***
Лена почти сразу потеряла счёт дням, прокладывая путь по пустым заснеженным местам. За всё это время она не столкнулась ни с одним подразделением Легиона. Складывалось такое впечатление, что их символические атаки продолжали сходить на нет. Снег предательски спрятал все следы Джаггернаутов, по которым она могла бы проследить маршрут эскадрильи Спирхэд. Но прежде чем покинуть столицу, она изучила все старые, ещё довоенные карты и навигационные записи, сохранившиеся в архивах, и именно это помогло наметить вероятный курс. Запасов уже осталась половина, и трезвые мысли вернуться обратно на базу стали закрадываться в голову. Но однажды на закате в скучные однообразные пейзажи добавились новые краски. Под её блуждающий взгляд попали пять подозрительных предметов, наполовину погребённых в снегу. Она остановила грузовик и направилась к ближайшему. Покрытый рыжей краской металл выглядывал из-под белого покрывала, и, подойдя ближе, капитан уже могла узнать эти очертания. Это был сильно избитый снарядами, уснувший под колыбельную боя Баррет М101 - дрон помощник, который снабжал процессоров всем необходимым. Колючая боль пронзила грудную клетку. Она ускорила шаг, и, добравшись до Баррета, не смогла ничего сделать с желанием осторожно коснуться холодного металла. “Их Фидо…” Когда напряжение открыло дорогу пока слабому чувству страха, она резко перевела взгляд выше, рассматривая другие громадины, почти скрывшиеся под белыми сугробами. На таком расстояние торчащие, искореженные стволы орудий и раздробленные лапы машин лишали всяких сомнений. Дыхание спёрло. Лена подбежала к каждому Джаггернауту по-очереди и заставила себя заглянуть в кабины. Ледяной мерзкий страх увидеть внутри обезглавленные тела вдребезги разбивали мысли. Но внутри не было ни живых ни мертвых. Рефлекторно она смахнула со стальных корпусов белые покрывала, чтобы увидеть эмблемы. Сердце болезненно затрепыхалось от смеси отчаяния и облегчения, а чёткая связь между значками и позывными, которые она слышала, основательно возникла в мыслях. Вервольф. Сноу Витч. Лаффин Фокс. Ганслингер. Здесь было всего 4 разбитых Джаггернаута, но пятую эмблему она так и не нашла, ту самую драгоценную из всех. Рассудок закружился в метели непонимания. Она не знала что делать дальше даже что чувствовать. Поэтому, стеклянными глазами глядя куда-то в бесконечность, вернулась к обломкам Фидо. Даже если его уже не получится спасти, он до сих пор мог бы ей чем-то помочь. Если его центральный процессор не сильно задело снарядами, возможно, она могла бы подключить его к планшету, который взяла с собой, чтобы получить доступ к памяти. Может быть, это помогло бы узнать, что случилось во время боя и куда могли последние выжившие эскадрильи отправиться дальше. С новым приливом сил она начала раскапывать сугроб вокруг Фидо, чтобы получше рассмотреть повреждения, и внезапно наткнулась на странный предмет, который Фидо старательно спрятал под собой. Лена лихорадочно раскопала находку, сгребя плотный снег, и обнаружила перед собой небольшую стальную коробку. Она была доверху заполнена маленькими кусочками металла, и на каждом из них было вырезано чьё-то имя. Эмоции раздробили грудную клетку изнутри и вырвались наружу в виде короткого всхлипа. Она отшатнулась назад. Это была та самая ноша, которую Андертейкер оставил позади. Утонув в бездне собственных чувств, она медленно побрела к грузовику. Часы растворились в снежной тишине, пока она наконец выплакалась и уснула.***
Звук тяжелого грохота ворвался в ещё спящий разум. Сердце и память сообща отправили её мысли в ту самую ночь, в тот самый лес, окруженный обломками и пламенем, которое убило её отца. ..