Народные предания

Гейл опустил сценарий и посмотрел на человека, с которым читал сцену. Или мальчика. Нет, чувак — малыш, правда. Он вспомнил, что ему говорили, будто этому парню за двадцать, хотя поверить в это было очень трудно. На вид ему было лет четырнадцать. Худощавый светловолосый актер улыбнулся ему, и, хотя он привык сохранять серьезное, непринужденное поведение, улыбнулся в ответ. Просто ничего не мог с собой поделать. Пока они стояли в ожидании, продюсеры и кастинг-директор ужасно долго разговаривали между собой. Гейл взглянул на часы и подумал, не придется ли им проделать это еще раз. Репертуарная труппа, к которой он принадлежал, давала представление в этот вечер, и он должен был быть там, иначе ему не заплатят. А ему нужны были деньги. Если он пропустит еще один платеж за свой грузовик, финансовая компания отбуксирует его, и тогда он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО окажется в дерьме без весла, как говорят в Джорджии. И он задолжал более тысячи баксов штрафов еще и за парковку. Господи, Лос-Анджелес — та еще сука! Не то чтобы он играл сегодня. Нет, в этой пьесе он не играл. Но он должен быть там, чтобы помочь за кулисами или перемещать декорации. Это был последний уик-энд шоу, и в воскресенье вечером они должны были покинуть съемочную площадку. Он снова посмотрел на часы. Уже прошло больше пяти часов, с тех пор когда он пришел на читку — после целого дня работы на стройке с приятелем, которому помогал, — и он был истощен и голоден. — Ты был хорош. — Что? Парень что-то сказал ему, но он не обратил на это внимания. — Я сказал, что ты хорош. И я читал с кучей разных парней. Но ты определенно был лучшим, — сказал белокурый актер. В той сцене он был очень откровенен, но теперь вдруг показался довольно застенчивым. Что ж, Гейл привык к этим раздвоениям личности. Он и сам такой. Это был профессиональный риск для актеров, играющих роли, которые так отличались от их реальных «я». — Ну, спасибо. — Думаю, ты им нравишься. Это видно по тому, как они себя вели. — Правда? — Я серьезно. С другими парнями они как бы вздыхали и закатывали глаза. Но с тобой… — парень на мгновение заколебался. — С ТОБОЙ они выглядели взволнованными. Я могу это сказать. Гейл фыркнул. — Взволнованы, взволнованы… или ВЗВОЛНОВАНЫ? Он ухмыльнулся парню. Гейл знал, что если получит эту роль, то ему придется играть гея. Настоящего. Очень, очень настоящего гея. И ребенку тоже. Он знал, что продюсеры были геями — это было само собой разумеющимся, когда он пришел на кастинг. И они спросили, беспокоит ли его, что это роль гея. Что придется играть откровенные сцены. Много откровенных сцен. И он сказал «нет». На самом деле его это не беспокоило. Конечно, все это было теоретически, так как он никогда раньше не играл такого персонажа или такую сцену. Пара пьес на сцене и пара экспериментальных (читай: студенческих) фильмов, и это было в значительной степени ВСЕ. О, и неловкая реклама какого-то уродливого внедорожника. Но он чувствовал, что нравится двум продюсерам. Они даже заинтересовались им «в том смысле» с той минуты, как началась читка. Кастинг-директор вызвал в свой кабинет, чтобы послушать его, и это обещало хорошие шансы. Господи, он слышал о «диване для кастинга» для актрис — интересно, узнает ли он, как это работает по другую сторону забора! Не то чтобы к нему никогда не приставали парни. На самом деле это происходило все время и еще со средней школы. Но он никогда не был таким любопытным. Или настолько обкуренным. И все же у него не было предрассудков на этот счет. Нет, он оставил их в