Стокгольмский синдром — это состояние, при котором у заложника формируется эмоциональная зависимость и привязанность к похитителю.
Я не была уверена в том, что не чувствую что-то хорошее к Йену после того разговора, но мне казалось, что все действительно будет по-другому, я хотела в это верить и увидеть другую сторону его личности. Слишком сложно думать об этом. Я не хочу ничего общего иметь с ним, но почему-то чувствую, что нахожусь в его власти, чувствую, что я начинаю немного доверять ему. Ненавижу себя за это. На следующее утро он разбудил меня не так рано, что для меня было удивительно. — Завтрак на столе. У тебя десять минут на сборы. Жду внизу. — его тон был не таким грубым. Неужели он и правда хочет наладить отношения? Как только он покинул мою комнату, я тут же встала, надела штаны и растянутый свитер, и спустилась в ванную умыться. Холодная вода немного бодрила меня, настраивая на новый день, предвещающий что-то новое. Посмотрев в зеркало, я натянула улыбку и направилась на кухню. Мужчина сидел за столом, допивая свой кофе. — Завтрак на плите. Овсяная каша. Он серьезно? Я так давно не ела подобную пищу, поэтому положила себе чуть ли не двойную порцию. Перебирая ложкой в тарелке, я украдкой осматривала его: опять этот строгий черный костюм, на лице маска безразличия, лишь его волосы, которые создавали на голове небольшой беспорядок, выбивались из колеи всего идеального его. — Не хочешь сегодня сходить куда-то? — спросил он, глядя на меня. — Зачем? — тупой вопрос с моей стороны. — Ну мы же с тобой отношения наладить собираемся. Я делаю первый шаг. Разве ты не этого ждала? Я немного поперхнулась. — Куда ты хочешь пойти? — Кино? Он серьезно? Это должно быть шутка какая-то. — Смешно. Даже если кино, то на какой фильм? — Ну вот сама и выберешь. — как-то ехидно ответил он. — Так что давай доедай и вперед. Только это… оденься нормально. — Мне так нравится… — Ты выглядишь так, будто тебе нечего надеть. Хотя бы джинсы надень, а не штаны домашние. — Мне… мне и правда почти нечего надеть. Этот свитер ты мне отдал. Он шумно выдохнул. Я испугалась, что опять ляпнула что-то не то. — Хорошо. Я куплю тебе пару новых вещей. Непривычно. Странно ощущать, что я ему нужна. — Как скажешь. Закончив с завтраком, я помыла посуду, сменила штаны на джинсы и спустилась в прихожую, ожидая его. Он прошел мимо меня, открывая дверь, оставляя после себя шлейф своего тяжелого парфюма, от которого мне сносит голову. Нельзя так, Анна. Корю себя за то, что мне в голову вообще лезут такие мысли, но так сложно не вдыхать эти ноты древесины, ванили и сандала. Мы вышли на улицу, и я тут же вдохнула свежий воздух, избавляя себя от его запаха, он и так везде в моей жизни. Пока мы ехали в машине, я смотрела по сторонам. Все люди, мимо которых мы проезжали, казались мне такими свободными, хотя они и были такими, над ними никто не имел власть против их воли. Меня поглотило странное чувство, но я старалась унять это в себе, проглотив очередной ком, вставший в горле. Не нужно устраивать ему таких сцен. Он не одобрит. Найдя место на парковке, он припарковал свой черный джип, заглушил мотор и уставился на меня. — Ты знаешь, что будет, если ты попытаешься что-то предпринять? — Да. Я не собираюсь делать глупостей, это не в моих интересах. Мы же с тобой отношения наладить собираемся. — смело ответила я ему, его же фразой. — Я надеюсь. Не заставляй меня пожалеть об этом, будь добра — оправдай мои ожидания. Йен согласился пойти со мной на мелодраму, что было совсем не в его стиле, а я в свою очередь просто хотела воспользоваться шансом и хоть немного забыться в безмятежной любви, пусть даже и на экране. Это мой шанс побывать за стенами, пропитанными кровью, болью и моими криками по ночам. Было странно, некомфортно, неудобно быть рядом с ним, когда вокруг все были свободными. Но я ничего не могла сделать. Эта безысходность душила меня. Мы смотрелись с