Давай убьем Принца Смерти

      В крепости Круглого стола умирал его друг.       Ди почуял Смерть еще отчетливей, чем почуял ее в самом себе; в воздухе разило Смертью. И источник ее был в человеке, которого он так и не отвык называть другом.       Рожер постарался улыбнуться ему. Он был один, хоть от него и веяло магией брата Корина — попытками излечить рану, которую невозможно излечить обычными чарами. Наверное, здесь уже успел побывать каждый из Круглого стола.       — Может, Маргит был не так уж и плох, а?       Конечно же, Рожер должен был заразиться корнем смерти. Из всего, что могло его убить в столь щедрых краях Междуземья, он выбрал корень смерти.       Ди снял шлем и принялся расстегивать застежки доспеха. Он не успел снять доспех, когда телепортировался в крепость — когда почуял рядом магическую скверну — но сражаться здесь было не с кем.       — Если бы ты просто убивал мертвецов, этого бы не произошло, — сообщил Ди. Рожер был одержим дурацкой идеей спасти нежить от не-жизни, и Ди многократно предупреждал его, что ничем хорошим это не кончится. Самым лучшим способом спасать нежить по-прежнему оставалась литания Истинной Смерти.       — Я видел лицо Годвина, — мастерски сделав вид, что ничего не услышал, сказал Рожер. Как будто он совсем не собирался умирать в ближайшее время. — Древесное лицо, будто отпечаток в корнях, прямо под Штормвейлом. Ди, я вынужден попросить тебя об обещании, что ты туда не пойдешь. Будет ужасно глупо, если оно убьет нас обоих.       Ди перебирал в памяти известные ему защитные чары, но ни одни чары не могли помочь от Смерти, которая уже заразила тело. Только Девин знал о таких, он нес с собой метку Годвина, он должен был защищаться от ее влияния, если хотел добраться до цели… а Девин мог узнать их только от Маликета. А Маликет был не в состоянии говорить с Ди.       Всё это было так по-дурацки.       — Ди…       — Будь добр, помолчи, — сказал Дариан. — Я пытаюсь вспомнить чары защиты, которые могут спасти тебя от необходимости выпрашивать у Хьюга протезы.       Принц Смерти едва не убил его брата, а теперь намеревался убить и его друга. Ди непросто было разозлить всерьез, но, пожалуй, сейчас он был немного огорчен. Может быть, слегка в бешенстве.       — Конечно, — легко отозвался Рожер, — можешь не торопиться. Не то чтобы я мог куда-то быстро уйти.       Иногда Ди подумывал о том, что чувство юмора Рожера соответствует репутации чародеев как неисправимых еретиков, но сейчас он выбросил эту мысль из головы практически сразу. Ему нужно было всего одно воспоминание — всего одно воспоминание, тьма его подери, он может его отыскать, если очень постарается; Девин наверняка знал эти чары практически идеально к концу своего путешествия.       Ему надо просто… представить, что он собирается убить Принца Смерти.       — Это невозможно, — вынес вердикт Гидеон.       — Это невозможно, — согласился Рожер.       Брат Корин решил не подтверждать очевидное.       — Если только, конечно, это не магия Маликета, потому что он единственный, кто смог запереть Смерть в себе и выжить, — добавил Гидеон.       Ди вздохнул. Кто вообще продолжает удивляться таким вещам после пары лет в Междуземье.       — Это магия Маликета.       — Ну, это, конечно, всё объясняет. Ведь Маликет только и делает, что учит тайной магии случайных охотников за нежитью, которые истребляют таких же случайных призраков на лодках в забытых богами уголках Лимгрейва.       Всё это напоминало Ди давние попытки Рожера узнать о том, каким образом его двуручник развоплощает нежить без заранее сотворенных святых чар. Попытки ответить на такие расспросы были заранее обречены на провал, поэтому Дариан просто промолчал.       Надо будет навестить Маликета, когда он найдет Девина. Кто еще согласится носить корни смерти чудовищу, которое то и дело сходит с ума от запертой в нем Руны.       — Гидеон, — сказал Ди, попытавшись вложить в свой голос всю эмоциональность, которую отмерили ему боги при рождении. Получилось примерно так же, как если бы Маликет попытался замурлыкать. — Мне очень надо узнать, где находится вход в Нокрон.       Никто не знал, где находится вход в Нокрон. Нокрон был опечатан, и пробить проход силой, как выразился Гидеон, могло бы только что-то вроде Фарум Азулы, если бы та рухнула на землю вся целиком. Впрочем, Всезнающий обещал просмотреть архивы; если другой проход существовал (в этом Ди был уверен), то Гидеон рано или поздно найдет упоминание о нем. В этом Ди тоже был уверен.       До тех пор он сидел в крепости Круглого стола и ждал.       И ждал.       И ждал.       И…       — Кажется, это твоё.       Это был кинжал Девина.       Тот самый, который перековал для него Хьюг, врезав в переплетение золота и серебра свернувшуюся полумесяцем черную многоножку. От лезвия почти ничего не осталось; кромка искрошилась, как выгнивший изнутри зуб — магия Смерти не пощадила даже металл.       Когда Ди поднял глаза на человека, принесшего ему кинжал, того уже не было рядом. Он только и запомнил, что это был один из Погасших, недавно пришедших в крепость Круглого стола; они приходили и уходили, постоянно меняясь, и запоминать их всех Ди давно потерял всякое желание. Пожалуй, сейчас он об этом сожалел: успей он остановить Погасшего, тот не избежал бы долгих расспросов, как у него оказался кинжал, который должен быть либо у Девина, либо в трупе Принца Смерти.       