Нет. Она чувствовала только колючий холод, а не жар огня, а сквозь закрытые веки струился нежный свет утреннего солнца, а не густая темнота. Все чувства пазлами сложились в одно целое, позволив её оценить ситуацию. Она по-прежнему находилась в кабине грузовика, укутавшись в покрывало, как и накануне вечером, когда растворилась в пучине слёз и переживаний. Через лобовое стекло виднелась безжизненная фигура Фидо и та самая коробка, которую он до сих пор старательно хранил при себе. А снежные завалины вокруг хвастались свежими следами от её собственных сапог. Странный грохот продолжал в волю разгуливать по округе, а источником его было крупное подразделение Легиона. Они уверенно двигались по открытой местности и курс, очевидно, держали к грузовику и руинам вокруг него. Тяжеловесный танк, вдвое превосходящий по размерам Лёви, передвигался на восьми лапах, словно огромный механический паук, а его бронированная башня грозилась множеством разнокалиберных пушек. Лена видела нечто подобное всего один раз: туманный, далёкий проблеск картинкой мелькнул перед глазами, когда она подключилась по пара-рейду к видению Вервольфа. Это был тот самый бой, когда Андертейкер наконец встретился со своим братом. Страх с недовольством оставил её в покое. Она не чувствовала ничего кроме холода, что снаружи, что внутри. Потому что под стеклянный взгляд попала та метка, которую ни один беспилотник Легиона не смог бы нанести на свой белоснежный корпус. Она знала, что это. Знала ещё до того, как дрон подошёл достаточно близко, чтобы можно было отчётливо увидеть ту самую эмблему, которую она так и не нашла среди разбитых Джаггернаутов. Она была безоружна. Но даже не пыталась спрятаться. Она замерла, села, словно хрустальная статуя, едва дыша. А стальной гость подошёл настолько близко, что можно было с лёгкостью рассмотреть каждую заклёпку на его корпусе. Дрон проигнорировал грузовик и Лену, словно их там и вовсе не было. Его целью оказался Фидо, вернее, коробка, скрытая под ним. Лена не сводила с него глаз и едва ли смогла поверить увиденному. Из корпуса дрона появились два потока мерцающего студенистого металла, которые моментально приняли форму рук, с удивительной осторожностью подняли коробку и спрятали её где-то в подбрюшье машины. Только в этот момент дрон, казалось, заколебался, а затем медленно повернулся, открывая Лене отличный вид на эмблему безголового скелета на его боку. - Вам не стоило сюда приходить, майор Мелизэ. Сердце лихорадочно забилось в груди. Однако её тело, от макушки до кончиков пальцев, казалось онемевшим, когда она вышла из грузовика, чтобы встретиться лицом к лицу с машиной. Она почувствовала себя мушкой, попавшейся огромному тарантулу. Он мог убить её в мгновение ока своими мощными лапами или простой пулей в лоб. Но теперь она точно знала, что этого не произойдёт. Причиной тому была нереальная, ужасающая мысль, нагло закравшаяся в её голову с тех пор, как в поведении Легиона произошли кардинальные изменения. Но в глубине души она знала, что подтверждение этим догадкам разорвёт сердце на части. - Но ты знал…- ответила она стальной громадине, сама удивляясь твёрдости, которая прозвучала в голосе,- из всех офицеров Республики я была единственной, кто мог догадаться, почему Легион перестал убивать наших солдат… Потому что я была единственной, кто знал тебя… Удивительно, но реакцией на её слова был тихий печальный смешок. Он был гораздо красноречивее, даже несмотря на компьютерное искажение. -Я не должен был тебе столько рассказывать… Прости меня. В каком-то смысле голос был до боли знакомым: даже сквозь синтетические искажения Лена узнала в нем того же самого человека, с которым она так часто вела долгие душевные беседы. Их разделяли мили и могучая стена Гран-Мура. Но в то же время он, казалось, был наслоен другим голосом, немного светлее и мягче. Этот второй слой настойчиво заставлял ее сознание рыскать в поисках воспоминаний, но она пока не могла думать об этой тайне. -Ты - всё ещё ты,- слетело с губ вместе с горячим дыханием. Это вызвало более мрачный, резкий лающий смех, но в этом звуке не было юмора. -Кто знает, майор... Изнутри даже я не знаю, живет ли еще какой-то след души в этой груде металла... или я просто машина, которая думает, что когда-то была человеком, потому что в ней до сих пор осталсь человеческие воспоминания. Даже в этом опасном чувстве самоуничижения Лена услышала именно того человека, которого знала лучше, чем он сам об этом догадывался. -Я думаю, ты знаешь. Лучше, чем кто-либо другой. Она всмотрелась в то, что могла интерпретировать только как "лицо" машины, и невидимый объектив, который с тихим скрипом фокусировался, явно наблюдал за ней где-то среди сверкающих стволов пушек и