ним странно. Он был таким высоким, статным, властным, а я просто худая маленькая девчонка, которая боится ляпнуть ему лишнего. Вдобавок эту картину омрачало то, что моё тело ныло от синяков и ссадин. Благо я была в растянутом свитере, дабы не привлекать лишнее внимание к себе. Он купил мне соленый попкорн и какую-то сладкую воду. Непривычно с его стороны. Мне некомфортно, но я промолчала. Кто знает когда я смогу еще поесть такой вредной, но вкусной еды. — Надеюсь вкус на фильмы у тебя хороший. — ухмыльнулся он. — Надейся! — улыбнулась я. Я не знаю что я ощущала, когда сидела рядом с ним в кинозале, но во время просмотра фильма я немного отключилась от своей реальности: вот я снова со своими друзьями, закончится фильм и мы пойдем в какой-то дурацкий магазин одежды, примерять глупые наряды и смеяться. Но стоило мне повернуть голову вправо — я видела человека, который все это отнял у меня. Когда в фильме была смешная сцена — он улыбнулся, даже более того: засмеялся. По-настоящему. Это было так необычно, учитывая то, что я вижу всегда только острый, расчетливый взгляд и напряженные скулы от злости. Я поймала себя на мысли, что у него красивая улыбка и сама невольно улыбнулась. После окончания фильма мы покинули кинозал, направляясь куда-то в глубину торгового центра. — Ну, должен признать, что выбирать фильмы ты умеешь. Мне понравилось. — он шел рядом со мной, даже не придерживая меня никак. Неужели настолько доверяет? — Спасибо… и за то, что, ну… в кино разрешил. — Пожалуйста. — спокойно ответил он, затем, остановился и повернулся ко мне. — Анна, я знаю, что ты боишься меня, уж больно зашуганной выглядишь. Я не знала куда смотреть, не хочу сейчас смотреть на него, это будет очень тяжело. — Зачем ты говоришь это? — тихо спросила я. — Пойдем. — он неожиданно взял мен за руку. — Надо поесть. Минут через пять мы уже сидели в каком-то кафе, где почти не было людей. Чувствую себя отвратительно, унизительно, так не должно быть, я не привыкла видеть его таким добрым, я не понимаю его игру, я не хочу понимать, тяжело притворяться, что, между нами, все хорошо. — Йен, я не понимаю, что ты хочешь от меня. Мне тяжело… — Я тебе сказал еще вчера всё, не понимаю твоего недовольства. Или тебе нравится, когда я швыряю тебя из стороны в сторону, привыкла? — его тон немного приобрел нотки грубости. Я немного оглянулась по сторонам, дабы убедиться, что нас никто не слышит и замотала отрицательно головой. — У тебя закончился лимит слов на сегодня? — издевательски спросил он. Вот теперь я узнаю его. Настоящего его. Без этой маски любящего опекуна. — Нет… просто мне непривычно, что ты так резко изменился… я не знаю, как вести себя. — Просто не просри свой шанс, хорошо? — Мне нужно в туалет. — сдавленно ответила я, чувствуя, как готова разреветься в сию же секунду. Он жестом показал, что я могу встать и уйти, что я и сделала. Как только я убедилась в надёжности запертой двери туалета, я медленно опустилась вниз, прижимая руку к рту, чтобы сдержать слёзы. В моей груди разливалось болезненное ощущение, словно мое сердце вытащили, безжалостно растоптали и вновь вернули на место. Пытаюсь дышать ровно, сосредоточиться на чём-то одном, но образ его лица передо мной лишь усиливает поток слёз. Издаю жалобные звуки от внутренней боли, прикусывая свои руки, чтобы заменить её на физическую. Ненависть к нему переполняет меня. Насколько я его ненавидела, так же сильно я желала обнять его и пожаловаться на свою удручающую судьбу. Умываю лицо холодной водой, чтобы придать ему более естественный вид, и выхожу из туалета. — Опять истерила? — безразлично спрашивает мужчина. — Ответ «нет» не принимаю. Научись сначала врать мне. — Неважно, — стараюсь выровнять свой тон. — Я хочу чай. Закажи мне пожалуйста чай. — Как твоей душе угодно, любимая. — слишком приторно сказал он, подзывая к себе официантку. По приезде домой — я заперлась в своей комнате и рыдала, проклиная все на свете, в особенности его. Хотелось выть. Я вспоминала людей, которых видела и представляла себя на их месте. Хотела быть такой же свободной. Спустя некоторое время не заметила, как уснула со слезами на глазах, не представляя какой сюрприз мне преподнесет судьба на следующий день.***
