миннезанг

брюнхильда коронована: менять один металл на другой должно быть приятно. брюнхильде тошно и холодно. сливовую ночь разрезают апельсиновые лампады залов, глаз царапает камень стен. ей так не нравится гунтер, но нравятся плотные гобелены на стенах и запечённая птица; ей хочется уйти, но она привыкает терпеть. один вечер. королевна появляется в зале будто лепесток дуновением ветра — гул стихает, успокаивается фосфор лампад, резкость цветов. кримхильда блаженно улыбается, и ресницы отбрасывают на белоснежные щеки тень двух изящных триер. брюнхильда даже не замечала, насколько королевна красивая. но гунтер её злит, поступает в первый же день, как глупец, отдающий золото за бесценок. он её злит, до побелевших костяшек и сведённых хмуро бровей, до неспособности молчать. зигфрид улыбается. эту улыбку, коварную змею, хочется превратить в порошок. от неё отмахиваются, обещая рассказать всё позже — брюнхильда втыкает нож в деревяный стол, делая засечку, и гунтер косится боязливо, но ничего не говорит. королевна косится, её взгляд искрится едва заметно. королевна ничего не говорит. брюнхильда с ней сближается как-то слишком быстро для иноземки, слишком тесно для полу-убийцы брата. королевна в ту же ночь распоряжается принести ей в келью арабские шёлка. передаёт свой гребень. обещает протекцию. брюнхильда трогательно гладит ладонью ткани, пока гунтер, этот нелепый, нескладный гунтер расшнуровывает свой королевский наряд, оставаясь в ночной рубашке. под нарядом он — обычный земледелец. брюнхильда отворачивается от него. наутро королевна кусает губы, наливая себе напиток, а потом смотрит на брюнхильду через весь длинный стол, и мурашки бегут от затылка до пояса от её блестящих глаз. зигфрид рядом ничего не видит. гунтер ничего не видит. брюнхильда не видит ничего, кроме её тёмных глаз; а потом, касаясь ладонью белой шеи, наконец рассматривает их янтарный светлый оттенок. у кримхильды губы как земляничный хмель, разливаются гранатом в пальцах, боже, брюнхильда отдаёт всё богатства мира к её ногам, отдаёт себя в вечные наложницы и наёмницы, только бы быть рядом. зигфрид засыпает в своей колыбели полумесяцем. брюнхильда смотрит на луну распахнутыми глазами. — госпожа, — называет её, точно в бреду захмелев, — госпожа. кримхильда, рассыпав белоснежные кудри по сахарным плечам, смеётся, запрокинув голову, и брюнхильда сползает ей в ноги, целует колени, ладони, пальцы, прижимается лбом к коже и почти скулит, сознавая, кого она может касаться. королевна. королева. ангел. наутро кримхильда не сводит глаз с зигфрида. этот сон снится брюнхильде десять лет. десять лет воспоминаний об атласе волос, плывущем меж пальцев под дивным заморским гребнем. гунтер сдается и вместе с рыцарем зовёт домой сестру, и брюнхильда рада дать пир на весь мир к приезду кримхильды. пусть с ребёнком. с мужем. кримхильду время не берёт, десять суровых зим. она теперь держится холоднее, рассудительнее: рядом с мужем, за мужа, ладонь в ладони. брюнхильда ждёт, когда скатится солнце, и тянет руку к её белоснежной коже. кримхильда отвечает нечитаемым взглядом. кримхильда будто её избегает, молчит всё больше, тенью скользит за зигфридом, как же он её испортил, голубую кровь, таких нельзя касаться. брюнхильда дышит через раз, чёрные брови хмурят переносицу, когда зигфрид, удачливый лис, обнимает чужой нежный стан. он не достоин. он ниже. он меньше. она — совершество и высота. нельзя допустить. с треском лопается яблоко, выпавшее из серебрянной чаши: брюнхильда просыпается, когда веки жгут слезы, а кримхильда, её прекрасная кримхильда, ангел, благодать, стоит раскрасневшаяся и гневная, молнии мечет глазами. брюнхильда, кажется, говорит лишнего, и её королева уходит — она честно пытается вспомнить ещё долго, две ночи подряд, но на утро кримхильда проходит мимо неё в церковь, и это выглядит одновременно правильно и ужасно. брюнхильда замечает своё кольцо. кримхильда показывает ей её пояс. и снова появляется зигфрид. этот воришка зигфрид, жулик, трус; брюнхильда его ненавидит так, как когда-то могла любить. прошлая жизнь остаётся гореть на корне языка, она почти хватается за меч — и не находит. хаген появляется вовремя.