Шухов: Война. Эпизоды.

Огонь, жадно давясь, пожирал свежесрубленные берёзовые поленья. Стоял приятный запах горящей древесины. Блокпост согревался как мог - для экономии горючего бензиновые генераторы использовались редко, а тёплые бушлаты не обеспечивали должного комфорта. На фронте в это время было затишье, боевики не высовывались из своих нор по крайней мере на подконтрольном блокпосту участке. Шухов молча смотрел на пламя костра. Вся его группа мирно спала - Гена опёрся спиной об ящик с танковыми снарядами, Асхат пристроился аккурат у огня, Анатолий зарылся лицом в бушлат и сидел на бревне, а Михась решил вздремнуть на рядом стоящем танке, чей двигатель ещё не до конца остыл. Перед немигающим взглядом Шамана двигались только некрупные снежинки, подгоняемые суровым февральским ветром. Шёл уже почти второй год войны, но он никак не мог привыкнуть к этой аномальной зиме. Рука судорожно щупала АПС в висящей на поясе кожаной кобуре. Когда Шухов злился или нервничал, прикосновение к оружию его немного успокаивало. Даже в кругу друзей и на условно своей территории ему было неспокойно. Глаз то и дело дёргался, напоминая о полученной ещё в начале войны контузии. - Твою мать... - на выдохе произнёс Сергей, убрав руку от кобуры. Происходящее здесь напоминало не войну. Слово "грязная драка" подходило куда лучше. Обе стороны будто соревновались в безумности своих поступков, будто они ненавидят друг друга сильнее всех в мире. Ещё вчера группа под руководством Монаха выносила из отбитого корпуса городской администрации умирающих солдат-мотострелков, которым не посчастливилось попасть к чеченцам в плен. Ужас состоял в том, что они были распяты на импровизированных крестах из толстых досок - Влад в красках рассказал о том, как он залечивал страшного вида раны на ладонях и ступнях. После этого рассказа медик обнаружил, что выкурил полную пачку сигарет. Однако и солдаты не оставались в долгу, то и дело устраивая массовые расстрелы пленных или попросту жителей окрестного аула, принятых за пособников боевиков. Виновных, конечно же, наказывали - но меньше желающих сотворить те же вещи с "ёбаными дикарями" в лице чеченцев не становилось. Особенно в этом плане отличались бойцы-контрактники из ДШБ, нёсшие самые тяжёлые потери от действий боевиков. После пары "акций" десантников даже непримиримый враг чеченских боевиков-дудаевцев Шухов начал считать их слегка радикальными, хоть в глубине души и понимал их. Сергей немного пошевелил поленья в костре, и он начал медленно разгораться. Лежащий у костра Коба подставил спину к огню и ещё сильнее сжался. К шуму костра внезапно примешались дальние разрывы - работал явно "Град" или "Смерч". - Наши работают... - сказал Шухов самому себе и улыбнулся чему-то. Послышался хруст - кто-то приближался к костру, хрустя по первому снегу. Оружие доставать было не нужно, блокпост хорошо охранялся. - Местечка не найдётся? - негромко спросил скрипучий голос из темноты. Не поднимая глаз, Сергей кивнул. Незнакомец сел у огня и протянул длинные словно жерди руки. - Звание... - неслышно спросил Шаман. - А зачем тебе знать то, что ты знаешь лучше всего? Напрягшись, Шухов открыл кобуру и поднял голову - перед ним сидел он же, но с капюшоном на голове вместо чёрной лыжной шапки. Лицо было измазано чем-то тёмным. - Блять... - Сергей захотел встать, но что-то его не отпустило. Двойник ухмыльнулся и снял капюшон - в свете костра стало видно густую, почти чёрную кровь на его лице. - Я ведь знаю, о чём ты сейчас думал... Жалко тех чеченов в Ярыш-Мардах? - Нет. - твёрдо ответил Шухов. Собеседник внезапно встал и приблизился к Сергею почти вплотную и взял его за плечи обеими руками. На его лице читалось недоверие и злость. - Врёшь, сука! Ты ебучий лицемер, понимаешь?! Ты этими, блять, руками перерезал шеи этим пидарасам, и на секунду пожалел таких же уродов? Шаман слушал это молча, смотря двойнику прямо в глаза. С каждым произнесённым словом его разум всё сильнее затуманивался, а кулаки сжимались. - Заткнись... И так тошно. Агрессивный собеседник после этих слов перестал орать и молча уставился на Шухова. Его рука нырнула куда-то за спину. После недолгого молчания перед лицом сверкнул металлом воронёный ствол "Стечкина". - Тогда я просто убью тебя. Как тебе такой вариант? Сергей поднял бровь и ухмыльнулся. - И как ты собрался меня убить? Двойник взвёл курок с характерным щелчком. - Бляха-муха, отберите у него ствол! - голос Михася было сложно с чем-то спутать. Руками и ногами пошевелить было нельзя - их с силой удерживали Асхат, Гена, Монах и Анатолий. Шухов озлобленно брыкался, то и дело выкрикивая проклятья в пустоту. Изо рта тонкой струйкой шла кровь, глаза были красными. - Суки! Всех порешу! Отпустите! Монах покачал головой и воткнул в руку Шамана какой-то шприц. Прошло полминуты - и командир разведчиков отключился. Переглянувшись, разведчики решили связать Шухова оружейными ремнями. Положив спящего командира к огню, уже неспящие бойцы устроились рядом. - Что с ним опять? - задался резонным вопросом Асхат. - Кошмары, Коба. Посттравматический синдром. - безынициативным и уставшим голосом произнёс Караджич, потирая уставшую за день шею. Михась покачал головой и закурил припасённую сигарету "Лаки Страйк". - Мы после войны будем страдать этим же. А вот Серёга раньше времени на тот свет просится... - Не будь как бабулька! - возмутился Анатолий, - Никакого "того света" нет, есть жизнь и есть смерть. Третьего нет. Гена, не встревавший до этого в разговор, оживился. - Заебали вы... Вам есть что терять, и дома вас ждут. - А что Серёга? - поинтересовался Асхат. Но после молчаливого намёка Михася он решил не спрашивать дальше. Всё же немногие из отряда знали, какая судьба постигла их командира и почему тот с особым остервенением и жестокостью садиста сражается с боевиками. Знающие понимали его, но всё же осуждали. До отправки домой оставалось сорок пять дней.