***
— Я не выгляжу вульгарно? — Камиль, легонько переставляя ноги в чёрных туфлях на тонком каблучке, подошла к Леви. Капитан ждал её на улице, рассматривая городскую карету, на которой они вдвоём должны отправиться на торжество во дворец. Аккерман услышал вопрос девушки и повернулся к ней лицом. Он окинул её обыденным уставшим и серьёзным взглядом, провёл глазами снизу вверх, задержав взгляд на её шее, которую украшало тонкое ожерелье из белого жемчуга. Камиль впервые предстала перед ним в таком образе. Капитан разведотряда привык видеть свою помощницу в длинных юбках или брюках и рубашках с широкими рукавами, но не сегодня. В этот вечер Камиль выглядела женственно. Её руки не были измазаны в кляксах от чернил, они обрамлялись чёрными, сетчатыми перчатками, не доходившими до локтя. Привычные тёмные, зачастую мятые рубашки и такие же тёмные брюки были заменены на чёрное элегантное платье ниже колена, а спрятанные под плотными тканями грудь и плечи сейчас были открыты взору капитана. Глубокое декольте и чуть спущенные лямки чёрного платья выглядели привлекательно. Платье гармонично смотрелось на контрасте со светлой кожей помощницы. Крупные кудри, обыденно лежавшие на спине и плечах, были собраны в низкий, небрежный пучок, который украсила россыпь мелких жемчужных заколок. — Нет, ты выглядишь элегантно, — проговорил капитан и приоткрыл перед девушкой дверь экипажа. На лице Бошур показалась улыбка, губы которой были покрыты красной помадой, дополнявшей её образ роковой женщины. Приняв приглашение мужчины, она поднялась в карету. Ехали они как всегда молча. Капитан Леви обыденно сложил руки на груди и прикрыл глаза: возможно, он думал о предстоящем торжестве, о том, на какие вопросы нужно будет отвечать и какие темы поднимать, а возможно, ни о чём и не думал. Камиль же смотрела на огни городских домов сквозь пыльное и замутнённое стекло. Всегда находясь в экипаже, Бошур внимательно рассматривала виды из окон, словно пыталась что-то разглядеть, чтобы ни одна деталь не осталась незамеченной её взглядом — жаль, что в городе никогда ничего не менялось. Рассматривать виды быстро наскучило, и девушка перевела взгляд на Аккермана. Документовед отметила, что выглядел он сегодня торжественно, она бы даже сказала: прекрасно. Белоснежная рубашка пряталась под чёрным жилетом, который подчёркивал его стройное тело, а на плечи был накинут пиджак. — Чего смотришь на меня? — от мыслей девушку отвлёк капитан. Она резко подняла свои глаза на его. — Вы хорошо выглядите, — Бошур не стала оправдываться. Она похвалила Аккермана, на что он хмыкнул и отвернулся, устремляя взгляд в окно. Камиль легонько усмехнулась, отреагировав так на реакцию капитана. Его действия показались ей забавными, словно он, как маленький ребёнок, смутился от комплимента.***
Капитан и помощница подъехали ко входу в королевский дворец. Возле парадных ворот стояло множество дорогих и богатых карет. Экипаж разведывательного отряда по сравнению с другими выглядел совершенно обычно, словно он был здесь лишним, не в своей тарелке. Леви выставил локоть в сторону Камиль, которая шла почти вплотную к Аккерману. Девушка приняла его жест и взяла его под локоть. — Слушай меня, — начал говорить мужчина, следуя по многочисленным ступеням, застеленными красной ковровой дорожкой, — далеко от меня не отходи, с другими мужчинами никуда не уходи, на политические темы не говори, — начал диктовать капитан сегодняшние запреты для своей помощницы. Камиль неосознанно закатила глаза и дождалась завершения наставлений. — Господин Аккерман, я не маленькая девочка, что вы так печётесь, — начала возражать девушка. — Мне неловко. — А тебе будет ловко, когда один из полицейских