Найду тебя по звёздам

      Это утро мало чем отличалось от предыдущего. День и вечер тоже не предвещали глобальных изменений. Ван Ибо словно попал в бесконечную петлю одних и тех же событий. Утро в офисе, где он работал, начиналось с суеты и пустых разговоров. Ибо в них не участвовал, но, слушая их, чувствовал себя менее одиноким.       От окна тянуло начинающейся жарой и тяжёлым запахом еды из забегаловки на первом этаже. Ибо особо не реагировал, а вот коллеги воротили нос.       — Снова этот тошнотворный запах с утра пораньше. Я сейчас с ума сойду! — Лю Сяотин сморщилась. — На каком масле они жарят? У меня уже все волосы провоняли! — Она подхватила с плеча медную прядь и принюхалась.       — Масло полезно для волос, — усмехнулся со своего места Гу Чжэн — высокий видный парень в пиджаке с «иголочки».       — Нет уж, спасибо, оставьте вопрос ухода профессионалам, — мотнула головой Сяотин. — Мне, правда, жаль тех, кому приходится там есть.       Ван Ибо хмыкнул, вешая сумку на спинку кресла. Именно он был тем «несчастным», кто частенько предпочитал столовским изыскам компании богатую канцерогенами и жирами уличную еду. Просто потому, что надоело есть, когда на него пялились, точно на зверушку в зоопарке. Хотя раньше было хуже, косились и перешёптывались, разве что не подталкивали друг друга со словами: «Смотри, оно ещё и ест!».       Сейчас такая красотка, как Лю Сяотин, даже не смотрела в его сторону, а если и смотрела, то быстро отворачивалась. Интересно, как бы она отреагировала, узнав, что в старшей школе Ван Ибо пользовался невероятной популярностью у девушек? Что они так и увивались вокруг него и его друзей, стремясь обратить на себя внимание. Ибо назначал свидания лучшим девчонкам школы, но влюбиться ни в одну так и не смог. Им сложно было конкурировать с тем, кто уже занял его сердце.       Из раздумий его вырвал короткий окрик:       — Ибо, привет! Как дела? Слушай, я вечером… Здравствуйте! Я в классную игрушку рубился вчера, — проходя к своему месту, Ян Дун здоровался со всеми подряд, тараторил и махал Ибо.       Тот несмело поднял руку в ответ. Их столы находились совсем рядом, через перегородку. Думал ли первый красавец школы и крутой парень, что окажется на обочине жизни, и единственным из фирмы, кто согласится пропустить с ним пару бокалов пива, будет такой же изгой?       На Ян Дуна мало кто реагировал. Кажется, только Гу Чжэн поздоровался, а Лю Сяотин рассеянно кивнула, когда он уже прошёл, остальные натянули гарнитуру и включились в работу. Но Ян Дун не расстроился, улыбка не сходила с его круглого лица. Ван Ибо ему даже позавидовал. Ян Дун тоже только закончил университет, местный и непримечательный, и жил с кучей родственников. Как во всём этом безобразии он находил время играть в компьютерные игры, оставалось загадкой.       — Расскажешь на обеде, — сказал Ибо так, чтобы услышал только Ян Дун.       Тот улыбнулся во всю ширь и уселся за стол, а Ибо болезненно кольнуло в грудь. Конечно, Ян Дун улыбался не так лучезарно, как кое-кто из далёкого прошлого, но каждый раз цепляло за живое. Эх, если бы он мог забыть.       Ибо со вздохом сел и привычным за годы жестом вытянул на лицо отросшую чёлку. На столе уже лежала пачка документов на обработку. К вечеру, по правилу компании, она должна была исчезнуть. Поэтому он принялся за работу, ни на что не отвлекаясь. Что-что, а сосредотачиваться он умел прекрасно.       Следующий час Ибо вбивал данные в базу методично, не поднимая головы. Разговоры коллег обходили его по касательной, не тревожа волн сознания. Пока не раздался громкий голос:       — Всем доброе утро, уже трудитесь в поте лица? На дорогах сегодня ужасные пробки, еле нашёл место, куда припарковаться. Чуть не поцарапал свой новенький «Мерс». Линь-Линь, сделаешь кофе? Чёрный с сахаром, пожалуйста.       