Уйти нельзя остаться вместе!

На кровати лежала на первый взгляд зеленоглазая девушка, но более внимательные люди всегда замечали гетерохромию радужки глаз, делая их зелёно-карими. Её волнистые волосы красивыми каштановыми локонами были рассыпаны по подушке, а бледно-розовые разной полноты губы слегка приоткрыты, маленький аккуратный носик с чуть вздёрнутый кончиком был напрочь заложен, так что ни грамма воздуха не могло проникнуть в лёгкие девушки. Из глаз медленно по ярко выделяющимся скулам стекали слёзы. Казалось, что девушка плачет из-за простуды, что заложен носослезный канал, поэтому и текут слёзы, но это не так. Пару часов назад темноволосая застала своего парня в кровати с красоткой. Закрыв глаза, девушка вновь погрузилась в недавнее прошлое. С трудом разлепив глаза, я сползла с кровати и побрела в ванную. Горло жутко болело, голос пропал - охрип, из носа ручьём текли слёзы, голова кружилась и болела, на ногах стоять было крайне сложно. Поэтому с трудом умывшись, я натянула чёрные джинсы и темно зелёный свитер, подхватила сумку с учебными принадлежностями и поплелась на первый этаж в столовую, где отец уже готовил кофе. - Доброе утро, солнце! - проговорил мужчина, стоящий у кофемашины, - Боже, что с тобой? - подлетел ко мне испуганный отец. - Мне кажется, я простудилась... - проговорила я гнусавым голосом, заливая кипятком порошочек от простуды и готовя противовирусные. - Ооо... - протянул родитель, прижимаясь холодными, по моему мнению, губами к моему лбу. - Всё хорошо, папуль! - улыбнулась я, выпивая лекарства. После чего взяла сумку и поплелась на выход. - И куда это ты пошла? - недоумевал отец. - Как это куда? В школу... - как само собой разумеющееся сказала я. - Сегодня выходной, дорогая! - родитель забрал мою сумку. - Но сегодня важная контрольная работа, - попыталась возмутиться я, но отец был непреклонен и отправил меня в комнату, созвонившись с учителями. - Солнце, я ушёл на работу, - донёсся с первого этажа голос родителя, когда на мой телефон пришло сообщение. "Я соскучился, малыш, увидимся сегодня? У меня выходной!" - казалось простое сообщение, но такое важное для меня. Ведь его адресат никто иной, как Никита - мой парень. Я улыбнулась и спустилась на первый этаж, где завернулась в розовый шарф и бежевое пальто, вызывая такси. Через час ваша покорная слуга приехала по нужному адресу и, выудив нужный ключ, вошла в квартиру, где первое, что привлекло моё внимание - женские сапоги на высокой шпильке и белая шуба... Я замерла в коридоре, пытаясь придумать оправдание этому поступку. - Может это по работе? Сестры у Китоши нет... Может мачеха? – задумалась я, когда из глубины дома раздался смех. Покачиваясь из стороны в сторону моя персона пошла в комнату, из которой и доносились голоса... Эта была комната Никиты. На негнущийся ногах я подошла к двери и легонько её толкнула, открывая своему взору картину: лежащий на спине Никита и сидящая на нём черноволосая девушка. Замерев в дверном проёме, ваша покорнейшая слуга расплакалась, приоткрывая рот в немом крике. Мозг… Нет, сердце отказывалось верить зрительному анализатору, запрещая мышцам ног сокращаться и уносить меня прочь из этой ненавистной квартиры, поэтому я всё смотрела и смотрела пока… - Как хорошо! – почти простонал уже мой бвыший, сжимая ягодицы оседлавшей его девушки. Оказывается утверждение, что девушки любят ушами работает и здесь… Только немного иначе: заглушив крики сердца, позволяя разуму взять верх, поэтому я развернулась и поспешила на выход, но зацепилась краем пальто о настольную лампу, которая с грохотом упала на пол, привлекая внимание обнаженной парочки. - Ксюша? - испуганно спросил меня бывший. Я замотала головой не веря в увиденное, ведь в черноволосой красавице я узнала свою лучшую подругу. Смахнув слезы, ваша покорнейшая слуга стремительно выбежала из квартиры и залетела в такси, на котором недавно приехала. Водитель странно на меня