***
Несколькими часами ранее. — Папа! — Ваня радостно запрыгнул к Славе на шею и повис, словно на дереве. Микита встал поодаль и сдержанно улыбнулся. Слава не мог позволить себе оставить детей на праздник одних, поэтому как только получил зарплату – сразу купил им билеты на самолёт до Новосибирска. По сравнению с ним они выглядели довольно бодрыми, словно летели не две пересадки, а всего двадцать минут. — Привет, — Мики подошёл к Славе, как только Ваня от него отлип, и они, наконец-то, обнялись. — А где Настя? — поинтересовался старший брат, считая своим долгом беспокоиться о сестренке. — Она у Льва, и туда мы поедем вместе, – этим заявлением он ошарашил сыновей, но те шустро сели на задние сидения такси, не задавая лишних вопросов. Ехали молча, Ваня только иногда постукивал пальцами по сиденью Славы, сгорая от нетерпения. Уж очень хотелось ему узнать, что же произошло в Новосибирске, и из-за чего папа решил-таки встретиться со Львом. Не выдержав, Ваня всё-таки спросил: — А ты с папой виделся? — Нет, сейчас все вместе увидимся, – Слава залез в карман брюк и нащупал бархатную коробочку. На месте.***
Слава стоял напротив двери и тяжело дышал. Казалось, что его лёгкие засунули в пакет и душили, не давая сделать вдоха. Он услышал из квартиры знакомый женский голос. Отойдя чуть подальше, он посмотрел на сыновей. В их глазах было столько уверенности, поэтому он решил взять с них пример. Перед ними встала Карина и по её лицу было видно, что их тут точно не ожидали увидеть. — Привет, а… — он не успел продолжить, как девушка уже позвала Льва. "Я что сплю?" — первая мысль. Вторая: "Боже, я так хочу его обнять". Лев всё ещё не мог поверить в то, что перед ним в самом деле стоял Слава. Из-за его спины показались Ваня с Мики, и тогда Лев точно потерял связь с реальностью. Всё было похоже на сон. — Вы... Лев не успел, что-либо сказать, как в прихожую уже вбежала Настя прямиком в объятия Славы и ребят. Это дало Льву время на то, чтобы собраться с мыслями и заставить голос и всё тело перестать дрожать. — Вы как тут оказались? — спросил он, подавляя в себе желание так же, как и Настя, подбежать к ним и крепко обнять. Слава прошёл с Настей на руках в прихожую и улыбнулся всем остальным в гостиной. — Всем привет, – все поздоровались с ним и детьми в ответ. Пелагея с Юлей тут же подошли, чтобы обняться. Пока Микита с Ваней со всеми здоровались, Слава стоял рядом со Львом, смотрел на него и до сих пор не мог поверить, что решился на это. — Я, то есть мы, прилетели сегодня. Решили, что в такой праздник нужно быть всем вместе, ты не против? — Слава поставил дочку на пол и начал раздеваться. Ваня кинул куртку на пол и выбежал в гостиную, прыгнув на диван. — А руки помыть? — пробурчала Настёна, показывая на дверь в ванную, где уже стоял Мики, натирая ладони мылом. Ослушаться младшую сестру было бы преступлением. Слава посмотрел на гостей. Радовало, что Арсения тут не было, кажется, они видели его в паре кварталов, вид у него был крайне недовольным. Слава никогда его не одобрял и держался подальше, Льву тоже советовал. Посреди вечера, когда все немного отошли от столь внезапно приезда ребят, все сидели за столом, Ваня рассказывал всем об их новой квартире, школе, как они со Славой и договорились в машине, он ни словом не обмолвится с другими, что сейчас между ним и Львом кое-какие разногласия. Все в этой комнате знали столько об этом конфликте, сколько нужно. Да и не хотелось портить праздничное настроение. После ужина все вновь пожелали переместиться в зал, чтобы досмотреть "Один дома". Первой из-за стола вышла Пелагея, следом за ней Слава, чтобы помочь с посудой и уже на кухне, он спросил её, может ли она присмотреть за детьми. Девушка сразу же