***
Какаши был чертовски уверен, что Гай не придет. Он сидел у себя на кухне, съел половину бутерброда и читал, бессознательно поглядывая на часы: до прибытия Гая оставалось десять минут. Честно говоря, что нашло на этого идиота? Был ли он настолько зол из-за того, что делал Какаши? Он никогда не думал, что Гай скажет что-то подобное, не относил его к сексуальному типу из-за слов о молодости и праведности. Какаши знал, что этот чудак был одержим идеей быть его соперником и все такое, но теперь трахаться с другом? Нет… Зная Гая, было что-то более глубокое. Но это не может быть так глубоко, как любовь, верно? О нет, только не это. Какаши надеялся, что обратная психология, которую он использовал на этом дураке прошлой ночью, сработает и оттолкнет куда подальше… Раздался стук в дверь. Какаши выругался про себя; этот придурок все-таки пришел. Он натянул маску и подошел к двери, вздохнув, прежде чем открыть ее. Гай стоял там, руки по швам, голова опущена, глаза прикрыты черной челкой. — Ну… — Какаши жестом пригласил Гая пройти. Он вошел, сняв свой зеленый жилет и повесив его на спинку стула в нескольких сантиметрах от него, — послушай, Гай, я на днях наговорил тебе несколько ребяческих и грубых вещей, и мне очень жаль, — сказал он, закрывая дверь, — мы не можем просто забыть об этом? — Ты ведь не отступишь прямо сейчас, не так ли, соперник? — серьезно сказал Гай. — Мы не обязаны этого делать. Мы же просто дразнили друг друга, верно? И тебе не нужно делать эти круги или что-то еще… — Ты хочешь сказать, что не хочешь делать это со мной? — Гай, наконец, повернулся и посмотрел другу в глаза. На самом деле, это был хороший вопрос для Какаши. За эти два дня он не особо много думал о сексе, только о цели Гая. Какаши потребовалась секунда, чтобы оглядеть его: очень красивое лицо, конечно, окаймленное этой дурацкой стрижкой, гибкое, сильное тело… Хотя он не видел член Гая с тех пор, как они были детьми. В целом, Какаши счел бы соперника достойным любовником, но… — Это не то, что я имел в виду. Просто… было бы неправильно делать это с кем-то, кого я знаю, — Какаши замялся. — Нет ничего плохого в том, чтобы делать это с кем-то, кто заботится о тебе, — сказал Гай, — вот как должен работать секс, Какаши. — Ты снова осуждаешь меня, — Какаши держал свою сексуальную жизнь в секрете именно по этой причине. — Я тебя не осуждаю, — здесь Гаю нужно было быть осторожным. Если бы это звучало так, как будто он читал лекцию, то Какаши бы вышвырнул его через окно, не желая этого слышать, — послушай, Какаши, той ночью… Я только хотел сказать тебе, как сильно я всегда заботился о тебе, и что я хочу помочь тебе любым возможным способом, чтобы обеспечить твое счастье. Но… видя, как ты ходишь в эти бордели, я начал ревновать. — Ревнуешь? — повторил Какаши. Гай был рад, что бывший АНБУ наконец-то прислушался к нему. — Да, потому что… Я хочу делать это с тобой, — сказал Гай, и глаза Какаши расширились, — я хочу показать тебе, как сильно я… — Подожди, — Какаши поднял руку в останавливающем движении, — подожди… Гай, пожалуйста, не говори того, что, как я думаю, ты собираешься сказать. Я не думаю, что смогу… — Нет, Какаши, ты должен это услышать, — Гай шагнул ближе, вторгаясь в личное пространство друга, — когда ты в последний раз это слышал? Когда в последний раз кто-то говорил тебе… — Ты хочешь знать, когда?! Рин сказала мне это, а потом умерла от моей руки! Разве ты не понимаешь? Я не заслуживаю, чтобы меня любили! — крикнул Какаши. Некоторое время было тихо, пока Гай обдумывал это ужасное заявление. — Пожалуйста, не говори таких вещей… — Гай начал плакать, но