Утро выдалось тяжелым: мало того, что я проснулась с головной болью, так еще и Йен оповестил меня о том, что мы с ним поедем куда-то к его знакомым партнерам по работе. Его уверенность и неожиданное предложение вызвало у меня смешанные чувства, но я согласилась, внутренне надеясь на изменения к лучшему. Несмотря на моё замешательство и недовольство, Йен настаивал на том, что поездка будет полезной, и уверял, что это шанс немного развеяться. — Я надеюсь, что ты достаточно поумнела чтобы понять то, что никто тебе не поможет. — предупреждающе сказал мужчина, пристегивая ремень безопасности. — Да. — тихо ответила я. — Можно было и не говорить этого. Каждый раз одно и то же выслушивать мне не очень хочется. — немного раздраженно ответила я. Он кинул на меня презрительный взгляд, но ничего не ответил. Поездка прошла в молчании. Мы приехали в огромный особняк, расположенный на окраине города, утопающий в зелени и отделённый от мира высоким забором. Воздух был наполнен ожиданием чего-то необыкновенного, а звуки музыки, доносившиеся изнутри, обещали вечер, полный сюрпризов. Пройдя внутрь, я оказалась в другом мире. Всюду были люди, смех, разноцветные огни и музыка, которая заставляла сердце биться в такт. Йен представил меня своим знакомым и партнёрам по работе, которые оказались неожиданно дружелюбными и приветливыми. Вечер проходил в непринуждённой обстановке, и я постепенно начала расслабляться. Меня удивило, насколько мне было комфортно среди этих людей, как будто я знала их годами. Мы стояли на балконе ночью. Обычное желание покурить во время тусовки. Некомфортно конечно вот так стоять с ним рядом, краем глаза замечаю его изменившуюся мимику — непроницательное выражение лица, недобрый взгляд. Буквально минуту назад, в компании своих друзей, он был совершенно другим человеком — улыбался и шутил. Непривычно. Никогда прежде я не замечала его искренней улыбки, только едва уловимые ее проявления на фотографиях, в его тесном кабинете. Ловлю себя на мысли, что у него красивая улыбка. Он достал сигарету из пачки, ловким движениям руки перекрутил ее между пальцами, затем огонек от зажигалки буквально на секунду озарил его лицо, и он резко втянул табачный дым в легкие. В эту минуту я почувствовала жгучее желание заговорить с ним, лучше понять его, но страх не давал мне шагнуть вперед. И я предполагаю, что он не дал бы мне шанс узнать что-то более личное. Слишком скрытный. — Больше не пей. Скоро домой поедем. — его голос был хрипловат. — Хорошо. — тихо ответила я. Он перевел свой взгляд на меня — за секунду оглядел с ног до головы и ухмыльнулся. — Тоже хочешь? — Что хочу? Он молча протянул мне пачку, мне показалось, что на мгновение время замерло. Стою в шоке, не в силах понять, насколько серьезно этот шаг с его стороны. Смотрю на него с недоумением и мучительно осознаю, что хочу курить, несмотря на все сомнения в голове. — Бери, пока я добрый. Тянусь своими тонкими пальцами за сигаретой, сомневаясь, смогу ли я снова почувствовать табачный дым в легких и затуманенность в голове, чтобы забыться на мгновение. Зажигалка чиркнула снова, но уже у моего лица. — Спасибо. — тихо благодарю. Он промолчал в ответ, уставившись на ночной город. — Йен? — М? — Почему ты не можешь всегда быть добр ко мне? — Потому что не хочу — не раздумывая ответил он. Неприятно слышать это, но что я ожидала? — Не забивай свою голову дурными мыслями, Анна. — продолжил он. — Я просто хочу знать в чем причина. — Я тебе только что озвучил её. У тебя опять проблемы со слухом? — Нет. Он намекнул мне, что не желает продолжать этот бессмысленный, по его