поняла к чему клонит Слава и согласно кивнула, пожелав им со Львом приятной прогулки. Слава поблагодарил её и пообещал вернуть Льва домой пораньше. Все уже пересели на диван, кроме Льва, который остался за столом, складывая грязную посуду и приборы, чтобы потом отнести на кухню. Убедившись, что в столовой никого нет, Слава подошёл к нему и предложил помочь. Они оба отнесли посуду к посудомоечной машине, загрузили её, и когда Лев уже было направился в зал ко всем, Слава схватил его за руку и спросил: — Мы можем прогуляться? — Да, конечно, — только и смог выдавить Лев. Они шли по знакомой улице в полной тишине, думая каждый о своём, при этом Лев чувствовал, что все их мысли так или иначе сводятся к одному: нам надо поговорить об этом. Но как? Никто не знал, как подступиться, с чего начать и чем закончить. Льва угнетало молчание. Ещё больше его угнетало то, что они были совершенно одни, сейчас никто не высунется из окна и не будет следить за их перемещениями. Он мог пройти со Славой под руку, поцеловать, но вместо этого он только и мог, что идти чуть позади и смотреть мужу в спину, боясь нарушить пускай и такую мимолетную близость. Он и забыл, когда они в последний раз прогуливались вместе. Снег приятно скрипел под обувью, падал с деревьев, не было ни людей, ни даже машин, лишь еле слышные отголоски моторов и двигателей где-то там, на автостраде далеко от них. Когда они прошли до конца своей улицы, Лев не выдержал и выпустив пар изо рта, спросил: — Так вы сегодня прилетели? Он долго думал, что ответить. Как начать этот разговор, если последние месяцы вы говорили только о детях и деньгах? Он скучал по нему, по его рассказам, по их шуткам и словам, которые позволено говорить только им и только друг другу. Слава хотел вернуть его, но не знал как. — На самом деле я прилетел с Настей и жил у мамы всё это время, — Слава сунул руки в карманы куртки и поежился. Идти без шапки по морозному Новосибирску, было тяжело, но не из-за холода по спине его побежали мурашки. Признание, казалось, ничуть не удивило Льва, как будто он знал обо всём с самого начала, и в этом есть доля правды. Не знал, но догадывался. В конце концов, мало, кто в Новосибирске рискнёт надеть в такой лютый мороз дырявые джинсы и ярко-жёлтую куртку с необычным принтом, который так любил Слава. Да, он заметил его, когда они были с Настей на катке, абсолютно случайно, и то, Лев до конца не был уверен, что это действительно Слава, но прямо сейчас подозрения подтвердились, и Лев почувствовал, как по всему телу разливается приятное тепло. Он в самом деле был здесь, всё это время. Слава нервничал, не знал, как Лев отреагирует на это, не знал, правильно ли говорить ему об этом, может, стоило сохранить всё в тайне? Но как бы то ни было, теперь Лев обо всём знает, и одному Богу ведомо, как он себя поведёт. К удивлению Славы не последовало никаких криков, ругани или хотя бы осуждающего взгляда от Льва не последовало. Славе даже показалось, как будто бы Лев смеётся. А, надо же, действительно смеётся. — Ты… Ты чего? — спросил у него Слава неуверенный в том, что он и правда сейчас видит улыбку Льва. Он слишком давно не видел его таким, чтобы запомнить, потому и казалось ему, будто он с незнакомцем говорит. Это всё ещё Лев. Его Лев, но сейчас какой-то не такой. — Прости. Я, как бы так сказать, сам догадался об этом, но случая спросить всё никак не было. Я-то думал, что ты улетишь, и так ни разу и не придёшь ко мне. А ты вон даже как, ещё мальчиков привёз. Не жалко тебе их? Сегодня ночью ведь обратно лететь. — Вообще-то нет, — отвернувшись от него, ответил Слава. Если Лев продолжит так смотреть на него и улыбаться, как ни в чём не бывало, Слава точно не выдержит и снова влюбится в