***
Рома знает, что зайдёт за Славой намного раньше, чем они планировали собраться. И в нём, наверное, любящий внук проснулся сегодня. С самого утра парень помогает по дому. Пропылесосить, полы помыть, пыль вытереть, овощи нарезать, мясо нарезать. Бабушка шутливо спросила, конечно, не заболел ли тот, но Рома лишь отмахнулся от неё, продолжая дела свои. Он понимает, как тяжело бабуле одной, что здоровье уже не то. Лебедев гуляет себе, а женщина дом в порядок приводит, хотя спина болит уж точно. Осознание того, что все мы не вечны, приходит не в тот момент, когда хотелось бы. Роме ой как не хочет оставаться без бабушки. Из родных кроме неё у парня никого нет, да и у женщины один только внук, дети редко приезжают, забыли уже, что внимание уделять надо. Поблагодарив бабушку за обед, Рома в щёку её чмокает и убегает одеваться. Шорты, майка, в карман суёт пару сотен, чтобы наличкой можно было расплатиться в случае чего, а под чехол телефона карточку. Написав Славе, что минут через двадцать будет у него, парень уходит. Он хочет в магазин зайти, купить возлюбленному сладкое что-то, чтобы порадовать. И выбирать долго не приходится: та же милка с бананом и йогуртом. Оплачивая её, Рома проверяет диалог. Сообщение до сих пор не прочитано. Ну ничего, сюрприз будет.***
Слава телефон с утра даже и не проверил. Позавтракал, с мамой попрощался, да в телевизор залип. Он знал, что до встречи время ещё есть, но не думал, что к нему придут раньше. Потому и удивляется, услышав звонок в дверь. Рома так сильно хотел увидеть своего парня, что действительно бежал на пятый этаж. Он в дверь звонит и отдышаться пытается. Слава не открывает долго, и Лебедев позвонил бы ещё раз, если бы дверь не открылась в тот момент, как он руку поднял. Рома довольно улыбается, увидев Славу, и в квартиру проходит, не дожидаясь приглашения. — Я не думал, что ты придёшь так рано, — парень обнимает возлюбленного за шею и в губы чмокает. Такой жест лучше слов «мамы нет дома». — Будешь чай? Или кушать? — Я писал тебе, что приду, но ты даже не прочитал, — Рома парня по носику щёлкает и в объятия заключает, укладывая голову на чужое плечо. — Нет, ничего не буду, спасибо. Это тебе. Слава отстраняется и шоколадку забирает, смущённо улыбаясь. Он в гостиную с Ромой идёт и на диван его усаживает, а сам к нему на колени лезет и хитро улыбается. Старший от такого в шоке, конечно. То Слава даже поцелуя стесняется, то творит такое. Рома не против, конечно, но он, кажется, никогда не перестанет удивляться поведению парня. — Думаю, так целоваться будет удобнее, — шепчет Слава, будто их услышать могут, и руки кладёт на Ромины плечи, чуть сжимая. — Если тебе так не нравится, то я слезу. Пожалуйста, говори, если я делаю что-то лишнее, я просто… — Успокойся, солнышко, — Рома улыбается нежно и Славу по голове гладит, умиляясь с него. — Ты всё делаешь так, ты просто умница. Я люблю тебя, ты знаешь. Но одна просьба: не заставляй себя делать что-то. Прежде всего — твой комфорт. Он притягивает возлюбленного ближе и целует, забираясь руками под чужую футболку. Вчера младшему такой жест понравился, сегодня, вроде, реакция такая же. Слава выгибается немного, губу парня кусает и плечи сжимает сильнее. Рома лишь улыбается на такое и добавляет в поцелуй язык. Он ведёт им по ровному ряду зубов, а после по языку Славы, переплетая их вместе. Младший теряется от такого, не знает, как отвечать, но до чего же приятно вот так целоваться. Почему-то Славе всё время кажется, что у Ромы опыта больше, хотя первый поцелуй у него был пару дней назад. Наверное, в фильмах видел, как целуются, вот и решил