Атланте, со своей матерью-фундаменталисткой и семьей, стоящей на один шаг выше быдла. К ЧЕРТУ ЭТО дерьмо. Теперь ЭТО действительно напугает их всех! Кое-что из сценария он просмотрел. Это было графично. Да, это точно было так! Он посмотрел на парня и подумал, получил ли тот роль. Гейл хотел бы играть эти сцены с ним. — Напомни, как тебя зовут? — Рэнди. Я буду играть Джастина. — То есть, все подписано, скреплено печатью и доставлено, да? — Наверное. Я подписал контракт. Скоро перееду в Торонто и найду себе жилье. — Торонто. Верно. Вот где эта штука снимается. Скольких актеров на другие роли уже нашли? — спросил Гейл. — Всех. Кроме Брайана. И я могу сказать, что они начинают беспокоиться, что не смогут найти того, кто им нравится. Или того, кто сможет сыграть эту роль. Пара парней ушла прямо посреди чтения со мной! Это было грубо — ОЧЕНЬ грубо! — Кишка тонка, да? — Думаю, нет. Скорее всего, они боялись, что кто-нибудь попросит их поцеловать меня прямо здесь и сейчас! А не там и тогда! Парень рассмеялся. Это прозвучало как вызов. Не раздумывая, Гейл наклонился, схватил мальчика и поцеловал в губы. К его удивлению, парень — Рэнди — поцеловал его в ответ. Открыл рот, словно чего-то ждал. Гейл скользнул языком ему внутрь. Он был теплым и мягким. В конце концов, это всего лишь поцелуй, ничем не отличающийся от поцелуя женщины. Никакой разницы. Он почувствовал, что его член начинает немного интересоваться. Видите? Никаких различий. Внезапно парень оборвал поцелуй и немного смущенно отступил назад. Они оба посмотрели туда, где сидели продюсеры и кастинг-директор, наблюдая за ними. Гейл выпрямился. — Если ты не можешь сделать это сейчас, то не сможешь и тогда, — сказал он вслух и взглянул на парня, — я просто проверял. Малыш захихикал и помахал сценарием, прикрывая лицо. — Мы думаем, что вы справитесь. В любое время, — сказал один из продюсеров. — Мы хотели бы позвонить вашему агенту. Гейл моргнул. Парень, стоявший рядом с ним, улыбнулся и прошептал: — Да! — В смысле? Парень толкнул его локтем. — У тебя есть роль! — он заколебался. — Если хочешь. — У меня есть роль? — обратился Гейл к продюсерам. — Мы дадим вам несколько сценариев для просмотра. Можете ли вы быть на встрече в 8:30 утра в понедельник? Мы представляем полный актерский состав руководителям Showtime. Черт. У него действительно была роль! И что теперь? Он нервно вытащил пачку «Америкэн Спиритс» и закурил, не думая и не спрашивая. Затянулся. Будь спокоен. Ты будешь очень крут. — Я… Я не уверен, что смогу. В воскресенье вечером мне нужно попасть на съемочную площадку со своей репертуарной труппой, и, вероятно, пробуду там большую часть ночи. Два продюсера обменялись взглядами, как будто думая: «Этот парень серьезно?» — Кроме того, я..... Я должен подумать об этом. Мне придется уехать из Лос-Анджелеса, переехать и… все такое. Теперь он начал трусить. Но не мог позволить им увидеть это. Или белокурому ребенку видеть это и понять, что он был еще одним актером из куриного дерьма, боящимся играть роль педика. Один из продюсеров встал. — Пожалуйста, подумайте об этом, — сказал он. — Мы действительно хотим вас. Это чистая правда. Мы сделаем все, чтобы вам было комфортно. Гейл покачал головой. Господи. Это было совсем другое. Продюсеры НИКОГДА этого НЕ говорили! Они всегда вели себя так, будто им было наплевать, принимаешь ли ты участие, наплевать жив ты или умер! Они НИКОГДА НЕ говорили: «мы хотим вас — мы сделаем все»! Они подошли и вручили ему еще несколько сценариев и какие-то бумаги. Дали ему номер своего домашнего телефона. Видимо эти