Куколка

Утром, естественно, Юнги проснулся гораздо раньше Чимина. Хоть он и понимал, что стоит уже начать прививать этому новичку армейский режим дня, однако сегодня решил всë-таки пожалеть его. Пусть спит, он вчера столько всего перетерпел… Одевшись и приведя себя более-менее в порядок после сна, Рейвен на некоторое время «завис», глядя на спящего Чимина. Он действительно был как-то по-особенному красив, особенно в этот момент. Наверное, под название «кукла» он подходит как нельзя лучше. Его лëгкий румянец на щеках, пухлые, слегка приоткрытые губы и растрëпанные рыжеватые волосы… Под светом утреннего солнца они принимали более насыщенный рыжий цвет. Красоту Пака можно было описать одним словом — «нежная». Настолько нежная красота, что кажется, будто стоит хоть немного неосторожно прикоснуться к Чимину, и он тут же растает… А ещё, глядя на выглядящие очень мягкими губы Чимина, Рейвену даже захотелось поцеловать его. Он ещё не был уверен в том, что же он чувствует к этому дезертиру: просто любопытство или что-то более нежное и сильное… Чимин этого не знает, но прошлое у них весьма похоже. Они сами похожи друг на друга… Именно поэтому первое, что почувствовал Юнги, увидев Пака, именно любопытство. Он и не думал о том, что существует кто-то настолько похожий на него. Мин уже давно решил, что на ближайшую операцию, которую изначально планировал провести в одиночку, он возьмëт и Чимина тоже. Но это будет ещё не так скоро… Несмотря на желание поцеловать Чимина, хотя бы прикоснуться к его нежным губам или просто к коже, Юнги прекрасно понимал, что такое личное пространство, а потому ничего подобного так и не сделал. У Чимина и так наверняка были с этим проблемы, учитывая то, что он рассказывал… Тут Пак пошевелился во сне, перевернувшись на другой бок. Из-за этого движения одеяло соскользнуло с него, открыв вид на тонкую талию, прекрасно видную из-за задравшейся ночной рубашки. Ненадолго задержав взгляд на этом безусловно красивом зрелище, Юнги слегка покраснел. Конечно, ему снова захотелось прикоснуться к Чимину, но уважение к его личному пространству снова победило, и Мин очень осторожно, стараясь не разбудить Чимина, поправил одеяло, снова накрыв им Пака. И только после этого Рейвен наконец ушëл, оставив Чимина отсыпаться.

***

Завтрак у Сопротивления прошëл почти так же обычно, как и всегда. За исключением тяжëлого взгляда главнокомандующего, внимательно следящего за подчинëнными, словно он что-то искал. Или кого-то. А ещё атмосфера оставалась всë такой же около траурной из-за вчерашних новостей. Тут, когда завтрак уже почти закончился, Юнги встал из-за стола, который находился на небольшой возвышенности, как стол главнокомандующего. — Я хочу знать. Кто вчера притащил алкоголь? — произнëс Мин, окинув острым взглядом помещение. Его механический глаз зловеще сверкнул в поисках виновников вчерашних событий, — если сознаетесь, я ограничусь исправительными работами. А если никто не сознается, будьте уверены, что я всë равно найду преступника, — взгляд механического глаза останавливается на одной группе солдат, — и тогда наказание будет соответсвующим… — протянул Мин, достаточно жутко улыбнувшись. Он, безусловно, был хорошим руководителем, заботящимся о своих подчинëнных. Однако все те, кто достаточно долго были в Сопротивлении, знали о жестокости главнокомандующего. Он не потерпит нарушения его правил, к тому же они достаточно простые. И запрет на алкоголь — один из этих. Рейвен жестоко наказывает тех, кто нарушает правила. И дезертиров тоже. Их он всегда находит. Также главнокомандующий Мин известен своими пытками над пленными имперскими куклами. Единственная кукла, над которой не поиздевался Юнги — Чимин. Наверное, именно поэтому на Пака так странно реагируют остальные солдаты. Не привыкли к тому, что кукла не лежит в подвале избитая и истекающая кровью. Именно из-за своей бесконтрольной жестокости Мин редко напрямую участвует в сражениях, а только изредка занимает снайперскую позицию. Он не хочет, чтобы врага вырезал только он один, а именно так скорее всего и произойдёт, если Рейвен ступит на поле боя. Юнги не контролирует себя, он до безумия жесток. Только вот с самого появления Чимина в Сопротивлении, он совершенно никак не проявлял своей жестокости. Видимо, некоторые солдаты уже расслабились и решили, что можно нарушить пару правил. — А ещё… Эти же нарушители порядка поступили ужасно, низко, бесчестно и неуважительно по отношению к новенькому, — Мин достаёт из кармана и поднимает повыше тот самый листочек со словами, адресованными Чимину. По залу прошëлся шëпот негодования. Чуткий слух главнокомандующего уловил слова «крыса», «предаст» и «жалкий». Рейвен издаëт раздражëнное рычание. Прикрыв глаз, он старается успокоиться. — Вы, наверное, не поняли, — проговорил Юнги, снова бросив испепеляющий взгляд на уже давно обнаруженных им виновников происходящего, — я ручаюсь за него. Он под моей особой опекой. Если произойдёт ещё что-то подобное, наказание будет соответствующее. А, и… — теперь Мин поворачивает голову к крайнему столику, — жду вас в подвале, — на губах Рейвена дрогнула пугающая ухмылка. Все знали, что она значит.