посмотрел, а потом и на выбегающего следом парня в наспех натянутых джинсах. - Малыш, ты всё не правильно поняла! - кричал Никита. - Прошу поедемте! – всхлипывая, проговорила я и назвала адрес Ледового Дворца. Сейчас я хотела увидеть брата. Точнее мне просто жизненно необходимо сейчас было его увидеть… Сейчас только он мне может помочь, но судя по времени у него тренировка, поэтому я осталась у входа, периодически вытирая мокрые от слёз щёки. Моя персона плохо знала друзей брата, хоть и любила хоккей всем сердцем... А связано это было по большей степени со стереотипами оплетающими мою фамилию и Андреем, который обладал специфическим характером и почему-то уверовал в то, что деньги могут всё. Вот и не ставил людей ни во что, но был лучшим в мире братом. Ваша покорная слуга сидела на скамейке с белым, как мел, лицом, давясь горькими слезами, а когда услышала голос Андрюши, поднялась на ноги. Но в глазах предательски потемнело, и я пошатнулась, при этом остатки сил покинули хрупкое тело... И моя персона совершенно не грациозно бы грохнулась на пол, если бы не проходящий мимо человек. - Оу, воу... Всё в порядке? - где-то над головой прозвучал голос парня. - Ан... Андрей, - на выдохе шепнула я, прикрывая глаза, и прежде чем потерять сознание добавила, - Кисляк. - Ксюша! Ксеня! Сенечка! - медленно открыв глаза, я увидела нависшее надо мной обеспокоенное лицо брата, из глаз с новой силой потекли слёзы, и моё плаксивое величество вытянуло руки, обнимая Андрея за шею, как ребенок. - Никита... Он... Он изменил мне! С Лизой, - сквозь слёзы говорила я, не прекращая прижиматься к брату. - Вот же сукин сын! Я убью его! - взревел брат, резко отстранившись от меня. Его лицо сейчас выражало вселенский гнев, а в моей голове звучали его слова двухгодовалой давности: «Сенька, он же сделает тебе больно! Не будет он тебе хорошим парнем! Ему от тебя нужны явно не смущённые улыбочки и скромные поцелуи». Именно это Андрей сказал в мой день рождения, когда я счастливая порхала по всему дому, радуясь тому, что Никита заговорил об официальных отношениях. Если бы я тогда знала, чем это всё кончится, то я бы не стала уверять брата и отца во взаимности светлого чувства - любви между пятнадцатилетней мной и девятнадцатилетним Китошей. Хотя какой он теперь Китоша? Никита и только, а лучше вообще забыть его, как страшный сон. Но как же это сложно и больно, чёрт возьми! - Андрей... - всхлипнула я, - Не надо! Не тронь его! – молила я, хватаясь за куртку брата, страшась возникающих в голове картинок бывшего парня с разбитым носом. - Кислый, мне кажется у неё жар!? - где-то над головой раздался уже знакомый голос, а на лоб легла холодная сильная рука обладателя этого голоса. Я повернула голову в надежде увидеть спасителя и поблагодарить его, но в глазах вновь потемнело. - Андрей! Я... Я... - и снова темнота и чьи-то сильные руки, крепко поддерживающие меня за спину и под колени. В себя пришла я уже в медицинском кабинете, судя по запаху. - Хорошо, что ты очнулась! - сказал какой-то мужчина. - Я могу ехать домой? - охрипшим голосом спросила я, превозмогая сильнейшую боль в горле. - Думаю, что лучше, чтобы тебя забрали родители, - спокойно ответил мужчина. - А брат? - врач отрицательно мотнул головой, - Виктор Анатольевич, - протягивая телефон с номером отца, прохрипела я. - Ало, солнышко, ты как себя чувствуешь? Может врача? - обеспокоенно начал отец. - Виктор Анатольевич, добрый день! Меня зовут Василий Геннадьевич, ваша дочь сейчас в Ледовом Дворце... - но не успел доктор договорить, как отец перебил. - Я сейчас буду! - быстро ответил папа и сбросил вызов. - Андрей? Где он? - держась за горло, говорила я. - Он ушёл, - раздался уже знакомый голос справа от меня. - А ты? - парень понял мой вопрос. - Егор Щукин, - представился парень, мягко улыбаясь. И только я хотела представиться, как в кабинет залетел родитель. - Где моя дочь? - грозно и обеспокоенно спросил