять свои обязанности в храме наверху… Зато в руки к полковому священнику будто бы сам шёл отличный человеческий материал. На самом деле, большая часть матросов вольного флота разочаровывала Мартелла. Гордые, уверенные в своей значимости, слишком много внимания предающие верности капитану и торговому роду, а не Империуму в целом. Вылепить из этой массы что-то стоящее, настоящих слуг Его, готовых умирать и убивать только ради одной Веры было трудно. Но обитатели нижних палуб были исключением… Грузчики, уборщики, полотёры, низовые члены команды огнеборцев: все те, чей труд не требовал развития ума и не поощрялся высокой оплатой. Эти люди были проще, их жизнь была тяжелее, а надежд меньше. Таких было куда легче зажечь на святую борьбу… Особенно обученному священнику. Пока они были в Варпе, его проповеди, молитвы и маленькая помощь для рабочих нижних палуб, вроде пропитанных лечебной мазью отрезков ткани с литаниями были скорее результатом вбитой в голову ответственности за сердца и умы людские, да и, чего скрывать благие намерения, искренней заботы о всех детях Его. Теперь же, когда происками варповых тварей корабль и полк оказались непонятно где и предоставлены самим себе, прошлые старания Мартелла, неожиданно, пришлись очень кстати. Нельзя сказать, что он успел стать непререкаемым авторитетом на нижних палубах, и всё же, когда он проходил по тёмным и теперь местами наполненным вязкой болотной жижей коридорам, немногочисленные встретившиеся обитатели встречали его вежливыми поклонами, сложенными в молитвенном жесте руками, приветствиями. А ещё важнее, что среди них были лично обязанные ему люди. Кому-то он достал антибиотик для больного ребёнка в обход неистребимой даже на корабле Вольного Торговца бюрократии. Для кого-то выбил паёк на незарегистрированного в бортжурнале члена семьи, чью-то душу просто проняли его пламенные речи… Продлись путешествие сквозь Войд и Варп не недели, а месяцы, верных людей было бы кратно больше, но даже так Мартелл теперь имел небольшой, но готовый идти за ним отряд мотивированных и относительно здоровых, его усилиями, потенциальных бойцов. Достать оружие тоже было нетрудно. Пусть кадианские гвардейцы оказались, в массе своей, недостаточно рьяны в своей вере, но и среди них нашлись те, кто смог достать списанные лазганы, неуставные стаб-револьверы и некоторое количество других инструментов несения смерти. Этого было недостаточно, чтобы в открытую противостоять комиссару или капитану… Но этого хватало чтобы сделать свой ход. Толкнув неприятно заскрипевшую дверь со сломанным запором, священник довольно улыбнулся. Здесь, в свете десятка электросвечей, собрались измождённые и хилые, но зато блестящие огнём Веры в глазах люди. Сегодня им не предстояло ничего особенного. Так, рутинная проповедь… Но скоро всё обещало измениться.***
Рейни Клауд: поздравляем, вы получили второй уровень. Новый навык: «Спаситель» — любые не вами раненые существа, даже если до ранения в вашем отношении проявляли максимальную агрессию — теперь в худшем случае — настороженно-нейтральны, если вы попытались им помочь.