пулеметов, которые также грозно были направлены прямо на неё. Она была достаточно уверена в существе, с которым разговаривала, чтобы произнести тот самый: "Что с тобой случилось?" Как ни странно, в том, как двигалась машина, чувствовался подлинный язык тела. Едва заметное смещение его огромного веса, легкий поворот башни, который у человека явно выражал бы чувство неловкость и дискомфорт. - Это был Рей… В тот момент, когда я уничтожил устройство, которое было его носителем, он смог перейти на резервную копию. Передача, выполняемая в таких условиях, нестабильна, поэтому он знал, что долго не протянет, но он хотел потратить все оставшееся у него время... чтобы присмотреть за мной. Слабая дрожь, которая была слишком человеческой, звенела в двухслойном голосе. Пауза… Дрон был неподвижен, но каким-то образом Лена чувствовала эмоции, бурлящие под этой тишиной, и терпеливо ждала. - Когда Спирхэд сражались в своей последней битве, Рей... пришлось отступить и позволить, чтобы меня забрали, - наконец продолжилась история,- Он не мог бороться с численностью, с которой мы столкнулись, так же, как и мы не могли. Он знал, что нет никакого способа спасти меня, чтобы человеческое тело осталось целым. Все, что он мог сделать, это смотреть, как я снова умираю, и ждать любого шанса, чтобы спасти мой разум. - Ты хочешь сказать, что он каким-то образом взломал процесс ассимиляции?- Лена выдохнула, ее глаза расширились,- Как это вообще могло быть возможно? - Это было не так. Во всяком случае, не в буквальном смысле. Рей не мог напрямую вмешиваться в программирование нового Пастуха. Вместо этого, пока моё сознание усваивалось, он загрузил в меня все, что осталось от него самого. Он надеялся передать мне то, что дало сбой в его программе, или, по крайней мере, стать буфером между моим сознанием и подавлением памяти. Но то, что произошло на самом деле… Призрак внутри машины замолчал, очевидно, пытаясь подобрать слова. А они предательски таяли, так и не попадая в мысли. Тем не менее, из его тихой ужасающей истории Лена заметила, что таинственный второй слой голоса становился все сильнее — и внезапно она поняла, что где-то слышала его раньше. Она помнила мягкие добрые слова, которые заставляли ее чувствовать себя в безопасности: просьбу съесть хотя бы кусочек шоколада, историю семьи из давно разрушенной страны и мрачную решимость, которая укоренилась в ее сердце и вела все последующие годы. - Рей стал с тобой одним целым? - выдохнула она, уставившись на машину с новым чувством ужаса и удивления. - Да. Оба голоса теперь звучали одинаково,- Я обращаюсь к тебе как Шин, чтобы тебе было легче понять. Но правда в том, что кем бы я ни был на самом деле... оба брата Нодзен - одно целое внутри меня. В конце концов, мы наконец-то снова вместе. На одно мгновение Лена услышала такой покой и теплоту в голосах братьев, что не смогла удержаться от слабой, грустной улыбки в ответ. - Я... рада, что вы, по крайней мере, снова есть друг у друга,- ее щеки внезапно покраснели, когда она подумала о своем кратком знакомстве с Реем и о беспомощном ребенке, которым она была, когда он спас ее,- Но значит ли это, что вы оба помните…? - Очень храбрая маленькая девочка. С этими словами голос Рея стал доминирующим, и Лена увидела, что одна из тех призрачных рук из жидкого металла, хотя и намного меньше, чем раньше, медленно появилась из нижней части машины. Ее сердце пропустило удар, но она не пошевелилась, когда рука осторожно поднялась к ней. Нечеловеческие кончики пальцев коснулись ее левой щеки с предельной нежностью и заботой. Жидкая субстанция была холоднее, чем кожа, но намного теплее, чем холодная от снега сталь корпуса машины. - Я так рад, что смог спасти тебя тогда, потому что все эти годы ты была там, чтобы спасти Шина от меня. Спасибо тебе, Лена. В горле завис ком. А на щеках робко проступил румянец. Эмоции захлестнули ураганом, когда сквозь ужас промелькнули смущение, крошечная нотка сдержанной радости и густая печаль. Возможно, причина всего этого скрывалась в едва различимом голосе Шина, который тихо повторил ее имя. Усилием воли она подавила чувства. Жизненно важные вопросы оставались без ответа, и она знала, что в этой истории было