Ничего. Метка Годвина все еще была на кинжале — всё вокруг уже постепенно пропитывалось ее магией. Чутьё охотника кричало во всю глотку, предупреждая об опасности, и заставить его замолчать было куда труднее, чем когда дело было только в отравленном Смертью Рожере. Ди медленно сходил с ума от того, что где-то рядом находится скверна, которую он не может выжечь литанией, но пришлось смириться: он должен был обновлять маликетовы чары, иначе корень смерти пророс бы прямо в теле его друга. Так или иначе, Рожер должен был оставаться неподалеку или по крайней мере не отлучаться надолго.       К счастью, его друг был очень тактичен, и Ди не пришлось выслушать ни слова о спасении нежити. Прямо как в старые добрые времена, когда все было просто: Рожер просто занимался магическими исследованиями, а Ди просто убивал всё неживое, что стояло у них на пути.       Чародей выглядел немного уставшим — другой мог бы этого не заметить, но не Дариан, прошедший вместе с ним десятки миль по катакомбам Междуземья. Защитные чары все-таки не могли полностью оградить от магии Смерти, хотя Ди был уверен в том, что без них все было бы намного хуже.       В руках Рожера был обрывок карты, который он даже не потрудился свернуть, когда Ди подошел ближе. Должно быть, не один Гидеон занимался поисками входа в Нокрон.       — А, — сказал Рожер, подняв на него глаза, — рад тебя видеть. Надеюсь, ты еще не сошел с ума от скуки, пока сэр Гидеон перечитывает каждую книгу в своем архиве.       Ди раскрыл ладонь — в когтистой перчатке; брать кинжал голыми руками ему совсем не хотелось.       — Подумал, тебе будет любопытно.       Рожер посмотрел на кинжал. Потом посмотрел на него.       — Буду ли я прав, предположив, что этот кинжал находился у кого-то, очень похожего на тебя, и был найден в Нокроне, в который, как мы раньше были уверены, невозможно попасть?       Дариан старался не распространяться о том, что его странности объясняются вовсе не загадочной магией Междуземья, а тем, что у него есть брат-близнец, с которым он делит на двоих одну душу. Конечно же, Рожер догадывался, если еще не догадался. Он был бы худшим исследователем на свете, будь по-другому, но Рожер был не самым плохим исследователем, и, как Ди не уставал замечать, был весьма тактичен.       Всем остальным — за исключением Гидеона — возможно, было попросту все равно.       — Можно сказать и так, — уклончиво согласился Ди. — Ты можешь узнать что-то о том, у кого был этот кинжал перед тем, как он попал ко мне?       — Полагаю, не у владельца.       Ди положил кинжал на стол и уселся рядом. Он не собирался выпускать метку Годвина из виду ни на секунду, потому что его доверие к любому, кто не является им самим, заканчивалось там, где начиналась работа охотника.       — Может быть, ты наконец скажешь мне, как зовут твоего брата? — мирно спросил Рожер. Он держал ладонь над почерневшим лезвием, и под его пальцами то и дело мягко вспыхивал лазурный свет. — В честь нашей давней дружбы, к примеру? Или чтобы отметить победу над Маргитом?       Похоже, Рожер стал более терпелив со временем. Их первый разговор про Маликета, когда о том узнал Рожер — о Маликете Ди тоже предпочитал не распространяться, но его друг и правда был не самым плохим исследователем — был гораздо напряженней.       — Его зовут Девин, — сказал Ди, не отвлекаясь от наблюдения за меткой.       — Рад буду с ним познакомиться. Кто-то пытался убить тебя с помощью этого кинжала, Ди, не будь на нем метки, ты бы тоже почувствовал, но ее магия столь сильна, что эманации других чар практически незаметны. И в последний раз его держал в руках… хм.       Судя по всему, Рожер был несколько озадачен. Ди отлично понимал, почему.       У неизвестного Погасшего, едва успевшего побывать в крепости Круглого стола благодаря чьей-то помощи, не было ни единого шанса против того, что ждало бы его в подземельях у истоков Сиофры. Он не сделал бы и пяти шагов по Нокрону, не возродившись у благодати.       — Я почти уверен, что посыльного подставили, — без тени сомнения произнес Ди. Кто бы ни зачаровал кинжал, он явно знал, кому предназначается эта Смерть — и охотился на Ди лично. Конечно, тогда убийца должен был знать и о том, что Ди дружен с Рожером, а Рожер — специалист по магии Смерти.       — Цепочка посыльных может быть достаточно длинной, чтобы я не сумел проследить ее до конца, — задумчиво отозвался Рожер. Свет вспыхивал под его пальцами гораздо реже и тусклей, чем прежде. — Ах — вот это интересно. Мне кажется, наложенные на кинжал чары были предназначены для того, чтобы отделить от него метку Годвина. Это многое объясняет.       Ди это не объясняло ровным счетом ничего, поэтому ему пришлось отвести взгляд от метки и посмотреть на старого друга в упор.       — В первую очередь, — мягко сказал Рожер, — разобраться в предназначении этих чар сумел бы только человек, хорошо знающий магию Смерти. Когда ты получил этот кинжал от посыльного? Прошлым днем?       — Прошлым вечером.       Рожер, ничуть не удивившись, улыбнулся.       — Да, всё верно. Пару дней назад — четыре дня назад, если быть точным — я, в свою очередь, получил крайне неожиданный и крайне ценный для меня подарок. Который, скорее всего, убил бы меня, если бы я воспользовался им так, как ожидал отправитель. Убил бы меня навсегда, я подразумеваю, и даже твои чары вряд ли сумели бы меня спасти.       Ди нравилось это с каждой секундой все меньше.       — Ты заметил, — наконец подошел к ключевой мысли Рожер, — Фия не появлялась в крепости Круглого стола уже целых четыре дня?

