Любовь и холод

В Торке холодно. Это такая же истина, как то, что днем светит солнце, а Рокэ Алва - Первый маршал Талига. Впрочем, к холоду Ричарду не привыкать. И он уже давно понял другую истину - холод Торки сильно отличается от холода Надора. Потому что здесь, в Торке, рядом есть те, с кем замерзнуть не грозит в любую стужу. - Внимание, Ричард! - возглас Йоганна, кажется, не успевает опередить его же шпагу, но Ричард начеку. Собственная шпага отозвалась одобрительным звоном - атака отбита. Впрочем, расслабляться нельзя, Норберт наседает слева, и спуску давать не намерен. Ричард будто со стороны видел две шпаги в собственных руках. Сейчас они были почти неразличимы глазами, сливаясь в единый сверкающе-звенящий вихрь со шпагами близнецов. Но что глаза, если есть и другие чувства? Стук собственного сердца кажется лишь отдающимся в грудной клетке эхом двух сердец, бьющихся рядом. Горячее дыхание, срывающееся с губ в одинаковом ритме. Сейчас ему не нужно читать Катершванцев - Ричард чувствовал их, как никто другой, наперед зная каждое движение, каждый взгляд. Он не противник, он часть их самих. Они едины, все трое. Одна эта мысль обжигает, горячит сильнее самого неистового поединка. - Стоп! - Норберт улыбнулся, шпаги полетели на землю. - Пока хватит, утро только еще начаться! - Вечно ты так. На самый интерес! Да, Ричард? - Йоганн хлопнул Окделла по плечу. - О, ты горяч совсем! Щеки пылать. Жарко, да? - Немного, - Ричард прищурился и слегка понизил голос. - Не так, как ночью. Норберт покачал головой. - Ночью мы плохо стараться. - Мы мало любить тебя, - подхватил Йоганн, вызывая на лице Ричарда неподдельное изумление. - Плохо? Мало? Да с чего это? - Ты плохо спать, - пояснил Йоганн. - Кричать во сне. Кошмар сниться? Ричард смущенно потупился. - Ну, не кошмар на самом деле, просто... Не пойму, отчего, но приснилась крыса. Ну, та, которая в Лаик меня чуть не цапнула, помните? Братья закивали. - Как не помнить! Мелкий крыса быть, верно, Норберт? - Крысеныш. И удар настоящий не понадобиться. Замахнуться и всё, - Норберт выразительно ткнул кулаком воздух. Йоганн вздохнул. - В прежний времена Катершванцы убивать и подносить в дар свой избранник настоящий добыча. Дракон хотя бы... - Так ведь драконов же нет, - Ричард еле сдержал смех. - Теперь нет, - подмигнул Норберт. - А почему? Катершванцы истребить всех драконов и бросить их к ногам любимых! - А сейчас - крысы! - Йоганн цокнул языком. - Мельчать чудища, мельчать... - Чудища - да, Катершванцы - нет! - категорично заявил Норберт. - Это верно, - кивнул Ричард. - Если бы та крыса до меня добралась, еще неизвестно, как бы всё повернулось. Едва ли я бы сумел тогда поехать с вами. Может, вообще лишился бы руки... - Не думать об этом, Ричард, - Йоганн поймал его руку, ту самую, на которую целилась зубами лаикская крыса, накрыл горячими губами костяшки пальцев. - Рука целая. И еще сильнее быть, чем раньше, уже совсем не отстает от правой! Ричард польщенно улыбнулся. Недавно казалось, что это просто невозможно - сражаться двумя руками сразу против двух напористых противников, действующих в схватке, как единое целое. Может, Ричард и не смог бы, если б не одно но... - И ты здесь. Ты с нами, - Норберт, близкий, разгоряченный поединком, коснулся губами уголка губ. - Мы любить тебя, Ричард. Всегда быть так, а не иначе. Помни это. - Wir lieben dich, unser Herz, - выдохнул Йоганн. Ричард чувствовал, как руки близнецов обнимают его, переплетаясь пальцами друг с другом. Тепло. Крепко. Правильно. Сейчас уже кажется невероятно странной мысль, что он мог бы вернуться в Надор. Или даже - что могло случиться чудо и кто-то всё же взял бы его оруженосцем. И кто мог бы решиться на такое? Не Рокэ Алва же, в самом-то деле? Об этом даже думать смешно здесь, в Торке. Смешно, даже несмотря на то, что всякий раз, когда Ричард думает об этом, сердце ёкает, а во рту появляется странный привкус. Как будто кэнналийского вина пригубил. С подмешанным ядом или что-то вроде этого. И почему-то после таких мыслей ему всегда снятся отвратительные сны. Как в прошлую ночь. К счастью, бывает это редко. С Йоганном и Норбертом у него есть более приятные занятия, чем думать о неслучившемся. Катершванцы многозначительно переглядывались. И пусть день только начинался, Ричард под этими взглядами уже знал, какой для него будет грядущая ночь. Неистовой, жаркой, бесстыдной. Не сдаваться на милость двоих, но стать единым целым с ними. Тем, кого они ждали всегда. Тем, кто своей любовью не разлучит их, но свяжет еще сильнее - жаркой пульсацией в венах, неистовым стуком трех сердец, будто слитых в одно. В Торке холодно, это неоспоримая истина. Но Ричард Окделл знает и другую. Нигде в Талиге, во всей Кэртиане ему не может быть теплее, чем здесь.