Не зарекайся

Мы с Валерой сидим на подоконнике, одна его рука почти мирно покоится на моем бедре, другой он держит наши общие записи по «Теории текста и дискурсивному анализу». Валера, как мне кажется, внимательно читает, некоторые фразы проговаривает едва слышно. Двигаются лишь его губы, слова застывают на кончике языка. В моих ушах его наушники, а сама я полностью вовлечена в виртуальный разговор с девчонками. Сейчас все они находятся на парах, каждая на своей, а я проспала. И ни капельки не жалею об этом. — Ты все сдашь, Степанов, — не выдерживаю я, когда Валера в который раз закрывает глаза, наклоняет голову назад и легко ударяется затылком об окно. Ничего против не имею, но покалеченного парня себе не хочу. Мне он целый нужен. Во всех частях его хорошенького тела. — Твой тон не вселяет мне уверенности, Любовь. — Но-но, Степанов, попрошу. Я с тобой занималась, — уверенно начинаю я, но запинаюсь, вспоминая, как проходили последние дни наши с ним занятия. В основном у меня или у него дома и всегда на кровати. Ну почти всегда. — Да, занималась, — поддакивает он мне, не скрывая улыбки. — И наши занятия определенно привнесли какие-то плоты. Точнее только лишь положительные. — Думаешь? — он открывает глаза и поворачивает голову ко мне. Смотрю на него и уверенно киваю, заблокировав на время телефон. Как бы я не хотела быть искренней со Степановым во всех аспектах моей жизни, переписка с подругами — дело святое и обсуждению не подлежит. — раз ты так думаешь, то хорошо. Он целует меня, делает это легко и непринужденно. Так, будто целует меня последние пару лет, а не лишь пару недель. Я не хочу следить за тем, как долго будут длиться наши с ним отношения. Не хочу знать счет тем счастливым дням. Пусть их будет всего двадцать, а может их количество перевалит за сотню, а то и тысячу. Пусть. Это наши с ним счастливые дни и их всегда будет мне мало, несмотря на ни на что. Спустя два звонка — один с пар, а другой на нее, я отпускаю Валеру от себя. Он снова целует меня, в этот раз на глазах у всех. Подмигивает, а после разворачивается и уходит в сторону лестницы, чтобы подняться на третий этаж. Я остаюсь на втором, на подоконнике рядом со столовой. Нашем подоконнике. — Кто бы, что там не говорил, но любовь творит с людьми чудеса, — слышу я певучий голос Янины, а после чувствую на себе ее мягкие объятья. — Любовь тут не при чем. Хороший секс и макияж, — отзывается грубо Манька. Борцова, которая была рядом с Яниной, не останавливается рядом с нами, а быстрым шагом шагает в столовую. Занимает один из стульев за нашим столиком. Мы с девочками переглядываемся и вопросительно смотрим друг на друга. Никто из нас не знает причину резкого выпада Борцовой. Какая муха ее укусила? Каждая из нас берет себе обед, занимает другой стул. Около Борцовой садится Янина, другое место остается свободным. Как оказалось, среди нас лишь Ржевская оказалась смелой. Карина и Сахно все еще в аудиториях, а с другими из команды я контактирую мало. Большая их часть все еще не признает всю серьезность моих отношений с Валерой и считает меня разлучницей. Как бы не так! — Предлагаю сегодня после пар прогуляться. Погодка — прелесть! — продолжает нашу дискуссию Янина. Как оказалось ее парень, Егор, уехал на выходные, а ей просто не терпится поскорее прогуляться в парке, украшенным к новогодним праздникам. Сказать по правде, мне тоже хочется там оказаться. В интернете я видела, что почти на все деревья развешали гирлянды, поставили на центральной аллее высокую и пышную ель, а на ее верхушку уже прикрепили звезду. — Поддерживаю, — киваю я, продолжая медленно и без сильного аппетита кушать салат. Я так переживаю за Степанова, что есть совсем не хочется. Знаю же, что он все сдаст, но все равно волнуюсь. — Там холодно, — ворчит Манька. — почему бы просто не посидеть в кафе? Выпить кофе… — … это исключено. Погода прекрасная, все кругом в снегу, а мороз то какой. Возьмем кофе с собой, а лучше горячий шоколад и пойдем гулять. А заодно и аппетит кто-то нагуляет, — добавляет Ржевская, скашивая взгляд на меня и мою тарелку. Мы продолжаем наше обсуждение, которое постепенно начинает набирать более масштабные обороты. Манька все не уступает и настаивает на посиделках в кафе, в том самом, в котором уже пару раз сталкивалась с мужчиной, о котором мне так ничего и не рассказала. Поэтому я хочу пойти туда, авось увижу предмет воздыханий своей сестры. Но с другой стороны я согласна с Яниной. Ведь ничего лучше прогулки на свежем воздухе