***
Чудики всех сортов кучковались у палаток, прилавков и автобусов с хот-догами и дешевыми сэндвичами. Алексу нравилось про себя называть людей из сгустков толпы чудиками. Они сочились отовсюду пчелиным роем, словно с неба накапал дождь из меда — прямо на барахолку. В таком месте всегда можно найти занятное и среди прохожих, и в залежах товаров. Вот даже Алекс без труда сплавил пару своих картин еще в самом начале вечера. Не то чтобы он нуждался в деньгах — Алекс просто так развлекался. Сначала рисовал, затем шлялся по лабиринтам барахолки и получал колоссальное удовольствие от процесса. Сегодня на его творения запала маленькая девочка с красным бантом на макушке, которая тянула мать за подол цветастого сарафана до тех пор, пока та, наконец, не купила усыпанный синими бабочками холст. Вторым ценителем стал бородатый мужчина в годах. Он влюбился в те самые пережитки предчувствия, что совсем недавно выплеснул из себя Алекс, превратив переживания в картину. Плату за творчество Алекс брал символическую, но все равно приятно — кто-то да оценивал непрофессиональную мазню. Сегодня Алекс достаточно быстро сплавил самопальное искусство. Он отправил в карман смятые купюры и улыбнулся своему успеху. Теперь настало время для прогулки. Ему нравилось бродить между рядами из палаток, рассматривать разное барахло. Хаотическое разнообразие предметов вокруг завораживало. На прилавках красовалось всякое: от замысловатых вещиц ручной работы до интересного старья. От вязанных шапочек до антиквариата. Глаза разбегались. Алекс завязал рукава полинявшей клетчатой рубашки узлом на бедрах, убрал спутанные волосы в хвост. Слава богу, на этот раз резинка в кармане потертых джинс нашлась приличная — никакого вельвета и ненужного объема. Алекс ухмыльнулся приятным воспоминаниям, загрузил пожитки в старенькую «Ауди», накинул рюкзак на плечо и потопал к автобусу, на запах жаренных сосисок и горчицы. Пластиковая тарелка опустилась на пластиковый стол, а Алекс плюхнулся в такой же пластиковый стул. Глоток горячего кофе взбодрил, хотя вкус оставлял желать лучшего. Алекс поморщился, глотнул еще. Вспомнилась Марго — у нее на работе подают всегда вкусный и ароматный эспрессо. Впрочем, Алекс сейчас не в кофейне. Шляется где-то за городом, на отшибе, рассекая через потоки чудиков в поисках чего-нибудь интересного. Вот хот-дог оказался не так уж и плох. Алекс жадно уминал его за обе щеки, запивая второсортной горькой жижей, посматривая по сторонам — воодушевленные зеваки бродили и бродили вокруг. Алекс обещал Марго окунуться в завалы потрепанных комиксов и книг. Его проняло умиление — она не поленилась и позвонила, чтобы напомнить об этом, пусть он и так прекрасно помнил о ее интересах. Алекс вытер рот тоненькой салфеткой, отправил скомканную бумажку на дно урны и отправился петлять между замысловатыми рядами палаток. По дороге к заветной букинистке он заметил столик с очаровательными безделушками. Алекс притормозил, рассматривая всевозможные украшения: плетеные фенечки из бисера, кожи и шелковых нитей, кольца с переливающимися камнями, сверкающие сережки и кулоны. В душу запал браслет с резной змеей. Маленькие синие кристаллы взамен глаз, длинный хвост вьется узорами, серебро с потемнениями — украшение выглядело необычно и впечатляюще. Алекс, не задумываясь, купил браслет. Он был уверен, что Марго оценит сувенир. Довольный собой, он побрел дальше на поиски книг.***
Кери обещал купить Лу его любимый торт из популярной кондитерской в центре города. Десерт, щедро пропитанный ромом и сиропом из тростникового сахара и украшенный квадратиками цукатов. Еще прихватить кислых мармеладных червей в мини маркете около дома и взять фильм напрокат. Кери хотел приятно провести время перед телевизором бок о бок с Лу и заверил, что успеет вовремя и в кондитерскую, и в прокат, и в мини маркет. Кто бы знал, насколько кстати Марго начала выпроваживать Кери из кофейни, и как он обрадовался благородному жесту коллеги. Марго ближе к вечеру подкинула Кери идею: свалить домой пораньше. Там Лу заждался, и ей, в