В офис бодрым шагом с солидным опозданием вошёл Сюэ Цзинъюй. Но его появление не встретили недовольством. Напротив, Моу Линь тут же поднялась заварить ему кофе, а Сяотин приветливо улыбнулась. Цзинъюй отличался привлекательной внешностью, одевался стильно и с деловым вкусом, но замашки всё портили. Будучи таким же рядовым сотрудником, он вёл себя, как менеджер отдела, а всё потому, что приходился племянником директору фирмы.       С каждым разом он наглел всё больше и приходил всё позже. Тот же Гу Чжэн, к примеру, без труда нашёл, куда припарковать свой автомобиль среднего класса, потому что приехал вовремя. А Моу Линь наверняка ценила себя не за навыки официантки. И тем не менее с очаровательной улыбкой подала зазнайке кофе. Ибо подумал, что было бы просто шикарно, переверни она случайно чашечку.       — О, спасибо большое! Как приятно с утра выпить кофе, приготовленный красавицей! — Цзинъюй принял напиток и сделал маленький глоток, после чего отставил чашку на стол. — Итак, что у нас на повестке дня? — Пальцем снизу вверх он провёл по острому краю стопки, прикидывая её толщину, и, соответственно, скорость обработки с учётом опоздания, щёлкнул языком и обернулся. — Чего уставился, урод? Мало работы? Так я обеспечу. Или, может, выкинуть тебя на улицу, как щенка, и взять кого-то более расторопного…       Ван Ибо прибавил громкости в наушниках, чтобы заглушить противный голос. Краем глаза он увидел, как остальные тоже опустили головы, а Ян Дун и вовсе втянул свою в плечи. Заступаться за Ибо никто не собирался, даже он сам, потому что едкое «урод» каждый раз проходилось надфилем по сердцу. Привыкнуть к такому не получалось, даже после четырёх лет университета, благо, он прекрасно научился изображать бесстрастный вид. Он предполагал, что его «покерфэйс» — частичная причина, почему Цзинъюй к нему цеплялся. Основная же, само собой, что он заносчивый говнюк. Ибо не собирался поддаваться на провокации, Цзинъюй не будет торжествовать от того, что вывел его из себя.       На обед Ван Ибо пошёл с Ян Дуном, но отвлечься разговором об игрушках не смог. Когда-то его интересовали иные игры: баскетбол, футбол, волейбол. Тренеры пророчили ему славу выдающегося спортсмена, а наставники танцевальной школы – софиты сцены, но та авария перечеркнула всё. Ибо всегда садился боком, хотя Ян Дун ни разу за время их недолгого общения не поднял неприятную тему, не спросил, как Ибо получил шрамы. Всем бы быть такими тактичными.       Мимо прошли девушки из соседнего отдела. Они возвращались из ресторана через дорогу и, заметив парней, переглянулись. Поймав ещё несколько взглядов вскользь, Ибо смял в руке салфетку.       — Ян Дун, тебе правда интересно общаться со мной? Или ты просто создаёшь видимость дружбы, чтобы не оставаться одному? — сердито спросил он.       — Что? — непонимающе захлопал глазами Ян Дун. — Какая видимость? Я на самом деле считаю тебя другом…       — Это всё так фальшиво! Ты что, не видишь, как на нас смотрят? Точно на невесёлых клоунов! Тебе нравится быть посмешищем? Ты не понимаешь, что тебя из-за меня игнорят? — Ибо бросил салфетку на стол, и та мягким мячиком отлетела к Ян Дуну.       — И вовсе не из-за тебя. Меня и в старшей школе игнорили. Не били, конечно, но пара обидных кличек имелась. В универе было полегче, но мне всё равно, пока есть люди, с которыми мне интересно, — пожал тот плечами, подхватывая «мячик». — Ты, например…       Ибо снова болезненно кольнуло воспоминанием. Когда-то и их компания наградила одного одноклассника парочкой погонял.       — Хватит! Мне это до смерти надоело! — Ибо раздражённо отодвинул от себя поднос. Картонный стаканчик упал, выплёскивая остатки колы. — Пойду работать!       — Ибо, стой! Никто не смотрит на тебя как на клоуна, — с жаром продолжил Ян Дун, но длинные ноги уже несли Ибо прочь. Однако окончание фразы он всё-таки услышал: — Если только ты сам…       Ибо сжал кулаки. Он редко когда так срывался, но за эту неделю чертовски измотался. Каждый день давался тяжело. Ибо молился, чтобы этот поскорее закончился. В выходные можно отдохнуть от косых взглядов и шепотков.       Войдя в оперативный зал, он быстрым шагом дошёл до рабочего места, но не успел сесть, как заметил, что стопка документов, которую он уже уменьшил наполовину, снова выросла так, будто её не трогали с утра. Взгляд метнулся к столу Сюэ Цзинъюя, который вместо того, чтобы обрабатывать запросы, листал «douyin». Стопка его документов ожидаемо снизилась наполовину.       Ибо заскрипел зубами. День сегодня выдался поистине дерьмовым. Сначала Ян Дун со своей дружбой, теперь ещё это! Чаша терпения переполнилась. Затуманенный злостью разум впервые выбрал открытую конфронтацию вместо игнора.       Ибо подлетел к Сюэ Цзинъюю и что было силы стукнул кулаком по столу, представляя, что так смачно проезжается по нагло ухмыляющейся физиономии.       — Твоих рук дело? — крикнул он, и в шелесте страниц и тихих разговоров его голос прозвучал неожиданно громко.       Цзинъюй от неожиданности взмахнул руками и ногами, а зубами клацнул так, что чуть не прикусил язык. Телефон выскользнул, ударился об стол и шлёпнулся на пол экраном вниз. Цзинъюй следил за его полётом, как за пируэтами воздушных акробатов, и чем ниже опускался телефон, тем больший ужас выползал на лицо зазнайки, словно он действительно перепугался за человека, у которого порвалась страховка.       — Ты ополоумел? Совсем с катушек слетел, придурок? — Цзинъюй быстро поднял мобильный. Ибо надеялся увидеть ветвистую трещину на экране, не задумываясь в тот момент, чем это для него могло обернуться. Но, похоже, стараться нужно было лучше.       — Это ты подкинул мне документы? Сейчас же забери! — выплюнул Ибо, и Цзинъюй немедленно вскочил на ноги. Удивительно, но стоило Ибо расправить плечи и выпрямиться, как он оказался выше задаваки, но это не помешало тому нахально ухмыльнуться.       — Чего развонялся, гадёныш? Жизнь над тобой слабо поиздевалась, что ли? Сиди себе спокойно в своей клоаке и не лезь к нормальным людям!       Ибо словно хлестнули по лицу. Рука дёрнулась к запылавшей щеке, чтобы заслонить её от брезгливого взгляда, и проигрыш состоял в том, что Цзинъюй заметил этот жест. Его губы изогнулись в кривой усмешке, собираясь исторгнуть привычное и болезненное прозвище, как в дверях появилась широкая фигура.       — Что здесь происходит? — прогремел директор фирмы, быстрым шагом направляясь к ним.       Ибо поклонился, его плечи сникли, а Цзинъюй обрадовался.       — Добрый день, господин Чжоу! Я заметил, что Ван Ибо отлынивал от работы и сделал ему замечание. А ему не очень-то понравилось.       — Всё было не так! — ахнул Ван Ибо, возмущённый несправедливостью.       В офисе воцарилась могильная тишина. Все опустили головы, чтобы директор случайно не поймал их взгляд и не потребовал подтвердить правдивость слов Цзинъюя. Но Ибо и так знал, что ни одна живая душа не заступится за зачинщика ссоры, какие веские причины тот не предъявил бы.       — Вы ещё не назначили Ван Ибо наставника, готов предложить свою кандидатуру. Твёрдая рука и добрый совет старшего товарища ему не помешают, — снова сказал Цзинъюй.       — Что? Ни за что! — снова взбеленился Ибо, однако тут же закрыл рот под тяжёлым взглядом директора.       — В твоих словах есть зерно смысла, Цзинъюй, — протянул он, продолжая давить авторитетом. — Я ещё в прошлой загруженной партии заметил кучу несоответствий. У тебя не такие уж сложные обязанности, Ибо, чтобы допускать столько ошибок! Ты постоянно витаешь в облаках. Правда, я не хотел отчитывать тебя при всех, — окинув взглядом зал, кашлянул директор, и сотрудники бросились работать с усиленным рвением. — Но раз уж получилось, так тому и быть. С сегодняшнего дня Цзинъюй возьмёт над тобой шефство. Слушайся его.       Ибо понял, что спорить бессмысленно. Руки опустились, но разжать кулаки оказалось выше его сил. Они словно окаменели. Из-за спины дяди Цзинъюй одними губами прошептал колкое «урод», и Ибо опустил голову, совершенно подавленный.       — Понял. Можно идти работать?       — Давай-давай. Поаккуратнее там, — кивнул господин Чжоу и тут же забыл о нём, поворачиваясь к Цзинъюю. — А теперь к делам насущным. Тот дизайнер, о котором я тебе говорил, уже здесь. Встреть его и покажи объект. Будь с ним повежливее. Он ещё молод, но перспективен. Нам его очень рекомендовали, за границей у него было около десяти предложений на работу, но он вернулся в Поднебесную. Повезёт, если возьмёт наш заказ.       — Понял, дядя… то есть, господин Чжоу. Сделаю всё, что в моих силах.       — Молодец, иди, — одобрительно похлопал его по плечу директор и направился на выход.       Цзинъюй тоже покинул зал, и Ибо выдохнул. Он склонился над документами, но не мог подавить раздражение — руки тряслись, глаза наполнялись морем. Он не впервые терпел обиды, но сегодня досталось вдвойне. Теперь Цзинъюй будет помыкать им в открытую, как «наставник». И чего вообще высовывался? Справедливости захотелось? Для таких, как он, это неподвластная роскошь. Сидел бы себе «в своей клоаке», а теперь стал личной игрушкой племянника директора.       Опустив голову ещё ниже, чтобы не видеть презрительных взглядов, Ибо застучал по клавишам. До боли закусил губу, чтобы заставить волны внутреннего моря схлынуть. Нутро жгло едким чувством. Он не хотел здесь находиться. Не хотел заниматься тем, чем занимался. Но в спорт, равно, как и в танцы, ему была заказана дорога. Потому что визитная карточка артиста — лицо. А Ван Ибо потерял его во всех смыслах.       Он успел обработать лишь две карточки предприятий, как от двери послышались голоса. Цзинъюя Ибо узнал бы с закрытыми глазами, его отвратительный тембр, казалось, впитался в кости. А вот второй показался знакомым. Он так сильно напоминал мягкие интонации образа из давно забытого сна, что Ибо вздрогнул и поднял голову.       Он ещё никогда не слышал, чтобы Сюэ Цзинъюй расшаркивался перед кем-то, но не успел Ибо позлорадствовать, когда увидел того самого дизайнера.       Высокий и умопомрачительно красивый, он коротко поклонился приветствующим и загадочно улыбнулся. Длинные пальцы, придержав полу пиджака дорогого костюма, взлетели поправить и без того идеальную причёску. Чёлка покрывала лоб, заострённые баки выделяли подбородок и острый угол челюсти, а удлинённые волосы на затылке привлекали внимание к пушистой макушке. Лицо казалось ещё худее и рельефнее, кожа напоминала лучшие образцы слоновой кости, а большие тёмные глаза были всё так же глубоки.       Сяо Чжань изменился за четыре года, во взгляде появилась гордость и достоинство, он ступал твёрдо и уверенно, как профессионал своего дела.       И в то же время остался собой. Робким школьником, не расстающимся с книгами. Неуклюжим и рассеянным фантазёром. Обладателем самой неземной улыбки.       Первой любовью Ван Ибо.              * * *

      Четыре года назад