мнению, разговор, поэтому я лишь стояла молча, куря свою сигарету и разглядывая ночной город, мечтая о том, как спокойно могу гулять по его улицам. Он докурил до конца и бросил окурок вниз. — Надела бы кофту — замерзнешь. — Мне все равно. — Мне тоже, просто у меня нет никакого желания возиться с тобой, если ты заболеешь. Докуривай и пойдем. Улицы были почти пусты, и единственный звук, нарушавший тишину, был жужжанием двигателя машины, водитель которой вез меня домой после этой шумной и такой необходимой мне вечеринки. Алкоголь в моей крови создавал ощущение легкости, казалось, что я будто на мгновение могу оторваться от земли. Я смотрела на скоростные потоки света от фонарей, пролетавших мимо меня. — Мне нужно поговорить с тобой о чем-то важном… — мой голос был едва слышным, но достаточно твердым, чтобы привлечь его внимание. Я не могла больше хранить в себе эту боль. — Это о моей маме. Йен тут же переводит на меня свой мимолетный взгляд, в котором читается непонимание. — К чему ты затеваешь этот разговор? — холодно спросил он. — К тому, что я хочу знать. Почему ты ничего мне не сказал? Почему я не была на похоронах? Зачем ты сделал все втихую? Было слышно как он медленно набрал в легкие воздух. — Я был не прав на счет этого. Извини. — Просто извини? Ты понимаешь, что это значит для меня? — мой голос дрожал от накопившейся обиды и горечи. — С чего вдруг такое волнение на счет твоей мамаши? Ты забыла, что она отдала мне тебя по доброте душевной? — язвительно спросил он. — Нет, просто… она все-таки моя мама, какой бы плохой она не была в моих глазах, я все равно любила ее. В ответ тишина. Я не знала, что творится у него в голове, не могла прочитать его мысли, но после этого разговора наши взаимоотношения опять изменились, и увы, в худшую сторону. Мне было сложно понять, чем вызвана эта переменчивость.***
— Анна! — холодный голос, без приторной сладости, режет ушные перепонки. Но я шагаю дальше, в сторону своей комнаты, не думая даже оборачиваться на источник звука, не то, чтобы останавливаться в принципе. — Я сказал. Стоять. — чеканит, строго, как учитель, и я разворачиваюсь, только чтобы брызнуть очередной порцией яда в его сторону. Воздух застревает противным комом в горле, стоит мне только посмотреть в его потемневшие от злости голубые глаза. Перед моими глазами мелькают выцветшие фрагменты воспоминаний, оставшиеся после случившегося, и вдоль по спине снизу-вверх бежит озноб. Я не хочу его видеть, больше никогда не хочу с ним разговаривать, не хочу чувствовать его рядом с собой или слышать его дыхание у себя над ухом. Только не после того, что он со мной сделал. Только не после того, как я лишилась всего, что у меня было, из-за него. — А то что? — я не успеваю и руками вскинуть, как Йен хватает меня за запястье и со всей силы дёргает на себя, да так, что кожу начинает жечь. Я вырываю руку из его ледяной ладони. — Хватит относится ко мне как к вещи! Сначала ты швыряешь меня из стороны в сторону, потом предлагаешь отношения наладить, в кино ведешь, таскаешь по всяким встречам, а потом опять ведешь себя как полный… кусок дерьма! — злость, так и плещет из меня, я устала от того, что я не могу высказать ему всего, в конце концов мне уже нечего терять — я уверенна, что Питер поможет мне. — Ты опять забыла с кем разговариваешь? — его тон не выражал ничего хорошего по отношению ко мне. Мимолетный страх, кажется, проносится мимо меня, выбивая почву из-под ног. Он подходит ко мне ближе, и сейчас, даже стоя на одной ступеньке выше, я все равно была ниже его. — Знаешь, я вот одного понять не могу. — рассудительным голосом произносит он. — Как я тебя еще не прибил раньше времени, отправилась бы вслед за своей тупой подружкой. — Прекрати. — поднимаю на него свой взгляд и сдавленно произношу, пытаясь не расплакаться перед ним. Он знает, что давит на больное, будто вонзает в меня нож, прокручивая его. — Прекратить что? Говорить тебе