Tales of a Beast and his Genius Lover

— Как он? — спросил Какаши у Леди Цунаде, когда они бодро шли по больничному коридору. — Тебе обязательно так спешить? И не думай, что можешь командовать мной только потому, что ты теперь Хокаге, — Цунаде посмотрела в его глаза. Она видела в них беспокойство за его лучшего друга. Женщина сделала глубокий вдох, — его силы восстановятся, и кожа заживет, но его правая нога… она не подлежит восстановлению, Какаши. — Я полагаю, он отказался от клеток Хаширамы, — тихо прокомментировал 6-й Хокаге. — Да, — она грустно ухмыльнулась, — он сказал что-то вроде: «Мои дни шиноби закончены, оставь их для того, кому они действительно нужны». — Черт бы побрал этого ублюдка, — но Какаши понимал, ведь Гай больше не мог использовать Восемь Врат. Он ненавидел это, но понимал. Теперь они стояли перед палатой Гая, — спасибо. Я бы хотел немного побыть с ним наедине, если вы не возражаете. — Хорошо, — Леди Цунаде кивнула и направилась обратно по коридору. Какаши вошел в комнату и закрыл за собой дверь. — Вечный соперник! — услышал он радостный голос. Какаши повернулся в сторону звука. Гай сидел прямо, опираясь на несколько подушек, и, как всегда, глупо улыбался. У него было несколько повязок тут и там, огромный гипс на правой ноге, который держался на стременах, — поздравляю с постом Хокаге! — Гай… спасибо, — видеть своего возлюбленного в таком состоянии разрывало его на части. Он быстро подошел к занавеске и задернул ее, чтобы никто не видел их. Какаши сел на табурет и опустил маску, — как ты? — спросил он вежливо, хотя знал, что голос дрожал. — Я чувствую себя молодым, как никогда! — Гай показал большой палец вверх той рукой, в которой была капельница. Теперь Гай мог видеть беспокойство и боль в глазах возлюбленного, — мне жаль, Какаши. — Прости? О чем ты сожалеешь? — озадаченно спросил Шестой Хокаге. — Ну, за многое… Во-первых, за Обито. Ты снова потерял его. — Да. И я сожалею о Неджи. Он был первоклассным ниндзя, в конце концов, он твой ученик. — Они оба были гордыми людьми с сильной решимостью. Я уверен, что они не пожалели бы о своих решениях, — Гай проглотил подступающие слезы. Он уже так много плакал по своему драгоценному ученику, — полагаю, леди Цунаде рассказала тебе о моем состоянии? — Да, — Какаши посмотрел на перевязанную ногу, — она также рассказала мне о твоем решении не пересаживать клетки Хаширамы. — Это второе, за что я прошу прощения, — виновато улыбнулся Гай. — Ты… — Копирующий-Ниндзя медленно вдохнул, — я бы хотел, чтобы ты, по крайней мере, снова мог ходить. Но я понимаю, почему ты не хочешь брать клетки. Так что… не жалей о принятом решении. — Ну, может быть, появится что-то еще, что сможет вылечить эту ногу. Но клетки Хаширамы предназначены для важных экстренных случаев, а это не экстренный случай, — Какаши медленно кивнул, пытаясь убедить себя, что Гай прав, — третье и последнее, за что я должен извиниться… это за то, что чуть не бросил тебя, хотя я обещал этого не делать, — Какаши широко раскрыл глаза, — а также за то, что не попрощался с тобой должным образом, ведь мы обещали держать наши отношения в секрете. Но, думаю, это не имеет значения, ведь я не умер; я не могу ничего сделать правильно, даже умереть, да? — он рассмеялся над своей собственной нездоровой шуткой. — Что… Что бы ты сказал? — тихо спросил седовласый. Гай не совсем понял, или не расслышал, что он сказал, — как бы ты попрощался? — спросил он громче. — О… — Гай задумался на секунду, — я бы извинился, поцеловал и сказал, что люблю тебя, и, надеюсь, ты бы чувствовал мою любовь рядом с собой до конца своих дней, — Какаши уставился на Гая, потеряв дар речи; вернее, если бы он попытался заговорить, то начал бы плакать. Но слезы все равно появились. Впервые с тех пор, как он увидел своего отца мертвым, Какаши Хатаке заплакал, — Какаши?! — Гай опешил, ведь он никогда раньше не видел, чтобы его вечная любовь плакала, может быть, какие-то слезы от физической боли, но не от горя. Он хотел вскочить и обхватить его, но не мог этого сделать из-за своей проклятой ноги. Вместо этого Какаши подошел к нему, обхватил его руками и зарыдал у него на груди, над его, к счастью, бьющимся сердцем. Гай в свою очередь обнял в ответ. — Будь ты проклят, Гай, — сказал Какаши между всхлипами, -я бы не возражал… если бы ты попрощался со мной таким образом… потому что я понимал, что ты должен был это сделать… чтобы сразиться с Мадарой… — он перевел дыхание, — ты обещал не умирать из-за какой-то глупости. Но это не было бы глупостью. Так что все было в порядке, тебе не нужно извиняться… но это правда, ты не можешь умереть правильно… у тебя нет другого шанса, — он поднял взгляд на Гая, его глаза были красными и опухшими, а лицо все в слезах, — по приказу Хокаге, тебе нельзя умирать снова. Пока мы не станем старыми и дряхлыми. Кроме того, мы больше не должны держать наши отношения в секрете. Ты понял? — Да… да, моя вечная любовь, — Гай тоже плакал, — я больше не оставлю тебя. Я люблю тебя, Какаши. — Я тоже люблю тебя, Гай. Очень сильно, — Какаши сладко поцеловал Гая, но вскоре ему пришлось отстраниться, так как он запыхался от плача, — я так горжусь тобой, Гай. Ты действительно надрал ему задницу. Ты был великолепен. — Спасибо, Какаши. Жаль только, что я не смогу увидеть твою потрясающую битву с Кагуей. Не мог бы ты рассказать мне эту историю? — Конечно, — Какаши улыбнулся, сел и вытер слезы, собираясь рассказать историю, которую многие сочли бы эпической. Но для Шестого Хокаге не было более эпичной истории, чем история любви, которую он разделил с Благородным Зеленым Зверем Конохи, Майто Гаем.