сдерживал себя, насколько это было возможно, — ты суеверен? Это на тебя не похоже… — Суеверие? Нет, это факт, — заявил бывший АНБУ, — мой отец сказал, что любит меня, а потом покончил с собой. Обито сказал, что мы друзья, и он пожертвовал собой ради меня. Последними словами Рин были «Я люблю тебя», и Минато-сенсей относился ко мне как к сыну. Все, кто любил меня, умерли, защищая меня. Если ты влюбишься в меня, ты, вероятно, тоже сделаешь что-нибудь подобное, и даже если нет, если это судьба, то… — Влюбиться? Я был влюблен в тебя с тех пор, как мы были детьми, Какаши. Я уже давным-давно люблю тебя, — признался Гай, слегка улыбаясь. Глаза Какаши снова расширились, и он отступил назад, прислонившись спиной к двери, — и я обещаю, что не умру, пока не получу твоего разрешения. — Ты не можешь этого обещать, идиот, — устало сказал Какаши, — кроме того, что во мне такого замечательного, а? Ты даже никогда не видел моего лица. — Мне не нужно знать, как ты выглядишь, чтобы любить тебя, — это слово ужалило Какаши, как игла, — мне нравится, какой ты крутой и сильный, и как ты заботишься о деревне, даже если не показываешь этого. Ты признал во мне соперника, человека, хотя я, как ты говоришь, идиот. Ты всегда рисковал со мной, но теперь я прошу тебя еще об одном. Я хочу показать тебе, насколько ты заслуживаешь того, чтобы тебя любили, — он сделал паузу, делая вдох через нос, — но я не буду тебя ни к чему принуждать. Все, о чем я прошу, это чтобы ты подумал об этом, — он подошел к седовласому мужчине, но только для того, чтобы потянуться к дверной ручке, молча попрося Какаши двигаться. Вместо этого он схватил Гая за запястье и потянул его руку к себе. — Нет, покажи мне сейчас, — Какаши посмотрел в растерянное лицо Гая, — я сказал, что все в порядке, не так ли? Не отказывайся от своего собственного вызова, — строго сказал он. Гай несколько раз моргнул, но увидел уверенность в глазах Какаши и улыбнулся своей классической улыбкой Хорошего Парня. Он потянулся за маской, молча спрашивая, можно ли ее снять. Какаши вздохнул и кивнул, позволяя пальцам Гая сжать ткань и медленно стянуть ее вниз. Он ахнул. Какаши был красив, красивее, чем он когда-либо мечтал. Он снова влюбился. — Что? — нетерпеливо спросил Какаши, в то время как Гай продолжал пялиться. — Зачем тебе закрывать такое красивое лицо? — Гай провел кончиками пальцев по этой мягкой линии подбородка. Не ожидая, что соперник ответит, он подошел ближе, погладил Какаши по щеке, а затем запустил пальцы в серебристые пряди волос. Другая рука осторожно обхватила талию Какаши, прижимаясь телами ближе. Какаши издал еле слышный вздох, когда почувствовал возбуждение Гая. Он пахнул так не похоже, как будто любовь действительно имела значение в этом аромате. Черные глаза мерцали, когда они смотрели на него сверху вниз. Выражение его лица было серьезным, когда он наклонился, экспериментально касаясь своими толстыми губами губ Какаши, прежде чем завладеть ими в горячем, тающем поцелуе. Это было почти идеально; их головы были наклонены под идеальным углом, их губы были полностью сомкнуты, полные тепла и желания, все, что нужно было этому поцелую, это… — М-м… — простонал Копирующий Ниндзя, когда толстый язык скользнул между его губ и зубов, чтобы встретиться с его собственным; их языки медленно скользили и исследовали друг друга. Какаши не привык к такому. Когда он ходил в бордели, он всегда просил, чтобы сеансы были жесткими и быстрыми. Если были какие-то поцелуи, это было больше похоже на укусы, просто звериные столкновения губ. Он никогда не знал, что поцелуи действительно могут быть такими, как