-<>♥<>-
Я думал, что мои проекты – работы гения или, по крайней мере, человека обремененного интеллектом, но теперь я чувствую себя неразумным ребенком перед лицом более опытных тактических и архитектурных талантов. И все же именно Ангел дарит мне свое уважение и внимание, а не наоборот. Он хвалит все мои инициативы с тем же рвением, что и критикует их. Чем больше я говорю с ним, тем больше понимаю, что не могу позволить себе потерять то, что он предлагает. Возможно, его руками мои амбиции наконец-то могут быть реализованы. Но для кого-то его калибра, кого-то настолько поглощенного сутью жизни и своим ремеслом, молодой бог вроде меня – всего лишь временное развлечение. Непостижимая жадность уже многих пантеонов прошла мимо него, и я опасаюсь, что с моим предложением произойдет тоже самое. Если только? Если только не Если только я не смогу дать ему что-то, пересекающееся с его делом.-<>♥<>-
Смотреть, как он работает, прекрасно, но порой мне трудно ориентироваться в его эксцентричности. Хотя, он поощряет мое любопытство, закрывает глаза на невежество и ошибки, его терпимость порой резко уменьшается в отношении некоторых вопросов. Мне бы не хотелось его разочаровывать. Забавно, что мысль о том, что я могу его разочаровать вообще имеет для меня такое значение.-<>♥<>-
Вопрос «Бенихиме» так же любопытен для меня, поскольку он относиться напрямую к Ангелу. Теперь ясно, что сокрытие этой довольно специфичной уязвимости – главная причина, по которой он избегал длительного нахождения в пантеонах в прошлом. Тот факт, что я вообще узнал об этом можно назвать случайностью. Мне доверили это знание, как никому другому раньше. Он доволен мирным существованием и блаженным неведением своей второй половины. Я нет. Я не могу позволить ему оставаться в опасности.-<>♥<>-
Бенихиме оказался куда более открыт к сотрудничеству в вопросах всех тех аспектов, которые не хотел затрагивать Филза. Тот факт, что это вообще возможно, говорит только об уровне доверия, которое он мне оказал. Я должен продолжать изучение этого странного состояния. Я не могу позволить ни одной его частичке попасть в чужие руки. Я не верю, что они были бы так же добры, если перед ними оказалась такая открытая книга.-<>♥<>-
Мой новый доступ в Моджанг – еще один из бесчисленных даров Ангела – обеспечивает меня знаниями, о которых я даже и не мог и мечтать, но постоянное присутствие там других божеств наполняет меня беспокойством. Эти существа смотрят на него, как будто могут украсть его у меня. Они опоздали. Его верность уже принадлежит мне.-<>♥<>-
Я решил изучить старые реликвии пожирателей разума, которые мои вассалы извлекли из забытых городов Энда. Сходство между функцией этих машин и функцией Бенихиме… … многое объясняет. Поучительно, но в то же время тревожно. Я не знаю, как поговорить об это с ним. Не знаю, должен ли я.-<>♥<>-
Эндлантис становится все прекраснее с каждым новым сокровищем, попадающим в руки Ангела. Но мои завоевания привлекают все больше и больше глаз к нашему городу. Мои вассалы передают тревожные новости о планах «освободить» его из моей хватки. Освободить. Как будто я какой-то дикарь, посягающий на его святость, подрезающий его крылья, готовый навредить ему в любой момент. Это некогда не было правдой. Почему эта мысль так злит меня?-<>♥<>-
Чем больше я его знаю, тем больше мне позволено знать. Чем больше я узнаю, тем больше понимаю, что я потеряю, если его заберут у меня. Он более ценен, более важен, более необходим мне, чем все сокровища, которые я когда-либо ему давал. Он – сердце Эндлантиса.-<>♥<>-
Ради него я должен продолжать исследования о проклятиях пожирателей разума, даже если эти мерзкие военные машины вызывают у меня отвращение. Я мог бы даже попытаться найти их создателя, если он все еще жив. Они не получат его. Я не позволю. Никакая цена не будет слишком велика.-<>♥<>-