уродов уведёт тебя под предлогом посмотреть королевский сад и трахнет где-нибудь с особой жестокостью? — капитан остановился и повернулся лицом к лицу девушки. Взгляд его выглядел тяжёлым, напряжёнными и… обеспокоенным? Камиль легонько прищурилась и посмотрела капитану в его серые глаза. В них читалась тревожность: видимо, он и правда переживал о своей помощнице. — Хорошо, я поняла вас, буду рядом с вами, — девушку немного напугал такой порыв беспокойства со стороны капитана по отношению к ней. Однако она всё равно понимала, что тот давал ей правильные наставления. Камиль прекрасно знала, её руки и кожа прекрасно помнили, на что способны эти уроды. Взгляд капитана смягчился, он легонько выдохнул и кивнул, после чего они снова проследовали в зал празднования. Торжественный зал выглядел помпезно и очень дорого. Камиль впервые находилась в столь прекрасном месте, ведь до этого она не бывала в королевском дворце. Хрустальные сияющие люстры, инкрустированные всевозможными стразами, мягко освещали помещение, их свет отражался на дорогие пейзажи в золотых рамах, висевших на стенах. Блестящий паркет был покрыт лаком и идеально отполирован — Бошур могла увидеть в нём своё отражение. Великолепные канделябры из натурального золота украшали белоснежные столы, на которых покоились различные угощения для гостей. В зале мелькало много разных лиц, незнакомых помощнице. Оно и понятно: она никогда не встречалась с настолько важными в государстве личностями. Среди гостей ходили официанты, предлагавшие присутствовавшим игристое вино разных сортов и крепкие алкогольные напитки. — Тут так красиво, — проговорила девушка, рассматривая картины на стенах. — Глазами не хлопай, — строго ответил капитан, на что девушка легонько закатила глаза, так, чтобы он не заметил. Вечер начался прекрасно. Объявление о торжестве последовало от главного заместителя короля. Он пожелал приглашённым хорошего времяпровождения, и после его слов заиграли музыканты, которые прекрасно исполняли известные классические произведения. Камиль блаженно прикрыла глаза и вслушалась в чистую игру на фортепиано. В голове всплыли картинки из детства и то, как её отец в свободные вечера радовал свою жену и единственную дочь игрой на пианино, которое ему досталось от прабабки. Такие вечера Камиль любила больше всего. От них веяло домашним уютом, они имели особую атмосферу, особенно, когда в такт игры отца потрескивали поленья в камине. Бошур по наставлению капитана никуда от него не отходила. Она пила игристое вино, в то время как Аккерман наслаждался утончённым вкусом виски. К их паре подходило множество командиров и их жён. Мужчины обсуждали политику, проблемы города и недавно случившейся бунт в Стохесе — мелких бизнесменов не устраивали условия с повышениями налогов на их и так не лёгкое дело. А женщины обсуждали с Камиль ткани, натуральные камни, которыми обычно инкрустируют ювелирные украшения, последние прочитанные романы и, конечно же, погоду. Камиль мало что смыслила в подобных темах, но благодаря своей эрудированности она смогла поддержать каждую из них. После долгих диалогов Леви и Камиль подошли ближе к музыкантам, которые играли ненавязчивые мелодии. Бошур очень хотелось послушать их ближе, а капитан, не желавший отходить от неё, пошёл вместе с ней, хоть и не сильно был этому рад. — Капитан Аккерман, не ожидали вас здесь увидеть, да ещё и в компании такой великолепной спутницы, — к паре подошли трое мужчин. Их пиджаки были увешаны медалями, одна из которых была за заслуги восстановления городов после вторжений титанов, а другие Камиль не успела рассмотреть. Леви пожал руки незнакомым для Бошур мужчинам. — Могу я представиться: королевский командор