гораздо больше. - Но твое изменение ... оно сделало больше, чем просто объединило вас, разве нет? Намного больше. Потому что... Сила Шина? Рука скромно отдалилась от её щеки, и когда братья снова заговорили, голос Шина стал заметно громче. Возможно, присутствие Рея в их общем существе сейчас было слабее, после многократных перемещений того, что составляло его сознание. Но где-то в глубине души Лена надеялась, что это было просто из уважения к брату и его. Хотя они никогда не встречались лицом к лицу, пока он был ещё тем самым Шином Нодзеном, за месяцы разговоров они стали гораздо ближе, чем Рей за то короткое время, что он заботился о ней. - Я не могу объяснить, что произошло. Каким-то образом, когда мы стали единым целым, это высвободило силу, которая изменила все. Это не просто нарушило программирование всех остальных Пастухов — это подавило все коллективное сознание самого Легиона. Даже Белые Овцы, устройства, которые никогда не обновляли свои процессоры с помощью структур человеческого мозга, все просто остановились... и они больше не двигались, пока я не отдал приказ. - Тогда это правда,- Лена глубоко, прерывисто вздохнула,- Теперь ты действительно управляешь Легионом... -Я и есть Легион. Впервые что-то тяжелое и тревожное прокралось в двойной голос Нодзенов. Башня машины повернулась на девяносто градусов, как будто хотела отвести взгляд от Лены. - Это гораздо труднее, чем ты можешь себе представить. Если бы ассимиляция проходила нормально, разум Шина был бы всего лишь еще одной каплей в океане машин Легиона. Но в сочетании с Реем и связью с Легионом, которая у него уже была... как будто появилась какая-то волна обратной связи, которая поглотила искусственный интеллект Легиона, объединив его с этим дроном, которым мы стали. За миллисекунды, которые казались вечностью, разум и машина слились в одно целое, пока…- морозная дрожь пробежала по тяжелой броне,- До тех пор, пока сам Легион не был с моим разумом, и за пределами ограниченной оболочки этого дрона я мог чувствовать всю его армию, как одно огромное тело. Теперь я слышу не только их голоса. Каждый Амайс и Скорпион - это часть меня, и я - часть их... Я даже не могу это описать. Сердце защемило в груди. Однажды благодаря пара-рейду она на долю секунды смогла почувствовать на собственной шкуре лишь крупицу тех ощущений, которые Шин круглосуточно переносил на своих плечах. Они были сильнее в сотни тысяч, может быть даже миллионы раз, исходя из численности Легиона. - Как ты можешь это терпеть? - спросила она дрожащим голосом и невольно почувствовала озноб, когда башня со смертоносным вооружением повернулась к ней лицом. - Потому что я не человек. У меня есть только человеческие воспоминания, но теперь я - машина. ...Пожалуйста, помните об этом ради вашего же блага, майор. Лена инстинктивно отрицательно покачала головой. - Ты - это больше, чем просто твои воспоминания. Твоя человечность все еще... - И есть еще одна причина,- он резко перебил её, - Я могу это вынести, потому что... Я не один. По чему-то в последних словах Лена заметила, что речь шла не только о братьях. Она тихо выдохнула, отчего в морозном стеклянном воздухе повеяло паром. - Другие члены Спирхэд?.. Тихий вздох пронесся по корпусу машины. - У Тео все еще есть проблемы с адаптацией. Райден, Андзю и Курена... Они справляются немного лучше. - Нет, - прошептала Лена, и ее сердце пропустило удар, когда она подумала о других ярких голосах, которые так часто звучали в ее прошлых разговорах с Шином. До этого момента она не осознавала, насколько сильно часть её самой цеплялась за надежду, что их судьба была иной, чем у него. - Когда началась последняя битва, я попытался оставить их позади, но они все равно пошли за мной, потому что они идиоты,- последовал слабый смешок, но в нем были только нотки грусти и сожаления.,- У меня не было шанса спасти их. Они тоже уже стали частью машин к тому времени, когда я... вышел в сеть. Я могу только радоваться, что они ничего не помнят из того, что произошло между смертью их человеческих тел и моментом, Легион изменился. - Это была не твоя вина, - настаивала Лена,- Я уверена, что они тоже это знают. И даже то, как всё обернулось... Я знаю, что