повторять на Славе. — Стой, хватит, — заикаясь, просит парень, отстраняется и дышит тяжело, смотря в глаза Роме. Да, целоваться классно, но дыхалки не хватает. Сейчас оба отдышатся и продолжат. Рома смотрит на раскрасневшегося Славу и точно не о том думает. В аду уже подготовили отдельный котёл для Лебедева за его грязные мысли. Нельзя. Не сейчас. Им надо лучше узнать друг друга, понять, что могут доверять, что не расстануться и долго вместе будут. За потоком своих мыслей Рома не замечает, как его целуют вновь, уже настойчивее. И теперь руки под одежду суёт Слава, холодными от волнения пальцами касаясь горячей груди возлюбленного. Рома глаза в блаженстве закрывает, скользит руками по слишком идеальной для парня талии и целует в ответ. — Нам нужно закончить это прямо сейчас, — парень отстраняется сам, не выдержав. Живот уж очень сильно тянет, а пугать Славу не хочется. — Слезай, пожалуйста. Слава слушается, садится на диван, который после колен Ромы кажется совсем неудобным, и парень вполне доволен своей работой. Он ведь всё понимает, а это своего рода проверка. На сдержанность, на чувства или ещё на что-то — непонятно. Парню просто узнать хочется, не сделает ли Рома чего плохого, не возьмёт ли желание верх над разумом. Они переходят в спальню, на кровать. Рома улыбается и обнимает Славу за талию, утыкаясь носом в его шею. А ведь раньше так младший тыкался, как котёночек, который пытается поцеловать. — Сколько времени? — Ещё рано, — только и отвечает Лебедев. Не хочется рушить атмосферу. Именно сейчас оба парня понимают, что такое настоящее счастье: вот так лежать в обнимку со своим любимым человеком. И больше ничего и никого не надо.***
— Ну ты можешь быстрее собираться? — Рома стоит в дверном проёме в комнату Славы и нетерпеливо ногой дёргает, ожидая, когда тот наконец завьёт волосы как ему надо. — Слава, я тебя сейчас налысо побрею, честное слово. Парень язык прикусывает, когда замечает в зеркале расстроенный взгляд младшего. Рома идиот. Время ещё есть, ну опоздают они на несколько минут, что случится? Лучше бы сел и подождал спокойно, чем возмущался тут. — Я правда стараюсь быстрее, прости, пожалуйста, — вздохнув, произносит Слава, а Роме сквозь землю провалиться хочется. Он не хотел заставить парня вину чувствовать. — Не спеши, всё хорошо. И это я извиняться должен, а не ты, — уже чуть тише и спокойнее говорит Рома и подходит ближе. Он чуть поглаживает Славу по плечу и слабо улыбается. — Я бы помог тебе, но эту хрень ни разу в руках не держал. Слава смеётся. Он понимает, что на эти обидки время тратить не стоит. Если подумать, то его, времени, совсем мало. Август закончится, а дальше учёба, не так часто видеться будут и гулять. Рома, наверное, того же мнения. Лучше уж опоздают, чем придут вовремя, но поссорившись. — Может, ты всё-таки попробуешь мне сзади завить? А то буду только спереди кудрявый, ужас, — Слава с лёгкой улыбкой плойку протягивает, а Рома смотрит на неё, как на ядовитое растение — с испугом, с недоверием. — Если я попробую, то ты будешь сзади лысый, — Лебедев поднимает взгляд на парня и чуть хмурится. — А чего это ты вообще решил кудри сделать? — Ну надо же красивым быть, — Слава кое-как закручивает волосы сзади и улыбается, довольный своей работой. — А что? Тебе не нравится? Как по мне, очень даже ничего. — Красиво, мне нравится. Для кого тебе там красивым надо быть? — Для Андрюши, для кого ещё, — Морозов отключает плойку от разетки и оставляет остывать. На лице цветёт улыбка, Слава старался для самого себя, возможно, ещё и для Ромы, но уж точно не для Андрея. — Вот ты жук, — Рома чуть щекочет