Яков Леонес, — обратился мужчина к девушке. — Камиль Бошур, документовед разведывательного корпуса, — проговорила девушка с лёгкой улыбкой на лице и протянула ему свою руку, которую мужчина нежно поцеловал, не отрывая взгляд от спутницы капитана. — Мисс Бошур, разрешите нам пообщаться с капитаном Леви Аккерманом наедине? — спросил командор Яков. Камиль украдкой глянула на капитана. Он кивнул, и девушка, пожелав мужчинам приятного вечера, удалилась, не отходя слишком далеко, дабы оставаться в поле зрения своего начальника. Камиль не знала, чем себя занять на время разговора капитана. От мыслей её отвлёк официант, предложивший шампанское, от которого она в очередной раз не отказалась. Элегантно ухватив бокал за ножку, девушка прошла к столу, посмотреть, чем угощают гостей на этом празднике. Её внимание привлекла огромная тарелка с клубникой, где каждая ягодка была нанизана на деревянную шпажку, и большой шоколадный фонтан. Камиль приоткрыла рот в удивлении, по коже пробежался табун мурашек. Девушка застыла в немом ужасе, рассматривая фонтан из молочного шоколада, чуть не выронив бокал из ослабевших рук. В то время, когда она, капитаны, солдаты и кадеты разведотряда месяцами давились варёной морковью, чиновники упивались растопленным шоколадом. Ей хотелось отказаться от дегустации клубники в шоколаде из принципов и злости на государство, но она не смогла справиться с искушением попробовать этот десерт. Сочность клубники и тягучесть шоколада прекрасно дополняли друг друга — девушка прикрыла глаза то ли в наслаждении вкусом, то ли от стыда за содеянное. — Миледи, вы так прекрасны, — сзади послышался ласковый мужской голос, и Камиль провернулась к источнику звука. — Не ожидал встретить столь прекрасное создание, как вы, на этом празднике, — мужчина выглядел обаятельно. На его лице сияла белоснежная улыбка, лёгкий румянец от алкоголя выглядел слишком ярко на контрасте с его бледной кожей и белоснежной рубашкой, однако глаза… В его глазах читались жестокость и похоть, которая яркими искрами отражалась в его взгляде. Он наглым образом рассматривал помощницу капитана, время от времени задерживая взгляд на груди брюнетки. — Благодарю, — сухим тоном из вежливости и чувства такта ответила Камиль. Он подошёл чуть ближе, почти вплотную к Бошур. Документовед хотела сделать шаг назад, но упёрлась в стол. Бежать от него ей было некуда. Мужичина наклонил голову и горячим шёпотом проговорил ей на ухо: — Ты очень сексуальна, ужасно возбуждаешь, — дыхание мужчины опалило её мочку. От его слов и липкого, приторного тона у Камиль пересохло во рту. — Уже с кем-то трахалась здесь? Я хочу быть первым, — к горлу Камиль резко подступила тошнота, ноги стали ватными и начали предательски содрогаться в мелкой дрожи. Правая рука, державшая бокал, начала дрожать, из-за чего содержимое быстрыми движениями ударялось о стенки хрусталя. В лёгкие не поступал кислород, словно ей положили огромный булыжник на грудь. Бежать ей было некуда, мужчина преградил ей любые пути к бегству. Камиль начала задыхаться. — Ты так тяжело дышишь, — продолжал мужчина, — вижу, ты тоже хочешь того же, чего и я, — Камиль была готова закричать во всё горло, со всей силы, но не могла. Воздуха не хватало даже на то, чтобы издать хоть какой-то звук, глаза налились слезами; ещё немного — и по её румяными щекам потекут солёные реки, смывая тушь с ресниц. — Отошёл от неё, Хевич, — сзади мужчины послышался голос капитана. Командир отступил от девушки, а Камиль машинально, словно это действие было заложено у неё на генетическом уровне, рванула к капралу и уткнулась в него, прижимая ладони к его груди. Послышался звук разбитого бокала о паркет, но среди гостей никто