***

      Повезло. Спуск в Нокрон в самом деле находился в Лимгрейве. Дариан до последнего сомневался — Гидеон мог ошибиться, в конце концов — но Всеведущий не зря носил свой титул.       — А как мы найдем в Нокроне твоего брата? — спросил Рожер, когда томительная тишина во время спуска стала почти осязаемо неудобной. Отправиться в Нокрон им пришлось вдвоем — чары Маликета были известны только Ди, а без них Рожер протянул бы очень недолго. К тому же, Ди сильно сомневался, что чародей пропустил бы такую достопримечательность, как Нокрон, в своих исследованиях.       — Не знаю, — сказал Ди. — А ты в самом деле спал с Фией?       Это был нечестный вопрос, учитывая, что деться с подъемника было некуда, а спуск занимал целую вечность. Рожер кашлянул. Он пытался избежать разговоров о Фие с тех самых пор, как упомянул ее в крепости Круглого стола, но Ди наконец удалось загнать его в угол. Практически буквально.       — Я понимаю, что это должно казаться… отвратительным… но я могу заверить тебя, это было исключительно ради нашей взаимной выгоды. У кого еще мне было спрашивать о Черных Ножах, если не у ведьмы, практикующей магию Смерти?       — Это отвратительно, Рожер. Она же спит с мертвецами.       — Я старался об этом не думать.       — Она спит с мертвецами. Об этом невозможно не думать.       Рожер издал звук, больше всего похожий на раздраженный вздох, но огромная шляпа очень удобно скрывала его лицо.       — Давай… никогда больше не будем об этом говорить.