правду? — дырявит меня тяжелым взглядом. — Мы же отношения так и не наладили, правда рано или поздно всплывет на поверхность. — его сарказм врезается мне в уши. Мне страшно. Страшно оттого, что какая-то часть меня считает его, этого ужасного человека, привлекательным. Страшно, что я иногда хочу убежать от него к нему же, что я привыкла к его замашкам, к его запаху и присутствию. Иногда мне кажется, что я сошла с ума, но при этом здравая часть моего мозга понимает, что он страшный человек, и мне надо бежать от него на другой конец Земли, не оглядываясь, хотя бы найти спасение в объятиях Питера. Но я боюсь. Боюсь того, что он найдет меня, что не даст мне уйти от себя, что заставит вернуться к нему и стать его игрушкой еще раз. Я боюсь потерять себя в этом опасном чувстве, которое захватывает меня каждый раз, когда я вижу его. Все еще стою напротив него, так близко, что мне в нос опять врезается его парфюм. Сейчас это выглядит опасно. Он выглядит опасным. В этот раз Йен выигрывает, потому что мне нечего ответить ему, я опять попалась в его лапы, как загнанный маленький зверек. И плевать он хотел на налаживание отношений между нами. — И еще… я вроде говорил, что не потерплю оскорблений в свой адрес, поэтому я почему-то не слышу извинений за то, что ты назвала меня куском дерьма. — мышцы играют на его лице, и я понимаю, что он в любую секунду может опять сорваться и причинить мне боль. — Прости… — произношу тихо, мимолетно посмотрев в его глаза. — Как-то не искренне, Анна. — издевается, говоря в своем привычном язвительном тоне. — Я вижу ты забыла, как твое тело выглядит после побоев. Напомнить? В страхе отрицательно мотаю головой. — Пожалуйста нет, прости меня… Его рука поднимается на уровень моей головы, и он резко хватает меня за волосы на затылке, и с этого момента моё тело будто отказывается меня слушаться. Царапаю его руку, но все бестолку. — Пожалуйста нет, отпусти меня, прошу тебя. — умоляюще произношу. — Закрой свой рот. — шипит в лицо и притягивает к себе ближе, спуская меня со ступеньки, чтобы я была еще ниже его. Он опять все портит. Опять нарушает свои же обещания, опять не контролирует свой гнев. Лицо Йена сосредоточено и серьёзно, вид — отсутствующий, будто он не здесь, а где-то далеко-далеко, и умолять его сейчас бесполезно. — Б-больно… — единственное, что могу из себя выдавить, даже не замечая, что плачу. Голос дрожит, как в первый раз, когда он поднял на меня руку. Мужчина отпускает мои волосы, а я в свою очередь закрываю глаза и задерживаю дыхание, пытаясь взять под контроль бушующую внутри энергию, совладать с нею и соединится в единое целое. Звонкий вопль разносится по всей квартире, отражаясь в стенах — он ударил меня по лицу, отчего моя голова рефлекторно повернулась вбок. Тут же прикладываю свою ладонь к месту удара, пытаясь облегчить боль, чувствую, что из носа потекло что-то теплое. Он берет мои руки в свои и отводит их мне за спину, напирая на меня всем телом, заставляя отойти назад, к стене. Проиграла. Полностью в его подчинении и власти. Грубо перехватывает мои запястья одной своей рукой, а второй так же грубо и бестактно оплетает пальцами подбородок, разворачивая лицо к себе. Волосы прилипли к щекам из-за слёз, но он и их убирает мне за ухо. Смотрю ему в глаза с неподдельным страхом, моя грудь вздымается от частых вздохов, и я опять чувствую нотки его парфюма. Злой. Опасный. Властный. Ему нужно было только получить контроль надо мной и пусть делает, что его душе угодно. Он сам понимает это и нагло пользуется своим положением. Йен наклоняется, накрывая мои губы своими, сплетаясь в этом требовательном поцелуе, без излишней тени нежности, на которую неспособен. Мне хочется кричать, бить кулаками стены или своё собственное тело, причинить себе столько боли, сколько представлялось возможным, заставлять себя блевать раз за разом, что угодно, чтобы перекрыть и убить желание поцеловать