они, должно быть, все еще рады быть со своим капитаном. - Я не думаю, что смог бы пройти через это без них. Оказалось, что я могу передать свой контроль над частью сил Легиона другим Пастухам. И они помогли снять часть напряжения, когда оно стало слишком сильным. Поскольку они уже привыкли слышать голоса Легиона через меня, я думаю, что это облегчило им задачу, по крайней мере, хотя бы на чуть-чуть. Мрачная пауза. Он продолжил через пару секунд: - И кроме последних ребят из Спирхэд, с нами даже несколько старших Пастухов, которые освободились от программы подавления. Правда, совсем немногим удалось приспособиться. Но большинство, когда осознали, кем они были, и то, что они делали, будучи рабами Легиона, до сих с огромным трудом переносят это. Мы смогли им помочь только одним… Подтекст ясно и тяжело повис в воздухе, напоминая о той самой причине, по которой Шин был известен как Гробовщик: Жнец Восточного фронта. Лена протяжно вздохнула, прежде чем задать вопрос конкретно его части переплетенной души Нодзенов, потому что только он мог ответить на него. - Скажи мне правду, Шин. Даже ты не знал, не так ли? Под этой "программой подавления", про которую ты говорил... в Пастухах могли сохраниться целые человеческие личности, которых даже даже ты не мог почувствовать? - Я полностью понял это только тогда, когда услышал, как Рей пришел в себя и извинился передо мной — в тот момент, когда я нажал на курок. У неё в голове опустело. Слова растаяли, словно снежинки в теплых руках, а на сердце упал многотонный камень понимания этого жуткого чувства вины и боли. Ее глаза наполнились слезами, которые она быстро смахнула тыльной стороной перчатки. А Нодзены молчали. И она могла только догадываться, насколько сильное многогранное чувство сожаления и утешения блуждало в этом поразительном электронном пространстве. Только теперь стало понятно, почему в тот день она услышала душераздирающий крик Шина. Если бы он хотя бы на мгновение соприкоснулся с настоящей душой Рея, скрытой под системой Легиона, он, должно быть, почувствовал бы, что убил своего брата — и как раз тогда возник шанс спасти его. Отступничество Пастуха, который вновь обрел свободу воли, изменило бы все. При нынешнем положении вещей, возможно, это было к лучшему. Если бы Шин не уничтожил первоначальную принимающую единицу Рей, Рей, возможно, не прибег бы к мерам, которые спасли Шина. И ведь только этот путь навсегда связал братьев... и привел их к обретению неизвестной силы, которая покорила Легион изнутри. Тем не менее, ничего из этого вообще не должно было произойти. Горячие извинения самовольно слетели с её губ. За то, что она была частью общества и армии, которые стоили им дома, родителей, друзей и, наконец, собственной плоти и крови; за то, что была такой наивной и легкомысленной, когда впервые стала Куратором эскадрильи Спирхэд. За то, что была бессильна исправить боль миллионов, даже несмотря на то, что она сама она никогда не хотела быть причиной этого или видеть это. - Вы оба так много пострадали... и мне очень жаль. Я так сожалею обо всем этом. Блестящие морды слегка приподнялись, чтобы снова взглянуть на нее своими горящими лазерами. Она мысленно удивилась самой себе, потому что подобные жесты уже не вызывали напряжения. - Тебе не за что извиняться. В конце концов,благодаря тебе мы продержались достаточно долго, чтобы получить этот шанс остановить кровопролитие - и не только кровопролитие Легиона. И вот оно: дорожка к последнему вопросу, который оставалось задать. И снова Лене нужен был не столько ответ, сколько простое подтверждение. - Теперь, когда в твоем распоряжении сила Легиона... Ты планируешь освободить Восемьдесятшестых? Прежде чем Республиканская армия перебъет их всех, чтобы скрыть свои преступления под поковром истории. Было определенно странно видеть, как сто тонн смертоносной стали дернулись от удивления, но именно это и произошло. - Ты знаешь, что это их план? Лена горько улыбнулась. - Мой дядя сам сказал мне об этом. Настала ее очередь удивляться слабому, недоверчивому смеху в ответ. - Ты никогда ничего не пропускала... Да. Если не будет войны, не будет и грязной работы. И ваше начальство очень быстро примет решение. И