Первоначальное замешательство Ангела по отношению к печати пантеона было ожидаемо. В конце концов, он почти не сохраняет воспоминаний Бенихиме. Не могу сказать, что меня это не радует. Мне бы не хотелось, что бы он сохранял в памяти хоть малую крупицу того эгоизма, который я навязал ему для его же собственного блага. Его реакция на зачарованные шелковым касанием когти более чем окупила все мои переживания.-<>♥<>-
Группа убийц пробралась в город с помощью украденного торгового корабля. Хотя стражники справились-<>♥<>-
Я не могу потерять свое величайшее сокровище из-за их жадности. С каждым днем искушение запереть его где-нибудь в безопасном месте все растет, но я знаю, что он этого не вынесет. Даже самая нежная клетка разобьет его сердце. К тому же никакая клетка на этой земле не смогла бы удержать его. Но, возможно, благодаря своим исследованиями я нашел одно решение. Способ убедиться, что независимо от того, что заставит его сбиться с пути, он всегда вернется ко мне. Бенихиме, дорогой меч, можно ли превратить твой клинок в компас для твоего Ангела?-<>♥<>-
Мой украденный Ангел, я не могу даже представить, что они сделали с тобой. Я не могу даже вообразить, какие ужасные вещи они пытались вложить в твой разум. Но я знаю, что ты вернешься. Ты всегда так делал. И всегда будешь. У вас не будет выбора.-<>♥<>-
И когда Она нашла его – как Она всегда это делала и всегда будет – он не был во владениях Смерти. Она не нашла его работающим над поездами, или летящим вдоль бесконечных полей асфоделя. Она нашла его в кабинете. И то, что Она увидела, было Ангелом, задыхающимся от слез и булькающего смеха. На полу лежала старая книга поврежденная водой и украшенная мелким кружевом эндеврита. – Боги, – мог бы всхлипнуть он, когда неупорядоченные воспоминания о позолоченной клетке изгибались под его руками. – Он действительно любил меня. Я должна была разобраться с этим сама, печально шепчет Она, чужеродный пузырь вины зарождается где-то в груди. Мне не следовало просить тебя об этом. – Я думал, что смогу… Я думал, что он… – Хриплый, неуверенный смех. – Я такой идиот, я такой глупый, я такой чертовски глупый. Его крылья дрожат, в глазах появляется отстраненность. Он вероятно, даже не услышит Ее сейчас. … Смерть не должна быть доброй. Смерть никогда не должна делать большее, чем просто молча брать, брать и брать. Нежная правда всего сущего заключается в том, что в конце концов Она заберет себе все – и это единственная доброта на которую она способна. (Но он всегда, с самого начала принадлежал Ей. Неужели она не может пощадить то единственное, что Ей никогда даже не нужно было забирать.)-<>♥<>-
Прикосновение проходит по его крыльям и ему кажется, что он падает. Падает, падает, падает, и он не видит своих крыльев, что-то касается его спины… И тут он слышит неестественное чириканье. Тихое. Далекое. Едва различимый мираж. Он чувствует легкую тяжесть чьей-то головы, покоящейся на его плече. Это странное чириканье, пародия на птичьи трели, эхом отдающиеся в тяжелой голове. Мягкие руки проходятся по каждому золотистому шраму на плечах и груди, пальцы скользят по его горлу, под цепочкой с черным сердцем. Ее имя на губах перерывает собой наполовину сформировавшийся вопрос, который его мысли уже не способны запечатлеть. Все в порядке, шепчет Она. Отдыхай. – Прости, – устало выдыхает он. – Прости, я… Я попросила тебя забрать то, что там осталось, и ты это сделал. Мягкое одеяло бесконечных крыльев обвивается вокруг него. Я не должна была просить, но ты все сделал. Он почти хочет закрыть себе уши, чтобы не слышать Ее любящих слов. Потому что они обнажают что-то хрупкое, гадкое, недостойное Ее взгляда. Но он этого не делает. Потому что Она приговорила его быть любимым, и он никогда, несмотря ни на что, не найдет в себе сил оспорить Ее решение. Потому что Она любит его. Поэтому он закрывает глаза, падает и позволяет Ей это делать.