это описано в книгах Ича-Ича; он думал, что это просто выдумка. Большие пальцы Гая, казалось, пытались нащупать и сосчитать каждую прядь волос на голове, в то время как рука, обнимающая за талию, мягко массировала поясницу, пытаясь расслабить и возбудить, и это работало. Гай еще больше наклонил голову и еще глубже вжался языком в рот Какаши, поцелуй становился все глубже и жарче. Какаши впился пальцами в зеленый спандекс, притягивая Гая ближе. Гай застонал в рот Какаши и убрал руку от густых серебристых волос, чтобы оставить ее на спине, придвигаясь еще ближе. Гай хотел закончить поцелуй на высокой ноте, не желая, чтобы темп набирал обороты. Он отстранился, оставляя распухшие губы жадно глотать воздух. — Какаши… — Зеленый Зверь Конохи тяжело дышал. Он взял Какаши за руку и повел его к футону, путешествие казалось более долгим, чем на самом деле. Бывший АНБУ все еще был в отключке, пока они добрались до футона, и пришел в себя, когда лишь с него сняли водолазку. Гай тоже снял верх комбенизона, костюм свисал с его талии. Какаши забрался на матрас, приподнявшись на локтях, все время глядя на загорелое тело соперника, — послушай меня, Какаши… — Гай, как тигр, переполз через него, снова встретившись с ним взглядом, — я не собираюсь трахать тебя, как это делают те проститутки. Я собираюсь заняться с тобой любовью, так что не жди от меня меньшего, — он скрепил свое заявление еще одним страстным поцелуем. Какаши снова широко раскрыл глаза, услышав, как Гай впервые сказал «трахнуть». Но он совершенно забыл об этом, когда губы Гая переместились на его подбородок, мочку уха и за мочку уха, в то время как большие мозолистые руки ощупывали мягкую, бледную плоть, тщательно запечатлевая в памяти каждую мышцу, каждый изгиб, каждую впадину и каждый шрам. — Н-нгх… — Какаши застонал, почувствовав, как Гай прикусил кожу на шее, оставляя следы. Он соскользнул с локтей и попытался расслабиться, все еще не привыкший к такому нежному обращению, такому вниманию… он издал еще один смущенный стон, когда горячие губы коснулись его кадыка. Сильные руки Зеленого Зверя прижали его собственные над головой, грубые мозолистые пальцы скользнули от предплечья вниз, медленно проходя по каждой пульсирующей точке. Он прикусил губу, не желая больше издавать никаких звуков, когда Гай скользнул языком по изгибу его шеи. — Не надо, Какаши. Ты достаточно сдерживаешь себя. Не молчи этой ночью, — мягко сказал Гай, целуя и покусывая мягкую кожу над трицепсами Копирующего Ниндзя. Какаши застонал. Вау, это было то, о чем Какаши никогда не читал в своих книгах. Это щекотало, и в то же время было странно эротично. Где Гай этому научился? Возможно, Какаши ошибался, предполагая, что он девственник. На самом деле прямо сейчас он чувствовал себя девственником. Гай заставлял его издавать такие нелепые звуки, тело извивалось под прикосновениями и… он только сейчас заметил почти полную эрекцию, шорты болезненно давили. Обычно у него не встает так сильно, пока ему не отсосут. Как Гай это сделал? Зеленый Зверь Конохи осторожно поцеловал затвердевшие соски Какаши, кончики его указательных пальцев обвели их после того, как он опустился ниже ртом, посасывая удивительно чувствительную плоть и оставляя следы на своем пути. Какаши наслаждался этим, но ему нужно было больше, его член жаждал прикосновений. Как будто прочитав его мысли, Гай просунул большие пальцы под резинку шорт и нижнего белья Какаши и стянул их. Гай обхватил его большой рукой, медленно поглаживая. — Ах! — Какаши почувствовал обжигающую руку Гая и не мог дождаться, когда последует еще более горячий рот, но вместо