не обратил на него внимания, как и на то, что к молодой женщине приставал мужчина. Бошур прижалась всем телом к Леви, содрогаясь в мелкой дрожи. Аккерман опустил глаза и посмотрел на свою помощницу. Она выглядела беззащитно, словно домашний котёнок, случайно сбежавший из дома, на которого напала дворовая собака. В груди капитана что-то сжалось. Ему стало настолько жаль Бошур, ему стало настолько мерзко и противно от того, что оставил её одну и не успел прийти на помощь вовремя, ему стало больно. Он обнял её одной рукой, крепко прижимная к себе, говоря этим жестом о том, что её никто не обидит, теперь никто не обидит. Камиль же медленно переставала дрожать. — А, Леви, так это твоя девчулька, — развёл руками мужчина. — Да если бы я знал, что ты уже занял её на этот вечер, никогда бы в жизни на подошёл. Хотя она у тебя так хороша: чего только стоит её задница, — мерзким тоном выплюнул эти гнилые слова Хевич. Капитан не выдержал. Он отпустил Бошур и схватил мужчину за грудки, опуская двухметрового командира до своего уровня. — Не смотри на низкий рост, Хевич, если не достану до твоей головы, то точно достану до твоих мелких яиц, которые превращу в пыль, — капитан говорил тихо, его почти невозможно было расслышать, только до мужчины и Камиль доносился его металлический, разрывающий всё на своём пути тон. Голос Аккермана скрипел, как скрипит иголка по стеклянной поверхности. — Ещё раз увижу тебя рядом с ней, ты попрощаешься не только со своими яйцами, но и получишь пулю в лоб. Ты меня понял? — Хевич испугался. Паника отразилась на его лице, и вместо былой похоти в глазах можно было прочесть ужас, животный страх. Мужчина был в ступоре. — Ты меня понял, кусок дерьма?! — повторил вопрос капитан и тряхнул мужчину за воротник рубашки. Тот начал резко кивать, а после того, как Леви его отпустил, быстро ретировался из его поля зрения. Капитан повернулся к девушке. Она молча стояла, прижав руки к груди. Бошур рассматривала осколки от хрустального бокала, которые плавали в недопитом шампанском. Глазами она нашла осколок с отпечатком своей красной помады и задержала на нём опустошённый взгляд. Аккерман взял помощницу под локоть и пошёл в сторону балкона, на котором как раз никого не было. Они встали возле ограды. Камиль подняла глаза и её взгляду предстал чудесный вид на сад и величественный забор, прятавший замок от посторонних глаз. Но ей было всё равно на красоту ночи и на сияющие огни города. Она задумалась о чём-то. — Он что-то сделал с тобой? Он трогал тебя? — послышался голос Леви. — Он сказал, что хочет меня трахнуть, — спокойным голосом проговорила Камиль. Она посмотрела на брюнета тяжёлым взглядом. Аккерман выглядел обеспокоенным, но сдерживал свои эмоции. — Вот так, значит, здесь обращаются с женщинами, у всех на виду, — тяжело вздохнула девушка и облокотилась руками на мраморные перила балкона. — Миленько. — Я не должен был оставлять тебя одну, — капитан облокотился спиной об ограду и посмотрел на Камиль. Она выглядела спокойной, словно ничего с ней не случилось и ничто ей не угрожало. Её взгляд был мрачным, свинцовым, и в глазах читалась пустота. — Если бы вы пришли раньше, я бы так и не поняла… — начала говорить девушка, — ... чтобы женщине чувствовать себя всегда в безопасности, ей нужен мужчина под боком, — произнесла она и посмотрела на капитана. Он внимательно слушал её, но ничего не ответил. — Так не должно быть. — Они все моральные уроды, поголовно. Мне жаль, что с тобой это произошло, — сказал Леви и достал из внутреннего кармана пиджака пачку папирос. Вынул зубами одну и одним движением руки подпалил спичкой. Он посмотрел на Камиль и предложил сигареты. Она долго смотрела на открытую