принципе, нетяжело, и не счесть тех раз, когда он ее выручал и дальше в таком же духе. Кери, не будь дураком, отказываться не стал и поторопился на выход, рассыпаясь в благодарностях. Марго, конечно, преследовала свои цели, но этого другим знать не обязательно. Обещания отравляют по-разному. Урон яда от заветных слов тоже не одинаков. Невыполненные клятвы могут оставить глубокие кратеры на поверхности доверчивого сердца, а сладкие речи, предваренные в явь, залатать пустые ямы. Однако, яд есть яд! Слова — всего лишь слова! Степень отравления определяют поступки… Марго ходила тигром в клетке за стойкой, лисой вокруг Маркуса и стояла истуканом, когда выкуривала очередную сигарету, размышляя над дальнейшими действиями. За день активной слежки стало очевидно: Маркус точно что-то мутит. И от этих муток ему явно не по себе. Серый дымок устремлялся к облакам, а мозг Марго стремился превратиться в плавленый сырок. Она уже по-всякому выглядывала из-под темных ресниц в поисках ответа, но все еще по нулям. Спросить напрямую казалось грубым, хоть Марго ничего и не имела против грубой прямоты, если она обоснована. Однако случай выдался сложным и щепетильным. Тут без виртуозного подхода не обойтись. Марго втоптала ботинком в асфальт примерно двадцатый окурок и вернулась в кофейню с пылким настроем — брать с поличным. Маркус драил пол с особым усердием, будто хотел стереть верхний слой винилового покрытия. Шумно выдвинув стул, Марго присела за крайний столик. Посетителей уже никто не ждал — табличка «Закрыто» тактично сообщала прохожим о положении дел. Хода нет, двери закрыты, гости лишние. Добрые работники готовят уютное помещение ко сну, что и делали оставшиеся вдвоем Марго и Маркус. Точнее, конкретно сейчас — один пытался проделать дыры в полу, а вторая играла в детектива. — Что-то ты сегодня домой не спешишь… — задумчиво произнесла Марго куда-то в панорамное окно и зевнула. — А-а, — Маркус резко оторвался от совокупления со шваброй, — а сколько время? — выдал он первое пришедшее на ум. — Время? — вопросительно сказала Марго, все так же не отрываясь от окна. — Да уже пора бы. Маркус приосанился, посмотрел на настенные часы и невинно сказал: — Хочешь, иди домой. Я тут еще не все доделал. Да и раззевалась ты что-то… Устала? — Есть немного, — Марго опустила подбородок на ладонь, упираясь локтем в стол. — А ты ко мне не пойдешь сегодня? Она прищурилась, словно так могла просканировать Маркуса, но нужды в эмоциональном рентгене уже не было. Маркус прокололся на стадии скомканных ответов, все больше и больше походящих на нелепые отговорки. Уверенность Марго в правдивости неприятного предчувствия возросла на двести процентов. — Я не могу. Мне надо передвинуть диван, миссис Уилсон попросила помочь. — Вот как… Ну, я, пожалуй, пойду тогда, — Марго задвинула стул, неторопливо подошла к Маркусу, поцеловала в щеку. — До завтра! — Ага. Он проводил ее взглядом. Взглядом, полным вины. Дождался, когда Марго перекинет сумку через плечо, еще раз махнет рукой на прощание, тепло улыбнется и растворится за дверью в сумраке вечера. Затем тяжело вздохнул, обреченно уставившись в пол. Фонари на улице до сих пор не зажгли. Марго эта оплошность играла на руку. Она прошагала несколько метров вперед, удаляясь от кофейни. Притормозила рядом с одним из обесточенных великанов, облокотилась на столб. Заняла наблюдательный пункт. Да, возможно, она поступала не совсем правильно, но что-то визжало внутри назойливой сиреной неотложки, не давало просто уйти. Она хотела бы закрыть глаза, проявить безразличие — неплохой ход для спокойного бытия. Не получалось! Марго нужно убедиться, разобраться, в конце концов, распутать клубок! Вдруг Маркус вляпался в неприятности, но стеснялся попросить помощи. Или того хуже… Раньше бы Марго сказала: это не ее дело. Только вот сейчас все изменилось. Марго нутром ощущала — что-то не так. Она не могла плюнуть на персональную порцию липкого предчувствия. Плюнуть и пойти вперед, не оборачиваясь. Плевком смыть слои интуитивного пепла, осевшего аллергенной пыльцой на подкорке — слой за