Меж двумя гранями

Голубые глаза внимательно перебирали кучу лотков с мясом, овощами, фруктами и даже живностью в клетках. Сегодня Фишеру пришлось встать пораньше и к вечеру отправиться на близлежащую фермерскую ярмарку по вопросам закупки провизии для работы. Коллега как некстати заболел, а всем остальным было не до этого. Сашу парень, как и всегда оставил дома вместе с Лорри, дабы тот следил за нерадивым юношей. После того недолгого разговора о заражении Филатова, его матери и части жизни, парнишке стало чуть полегче. Он все еще не хотел делиться всем, что терзало его воспаленный разум, однако улыбаться стал гораздо чаще. Даже порой сам приходил к Фишеру дабы поболтать о чем-то не столь серьезном. Это радовало последнего, однако он нутром чуял, что крылатому товарищу все еще тяжело. Может быть, есть какой-то способ решить эту проблему не напрямую? Например, банально поддерживать его, но Сал не может быть вечно рядом. Внимание парня вдруг зацепилось за очередную клетку, владелец который безрезультатно пытался утихомирить своих животных. К несчастью, его лавка не интересовала других покупателей из-за чрезмерной шумности. Казалось бы, сегодня он вовсе не сумеет выручить хоть одну продажу, но Фишер уже был тут как тут. — Вон ту, пожалуйста, — обворожительно улыбается он, уже мысленно ликуя от своего гениального плана.

***

— Ты вернулся так рано, — щебечет Саша, высовываясь из угла в коридоре, когда владелец дома появляется на пороге. Из-под ног Филатова тут же выскакивает счастливый Лорри, который вдруг застывает на месте и с непониманием косится на своего хозяина, который в руках держит какую-то подозрительную коробку с кучей дырочек. Кажется, в ней находится кто-то живой? — Я заскочил перед работой, — мельком бросает Фишер и подзывает крылатого подойти поближе. Тот послушно следует чужим указаниям так же озадаченно, что и собака, таращась на коробку. — Что это? — интересуется он. — Подарок. Давай, открывай, — во все зубы улыбается Сал. Невозможно сказать, что это выглядит не обворожительно, однако Филатов уже начинает переживать, ведь внутри коробки что-то громко шебуршит. Стоило только тонким пальцам Саши осторожно оторвать клейкий малярный скотч, как на него тут же с диким ором вылетела пушистая толстая белая курица. Из-за неожиданности парень даже пошатнулся всем телом, напоминая длинную прямую качающуюся шпалу. Но в руках своего нового питомца он удержать сумел, несмотря на прыгающего вокруг Лорри. Пернатый подарок Фишера имел весьма незаурядную внешность: толстую попку с маленьким хвостиком, длинную кривую шейку, раскосые алые гребешки на голове, маленький клювик и два, выпученных в разные стороны, глаза, полных неподдельной куриной тупости. — Ты выбрал самую страшненькую? — несмотря на сказанную, казалось бы, критику, Саша заулыбался пуще прежнего. Сейчас он словно походил на настоящее теплое солнышко — так сильно ему понравился новый питомец. Однако почти сразу он охнул и заговорил, опустив ладонь на чужое плечо: — Но как же так? От куриц очень много грязи. И ты и так кормишь меня на свои деньги! А тут еще и курица. — Не бойся, — сладко лепечет Сал. — Мы ее откормим и потом съедим, — а затем громко хохочет, ведь Филатов хмурит брови и в один миг поворачивается к товарищу полубоком, прикрывая тем самым курочку на своих руках. — Да я шучу, расслабься. Это твой новый питомец. Ну и, выходит, что ещё и мой. — Наш? — смягчается Саша и более не пятится назад, как это было секунду назад. — Почему? У меня же уже их целых три, — продолжает Фишер. — Эх, скоро придется свой зоопарк открывать, — тут парень изобразил мечтательные грезы, высоко вскинув голову, поставив при этом руки в боки. А затем получил слабый шуточный удар ладошкой в грудь. — Я не твой питомец, — куксится Филатов, словно маленькая девочка. От чего-то видеть его таким милым невероятно приятно. — Ты его слышал? — улыбается Фишер, ткнув в сторону своей альтернативы, при этом ещё и обращаясь к Лорри, который все это время пытался добраться до курицы на чужих руках. — Не мой, а тогда чей же? — тут парень совсем разошелся, сгребая в охапку обоих своих пернатых питомцев. И если курица на это глупо моргает то одним, то другим глазом, Саша начинает злобно рычать и ругаться на своем родном языке, которого Сал увы не знает. Но звучит, кстати, весьма по-русски топорно и остро-глагольно. — Будешь отрабатывать свою еду хорошим поведением? Хорошие мальчики должны слушаться своих хозяев. — ехидно чуть ли не поет Сал на ухо недовольному Филатову, пока тормошит его макушку кулачком. — Я плохой мальчик! — шипит последний. — Плохих мальчиков надо наказывать, — в глазах Фишера вдруг запылал игривый огонь. — Будешь мыть посуду! — Я уже ее помыл, отстань! — А в ванной убрался? — Уже давно! — тут Саша громко пискнул, затем прорычал и с завидной силой вцепился в плечо Сала зубами, ведь руки были заняты, а рядом скакал Лорри, которому было необходимо обнюхать (надеюсь, не съесть) нового члена семьи. — Идиот, — ворчит альтернатива поменьше, выбравшись из чужой хватки. Он недовольно дернул крыльями, которые попали по чужому лицу, когда их владелец отвернулся, дабы с гордо поднятой головой ушагать обратно в комнату. Подобные побои были даже приятными, ведь мягкость ощущалась невероятная, чего нельзя сказать об острых зубах. Где-то через пару стремительных метров Филатов все-таки останавливается и оборачивается к Фишеру с неловким выражением лица. — Спасибо, — ему отчего-то так неловко. — Это замечательный подарок, я ценю это. И… удачи на работе. — Я даже не старался, — врет Сал. — С тебя имя, с меня деревянный домик. — Заметано, — и Саша вновь светится ровным счётом так же, как это и было до этого. Фишер вспоминает, что он вообще-то опаздывал на работу, коротко бросает «пока» и удаляется за дверь, однако не спешит ступать дальше. В теплом свете заходящего солнца он на пару секунд прижимается спиной к деревяшке позади, опускает пальцы на предплечье, куда его ранее укусил Филатов, и глядит сквозь пространство прямиком себе под ноги. Что-то трепещет в нем. Что-то непонятное и незнакомое, с чем парень кажется, ранее даже особо не сталкивался. Где-то в мыслях мелькает образ альтернативы. На его утонченной шее виднеется небольшой ошейник. Голубые ясные глаза отражают ярким светом, когда он переводит взгляд прямиком на Фишера, который находится значительно выше. А с алых чуть припухших уст шепотом льется «питомец». По телу неосознанно пробегает дрожь. Сал сокрушенно вздыхает — не может понять, почему он вообще подумал о таком образе столь ярко? Если бы появление фантазии имело корень в, не озвученной ранее, шутке, он бы даже не остановился, однако…