пачку, но после сняла перчатку с одной руки и согласилась, достав тонкими пальцами одну сигарету. Капитан подпалил её. Аккерман был не фанатом курения и не любил этого делать, однако в тяжёлые моменты обращался к табаку. Сейчас же он понимал: им обоим нужно покурить, срочно. — Что они говорили про меня? — спросила девушка. — Те мужчины, — помощница вдохнула, а после выпустила тонкую струю дыма, оставляя красный отпечаток помады на сигарете. — Только честно. — Сказали, что у тебя классные грудь и задница и что я обязательно должен сегодня тебя оттрахать, — обыденным голосом ответил капитан, почти докурив до середины папиросы. Камиль вздохнула и прикрыла глаза. — Я всегда мечтала, чтобы обо мне говорили, как о высококлассном специалисте, лучшем документоведе на всём Парадизе, а по итогу вместо моих мозгов обсуждают и хвалят мою задницу, — Бошур усмехнулась и покачала головой. — А ты думаешь, этим ублюдкам важны твои мозги, твои достижения? В принципе важно, что женщина может быть умной? — сказал капитана и небрежно выкинул бычок с балкона прямо в королевский сад. — Им важно, чтобы женщина была с огромными сиськами, громко стонала во время секса и умела делать горловой минет, всё! — капитан пожал плечами. Его самого не привлекала и не радовала такая реальность и судьба противоположного пола, но он ничего не мог сделать. Камиль ничего не ответила, но задала сопутствующий вопрос. — А вы? Вам тоже нужно, чтобы женщина делала горловой минет и громко стонала? — Камиль на эмоциях задала этот вопрос, а после, вернувшись в здравую реальность, прикрыла рот рукой, понимая, какие вопросы задаёт своему начальнику. — Простите, мистер Аккерман. — Всегда приятно, когда женщина хорошо сосёт и протяжно стонет под тобой, но Камиль, — капитан выдержал паузу, — если бы я хотел женщину только для секса, я бы её не хотел, — Камиль отвернулась от него и почему-то улыбнулась. Позже капитан объяснил свою позицию относительно того, что происходит с женским полом в мире, что его это беспокоит так же, как и Камиль, но он понимал, что много раздумывать об этом не мог в силу загруженности на посту. — А что вам нравится во мне? — неожиданно спросила девушка, сама не ожидав от себя такого нескромного и бестактного вопроса. Видимо, в голову ей ударили алкоголь в виде нескольких бокалов игристого и, возможно, стресс. У всех людей разная реакция после пережитых тревожных ситуаций. Капитан же совершенно не смутился такому вопросу. — Я тот мужчина, который восторгается твоими мозгами и твоим профессионализмом, — ответил Аккерман, повернувшись лицом к девушке. Он устремил свой взор на Камиль, будто был в ожидании реакции на его ответ. — И всё? — саркастически спросила девушка. Капитан запрокинул голову назад и, боже мой, он улыбнулся. Это сложно было назвать улыбкой, но Камиль отчётливо увидела, как уголки его тонких губ приподнялись. Девушка была поражена и удивлена, словно она застала какое-то мифическое существо, о котором обычно пишут в сказаниях и сборниках народных легенд. Помощница была так счастлива видеть лёгкую, почти невесомую улыбку, что улыбнулась сама, самой искренней. Увидев его положительные эмоции, она забыла о всех своих страхах, переживаниях и тревогах, которые с ней сегодня произошли. В его обществе она чувствовала себя безопасно и открыто. — Фигура у тебя шикарная, здесь сложно поспорить, — ответил капитан и посмотрел на девушку, которая улыбалась ему самой озорной и искренней улыбкой, словно она маленькая девочка, подколовшая своего друга из соседнего двора, задав ему каверзный вопрос. Капитан смотрел на неё утомившимся взглядом. Он видел перед собой не только серьёзную, вечно сосредоточенную на работе подопечную, а