***

А вот Чимин даже предположить не мог, что такая ухмылка вообще способна появиться на лице Юнги. Для него Мин — добрейший человек из всех, кого он когда-либо встречал. И такой заботливый… Пак и предположить не мог, что Рейвен может проявлять какую-то жестокость. А то, что вчера он побил какого-то мужчину… Ну он же защищал Чимина, а самому Паку Юнги не навредит, так ведь? Проснувшись, Чимин не сразу вспомнил о том, где он вообще находился и почему. А вспомнив… Пристыженно уткнулся лицом в подушку, обречëнно застонав. — Стыдно!.. Ужас… Я бесстыдник!.. — пробормотал Чимин. Хоть он и чувствовал самый настоящий стыд, на его бледном лице не появилась и намëка на красноту. Выглядело так, будто он плохо отыгрывает стыд, — провести ночь с ним… В одной постели… А если я что-то сделал?.. Ох… — продолжает причитать Пак, при этом внешне никак не меняясь. В голову ему приходят именно мысли о том, что он что-то сделал не то. На Рейвена он не смеет думать. Кстати, где он? — Время… — сонно бормочет Чимин, растерянно, словно маленькая птичка, мотая из стороны в сторону, ища часы. Нашëл. Но они, так некстати, не работают. А ещё до Чимина дошло, что его форма осталась в его комнате. И как он вообще додумался прибежать к главнокомандующему в одной ночной рубашке? Позорище… И что же теперь о нëм думает Юнги?.. Немного подумав, Чимин наконец вылезает из постели, напряжëнно раздумывая о том, что ему теперь делать. Логичнее всего будет как-то быстро выбежать из кабинета Юнги и добежать до своей комнаты… Не ждать же Мина всë это время, пока он ходит где-то и, очевидно, сильно занят… Зачем-то Чимин решил ещё пройтись по кабинету Юнги, раздумывая о том, как ему поступить. Заодно Пак прислушивался к звукам за дверью, чтобы выждать момент и убежать к себе в комнату. Однако тут взгляд Чимина остановился на полупрозрачном стекле шкафа. Кое-что смутно знакомое привлекло его внимание. — Ого… Да это же… — удивлëнно тянет Пак, открыв шкаф. Он тихо раскашлялся от поднятой пыли, однако она не помешала Чимину увидеть то, что и привлекло его внимание. Орден. Пак видел такие пару раз у особых гостей на парадах. Но прочитать их названия он так и не смог из-за расстояния, которое вечно разделяло его и людей с орденами. Надпись «Орден почëтного подопытного» значилась на покрытом толстым слоем пыли металле. Явно благородном. — Это как?.. — тихо шепчет Чимин и откладывает орден в сторону. На лице его совсем нет эмоций, однако в душе полнейшее смятение, которое только усилилось, стоило Паку увидеть записку, прилагающуюся к ордену. «Дорогой и многоуважаемый господин Мин! Ваш вклад в развитие науки, в частности изучение теории модификации человеческих тел. Искренне благодарим Вас за сотрудничество! Этот орден по праву заслужен Вами. Носите с гордостью и славьте нашу Необъятную! А также мы предлагаем вам под командование одно из элитных подразделений войск. Подумайте о нашем предложении.