им будет наплевать на то, что они своими руками устроят геноцид. Вот почему... - Вот почему вы продолжали устраивать фальшивые атаки Легиона, и не убивали ни одного Процессора, - перебила Лена, твердо кивнув,- Вы хотели заставить генералов думать, что они все еще нуждаются в пушечном мясе. Вы выигрывали время, чтобы разработать план. - У нас уже есть план. С ним мы сможем убрать всех последних Восьмидесяти Шести от греха подальше, не сделав ни единого выстрела в Альбу и не пролив ни единой капельки крови. Нам просто нужно было немного времени, чтобы подготовиться. Чтобы приспособиться к нашим новым телам, чтобы убедиться, что мы можем контролировать силу Легиона и не причинять никому вреда — но теперь мы почти готовы. ...Есть только одна вещь, которой нам все еще не хватает. - Тебе нужен кто-то внутри, - холодно предположила Лена. А в ответ послышался громкий вздох удивления. - И как ты узнала всё заранее? - Не вини меня, если ты предсказуем, - ухмыльнулась Лена,- Так какой у нас план? Получить доступ, который вам нужен, может быть нелегко для меня после того, что я уже сделала, но... - Подождите, майор. Во всем этом плане вы будете в самой большой опасности. А ведь если вас поймают ваши же до того, как мы все провернем,- осажденный вздох,- Я несколько недель спорил с Райденом о том, чтобы связаться с тобой. Он считает, что ты - единственный человек, который у нас есть, но... Я не хотел тебя впутывать. - Я сама впутаюсь, спасибо, - ответила Лена, расправляя плечи и пристально глядя на стволы пулеметов машины,- Для меня единственный способ справиться с тем, что с тобой случилось, - это поверить, что у всего этого есть цель. Нужно спасти Восьмидесяти Шестых - и я хочу помочь в этом. Ты думаешь о том, как помочь другим, после всего, что произошло с тобой самим. Колебание. И затем тихое и прискорбное прозвучало в тишине: - Я так не хотел, чтобы ты видела меня таким. Искреннее признание разбило сердце Лены, но она заставила себя слабо улыбнуться, проглотив комок в горле. - Тебе нечего стыдиться. Ты никогда не просил об этом...И еще я тебя не боюсь. - Майор... - Между прочим, меня понизили в звании до капитана за ту маленькую помощь вам, и, кроме того, я больше не ваш Куратор. Зови меня просто Лена,- на ее губах мелькнула кривая улыбка при взгляде на чудо инженерной мысли,- В любом случае, учитывая все обстоятельства, могло быть и хуже. Вы бы оказаться в обычном старом подразделении Амайсов. Несмотря на сверхчеловеческую вычислительную мощность, которой обладали объединенные умы Ноузенов, должно быть, потребовалось целых три секунды, чтобы уловить мрачное озорство в ее тоне. Однако, как только это произошло, они, казалось приняли этот жест с пониманием. - Осторожно, - последовал ответ с довольно деликатной иронией,- Ты обижаешь Курену… Она сама теперь Амайс. Лена улыбнулась чуть шире, чтобы скрыть укол боли. - Я хочу встретиться с ней. Я хочу встретиться с ними. - Я провожу тебя на базу Легиона. На самом деле, это своего рода честь; ты будешь первым живым человеком, который когда-либо бывал там,- было что-то неловкое в его словах,- Мы обсудим план. И ты можешь остаться переночевать, а утром отправиться обратно. По понятным причинам у нас нет еды, но мы можем предложить крышу над головой. - Договорились, - согласилась Лена и последовала за машиной, которая развернулась и направилась к грузовику. Эти восемь массивных механических ног могли бы легко обогнать грузовик, не говоря уже о самой девушке... и все же он двигался рядом с ней медленно и с большой осторожностью, подстраиваясь под ее шаг. Было еще так много болезненной реальности, которую нужно было принять. Вся трагедия судьбы ее друзей все еще не была по-настоящему осознана; но Лена знала, что рано или поздно это произойдет. Тем не менее, она также нашла невероятную надежду: надежду на то, что те самые машины, несущие гибель, с которыми они когда-то боролись, могут стать ключом к обеспечению безопасности и мира для угнетенных. Будущее после этой миссии было невозможно предсказать, но если они преуспеют, возможно, жертва последних из Спирхэд окажется не напрасной. Лена намеревалась сделать все, что в ее силах, чтобы итог был именно таким.