парня, а после в объятия со спины заключает. — Думаю, твоему Андрюше всё равно на твои волосы. Слава укладывает руки на ладони Ромы и глаза прикрывает. Так хорошо сейчас. Остаться бы дома, вдвоём, никуда не идти и обниматься целый день. Тоже неплохой вариант, но они ведь уже согласились на прогулку, да и выходить скоро. Проводить конец лета дома тоже не хочется, а в такой компании может произойти что угодно, явно весёлое. Они всё же выходят из дома, направляясь к месту встречи. Только выходят со двора, где не увидят соседи, как Слава просит дать покурить. Рома не отказывает, даёт сигарету и зажигалку, а сам задумывается над тем, как сильно он испортил парня. В первую встречу Слава действительно выглядел как ангелочек, детский, невинный взгляд, культурное общение. Неделя прошла, а он уже и курит, и с мальчиком встречается. Конечно, Рома в этом виноват. С Вадимом младший сколько общался, но ни пить, ни курить не начинал.***
— Привет! — Яна обнимает каждого, когда они всё же собираются все вместе. Объятия с Андреем у неё самые долгие, Фаддей закатывает глаза на это. Он обязательно нажалуется всем, как Яна все уши прожужжала с тем, какой Андрей красивый, какой он хороший, как она его любит. Ну как «всем», Роме и Славе, обещал же сестре не рассказывать парню о её симпатии. Прогулка именно в этой компании была куда более приятной, чем с той, которая на квартире. Тут всё так спокойно, хорошо, по-детски. Они уже не раз поиграли в догонялки прямо под солнцем, но содержали порыв прыгнуть в фонтан к мелким. Всем нравилось гулять именно таким составом, было легче и интереснее. Нет постоянного запаха алкоголя и сигарет, хотя все, кроме Яны, перекурили недавно, нет постоянного ощущения дискомфорта, на глаза и попадаются интересные картины, как парни при всех лезут девочкам под юбки, а те и не сопротивляются. Мерзко, противно, но появляться там приходится. Славе уж точно. Солнце постепенно пекло не так сильно, но усталость после игр давала о себе знать. Чтобы отдохнуть в прохладе, они дружно идут в кофейню, с порога поднимая там всех на уши. Смех не прекращается даже после того, как им делают второе замечание. Найдя свободный столик, они кидают туда свои вещи, чтобы не заняли другие посетители, а сами к кассе идут. Слава по пути до неё Рому за палец дёргает и говорит, что деньги не брал, поэтому ничего не будет. Рома лишь улыбается и говорит, чтобы тот выбрал себе что-нибудь и не беспокоился. Фаддей платит за самого себя, потому что Андрей сказал ему, что за девочку заплатит. Ну, ему же лучше. Янка брата потом в стороне трясёт за руку, выплёскивая из стаканчика холодный напиток и, уж совсем громко для шёпота, говоря о том, какой Андрей прекрасный, как он за ней ухаживает. Фаддею уже всё равно на неё и её Андрея, он в парне уже уверен, что тот не обидит, что защитит. Его внимание сейчас прикованно к Роме со Славой. Первый оплачивает за двоих, как Гордиенко делал, отдаёт мороженое Славе и смотрит в глаза так, что любой человек увидит в этом взгляде любовь. Фаддей соврёт, если скажет, что ему всё равно на Рому со Славой и развитие их отношений. Не его дело, конечно, но от этого интерес только больше. За время их пребывания и остывания в кафе к ним успели подойти ещё раз и замечание сделать. Видите ли, слишком громко говорят и смеются. Все кивают и извиняются, а как только девушка отходит от их столика, то вновь смеются. У них слишком хорошее настроение, они наконец остыли, хочется опять играть, вот только уже не на улице. Пусть солнце и опускалось, светило и грело уже не так, как пару часов назад, но жарко было.***