Всегда Ваш, профессор Ким С.»

— Рыться в чужих шкафах и читать письма не очень хорошо, знаешь ли, — раздался весьма недовольный голос совсем рядом с Чимином. У того на несколько мгновений, кажется, остановилось сердце. — Я… Я… Это не то, что ты... Вы… Подумал… Ли… — заикаясь, бормочет Пак и зачем-то пытается положить на место то, что взял. Хотя и так очевидно, что, пойманный с поличным, он уже не избежит наказания, не так ли?.. — Да? А что же это тогда? — с издëвкой спрашивает Мин. Чимин внутренне ужасается с того, как сильно сейчас от Рейвена чувствуется запах крови. Кажется, ему сейчас станет плохо. А Юнги и так на нервах. Наказание провинившихся подчинëнных снова слегка вышло из-под контроля, теперь все трое лежат с переломанными конечностями, а в особенности ногами. Жуткое зрелище. А тут ещё этот маленький дезертир роется в его шкафах. После увиденного у Юнги окончательно расшатались нервы. Он и не заметил, как резко прижал испуганного Чимина к стене. От таких действий Рейвена, Паку стало ещё хуже. Запах крови стал ощущаться ещё ярче, из-за чего у Чимина уже начала кружиться голова. — Не смотри так на меня, — раздражëнно бросил Юнги, — да, я работал на империю, ну и что?! Да, эти крылья именно оттуда. Ты думаешь мне самому приятно их видеть в зеркале и каждый раз вспоминать об их происхождении? Да нихуя подобного!.. Я ненавижу их! И тех, кто это сделал со мной! И орден этот! И… И… — Мин тяжело дышит, глядя прямо в глаза Чимину. На этом кукольном личике совершенно не видно никаких эмоций, только в глазах едва виднелся страх. Но этого едва заметного страха хватило, чтобы Юнги смог оставить своë желание зачем-то ударить Пака. Вместо него Рейвен ударил стену, — уходи. Сейчас же, — прошипел крылатый, опустив голову. Чимин чувствовал, что вот-вот откинется от страха. Несмотря на сильнейший шок он всë равно каким-то чудом находит в себе силы быстро убежать, уже даже не думая о ночной рубашке. — И себя. Ненавижу… — прошептал Юнги, едва услышав хлопок закрытой двери. Мин снимает с себя ту самую навороченную повязку с механической заменой глазу. Сейчас никакой тканевой повязки там, очевидно, нет. Рейвен бросает взгляд на зеркало, откуда на него смотрит такой же слепой на один глаз крылатый уродец. Насколько же легко может сломаться, казалось бы, сильный лидер, ведущий за собой стольких людей, являющийся надеждой на свободное будущее народа. Конечно, Юнги не любил признавать своë значение, однако это было именно так. Простые люди верили, что именно этот «ангел» защитит их от страшной машины государства и скоро остановит все войны. Мин тоже раньше думал, что так так и сделает… Его так легко сломать. Нужно просто напомнить о прошлом, и Рейвен тут же ломается, как карточный домик, срывается на беззащитных людей, вроде Чимина… Чем он лучше тех, против кого идëт? А Чимин в чëм вообще провинился? «Ужасный. Жестокий. Невыносимый… Урод,» — думает Юнги. Он и не заметил, как поменял положение, сев на пол, опираясь спиной о стену рядом с зеркалом. Невольно Мин продолжает заглядывать туда, чтобы в очередной раз обвинить себя в уродстве и понаблюдать за тем, как плачет только один его глаз. Тот, который здоровый. Ничего… Он побудет поломанным ещё полчаса. Всем людям, даже самым сильным, нужно иногда ломаться, забиваться в угол и плакать. Даже лидерам, стремящимся к освобождению целой страны. Только их поломки и слëзы могут стоить многого.