***

      Нежить, убитая мечом Девина, больше не воскресала. Искать его следы в руинах города мертвецов не пришлось: было видно, где он прошел.       Дариан швырнул золотой диск в покойника, притаившегося в темном углу полуразрушенного храма. Нежить наползла сюда снова, но напрасно пряталась в темноте: он ощутил бы присутствие Смерти даже с завязанными глазами. Даже несмотря на отравленный ею кинжал, который он все еще нес с собой.       Рожер развеял ведьмины чары — или, по крайней мере, сказал, что ему удалось их развеять. Ди не чувствовал разницы; от оружия его брата разило Смертью все так же, но Рожер не стал бы лгать ему, поэтому Ди не волновался. Вопреки своим странным пристрастиям и еретическим взглядам на мир, Рожер не занимался предательствами друзей и коварными убийствами. Конкретно сейчас он занимался тем, что безуспешно пытался высушить свою шляпу, насквозь промокшую у водопада.       — Как ты думаешь, что случится, если Годвина получится убить до конца? Древо исцелится? — спросил Рожер, едва заметив, что Ди отвлекся от охоты на нежить.       Ди сел рядом. Снял шлем — вряд ли кто-то из мертвецов остался здесь, а если и остался, Ди мог сотворить литанию гораздо быстрее, чем здешняя нежить — поднять копье.       — Благодать всегда возвращается, — сказал Ди. Рожер давно уже не видел благодати, он перестал чувствовать ее зов еще когда они путешествовали вместе. — Я видел, как костры благодати загорались в местах, очищенных от скверны. Древо исцелится точно так же.       Рожер бережно расправил края своей шляпы.       — А что будет с теми, кто не вернулся к Древу после смерти?       Это был давний их спор. Некоторые отказывались от перерождения добровольно — даже сохраняли остатки разума и памяти, став призраками. Их питала не изуродованная Смерть Годвина, но что именно — Дариан не знал. Знали чародеи Райя Лукарии: Рожер рассказывал о колдовстве, запирающем души в телах марионеток. Иногда Ди подумывал, что чародеев не зря карали за ересь.       — Ди, всё это не даёт мне покоя. Кому-то понадобилась полусмерть Годвина. Это была не случайность, а целый заговор с вовлечением банды убийц, с похищением осколка Руны, которую охранял самый надежный страж во всем Междуземье. — Рожер говорил серьезней обычного — и искренней. — Знаешь, что дала мне Фия? Карту с указанием убежища, где, по ее словам, скрывается один из Черных Ножей. Она знала, что я охочусь за любыми уликами, любой информацией о смерти Годвина, и один из банды убийц… я сказал ей, что немедленно отправлюсь туда.       Ди взъерошил белые волосы. Конечно же, Рожер охотился за Черными Ножами уже очень давно, и был близок к отчаянию, раз не побоялся спуститься в подземелья Штормвейла, но…       — Откуда ей вообще известно, где скрывается убийца из Черных Ножей?       — Она не ответила на этот мой вопрос, — тактично отозвался Рожер. — Убийца решил остановиться весьма удобно: на севере Люрнии, на землях рода Кариан. Я знаю те места не хуже, чем ты знаешь болота Лимгрейва. Думаю, Фия была уверена, что я сразу же отправлюсь туда, и соблазн в самом деле был велик, но…       — От клинка с осколком Руны чары Маликета не защитят, — закончил Ди. Рожер кивнул.       — Именно. Я — бродячий чародей. Я недурно управляюсь с рапирой, но когда речь идет о древнем убийце, вооруженным буквально мечом Смерти, думаю, исход боя довольно предсказуем.       «Недурно» по мнению Ди было излишней скромностью — он видел, на что способен кажущийся невзрачным клинок в руках чародея — но опасения его друга были более чем оправданы.       — Фия ведет свою игру, — сказал Рожер. — Она знает гораздо больше, чем хочет показать. Но даже мне она не сказала, чего добивается на самом деле. Единственная моя догадка — она хочет возлечь с Годвином.       Когда Дариан пытался вспомнить Годвина, он вспоминал только тошнотворную мутную черноту, заполнившую всё вокруг. Объяснить это Рожеру было невозможно, и он не стал даже пытаться, только крепче сомкнул пальцы когтистой перчатки на рукояти меча.       — Только не знаю, зачем. Какой наследник может родиться от полубога с мертвой душой? Или это вовсе будет что-то неживое, скорее, продукт магического ритуала? Но что за продукт и для чего он Фии? Ди, ты не представляешь, как мучительно задавать практически одни и те же вопросы всю свою жизнь и не получать ни единого вменяемого ответа! — Магические камни, вшитые в походную одежду чародея, вспыхнули сами по себе и выбили пару волшебных искр из навершия посоха. Рожер раздраженно махнул на них рукой, растворяя неслучившееся заклинание.       — Я не против, чтобы ты расспросил Фию поподробней, — щедро утешил его Дариан.       — Прежде чем ты ее убьешь? — уточнил Рожер.       — Не обязательно я. Может быть, это будет Девин, — резонно заметил Ди. — Потом мы убьем Принца Смерти. И убийцу из Черных Ножей.       — И не забудь покормить Маликета.       — И покормим Маликета. Мне так его жаль, когда он воет на свой дом по ночам и думает, что никто не слышит.       — Бедняга, — сказал Рожер. — Может быть, лучше предложим ему съесть убийцу из Черных Ножей?       Ди взвесил это предложение и решил, что это отличная мысль.