этого почувствовал губы и зубы на своих дрожащих бедрах, — черт возьми… — не то чтобы это было неприятно; на самом деле, это было слишком хорошо, и он не хотел кончать прямо сейчас. Гай с любопытством посмотрел на него, — я думал… ты сказал, что собираешься заняться со мной любовью, а не пытать меня, — Какаши дернул бедрами вперед, надеясь, что Гай понял намек. — Правильно, — сказал он, прежде чем прикоснуться губами к члену. — Блять! — Какаши откинул голову на подушку, борясь с тем, чтобы не кончить слишком рано. Поцелуи поднимались все выше, пока он не почувствовал, как они окружают головку. Член медленно оказался во рту Гая по самое основание. У него не было рвотного рефлекса, — Гай… — Какаши впервые выкрикнул имя друга, и это придало Гаю больше уверенности. Он сосал медленно, но очень тщательно, используя свой язык и сжимая губы, возвращаясь к головке. Бывший АНБУ осмелился посмотреть вниз, видя, как густобровый мужчина двигается вверх и вниз ртом на члене. Какаши был поражен бесчисленным количеством мужчин, но он никогда не был так возбужден зрелищем и чувствами, как в этот раз. Но почему все было так по-другому, намного лучше? Эти другие мужчины более опытны. Гай, казалось, не делал ничего такого удивительного или даже вульгарного. Он всего лишь доставлял ему истинное наслаждение с тем же усилием, какое он вкладывает во все, что делает. — А-АХ! — он кончил, когда Гай наклонился, чтобы лизнуть его яички, жидкость брызнула ему на живот. Гай был поражен видом человека, которого он любил. Какаши был в полном блаженстве из-за него. — П-подожди… — Гай и сам долго не протянет. Он встал и подошел к своему жилету на стуле, быстро роясь в нем. — Ты на самом деле… принес смазку? — спросил Какаши. — Конечно, — наконец он нашел бутылку и вернулся на футон, — последнее, что я хочу сделать, это причинить тебе боль, соперник, — он начал полностью стаскивать с себя костюм из спандекса. — Да, ты… — Какаши собирался сказать что-нибудь остроумное, пока не увидел удивительно большую эрекцию Гая. Он был так удивлен, что неосознанно открыл свой глаз с шаринганом. — Что-то не так? — Гай думал, что на них собираются напасть. — Нет, просто это, ну… — Копирующий Ниндзя почувствовал, как его лицо покраснело, что случается не часто, — это… больше не похоже на желудь, — тихо сказал он. — Ах, это, — Гай посмотрел на себя сверху вниз, с болью вспоминая, каким маленьким он был, — но не волнуйся, я не причиню тебе вреда, — он выдавил смазку на пальцы. — Это не то, что я… м-м!.. — Какаши заткнулся, когда почувствовал, как толстый палец Гая уверенно входит в него. Он не беспокоился о том, что более крупный мужчина причинит ему физическую боль. У него всегда был грубый и быстрый секс, так что это нежное обращение с его телом, конечно, не имело к нему никакого отношения. Он беспокоился о своем сердце. Поскольку о его теле заботились — заставило его разум сойти с ума от всех этих чувств, которые Гай дарил ему. И взгляд, который Гай бросил на него, полный чувства, полный любви… это заставило сердце Какаши заболеть, но не в плохом смысле. Это все еще пугало. Еще один палец вошел в него, и он тихо вскрикнул. Гай наклонился вперед, чтобы поцеловать тело Какаши, как и раньше, сгибая пальцы внутри него, — блять! — седовласый приподнял спину с матраса, пораженный тем, что Гай уже нашел его простату, — к-как ты?.. — Так, значит, это она, да? — Гай ухмыльнулся, целуя кожу над бешено бьющимся сердцем Какаши. Он был полон сюрпризов, это уж точно. Он снова нажал на это место, заставив Какаши полностью выпрямиться. — Нет, Гай… только не снова, только не сейчас… — Какаши