открытую его обществу, женственную девушку. Леви смог увидеть её в непринуждённой, неформальной обстановке, без мешковатых рубашек, длинных юбок и строгих пиджаков. В этот злополучный вечер он смог прочувствовать её тревоги, переживания, увидеть в её глазах страх и понять, что она нуждается в его защите, потому что он своими словами и действами подписал с ней безмолвный договор о том, что он — её защита. Аккерман корил себя за это, винил за то, что пообещал быть рядом со своей помощницей, помогать, защищать от человеческой гнили этого мира. Он будто приручил котёнка, которого подобрал с улицы. Капитан ничего ей не обещал, а она не соглашалась на его защиту, но, когда подбираешь кота, ты автоматически показываешь ему, что теперь ты его каменная стана, которая прячет его от всех бед и невзгод. Он боялся — боялся, — что дал ложные надежды на своё присутствие рядом, дал мнимую веру в защиту, ведь никто не знает, что может с ним случиться после следующей вылазки, после следующего выхода в город. В любой момент его могут съесть титаны, пристрелить разгневанный чиновник или пьяный полицейский. Но он привязался к Бошур, к её работе, к её всегда идеально выполненным отчётам, её каллиграфическому почерку в документах, её присутствию рядом. Он винил себя за это и всеми силами пытался сохранить сухие, рабочие отношения, но не выходило. Они были слишком похожи друг на друга. Аккерман давно не встречал такого человека, как Камиль. Они были схожи будто бы на генетическом уровне, словно их создали друг для друга, для их совместной работы и обыденного общения. Рядом с ней капитан чувствовал себя самим собой, он мог открыться ей и не бояться, что его предадут, высмеют или бросят. В её компании ему было хорошо, словно она старый, добрый друг, с которым он познакомился в детстве во дворе, играя в песочнице. Он хотел улыбаться рядом с ней, не мог на неё злиться, раздражаться от каких-то её действий, потому что она всегда делала всё идеально, не давая ему повода для того, чтобы вспылить. Она была безупречна для него во всём. — Этот мир настолько сложный, настолько жестокий, что даже в старости, прожив всю свою жизнь, удивляешься и поражаешься этому, — Бошур вдохнула прохладный вечерний воздух. Он охлаждал лёгкие и приятно щекотал кожу. — Камиль, уедем отсюда? — резко проговорил капитан, всматриваясь вдаль. — Да, хорошо, хочется уже обратно в штаб, — согласилась девушка и повернулась к нему. — Я не про штаб, — Бошур вскинула брови в удивлении. Она ожидала пояснений от Леви. — Я знаю ресторан неподалёку, поужинаем там в спокойствии, — Камиль выдохнула. Ей хотелось провести время с начальником, отвлечься и отдохнуть в его присутствии. Возвращаться в штаб и оставаться сейчас наедине со своими эмоциями она не хотела: было страшно это делать. — Согласна, господин Аккерман. — Завязывай уже с этим господином, — капитан недовольно фыркнул и поморщился. — Называй меня Леви, просто Леви. — Хорошо, просто Леви, — Камиль усмехнулась, не придавая значения возмущённому взгляду Аккермана. И вдвоём, не обращая внимания на присутствующих, они пошли к выходу.***
Капитан и его помощница вышли возле ресторана. Из его окон не горел свет, а снаружи рядом с ним никого не было; Камиль уже подумала, что мужчина ошибся во времени и ресторан уже закрыт. Однако Аккерман уверенно подошёл ко входу и трижды постучал. Через несколько секунд дверь отворил швейцар в красивом костюме, который рукой пригласил гостей внутрь. Он провёл пару к столику, и к ним сразу же подбежал официант с книжками, на которых золотыми буквами было выгравировано слово «Меню». Официант поджёг свечи на подсвечнике, стоявшем на столе, и ретировался. Бошур с восхищением осматривала