      — Берегись! О, чёрт!       Именно это Ибо услышал перед тем, как его сбили с ног. Невесомость защекотала живот, ноги взлетели вверх. Крутому игроку в баскетбол не привыкать падать, Ибо умел группироваться, но сейчас ему помешали это сделать. Тяжёлое твёрдое тело навалилось сверху, жаркое дыхание прянуло в шею, и опешивший Ибо треснулся задницей и лопатками. Сообразив, что лоханулся, он приготовился к фейерверку искр из глаз, но удара головой не случилось — чьи-то прохладные ладони уберегли затылок.       В первый момент захотелось возмутиться и обложить слепошарого балбеса крепким матом, в обучающих целях, естественно. Как можно всего лишь чертыхнуться, когда летишь с лестницы? Однако слова растворились в слюне, как сахар, а во рту будто на самом деле разлили кленовый сироп. Потому что на Ибо своим длинным худым телом лежал… Сяо Чжань, его одноклассник.       Ибо никогда особо не зацикливался на внешности парней. К примеру, он знал, что его друг Гун Ицзян – высокий, плотного телосложения парень, с крупными чертами лица — довольно привлекателен по меркам девчонок. Сам Ван Ибо тоже был достаточно классным, раз и ему не давали проходу. А вот Ли Минь и Си Чао — ещё два его друга — были на «сойдёт». А в чём разница между ними и тем же Ицзяном, Ибо понятия не имел и, спроси кто, тупил бы, как над задачей по ненавистной геометрии.       Но с Сяо Чжанем было иначе. Ибо знал, что тот красивый. Это знание, как аксиома, не требовало доказательств. Обычные оценочные критерии на нём не работали, потому что всегда зашкаливали в верхних отметках. И это притом, что Ибо общался с Сяо Чжанем вскользь и исключительно по делам школьного совета, где тот состоял вице-президентом. Ибо старался особо не пялиться, потому что, во-первых, неприлично, он же не влюблённая девушка, а во-вторых, это грозило тем, что он не смог бы отвести взгляда. Проверять опытным путём он не рисковал, а сейчас, вблизи…       И правда не смог.       Далёкий от поэтичности Ибо словил странную перемену в своём дисциплинированном сознании, сердце задребезжало в грудной клетке, словно издавало пронзительное фортепианное соло. От какого обычно мурашки рассыпаются по телу, а из глаз проливается холодными дождями осень.       Придавленный Сяо Чжанем, Ибо явственно ощущал его вес, и в то же время не чувствовал ничего. Он не заметил, в какой момент отнял руки от холодных плит пола и обхватил Сяо Чжаня за талию, наверное, для того, чтобы уберечь от дальнейшего падения. Ниже пола, конечно, не упадёшь, но Сяо Чжань своей неуклюжестью практически вошёл в анналы школы.       Покидая аудиторию, забывал застегнуть рюкзак, отчего равномерно посыпал вещами проходы. Стукался обо все углы и косяки, чем наверняка зарабатывал синяки на худых бёдрах и плечах. А если бы носил очки, то точно забывал бы их везде, где можно.       Но эта неуклюжесть почему-то умиляла Ван Ибо, хотелось помочь, когда тот в очередной раз зацеплялся одеждой за его стул или рассыпал ручки прямо под парту. Однако что-то удерживало, и Сяо Чжань, извиняясь, уносился прочь.       — Вот проклятье! Прости, я остолоп. Ты сильно ударился?        Шею снова обдало горячим, перед тем, как Сяо Чжань приподнялся и неуклюже растопырил локти. Ведь его кисти всё ещё лежали на полу, удерживая голову Ибо.       Его губам, алым и пухлым, Ибо готов был простить самые грязные ругательства, и пусть они исторгли максимально возможное «проклятье», безобидным оно не было. Ибо всей кожей, от макушки головы до мизинцев ног, ощутил на себе воздействие «проклятья Сяо Чжаня», всем остальным известное как «улыбка». Ибо показалось, что над их головами засверкали звёзды, ткань мироздания треснула и обнажила сверкающий разрыв.       Звёзды? Нет, Сяо Чжань сиял так, как ни одной звезде и не снилось. Его лучезарная улыбка согревала лучше травяного чая, глинтвейна, виски. Вызывала дрожь возбуждения, предвкушения, жажду обладания.       — Да хрен знает, вроде зад немного отбил.       Ибо расслабился и надавил затылком на мягкое. Шеи коснулось что-то тёплое, Сяо Чжань забавно сморщил нос. Ибо понял, что прижал его пальцы, и снова напряг шею. Его руки скользнули выше. Но почему-то вместо мягкой ткани натолкнулись на горячий шёлк, такой приятный и гладкий, что Ибо расширенными глазами уставился в стремительно краснеющее лицо над собой.       — Тогда мне лучше… кхм… встать с тебя, — Сяо Чжань смущённо отвернул голову и заёрзал, пытаясь съехать вниз.       В профиль его распахнутые губы выглядели ещё соблазнительнее, а лицо хотелось изучить пальцами. Съехать со ската лба, повторить изгиб носа, по носогубному желобку пасть в мягкие губы. После чего по выступу совершенного подбородка добраться до кадыка, где проследить зарождение голоса. Вскрика, стона. Любой звук пронзил бы стрелой, пока Ибо собирал бы губами россыпь мелких, почти незаметных родинок на мочке уха Сяо Чжаня. По поцелую на каждую. Так можно провести час, день, месяц.       Будь у Ибо вечность в запасе, он хотел бы коротать её именно так.       И сейчас, в этот момент белого шума в эфире его сознания, Ван Ибо открылось, что Сяо Чжань ему нравился не как абстрактный красивый парень. Его хотелось забрать себе. Насовсем. Целовать и чувственно ласкать. Дарить минуты блаженства и единолично наслаждаться улыбками. Всеми взглядами: несмелыми, дерзкими, восхищёнными, ревнивыми. Просто находиться рядом, потому что так и должно быть.       — Куда, твою мать, ты так торопился-то? — охнул Ибо, когда Сяо Чжань скатился с него.       Возможно, останься он лежать сверху ещё мгновение, то ощутил бы, как медленно и неумолимо в теле Ибо зарождалось возбуждение. Насыщало его, как пряный напиток, делало тяжёлым и жарким. Ибо был уверен, что ещё не раз долгими ночами вспомнит твёрдость горячего тела на себе, но сейчас с его физиологическими особенностями было бы непросто скрыть чёртов стояк, поэтому он вздохнул с облегчением, когда лишился сладкого давления на приободряющийся член.       — В библиотеку, сдать книги. — Сяо Чжань зачем-то облизал губы и указал взглядом на рассыпанные вещи.       Ибо осторожно вытер ладони. Они ещё хранили тепло кожи Сяо Чжаня, под футболку которого он так беспардонно залез.       — Понятно, — хмыкнул он, поднимая учебник по философии древнего Востока. — Эй, разве мы такое проходили?       — Нет. То есть, да. Просто я… — Сяо Чжань кашлянул и несмело забрал учебник, — взял более расширенную версию. Почитать для общего развития. Учитель рассказывал так интересно, что захотелось… — он бросил на Ибо воодушевлённый взгляд, но осёкся.        Ибо и сам не понял, почему теперь смотрел исподлобья, тяжёлым, мрачным взглядом. В груди жгло. Книги, учитель, совсем другие интересы… Всё это хотелось эгоистично вычеркнуть, но что тогда останется? Чем такой, как Ибо, мог заинтересовать этого эрудита Сяо Чжаня? Пусть тот витал в облаках и спотыкался на ровном месте, это не мешало ему отлично учиться, состоять в литературном кружке, рисовать плакаты на фестивали и просто быть идеалом студента, каким Ибо никогда не стать.       Досадное различие.       — Пошли, а то на урок опоздаем, — сказал он, отводя взгляд. Но только собрался встать, как ягодицу пронзила молния. С шипением он схватился за перила.       — Больно? — с беспокойством спросил Сяо Чжань, простирая руку, но не решаясь коснуться плеча.       — Будто в задницу отымели, — ляпнул Ибо и выругался.       Щёки Сяо Чжаня покраснели, и Ибо захотелось говорить глупости и дальше, лишь бы тот продолжал так же красиво смущаться.       — Ибо, а ты не хочешь… — начал Сяо Чжань, зардевшись, кажется, в полную силу, но в этот момент снизу раздались голоса.       — Эй, Ибо, это ты? Подожди нас, — это явно был зычный голос Гун Ицзяна.       — Впрочем, неважно, увидимся, — обронил Сяо Чжань и унёсся по коридору, как встревоженная лань. Ибо потёр задницу, подумал, какой же он круглый дурак, а потом с непроницаемым лицом встретил друзей.