— Правда или действие? — Рома с вызовом смотрит на Яну. Переместиться в квартиру было самым прекрасным решением, потому что перемещаться в другое кафе и устраивать балаган уже там не хотелось. — Действие, — девчонка улыбается и голову задирает, мол, смотри, я не боюсь. — Признайся человеку, которого ты любишь, в чувствах. Прямо сейчас. Не тяжело было догадаться, кого любит Яна. Взгляды, прикосновения, смех, желание показать себя — и всё перед Андреем. Рома не дурак, Андрей — тем более. Он и сам заметил внимание к нему со стороны Янки, но завести диалог боялся. Ромка помогает как может. И плевать, что девочка краснеет и говорит, что такое загадывать нельзя. Он всё же поворачивается к Андрею и тихо, на грани слышимости шепчет неуверенное признание. Гордиенко отвечает, что всё взаимно, а после обнимает и в макушку целует. Трое парней хлопают и довольно гудят, пока Андрей одними губами шепчет Роме «спасибо». — Осталось Фаде кого-то найти, — Слава улыбается, глядя на того, но даже вариантов подобрать не может. Нет хороших девочек, парней тоже, если вдруг Крохмаль би или гей. — Мне и с вами неплохо живётся. Ощущаю себя мамой, — он притягивает к себе кого-то, даже не разбирая, кто это, обнимает, как обнял Андрей Яну, и тискает. — Так люблю вас всех. Рома, который под руку как раз и попался, пытается освободиться из объятий под смех друзей и парня. Он обзывает Фаддея ебанутым в шутку и затихает в объятиях, потому что слишком хорошо, потому что действительно как рядом с мамой в детстве.***
Прощаются ближе к восьми, если не позже. Андрей уводит Яну к себе на ночь, Фаддей провожает его грозным взглядом, так и предупреждающим — не трогай моё. Слава обнимается на прощание со старшим и уходит вместе с Ромой. Решили пойти к Роме, потому что у того бабушка, а у Славы мама, которая покоя не даст. Они здороваются и быстро в комнату уходят, потому что соскучились, потому что надо. На кровати Слава сразу носик прячет у возлюбленного в плече и чуть ли не мурчит, когда его обнимают. Рома говорит, что ощущает себя обнимающимся с котёнком, и смеётся с этого. В комнате хорошо, прохладно, прямо как в кофейне, но только в разы лучше. Потому что можно обниматься и целоваться, а ещё не бояться, что увидят. Здесь безопасно, здесь лучше, чем дома. — У тебя очень маленькая кровать, — бурчит Слава и жмётся ближе. Только что он чуть не упал, пытаясь лечь удобнее. — Что тебе мешает лечь на меня? — Рома говорит шутливо, но Слава затихает на секунду, а после садится парню на бёдра. — Я же шутил… Он вновь внутри грызёт себя за то, что думает о Славе не в том смысле, в котором надо. Парень на Роме — ангел во плоти. Белоснежные волосы, детская улыбка, невинный взгляд, скромность. Рома представляет этого ангела голым, представляет, как целует бледную кожу и оставляет фиолетовые засосы, как ангел стонет под ним и извивается, пока Рома входит в него и двигается грубо. Из мыслей вырывает уже испуганный взгляд и ощущение лёгкости на бёдрах. Слава уже не сидит, а просто стоит на коленях. — Господи, Слав, — Рома медленно закрывает глаза и вздыхает. — Извини, я просто… Ты так сидел, ну я и напридумывал себе всякого. Прости, правда прости. — Да ладно тебе, — неуверенно тянет Слава и садится рядом с возлюбленным. Он отдаёт Роме одеяло, чтобы тот прикрылся и вставший член не смущал никого из них, а сам начинает поглаживать парня по голове. — Всё ведь хорошо, такое… ну, нормально, извиняться не за что. Мне тоже иногда хочется, вон, сны какие снятся, — парень чуть смеётся и отводит взгляд. — Я просто вспомнил не то, испугался. Да и нам для такого слишком рано. Понимаю, что и ты, и я думаем