два парня живут вместе. «Это серьезные гейские штучки, — подумал Гейл. — Смогу ли я справиться с этим?» — Звоните нам в любое время в выходные. В любое время, — один из парней посмотрел ему прямо в глаза, — ВЫ нам нужны на эту роль. Это важно. Мы думаем, что это важно. Читайте сценарии. Если… если вы не можете сделать то, что требуется, мы поймем. Потому что актер, который играет эту роль, не может колебаться, иначе все будет испорчено. Он не может колебаться ни секунды. Он должен играть в полную силу. Он должен быть сексуальным, жестким и открытым. Но он также должен быть нежным и уязвимым. И храбрым. Очень храбрым. Мы думаем, что вы сможете это сделать. Если вы не сможете… — мужчина пожал плечами. — Полагаю, нам придется продолжить поиски. Двое мужчин отошли, склонив головы и разговаривая. Черт. Во что он ввязывается? И все же деньги… Ему нужны были деньги. Целый сезон, гарантированно. Даже если это было по кабелю. И это БЫЛА игра. Просто игра. И это совсем другой гей-персонаж. Не так, как в «Уилле и Грейс» или еще в чем-то подобном! Он не был бы здесь какой-то стереотипной королевой. Гейл взял сумку и все свое барахло и направился к выходу. У него не будет времени на раздумья. Встреча в понедельник утром, верно? А потом они начнут снимать, прямо сразу. После этого времени на раздумья не будет. Он просто должен это сделать. Парень — Рэнди — ждал его у двери. — Ты собираешься это сделать… или собираешься сдаться? Господи, парень был прямолинеен. — Я должен подумать об этом. Это, вероятно, изменит мою гребаную жизнь. Мне нужно хорошенько подумать, — он посмотрел на парня, — ты совсем не сомневаешься? Я имею в виду, в твоем возрасте? Все это? Та сцена, где… где мальчик теряет девственность! Я имею в виду, это такое напряженное дерьмо! И… если они снимут все то, что есть в сценарии… Я имею в виду, черт! Рэнди улыбнулся. — Черт возьми, это правильно. Для меня это не проблема. Я гей, и я открыт, и почти всегда был открытым. И я играл голым на сцене. И… если мне комфортно с человеком, с которым я играю, не вижу никаких трудностей. Вот почему я надеюсь, что ты это сделаешь. Потому что мне с тобой комфортно. Ты не позволишь, чтобы со мной что-нибудь случилось, — он протянул руку и коснулся руки Гейла, — я знаю, что так и будет. Ты защитишь меня. — Ты слишком веришь в меня, малыш! А ты меня даже не знаешь! — А может Я ЗНАЮ. Лучше, чем ты сам себя знаешь, — Рэнди улыбнулся, — кроме того, как ты можешь отказываться от главной роли? — Главной роли? Этот парень не звезда. Эта другая роль — та, которую играет комик? Это и есть главная роль. — Подумай еще раз, Гейл, — это прозвучало забавно, когда парень произнес его имя вслух, — ТВОЯ роль — главная. Брайан — это целое шоу. И Я. Брайан и Джастин. ОНИ — это все. Остальное — просто комический рельеф и фон. Поверь мне. Я могу сказать это, глядя на сценарий. И глядя на ТЕБЯ. По-другому и быть не может. — Это действительно так? — Это так. Мы будем звездами этого шоу. ТЫ — герой, а я — твоя главная героиня! И если ты не можешь справиться с этим… Тогда пошел ты! Рэнди сказал это как ни в чем не бывало, но в его голосе прозвучал гнев. И вызов. Прямой вызов. Парень стоял в дверном проеме. Гейл наклонился к нему и крепко поцеловал. Очень крепко. Он прижался своей растущей эрекцией к паху Рэнди. В его потертых и грязных джинсах, становилось немного неуютно. Затем его желудок заурчал, напомнив, что уже поздно. — Так? — спросил он своего нового коллегу. — Мне пора идти, — взял сумку и направился к двери, — пока, — сказал Гейл. — Так, — ответил малыш. — Пока.