помещение. Всё было в бордовых оттенках, мебель была сделана из дорогого тёмного дерева, а мягкое освещение создавало атмосферу богатой жизни и уюта. Камиль открыла меню и опешила от цен на блюда: она понимала, что в данной ситуации ни одно из них ей не по карману, поскольку она элементарно не взяла с собой кошель. — Леви, я не могу сегодня позволить себе сделать здесь заказ, — девушка замялась и почувствовала неловкость от сказанной ею правды. Аккерман же на её слова нервно цыкнул. — Я тебя угощаю и возражений никаких принимать не стану, — несколько раздражённо проговорил мужчина. — Выбирай, что нравится, — Камиль замялась, ей стало окончательно неловко от того, что капитан будет платить за неё. Она никогда не была наедине с мужчинами в ресторане, поэтому чувствовала себя не в своей тарелке. Радовало только то, что они единственные гости во всём заведении. Официант подошёл к капитану и его помощнице, и они сделали заказ. — Не желаете погрузиться в атмосферу живой музыки? У нас прекрасные музыканты, — предложил официант, посмотрев сначала на Леви, а после на его спутницу. Аккерман ничего не ответил и взглядом показал Бошур: мол, пусть она выбирает. — Было бы очень здорово послушать, только пусть играют что-нибудь спокойное и негромкое, — Камиль мило улыбнулась официанту. — Как скажете, — кивнул официант и пожелал паре хорошего вечера. Буквально через пару минут вышли музыканты и заиграли джазовые мелодии. Звуки саксофона очень завораживали Камиль, она с наслаждением любовалась и наслаждалась игрой. Через какое-то время официант вынес напитки гостям. Документовед блаженствовала от аромата и тонкого вкуса красного вина, а капитан решил не нарушать традиций и заказал виски. Под конец вечера Камиль опустошила уже несколько бокалов вина, так же как и Аккерман — несколько стаканов виски. Оба расслабились от количества алкоголя в крови. После тяжёлого дня было очень приятно почувствовать, как тело слегка обмякает и по-настоящему отдыхает. В трезвом состоянии никому из них не удавалось должным образом отдохнуть: мысли о работе никогда их не покидали, даже во сне. — Леви, давай потанцуем? — для капитана поступило неожиданное предложение, на которое он не знал, как реагировать. — Даже не думай, я не танцую, — ответил мужчина и отпил ещё глоток виски. — Может, стоит попробовать? — не унималась Бошур и с надеждой во взгляде смотрела на своего спутника. Аккерман долго не отвечал ей, изредка переводя взгляд с музыкантов на помощницу, но после сдался и согласился. Они вышли недалеко от своего стола и начали медленно танцевать под тихую игру фортепиано. Рука капитана покоилась на талии Камиль, она нежно прижималась к девушке, не создавая для неё дискомфорта. Был бы на месте Аккермана другой мужчина, документовед вновь почувствовала бы ненавистную тревогу. Её рука лежала на сильном плече Леви, слегка ухватившись за ткань рубашки, рукава которой он закатал по локоть после второго стакана алкоголя. Их руки сплелись, крепко держа друг друга. Камиль обвила пальцами ладонь начальника, ощущаю грубую и шершавую кожу. Аккерман же чувствовал в своей ладони хрупкую и тёплую ладонь девушки. Её кожа не была загрубевшей от бесконечных тренировок и упражнений с УПМ, она была нежной и тонкой. Они молчали. Бошур смущённо отвела взгляд, всматриваясь за спина мужчины, боясь посмотреть ему в глаза, капитан же в свою очередь не отрывал взгляд от девушки. Её розовые, покрасневшие от алкоголя щёки выглядели на её бледной коже очень необычно. Черты её взрослого лица приобретали благодаря румянцу подростковые, даже детские штрихи. От насыщенности красной помады не осталось и следа — сейчас она просто подчёркивала контур и натуральную