слоем, как дождь по весне смывает пыль с зеленых листьев. В ближайшие часы ни дождя, ни весны, ни цветочной пыльцы не предвиделось, чтобы сложить полный натюрморт. Плюс, у Марго никогда не было аллергии — лишь хорошая интуиция. Этого пепла имелось выше крыши, как и сигаретного… Указательный палец нервно стучал рыжему фильтру. Пристальный взгляд буравил дверь-инвалидку, пока Марго курила сигарету за сигаретой. Бинго! Через полчаса объявился Маркус. Он посмотрел по сторонам, вставил ключ в замочную скважину, грубым движением провернул. Пару раз дернул за ручку. Убедившись, что дверь заперта, достал пачку «Marlboro». После щелчка зажигалки Маркус с силой втянул сигаретный дым — на весь объем легких. Напористая струйка никотинного пара порывисто покинула глотку, разбегаясь туманными клубочками по окрашенному в серый пространству улицы. Маркус вышел не один. С ним был тот самый неприметный чемодан, словно навязчивый незнакомец, увязавшийся следом. Марго сразу же уцепилась за эту деталь — кляксу на чистой и привычной картинке. Злосчастный багаж катился сзади, пока Маркус неспешно приближался к Марго. Фонари так и не зажгли, и она, похожая на приведение, встречала Маркуса в оттенке сумерек. Графитово-сизый скрывал очертания напряженной фигуры. Жаль, Марго встречала Маркуса не с распростертыми объятиями — ситуация не располагала. Марго натянулась струной, когда Маркус поравнялся с ней. На шок в темных глазах она негромко откликнулась разочарованным «И снова привет». Маркус хлопал длинными ресницами, как дрессированный дельфин плавниками. Рот сложился буквой «О», но ни единого слова так и не послышалось — ни шепота, ни рыка, ни мычания. Марго прервала конфузную тишину: — В отпуск собрался? — она выдавила из себя подобие шутки, кивнула на чемодан, хоть было совершенно не до смеха. — М-м-м… Теперь все-таки пришла пора глупого мычания. Маркус сжал челюсти, чтобы не походить на проигравшего в схватке с тореадором быка. Марго оставалось потрясти перед ним красной мулетой для пущего эффекта. Он и так слишком жадно вдыхал воздух от волнения — никакой свежести в организм не поступало. Отчаяние пропитало все клетки, поставило на лоб клеймо никчемности из-за опрометчивого обещания. Маркус чувствовал — по крови растекался яд. По крови, что связывала тягостными путами. — Скажу так. Врать даже не думай. И глупо, и все равно будет неубедительно! — Марго приблизилась к онемевшему Маркусу, заглянула в испуганные глаза. — Ты уже облажался. Прими это как данность. Я видела этот долбаный чемодан. С ним заходил мужик в хреновом костюме, который заказал лавандовый раф. А уходил уже без него! — Марго сжала руку Маркуса под локтем. — Говори правду! — Марго, я все объясню! — Маркус отпустил ручку чемодана, обхватил ладонями лицо Марго. — Прости! Я все объясню, только не здесь. Блядь! Я даже не знаю где. Выслушай меня, пожалуйста! Такого Маркуса Марго еще не знала. Безысходность исказила черты — словно ледяной ветер нещадно дул прямо в лицо, и возможности укрыться от стихии не существовало. Его руки дрожали, как и голос. Высокий и прежде спокойный, он поддался панике, растеряв всю стать. Марго, едва касаясь, пробежалась пальцами по выпирающим костяшкам, затем аккуратно опустилась на запястье, будто хотела нащупать бешеный пульс. — Сначала попробуй успокоится, — она отстранилась и снова закурила. — Я так-то умею складывать два плюс два. Из твоих скудных рассказов, что-то да и можно сложить, хотя, конечно, все равно ничего непонятно… Ответь только, — она метнула взгляд на чемодан, — там нет трупов младенцев или просто трупов? Допустим, органов? Маркус отрицательно замотал головой — найти нужных слов он так и не мог. Марго взяла его за руку и повела за собой. — Ладно, тогда пошли ко мне, там все и расскажешь, — бросила она через плечо. — Марго, постой! Я… — Замолчи, я все сказала! Поговорим у меня, — она прервала неуместные оправдания, будто отрезав ножницами торчащие нитки. Фонари наконец, зажглись. На асфальте отражались три тени: девушка, парень и чемодан. Марго, Маркус и ядовитое обещание.