***

      Еще одна магическая стрела — огромная, как снаряд баллисты — ударила в обломок стены совсем рядом. Ди инстинктивно дернулся: судя по всему, камень понемногу крошился, и скоро от их укрытия ничего не останется.       — Говоришь, Девин прошел один до самого Нокрона? — прошептал Рожер. Он уже был на пути к благодати: зачарованная стрела быкоголового разворотила ему плечо, едва не задев позвоночник, но он терял кровь быстрее, чем целительные чары могли ее остановить. Ди аккуратно вложил ему в ладонь посох: потерять оружие было нельзя. — Наверное, он… был довольно упорен.       Ди выглянул из-за укрытия на мгновение. Быкоголовые уже направлялись сюда: за каменными руинами можно было спрятаться от стрел, но не от шаманов и воинов с огромными самодельными топорами. Исход этого боя был совершенно точно предрешен.       Пожалуй, он начинал понимать, почему во время путешествия Девина по подземельям Сиофры ему так часто мерещились эти проклятые магические стрелы.

***

      Между Нокроном и землями быкоголовых шаманов был протянут мост. Мостик, скорее. Очень узкий. Водяные брызги от водопадов сюда не долетали, но это было единственным и очень слабым утешением.       — Почему ты решил учить звездную магию, а не гравитационную? Представь, как удобно было бы, если бы ты мог делать мосты почти что из воздуха.       — Я хотел светящийся меч, — грустно ответил Рожер с другой стороны пропасти. У него не было ни тяжелой брони, ни огромного двуручника, и иногда это давало ему великолепные преимущества.       Ди вздохнул и шагнул на мост. Снова.

***

      Рыцарь в доспехах ждал его так, словно они уже когда-то встречались. Спрыгнув на мост, где стоял страж Нокрона, Ди понял, что нехорошее предчувствие преследовало его не зря. Он видел это место во снах и успел запомнить его довольно отчетливо.       Они успели обменяться парой выпадов, как полагается рыцарям в честном бою, а потом…       Ди открыл глаза у благодати.       Ну конечно. Призрачный драконий хвост.