яркость её губ. По окончании замечательно вечера, проведённого в компании друг друга, они вернулись в свой экипаж и под покровом ночи последовали обратно в штаб. По приезде в штаб вместо замка разведывательного отряда перед ними предстало сонное царство, где каждый из солдат, кадетов и командиров видел уже десятый сон. Камиль и Леви поднимались в свои кабинеты. Девушка старалась бесшумно ступать по скрипучему, старому полу, чтобы не разбудить спящих — Аккерман же ступал своей привычной походкой. — Леви, спасибо тебе за вечер, твоя компания скрасила его, — они задержались у дверей в свои кабинеты, находившиеся напротив друг друга. — И спасибо за ужин… и за танец. Пара стояла в полной темноте, лишь отдалённый лунный свет освещал конец коридора, но даже в таком мраке Аккерман смог разглядеть блеск её глаз и лёгкую улыбку. — Не за что, — коротко ответил Аккерман. А после они разошлись по свои комнатам, запирая двери на защёлки. Камиль скинула с себя туфли и блаженно, с облегчением прошла к столу, чтобы зажечь свечи. Намочив полотенце водой из кувшина, она смыла остатки былой роскоши со своего лица, сняла перчатки, украшения с шеи и распустила волосы, потирая кожу головы. Осушив залпом стакан воды, она принялась снимать платье, но поняла, что не может достать до застёжки, чтобы расстегнуть его. Камиль вспомнила, что вечером застегнуть наряд ей помогала Зоэ; лишь бы она не спала: иначе девушке придётся лечь в нём. Тихо, босыми ногами Бошур последовала к кабинету Ханджи в надежде, что женщина, как обычно, ещё не спит. Однако, постучав несколько раз в её дверь, с каждым разом усиливая стук, она поняла, что командир уже заснула. Камиль тяжело вздохнула и перевела взгляд на дверь кабинета Аккермана: другого выхода у неё не было. Стоило девушке аккуратно постучать, как дверь открылась. С порога на неё смотрел капитан со слегка взъерошенными волосами и в расстёгнутой на верхние пуговицы рубашке. — Что у тебя стряслось? — слегка сонным голосом проговорил мужчина, облокотившись рукой о дверной косяк. — Мне неловко просить тебя об этом, однако больше некого и… — замялась девушка. — Ближе к делу, — поторопил её Леви. — Я не могу расстегнуть платье, думала, Ханджи поможет, но она уже спит, — протараторила Камиль и посмотрела на Аккермана. Он протяжённо вздохнул и жестом показал, чтобы та заходила обратно в свою комнату. Сам последовал за ней. Не отходя далеко от двери, Бошур остановилась, не оборачиваясь лицом к мужчине. Руками она придерживала верх платья и волосы, в ожидании расстёгнутой застёжки. Капитан не стал медлить и аккуратно, словно боялся прикоснуться к коже помощницы, начал расстёгивать платье. Брюнетка почувствовала ужасное смущений и поджала губы. Такие действия со стороны капитана не входили в её вечерние планы, но пришлось терпеть чувство неловкости, ведь другого выхода не было. Аккерман медленно расстёгивал застёжку за застёжкой. Он рассматривал спину девушки, словно пытался запомнить расположение всех её родинок на лопатках. Если быть внимательным, то можно заметить, что ближе к пояснице родинки Камиль создавали созвездие медведицы, на которое Леви часто любовался во время бессонных ночей. Ему хотелось прикоснуться к ней, ощутить гладкость и нежность кожи, провести пальцами путь от родинки к родинке, дотронуться до тёмных пятнышек, создававших созвездие. Он поймал себя на мысли, что её кожу можно сравнить с ночным небом, на котором сияют тысячи звёзд. Леви расстегнул последнюю застёжку, а после, не сказав ни слова, вылетел из комнаты девушки, закрыв за собой дверь. Камиль не успела среагировать на его исчезновение — лишь удивлённо смотрела на свою дверь, всё также придерживая руками верх платья.