зашипел, тонко намекая Гаю, что он хочет, чтобы что-то еще попало в его сладкое местечко. — Тогда ты готов, Какаши? — Гай раздвинул пальцы «ножницами». — Черт возьми, Гай… — бывший АНБУ посмотрел в страстные черные глаза, которые чуть не лишили его дара речи, только для того, чтобы прохрипеть простое «да». — Хорошо, — Гай улыбнулся, садясь и выплескивая больше смазки на свой твердый как камень член. Головка скользнула внутрь, и они оба застонали от удовольствия. Какаши был узок, намного уже, чем Гай мог себе представить. Несмотря на то, что Гай был очень толстым, Копирующий Ниндзя не испытывал боли, — Какаши… — голос Гая был хриплым. Он двинулся дальше, пока не почувствовал сопротивление. Какаши потребовалось несколько секунд, чтобы приспособиться. Зеленый Зверь Конохи воспользовался этим временем, чтобы положить руки на бедра Какаши, мягко массируя их. Это расслабило его, и Гай двигался все дальше и дальше, пока не вошел полностью. Какаши издал долгий, глубокий стон, в то время как Гай тяжело дышал, наклоняясь вперед и нежно целуя в щеку. — Помни, почему я это делаю, Какаши, — сказал Гай ему на ухо, — я люблю тебя. Я всегда любил и всегда буду любить. Я знаю, ты еще не любишь меня, или, возможно, никогда не полюбишь, но все же… — он посмотрел в разные глаза, шаринган, казалось, пытался увидеть саму его душу, — спасибо, что позволил показать это. — Гай… а-ах…! — Какаши снова замолчал, когда Гай начал двигаться, каждый толчок был таким целеустремленным, желая почувствовать его всего изнутри. Зверь Конохи обхватил руками поясницу Какаши, толкаясь глубже, чем раньше, но все еще сохраняя медленный темп, — о, черт… Гай… — бывший АНБУ никогда не чувствовал себя так хорошо. Его барьеры, казалось, рушились, как будто ему было позволено быть уязвимым и просто плыть по течению с этим человеком, который любил его. В борделе ему пришлось притворяться кем-то другим, скрывать свое лицо даже больше, чем обычно, с помощью дзюцу, чтобы изменить свою внешность; но здесь он был полностью разоблачен, и Гай мог видеть все, не осуждая его, — А-АХ! Ха!.. — он схватился за него, когда Гай толкнулся в простату, вонзив ногти в широкие загорелые плечи. — Ка… Какаши… — Гай зашипел и приостановил свои движения, зажмурив глаза, когда Какаши сжался вокруг него и царапнул ногтями его руки. — Гай, блять, не останавливайся, — приказал Какаши, немного расслабляясь и прижимаясь бедрами к чужим, — двигайся быстрее. Пожалуйста, Гай… — Гай хмыкнул в ответ и поцеловал Какаши, двигая бедрами в более быстром темпе, держась друг за друга изо всех сил. Какаши больше не думал ни о чем другом: ни о проститутках, ни о своей умершей семье и друзьях, ни об их опасных занятиях, которые могли означать конец всему этому. На самом деле он вообще не думал, он просто чувствовал: чувствовал, как сильные руки Гая держат его, чувствовал губы Гая на своих губах, чувствовал огромный член Гая внутри себя, который каждый раз ударялся о его простату… — О боже… блять… Гай!. — он почувствовал приближение оргазма, жар закружился в животе… Гай наклонился и дотронулся до члена Какаши, — ГАЙ! — он кончил, жидкость заструилась между ними. Блаженство оргазма, казалось, длилось с Гаем дольше, чем с кем-либо другим. — Какаши… н-нх!.. — Гай кончил внутрь своего соперника, содрогаясь всем телом. Он рухнул на Какаши, они оба тяжело дышали и чувствовали, как их сердца бьются в груди друг друга, — Упс… прости… — после того, как его дыхание нормализовалось, он извинился за то, что разлегся на нем, а также за то, что вошел в него. Он приподнялся и осторожно вышел из Какаши, а Какаши