Осень

Казуха одним быстрым движением прислонил клинок к чужой шее, и по коже тут же потек тонкий ручеёк крови. Он надавил ещё немного, но враг даже не шевельнулся, не издал ни звука. Казуха смотрел, не скрывая своей ненависти, глаза в глаза, ни на секунду не отводя взгляд и будто даже не моргая. Скарамучча улыбнулся одним краем губ, без зла и презрения, но показывая всем своим видом — он победил. Прижатый к стене, с клинком у горла, он всё равно вышел победителем в этой схватке, как и всегда выходит. Таков он, его сущность, его искусственно созданная природа — разрушать всё, к чему он только прикасается. Он вестник смерти, властитель бурь, чумной доктор в костяной маске и, кроме того, безжалостный убийца. Он кукла, задуманная своим автором как бессмертное всесильное создание. Одарённый вечной жизнью, он может начинать и останавливать катаклизмы по своему только желанию. Он всегда был добр к людям, но внутри всегда пылала эта жгучая болезненная ненависть. Он шут в театре таких же кукол. Катакияку в кабуки. Злодей в каждой из историй. Он смешон и тем страшен. Казуха не собирался отступать. Впервые Скарамучча видел его таким, вместо обычного спокойного и мягкого. Чувствовал где-то внутри — он сломлен, он уже на грани. И всё равно стоял, и его рука ни разу не дрогнула. Казуха — мальчик-осень, мальчик-кленовый сироп, золотой листвяной ковёр, тихий свистящий лесной ветер — сейчас он был подобен граниту. Скарамучча смотрел с усмешкой и, ведя рукой по чужой груди, чувствовал бешено стучащее сердце. Казуха испугался на какую-то долю секунды, но не дрогнул. Обещал себе не дрогнуть, чего бы это ни стоило. Куникудзуши двигал рукой дальше, касаясь шеи, обводя плечо. Он дышал ровно, не сбиваясь, как любая машина, просто подделка, попытка повторить человека. И не дрожал. Руки ослабли, и Казуха перестал давить на горло — струйка крови замедлилась. Он отошёл, держа оружие наготове. Подлетел вверх, не поворачиваясь спиной, и исчез, выбираясь за пределы здания по каменным колоннам крыши. Что-то невнятное клокотало в горле, он хотел сказать или сделать что-то, но не знал что. Не мог даже пошевелиться. И все мысли даже тут же исчезли из его головы. Он обещал себе отомстить за уничтоженный род, за свою фамилию, которую он носит. И не смог. Никогда, наверное, не сможет.