его, желание оказаться под ним, желание стонать ему в рот. Пытаюсь оттолкнуть его, мотая головой и через всю силу, что у меня есть, все же получается прервать этот поцелуй. Смотрит на меня жадно, облизывая свои губы. — Я уверен, что ты не хочешь снова испытать ту боль, после своего побега, поэтому тебе лучше не противиться мне. Он разрушал меня, словно бил молотком ломая кости, а потом собирал по крупицам, маленьким деталькам и крошечкам. — Пожалуйста… — шепотом умоляю, — не надо, не делай мне больно я умоляю тебя… Тщетно пытаюсь вразумить его, зная, что плевать он хотел на мои мольбы, ведь у него есть физическая сила, от использования которой не останавливало абсолютно ничего. Но брюнет вдруг резко отпускает меня, все еще стоя напротив, так близко, что становится плохо. — С тобой так интересно играть. — смеется прям мне в лицо, отчего мне становится обидно, что я опять попалась на его удочку. — Можно я пойду, пожалуйста? — не узнаю свой голос из-за страха и слез. — Я с тобой еще не закончил. — его голос опять становится агрессивным. Я опять жмурюсь и дергаюсь в сторону, когда он замахивается для очередного удара. Но удара не последовало, только очередной смешок с его стороны. — Ты смешна. — наконец проговаривает брюнет. — И ты так ничего и не поняла. Не понимаешь сейчас и не понимала все это время. А я был слеп, думая, что ты имеешь хоть малейшее представление о том, что происходит. — внутренней стороной ладони вытирает уже почти засохшую кровь из-под моего носа и переводит взгляд своих ледяных глаз на меня. — Кем бы ты стала, если бы не я? — в пол голоса пробормотал мужчина, и потянулся рукой вперёд, хватая меня за подбородок. Я не сопротивлялась и послушно посмотрела на него, когда он дёрнул пальцами вверх. Мне снова захотелось разрыдаться. Разрыдаться от ощущения беспомощности. От его слов, подтверждающих, что меня, по факту, не существует. — Ты сломал меня, ты отобрал у меня все и не оставил больше нечего. О чем ты вообще говоришь? Отпусти…отпусти меня — хнычу, пытаясь обойти его. Он немного отодвигается в сторону, и я пячусь от него в другую сторону, молюсь чтобы осталась жива, чтобы Питеру было кого спасать. Так сильно хочу к нему, хочу спокойствия. Меня трясет от злости, от безвыходности всей ситуации. — Зачем ты говорил про это налаживание отношений, если ты сам все портишь! Тебе плевать, тебе на всех так плевать, ты просто психопат. — Спасибо за комплимент, дорогая моя. — приторно ответил он. — Ладно, этот разговор все равно бессмысленный, иди к себе. Я тут же подорвалась и побежала к себе в комнату, пока он не передумал. Слезы душили меня, все я сейчас хотела — это закрыться у себя в комнате и исчезнуть. Села на кровать, поджимая ноги под себя. В голове проносится мысль, что мне очень хочется курить, и как по щелчку пальцев, вспоминаю, что у меня в тумбочке лежит одна сигарета. Встаю и открываю окно на полную, сажусь на подоконник, позволяя свежему воздуху зайти в комнату. Зажигалка чиркает около моего лица, и я делаю затяжку, от которой тут же начинает кружиться голова. Все проблемы и боли снова нахлынули на меня, обрушиваясь как лавина. Но я не могу остановиться, продолжая плакать безудержно. Слезы начинают сами литься из глаз. Откидываюсь на кровать и запрокидываю голову. Закрываю глаза, продолжая рыдать. Чувствую, что мир вокруг меня рушится, словно землетрясение. Медленно поднимаюсь с кровати и снова подхожу к окну. Холодный воздух ударяет мне в лицо, но я не чувствую его. Мое сердце разрывается от боли, и я закрываю глаза, пытаясь успокоиться. Слышу звонок в дверь, не понимаю, что происходит. Слышу, как Йен пошел открывать дверь. Я не слышала кто пришел, не понимаю кто вообще мог к нему прийти. Резко вздрагиваю от громкого звука внизу, быстро тушу сигарету и сажусь на кровать, поджимая колени под себя. Слышу шаги, направляющиеся в сторону моей комнаты. — Питер? — еле как смогла вымолвить из себя.