застонал, чувствуя, как поток спермы вытекает из него. Он был рад, что поблизости нашлись салфетки. — Что… за черт… за что ты извиняешься? — бывший АНБУ переводил дыхание медленнее, чем его соперник, помимо того факта, что он был измучен и испытывал головокружение после полового акта, чего обычно с ним не случается. — Значит, это было хорошо? — спросил Гай, вытирая сперму. — Черт возьми, да, — Какаши бессознательно свернулся калачиком рядом со своим соседом по кровати. Гай был удивлен, но все равно обнял своего соперника, восприняв это как приглашение остаться на ночь. — Я счастлив, что это было так, мой соперник, — Зеленый Зверь Конохи поцеловал уже спящего Копирующего Ниндзя в висок, — спокойной ночи.***
Какаши проснулся от, вероятно, лучшего сна, который у него был за последние годы, хотя он длился всего три часа. Он почувствовал чудесное тепло рядом с собой и, открыв глаза, увидел, что Гай улыбается ему сверху вниз. Затем Какаши вспомнил все, что произошло прошлой ночью, воспоминания обрушились на него, как цунами. — Доброе утро, Какаши! — Гай был бодр, как всегда, его зубы блестели на солнце. — Доброе утро, — Какаши застонал, когда громкий голос ударил по его барабанным перепонкам, — как долго ты не спал? — он заметил, что они прижались друг к другу, и его лицо порозовело. — Всего несколько минут, — ответил Гай, — я не хотел тебя будить, но теперь, если ты меня извинишь, мне пора на утреннюю разминку! — Не позволяй мне останавливать тебя, но, пожалуйста, не говори в помещении, Гай, — решительно сказал седовласый, отпуская Гая, чтобы тот мог встать. — Да, соперник, — сказал Гай только немного тише, надевая свой комбенизон и растягиваясь на полу, делая действительно сложные растяжки после того, как только что проснулся. Какаши только закатил глаза. Прямо сейчас эта ситуация казалась нормальной, как будто они уже много раз просыпались друг рядом с другом. Но Какаши покачал головой и сел, пытаясь вернуться к реальности. Теперь он чувствовал себя совсем по-другому, легче, счастливее… И все это благодаря его «Вечному сопернику»? И все благодаря его занятиям любовью? Где Майто Гай был всю жизнь? Затем он понял — и очень болезненно — что Гай всегда был рядом: всегда приглашал его куда-нибудь поесть, всегда бросал ему вызов, всегда был ярким светом в его депрессивном состоянии. Все это время он просто игнорировал Гая или просто физически соглашался с трудностями, на самом деле не понимая, что Гай чувствует к нему. Хотя теперь это казалось таким ясным… и единственный способ, которым Гай мог, наконец, достучаться до него — заняться сексом, нет, заняться с ним любовью. Какаши был смущен и пристыжен. Он превратился в такую шлюху, что секс был единственным способом достучаться до него. Этот человек любит его, и Какаши чувствовал себя идиотом из-за того, что не понимал, насколько сильно, пока не закончилась их совместная ночь. — Итак, насчет прошлой ночи… — начал Какаши, в то время как Гай замер и нервно посмотрел на него, — ты победил, — сказал он, искренне улыбаясь. Зверь Конохи перестал потягиваться и подошел, чтобы сесть перед своим другом, загипнотизированный улыбкой, которую он никогда не видел из-за маски, — не нужно, чтобы тебя арестовали за то, что ты бегал голышом по деревне. — Ка-Какаши… — Гай пустил несколько мужественных слез; такой счастливый, что смог порадовать человека, которого любил. — Ты никогда не говорил мне, чего ты хочешь, если выиграешь, — хотя у Копирующего Ниндзя уже была идея… — О, хорошо… — Гай отвел взгляд, неловко почесывая затылок, — то, что я хотел… это было для тебя, чтобы ты никогда больше не возвращался