мужчина. - Папочка, всё хорошо! - прохрипела я, слабо улыбаясь. - Ты должна была остаться дома, Ксения! - сердито проговорил мужчина. - Я... Я... - мне всегда было сложно врать, а отцу врать я совершенно не умела, поэтому шумно выдохнув, сказала правду, - У Китоши сегодня выходной. Вот я и хотела... А он... Он там... - из глаз снова потекли слёзы, - С Лизой... Они... Они... - отец крепко обнял меня. - Всё, всё, солнышко, не плач! - папа нежно гладил меня по голове, стараясь успокоить, - Я же говорил тебе, что этот Никита тебе не пара, а ты люблю - люблю, - продолжал меня своеобразно поддерживать родитель, - А где твой брат? - серьезно спросил отец. - Он... Он ушёл прежде, чем я пришла, - я улыбнулась, заправила волосы за ушко, а после коснулась ключицы. - Ясно, - спокойно ответил отец, - Я могу забрать дочь домой? - обратился он уже к Василию Геннадьевичу. - Да, вот возьмите рецепт, - мужчина протянут папе листочек, а я попыталась встать с кушетки, но чуть не упала. От падения меня вновь спас Егор, да так, что я уткнулись носом в его шею, вдыхая приятный аромат его геля для душа - ментол, кажется, а ещё пахло чем-то похожим на свежеспиленную сосну и потёртую кожу. - Прости! - покраснев, проговорила я, стараясь высвободиться. И только сейчас ваша покорная слуга поняла, что висит на парне, не касаясь пола ногами. - Я провожу, - улыбнувшись, заверил Щукин, ставя меня на пол и подавая пальто. Закутавшись в шарф и пальто, я подождала Егора, застегивающего красную куртку. - Идём, - с этими словами парень одной рукой обнял меня за талию, прижимая к себе, а второй нес свою и мою сумки. - Егор, спасибо тебе большое, но я ведь... Ты можешь заразиться, - отводя взгляд и краснея, лепетала я гнусавым голосом. - А ты точно Кисляк? - с добрым смехом спросил Щукин. - Неужто вы, сударь, запросите документы у девушки в таком незавидном положении? - наигранно удивляясь, негодовала я. Капитан было собирался что-то сказать, когда… - Так вот значит как! - закричал Никита, увидев меня в объятьях Егора, - Я подлец и изменник, а сама! - продолжал уже бывший, - а я-то думаю, почему же Моя малышка так мало мне времени уделяет. А оно вот в чём дело. На двоих просто не хватает! А может троих! - из глаз предательски брызнули слезы. - Ээ, слышь ты! - начал Егор, задвигая меня за спину и грозно надвигаясь на парня. - Не надо, - я схватила Щукина за предплечье, - Лучше пойдем, вон папина машина, - хриплым и еле слышным голосом проговорила я, рукой указывая на папин Мерседес. - Чтобы я тебя больше близко не видел рядом с ней! Понятно? - гневно глядя на Никиту и сильнее прижимая меня к себе, спросил Егор, но бывший молчал, смотря куда-то за наши спины. - Понятно? - за спиной раздался голос отца. - Понятно, понятно, Виктор Анатольевич, - испугавшись, промямлил бывший и удалился по направлению к автобусной остановке. - Не болей! - улыбаясь, сказал капитан, усаживая меня в машину. - Не буду, - стараясь улыбнуться, сказала я. Уже дома, я быстро залезла в спортивные штаны и свитшот, приняла лекарства и завернулась в одеяло на кровати, погружаясь в тревожный сон. А последующие три дня пронеслись незаметно, я улыбалась провожая отца на работу, а после брела в свою комнату, где только и делала, что просто смотрела в потолок, думая о том, что я сделала не так… Почему Никита так поступил? Неужели я его недолюбила? Почему изменил он, а виноватой себя чувствую я? Почему одновременно так больно, обидно и противно? Почему я не злюсь ни на Никиту, ни на Лизу? Почему? Глаза уже опухли от непрерывных слёз, а тело била мелкая дрожь. От боли предательства хотелось кричать, что я и сделала, зажмурившись и выгнувшись дугой. - Тише, тише! – прошептал брат, ложась на мою кровать и притягивая меня к себе. - Андрюш, мне так плохо… - глотая слёзы, шептала я, - Больно ужасно, - почти провыла я, утыкаясь лицом в рубашку брата. - Это пройдёт! Пройдёт... – поглаживая меня, говорил Андрей.