***

      — Это не совсем честно, — сказал Рожер, — но за фокусы с хвостом он это заслужил.       Призванная им волшебная звезда мерно пульсировала магическими снарядами, и пусть они были не такими мощными, как стрелы, что мог выпустить посох, рано или поздно они бы сделали свою работу. Заслонившись щитом от звездных осколков, рыцарь посмотрел в сторону карниза, с которого ни Рожер, ни Ди не торопились спрыгивать на мост.       И развернул огромные призрачные крылья.

***

      Драконий хвост выбил из каменных плит мелкую крошку. Мост вздрогнул от удара, но удержался; Рожер отпрыгнул в сторону — легкий и быстрый, он успевал уходить от выпадов рыцаря, в отличие от закованного в доспех Дариана.       Ди сосредоточился. В кончиках пальцев вспыхнула огненная боль — словно из его человеческой плоти пытались прорезаться нечеловеческие когти.       Рыцарь пошатнулся, когда звериные чары, с жутким скрежетом пропоров камень, ударили в его доспех; пошатнулся, но удержался на ногах. Он обернулся к Ди, подняв заграждающий его от любого колдовства щит: страж Нокрона не боялся оставить позади Рожера, ведь ни звездные осколки, ни тонкое лезвие рапиры не могли пробить его броню достаточно быстро.       За его спиной игла легкого клинка превратилась в огромный сверкающий меч.       Когда сотканный из чистой магии меч рыцарей рода Кариан вошел в пробитую когтями брешь доспеха и отправил наконец этого ублюдка обратно в Древо Эрд, Дариан подумал, что это может стать лучшим мгновением в его жизни за последние пару лет.

***

      Золотая многоножка блестела от влаги так ярко, что Ди заметил ее сразу — живую, ползающую в уютном темном углу. Ей не было здесь места. В Нокроне, пропитанном магией ночи, золотым многоножкам не было места.       Ди очень внимательно обвел взглядом темный коридор и наконец заметил то, что влекло сюда многоножек. Кажется, он даже выдохнул вслух: Девин.       Рядом не было ни доспехов, ни меча, ни даже дорожной сумки; белый как снег Девин был практически незаметен на фоне белого же камня, и отросшие волосы заслоняли его лицо. Кажется, он спал. Ди знал, что это за сон. От такого сна — сна Смерти — уже невозможно было очнуться.       Возможно, Рожер сказал что-то за его плечом. Что-то разумное, рассудительное и правильное, что-то, что не показалось бы неуместным сейчас — но Дариан не услышал.       От сна Смерти невозможно было очнуться, он знал об этом не хуже любого другого охотника, но… это были чары, порабощающие дух.       Любые чары, воздействующие на дух, на Девине работали только наполовину.       Золотой барьер рассыпался, когда Дариан коснулся его кончиками пальцев — словно не эти же защитные чары отогнали нежить и рыцарей Горна. Девин вздохнул, и эхо где-то внутри впервые за долгое время вздрогнуло, отзываясь.       Дариан подумал, что это очень странное чувство — стоять как будто перед самим собой и одновременно кем-то другим. У него никогда не возникало нужды встречаться с Девином, потому что они всегда были ближе, чем рядом, он просто всегда знал о нем, но сейчас, когда эхо внутри понемногу возвращалось к жизни, это было…       Как будто его резко стало два вместо одного. Их всегда было два вместо одного, но когда они были физически далеко друг от друга, это ощущалось немного иначе.       Девин медленно шевельнулся.       — Дариан, — шепнул он. Даже не спросил — словно знал наверняка, хотя вряд ли еще видел его по-настоящему.       Дариан не мог придумать, что бы сказать ему такого, что Девин не знал бы сам. Эхо внутри билось так оглушительно громко, что он не мог понять — как все прочие люди вообще живут по-другому.       Слова, которые пришли ему на ум, возможно, принадлежали Девину. Ди не мог определить с точностью, но это было неважно.       — Давай убьем Принца Смерти, — сказал Дариан.