в эти бордели. Если у тебя когда-нибудь возникнут желания, я хотел, чтобы ты пришел ко мне, я мог бы позаботиться о них, — он оглянулся на бывшего АНБУ, не в состоянии прочитать его лицо, — но, как я уже сказал, я не буду тебя принуждать. Я никогда не хотел навязывать тебе свои чувства, и я знаю, что ты меня не любишь… — Какаши приложил палец к губам Гая, чтобы тот заткнулся. — Я тоже не буду использовать тебя в своих интересах, — Какаши понял, что Гай пытался сказать. В конце концов, несколько мгновений назад он думал о чем-то подобном, — итак, нам нужно сделать это правильно, да? — Какаши, ты имеешь в виду?.. — Да, Гай, — Какаши на самом деле не хотел говорить «встречаться» или «быть в отношениях», так как он не был уверен, что это то, что они будут делать, грубо говоря, — но давай никому не скажем, хорошо? И мы все еще можем быть соперниками, главным образом для того, чтобы не выдать себя, — Гай комично кивнул, — но что еще более важно, я не могу допустить, чтобы ты, как идиот, попадал в опасные ситуации. Тебе нужно научиться быть более осторожным. — Хорошо, я постараюсь. — Просто пообещай мне вот что: что ты не умрешь за меня, — Какаши никогда не понимал, почему это было так романтично. Это единственное, что ему не нравилось в Ича-Ича, — вместо этого живи для меня. — Какаши… Я обещаю, — Гай принял свою искреннюю позу Хорошего парня. — Тогда у тебя есть я и мое обещание больше не возвращаться в район красных фонарей, — Какаши неловко улыбнулся, когда слезы снова потекли по лицу Гая. Как этот глупый человек, который постоянно пребывал в «Весне своей юности», доставил ему столько удовольствия прошлой ночью? Не говоря уже о том, насколько они были противоположны. Но Какаши всегда нравился энтузиазм и позитивность Гая, он почти завидовал этому. Теперь он верил, что Гай может дать ему часть этой «силы», впустить ее и принять, а не отталкивать… Он верил, что сможет научиться любить Гая, — я сожалею о тех вещах, которые я сказал на днях. Я был явно неправ, — он покраснел, — я должен знать; где ты всему этому научился? Может быть, ты сам бывал в округе, а? — Что? — Гай на секунду растерялся, — о, э-э, ну… вообще-то… — он покраснел, как помидор, — я был девственником до прошлой ночи, Какаши. Ты не был полностью неправ, — он нервно рассмеялся. — Подожди, что? — Копирующий Ниндзя не был уверен, что правильно расслышал или Гай издевался над ним. — Я целовался с несколькими людьми раньше, но это все, — объяснил Гай, — все, что я сделал, это просмотрел несколько книг на эту тему». — Невозможно, — Какаши не мог в это поверить. Как мог девственник заставить его чувствовать себя так хорошо? Действительно ли любовь является определяющим фактором в сексуальных отношениях? Ему не хватало этого все эти годы? — Я серьезно, мой вечный соперник! Все, что я использовал — моя Сила Юности! — сказал Зеленый Зверь. Какаши молчал, — я был… действительно так хорош? Этот мужчина — своего рода сексуальный гений. Бывший АНБУ подумал, что шаринган считывает жизненные показатели Гая как сумасшедший. — Какаши? Алло? — Гай помахал рукой перед ошарашенным лицом Какаши. Внезапно он был втянут в голодный поцелуй. Руки Какаши запутались в черных волосах. Я собираюсь наверстать все то время, которое я должен был провести с этим молодым идиотом. Какаши признался самому себе. Все эти годы в темноте… это меняется прямо сейчас, с помощью Майто Гая и моих новых — возможных — учеников. Он прервал поцелуй и наклонился, чтобы прошептать на ухо Гаю: «Прими душ со мной». Гай несколько раз моргнул, а затем улыбнулся и поцеловал Какаши в шею. — Да, моя Вечная Любовь.