треугольник самая прочная фигура

***

Хакон пятится и улыбается довольно кроваво, даже не стирая алые дорожки, стекающие по оцарапанному подбородку. На него шли целых пять ренегатов в своих куриных масках, и от этого ему хотелось похабно шутить, уподобляясь им, и истерически смеяться. Всё же сил оставалось мало, а отступать было некуда. Кусок арматурины очень удачно попадается под руку, и один из обалдуев падает замертво. Только и успев прохрипеть крепкое ругательство, зажимая в совершенно бесполезном жесте открытую рану. Жутко хотелось поскорее разобраться с проблемой и вернуться к спокойной жизни.       — Не тормози, старик, — Эйден проносится быстрее пули, успевая на ходу ущипнуть француза за задницу и одновременно закрыть его от удара.       — Хуан слишком уж тебя распустил, малыш, — Хакон пригибается чтобы топор противника не снёс ему голову и в ответ вонзил тому в ногу лезвие. Громкое, протяжное «суууукаа» оглушило на секунду - в ушах ещё пару минут противно звенело. Ренегаты быстро закончились с появлением подмоги в виде отважного пилигрима. И как он только без него справлялся? Прибавился всего один человек, а противники закончились, как дешёвые продукты на распродаже. Хуан нервно названивал по рации, и только ласковое ответное урчание на французском его угомонило. Его прекрасно можно было понять. Всё же двое близких людей полезли без предупреждения в самую гущу разборок, хотя могли вполне легально отсидеться, пока не прибыли миротворцы. Часть из них, конечно, присутствовала, но её было мало. Нежный поцелуй под хор блевотного ворчания и закатывания глаз оказался на щеке бегуна. Тот расплылся в довольной улыбке и прижал к себе хихикающего парня. Когда они оба до смешно синхронно подняли голову, то заметили вышедшего на открытую площадку в крепости Хуана. Тот, прищурив глаза, наблюдал за ними и, похоже, что выстукивал азбукой Морзе своё вредно-недовольное послание. Даже Джек Мэтт не рискнул подойти к нему со спины и обошёл за два метра. Смысл связываться. Ему и так шрамов на лице достаточно. Да и психику сильнее расшатывать не хотелось. Эйден резво стирает с лица и ладоней кровь, чтобы после со скоростью света взобраться по скрипящим под его весом балкончикам, залезть наверх. Хакон же избирает путь попроще — лестницу. Пока что его колени и поясница потребовали небольшой разгрузки.       — Два идиота. Я разве просил изображать смертников? Для кого план вообще писался и составлялся? И так не спал последние два дня, так ещё и вы оба будто бы издеваетесь надо мной, — голос у Хуана раздражённый и уставший. Он смотрел будто бы куда-то в пространство мимо мужчин и даже немного пошатывался. Всё же видимо сказывался недосып и нервный срыв. Бегун пропускает младшего вперёд, и тот обвивает коллекционера руками. Сопротивление оказывать крепкой хватке было бесполезно, поэтому попытки выбраться быстро прекратились. Эйден победно заурчал, когда его чуть слипшихся от пота и пыли волос коснулась узкая ладонь и взъерошила пару прядей. Пришлось сдерживаться от желания вибрировать от удовольствия ещё громче и явнее. Всё же они были не одни и снаружи.       — Прости, mon amour, нужно было хоть что-то сделать, иначе эта кучка недоучек всё бы похерила полностью. Я же не мог просто стоять и смотреть, как они позволяют себя убивать, практически не сопротивляясь и не думая головой. Снег начинает идти настолько внезапно, что Хуан совершенно забывает все заготовленные долгие минуты назад слова. На светлых зализанных волосах сразу же оседает множество разнообразных снежинок, которые довольно быстро тают. Белые тонкие хлопья, падающие с неба в огромном количестве, очень завораживали. И сразу настроение начало ползти в положительную сторону. Пилигрим смахивает мокрую пакость с чужой головы и целует мягко в уже расслабленные губы. Буквально за мгновение прохлада сменяется жарким теплом, от которого всё в груди начинает трепетать. Хакон не любит такую погоду, поэтому и кутается в свою накидку с кислой миной. У него мёрзнут ладони, и он прячет их в карманах. Каждый палец горит от боли из-за перепадов температуры. Но мужчина терпит и не подаёт виду. Ему достаточно наблюдать за тем, как его партнёры милуются и мирятся. Миротворцы за их спинами, матерясь, подскальзываются на быстро появляющихся лужицах и прячутся под навесом. Им было далеко не в кайф подхватить скорую простуду, ведь увольнительных никто не даст, ведь людей и так мало.       — Твою горячую французскую кровь охладил лёгкий ветерок? — Райнер посмеивается и вдруг приставляет к горлу тонкое лезвие стилета, — Да, я тоже могу быть таким хоть и боюсь панически крови. Вот поэтому и нужно было со мной всё согласовывать — слишком уж легко вас застать врасплох. По спине Маттиаса пробегают резво мурашки, и он, сглотнув ставшую вязкой слюну, кончиком пальца, закованного в перчатку, отводит острие от артерии. Ему даже на секунду стало совсем не по себе. Не каждый же день тебя припугивает тот, от кого такую выходку совсем уж не ожидаешь. Эйден дёргается и не знает, куда ему влезать. Но стоит коллекционеру спрятать оружие, как пугающий блеск в его глазах сменяется на любимую всеми незапятнанную синеву.       — Пожалуй пора прекратить действовать необдуманно, раз даже ты можешь меня прирезать. Шрам на бледной щеке начал ныть от понижающейся температуры, и, заметив напряжение, бегун касается его губами, потому что знает, что это немного снимало фантомную боль. Никто не чувствует себя третьим лишним, потому что в этот предрождественский день каждый получает свою порцию ласки и внимания. Мэтт думает, что его точно когда-нибудь хватит удар, когда ему в след летит недобрый рык от пилигрима и полный презрения взгляд от старших мужчин. И так уже приходилось прятать под слоем краски раннюю седину. И каждый же подчиненный не преминул напомнить об этом и отметить нервозное состояние. А эти все продолжали и продолжали скрытно показывать враждебность. Хуан вот, пользуясь своим положением и защитой в виде двух телохранителей. Да его вот уже несколько месяцев в одиночестве практически не наблюдалось. У Эйдена улыбка растягивается до ушей, когда он разворачивается в сторону города. Вилледор укрывается тонким покровом снега. Перила ледяные и дико скользкие, но ладони крепко вцепляются в металл. Хакон хватает парня за шкирку и оттаскивает от края. Ему беспокойно, когда поверхность под ногами может выкинуть подлянку. Подошвы кроссовок и так уже превратились в лыжи и скользили по бетону. Омелы над ними нет, но это совсем не мешает вновь подарить друг другу. Свежий, морозный, как этот день, поцелуй. У Хуана резко возникает желание растопить остатки нервозности в горячем вине, и он с лёгкостью утягивает партнёров за собой. Ему хватило прошлой зимы, проведённой с воспалением лёгких. Сейчас же каждое прикосновение грело не хуже печки, что даже под ребрами приятно зудело.       — Детка, если ты так хочешь то иди, — Эйден срывается с места и аккуратно спускается по тросу вниз. Ему очень ну очень нужно было собрать немного «важных вещей». Хакону же остаётся приготовить сумку и преданно ждать, как и Райнеру подле него. Они друг у друга под надёжной защитой, даже если это не так явно подавалось.