об этом, хотим, но, Ромочка, я не хочу чтобы всё было так быстро. — Я не тороплю тебя и не заставляю ничего делать, — Рома тут же голову поднимает на Славу и смотрит в глаза. — Милый, ты не так понял это всё… Пожалуйста, Слав, Славочка, я же не хочу тебе плохо сделать, я люблю тебя, честно! — Тише, ты чего, — младший улыбается и оставляет пару влажных поцелуев на лице своего любимого, но губы специально не трогает, дразнит. — Я тоже люблю тебя, всё хорошо. Это ты не так понял, о чём я говорю. Давай просто не будем спешить с этим? Дома, наедине, делаем что хотим, а друг друга не трогаем. Ты понял, про что я. Так стыдно это всё говорить на самом деле. — Конечно, Слав, ничего не делаем друг с другом, пока оба не будем к этому готовы, — Рома кивает и прижимается к Славе, расслабляясь и вздыхая. Что ж, такой разговор рано или поздно должен был произойти. — Иногда мне кажется, что это я младше тебя, а не наоборот. Ты так рассуждаешь, говоришь, успокаиваешь. Может, ты мне врёшь о своём возрасте? А ну, признавайся, жук! — Ну совсем дурачок, — Слава смеётся и ложится назад, на бок, обнимая Рому и расслабляясь. Уже неважно, что там под одеялом. — Мне шестнадцать, тебе семнадцать. Никто никому не врёт. Хотя, разве что ты. Взгляд у тебя слишком взрослый, грустный, даже когда ты улыбаешься. Не говорили тебе раньше такого? Рома плечами пожимает и двигается к стене, чтобы у Славы было больше место, чтобы тому было удобнее лежать. Он смотрит в потолок и понять пытается, с чего это у него грустный взгляд, когда вроде бы счастлив. Ведь и друзья есть, и любимый человек. Возможно, во взгляде отголоски прошлого, которое было до проживания с бабушкой, а может, Славе кажется.***
Уже ночью, когда весь городив тишине, когда бабушка уже спит в своей комнате, Рома лежит за закрытой на замок дверью и думает. О Славе, сидящим на нём. В Славиной гостиной, в Роминой комнате. Вот только в мыслях парня этот ангел не в шортах и свободной футболке, а совсем голый. Рома глаза закрывает и представляет это так отчётливо, что даже руки тянет прикоснуться. У Славы выпирают рёбра и тазовые косточки, а грудь вздымается от неровного дыхания. Рома представляет, как гладит его, как трогает и сминает ягодицы. Лебедев выдыхает и снимает с себя нижнее бельё, наконец проводя рукой по возбуждённому органу. Он медленно дрочит, но представляет, что это Слава двигается на нём. Роме кажется, что он даже стоны слышит, но от этого возбуждается только сильнее. Парень стонет тихо, губы в кровь кусает, а в голове только образ его ангела — белоснежные волосы, скромность, а ещё высокие стоны и глаза, которые Слава закатывает от удовольствия. Как же парню мерзко от самого себя, представляет слишком плохое, Слава ведь в их первый раз точно не так будет выглядеть, он ведь точно будет смущаться и краснеть, а ещё постоянно говорить, как любит, как дорожит этим как хочет сейчас. Очередное движение рукой, а в голове — движение в Славе, и Рома кончает себе на живот. Отходя от удовольствия, он понимает, что наделал. Только что Лебедев опорочил самого светлого человека в его жизни. Он помнит слова Славы о том, что когда наедине, то можно, но всё равно так противно. Сдерживая приступ тошноты, парень салфетками, которые в тумбочке всегда лежат, вытирает свой живот. Натянув на себя трусы, он выходит из комнаты выкинуть всё это, а сам дрожит. Успокаивает себя, что это от ночной прохлады, а правду упорно отрицает. В комнате Рома закуривает, поджав ноги к груди, и смотрит в стену. — Прости, Славочка… Мне самому от себя противно, надеюсь, ты меня нормально воспринимаешь после сегодняшнего.