нет. Особенно, если это будет вечером, когда вокруг горят фонари и гирлянды, да снег кружит вальс. Единственная, кто находится в стороне от нашего обсуждения, — Кристина. Ее тарелка с обедом, к которому она не притронулась, отодвинута в сторону. Сама Борцова пьет чай. Но делает это так медленно, что напиток из стакана не исчезает. В последнее время Борцова вообще отдалилась от нас, но мы все спихиваем на ее характер. Он у нее не простой. И я искренне не завидую тому парню, который предначертан нашей Борцовой судьбой. — Голосуем. Кто за кафе? — не выдерживает Манька и поднимает руку. Янина ничего не предпринимает, выжидающе смотрит на меня, а я не могу подвести сестру. Поэтому потакаю ей и в итоге мы сходимся на том, что пойдем в кафе. А потом я пройдусь в парк с Яниной. Мы болтаем всю пару, так получилось, что у меня и Янины окно, а Манька просто прогуливает. Почему с нами находится Борцова? Понятия не имею, но занятия у нее точно есть. Нас прерывает звонок, как гром среди ясного неба. Мы поднимаемся с мест, относим посуду и после возвращаемся за своими вещами. Договариваемся после занятий сразу пойти в кафе. Манька уходит первой, целует меня в щеку и убегает. Я уже тороплюсь сорваться с места, чтобы побежать на третий этаж к Степанову, но нас прерывает тихий и хриплый голос Борцовой. Клянусь, сначала я подумала, что мне, да и всем остальным, все почудилось. Но нет, она повторяет: — Я беременна. Кажется. Мы с Яниной переглядываемся и медленно садимся на свои места — она рядом с Борцовой, а я напротив. Обе молчим, понятия не имея, что сказать. — Насколько тебе кажется? — тихо и неуверенно интересуется Янина. — Слишком кажется. — Ты тест делала? — Делала, — кивает Борцова. — И… — … и выбросила его раньше, чем увидела результат. Я не готова ни к чему такому. Мне нужны деньги. Мы с Яниной снова переглядываемся. Обе прекрасно понимаем, на что именно Кристине понадобятся деньги. — Давай, я схожу с тобой к доктору? Узнаем наверняка, а потом… потом соберем деньги. Не волнуйся, — говорит Янина, двигаясь ближе и приобнимая Борцову за плечи. С головы Кристины слетает капюшон и теперь я вижу как она побледнела, как залегли круги под глазами. В последние дни я была так увлечена Степановым, что не обратила внимания на подругу. Да и все мы, судя по всему. О том, кто отец, мы не спрашиваем. Мало ли, может Кристина себя накручивает и все просто ложная тревога. Всякое может быть. Мы договариваемся втроем сходить к одному доктору, о котором говорит Янина. Кристина — на прием, а мы в качестве поддержки. Обнимаем Кристину на прощание, а потом расходимся. Я все еще прибываю в шоке от новости, но это не мешает мне бежать сломя голову на третий этаж. Я мчусь так, что не сразу замечаю слишком знакомую фигуру на своем пути и врезаюсь в него. — Ты меня когда-нибудь убьешь, Любовь, — слышу я, уткнувшись носом в грудь парня. Моего парня. — Сейчас не об этом. Ты сдал? — поднимаю голову и даже приподнимаюсь на носочки, чтобы заглянуть ему в глаза, сквозь линзы его очков. Не скрою, очки именно на этом парне выглядят слишком сексуально. Особенно, когда сам парень одет так, будто пришел на показ мод. — Смотря, о чем ты говоришь, — увиливает от ответа Валера. Я легко хлопаю его по руке, а он лишь смеется. Негодяй! — сдал. Он все еще смеется, когда я выхватываю из его рук зачетку, быстро пролистываю ее. Натыкаюсь глазами на нужный предмет, напротив которого красуется «отлично». Божечки, мы это сделали! Визжу и дрыгаю ножками, пританцовываю, а потом сама обнимаю, все еще смеющегося Степанова. Об этом я раньше могла лишь мечтать. А сейчас я стою посередине коридора третьего этажа и обнимаю своего парня. И не просто парня, а Степанова. И, что самое главное, он обнимает меня в ответ. А потом целует. И снова делает это на глазах у всех. И от этого мое сердечко делает очередной прыжок через себя и танцует сальсу. У меня получилось. Нет. Не у меня. У нас получилось. — Пойдем ко мне? — шепчет мне в макушку Степанов, чем отвлекает от погружения в собственные мысли. — Зачем? — задаю самый наивный вопрос. — Вырезать снежинки, — пожимает плечами Валера. Я хмурю брови, поднимаю голову и с полнейшим непониманием смотрю на Степанова. Он лишь улыбается. — сегодня такой день. День вырезания снежинок. И я хочу с тобой много чего повырезать. — У тебя хоть бумага-то есть, вырезальщик? — хихикаю я. — Разберемся, — кивает Степанов и целует меня. Снова. Есть он и я. Есть мы. И я так хочу, чтобы мы никогда не заканчивались.