него. — То есть как? — оторопел Лев. — А ты против? — Не уходи от ответа. — Значит, против. Что же, понятно. Знаешь, оно и к лучшему, в конце концов, настоящая любовь живёт всего три года, а у нас она, судя по всему, давно свой срок пережила. Прости, что затеял весь этот фарс, я пойду… Слава направился прочь, так ни разу и не заглянув Льву в глаза, боялся, что если посмотрит, то точно не сможет сдержаться и останется. Даже если Лев больше его не любит, даже если хочет уйти, даже если прямо скажет об этом, всё равно. Слава не мог перестать его любить. Но проходя мимо него, стараясь не столкнуться, Слава почувствовал, как его руку крепко схватили с жали, словно удерживая от падения. От такого внезапного выпада Слава снова чуть не упал, но Лев вовремя подхватил его и развернув к себе, одним движением притянул и замкнул в своих объятиях. Перед тем как приехать Слава пообещал себе держать с ним дистанцию, но сейчас всё это растворилось вместе с метелью. Все обещания, запреты и слова, сказанные ранее. Всё ушло. Остались только они. Лев сделал это машинально. Он и не думал, что сегодня Слава сам позволит к себе прикоснуться, но тут произошло то, чего никто из них не ожидал. И они продолжали стоять так, обнявшись, как будто бы впервые, вслушиваясь в ночную тишину и в то, как в такт бьются их сердца.***
— Кому ещё сока? — спросила Настя, доставая из холодильника коробку. Ваня, Мики и Юля протянули ей кружки. Напитка на всех хватило, даже маленькой Юле с её огромной кружкой-непроливайкой. Как хорошо, что Лев покупал большие коробки. Все четверо сидели на кухне, когда взрослые уже отправились спать. У ребят всё ещё оставалась недоигранная партия в "UNO". Юля, само собой, числилась в участниках номинально. Ей дали только одну карту, и то, нарисованную, чтобы она тоже чувствовала себя вовлечённой. Тем временем выигрывал Ваня, хоть брат с сестрой и пытались всячески вставлять ему палки в колёса подкидывая карты для увеличения числа карт, но в конце концов Ваня сумел отбиться от всех и вышел абсолютным победителем. — Так-то! Учитесь, пока я живой! Микита с Настей приложили указательные пальцы к губам и велели ему быть потише. — Взрослые же спят! — Ой, точно, — вспомнил Ваня, что они всё-таки не одни в квартире. — Простите. — Кстати, вы не в курсе, куда родители ушли? — спросил Мики, начав собирать колоду. В этот момент одну оставшуюся без присмотра карту всё-таки забрала Юля, сидевшая на детском стульчике. Микита попытался забрать, но малышка запротестовала. — Оставь уже, пусть играет, — сказала Настя. — Родители, наверное, прогуляться просто вышли. — Ага, или Слава пошёл убивать Льва, — сказал Ваня, открыв холодильник и начав рассматривать содержимое. — За что? — удивилась Настя. — За то, что он тебя чуть не угробил. Она сразу поняла, что речь идёт о её падении под лёд. — Да папа не виноват! — тут же вступилась дочь за отца. — Я сама… — Настя, он всё равно накосячил, — перебил её Микита. — И это нормально, что папа злится на него. Я бы тоже злился. — Да, но… Девочка представила, как прямо сейчас из-за неё где-то ругаются родители, и её сердце сжалось. — Так не хочется, чтобы они ссорились, — говорила она чуть ли не плача. Братья сели рядом с ней по обе стороны. — Ты ни в чём не виновата, — начал Мики, усадив сестрёнку к себе на колени. — Да! Они просто взрослые, а взрослым нужно время от времени ругаться. Зато потом они ведь всегда мирятся, — сказал Ваня, взяв Настю за руку. Юля тоже принялась поддерживать кузину, громко пропищав что-то, словно птенчик. На душе сразу полегчало. Как же Настя была рада, что сейчас Ваня и Микита здесь, рядом с ней. — О, смотрите, снег пошёл, — сказал Микита, подняв глаза на окно, выходящее на улицу. В самом деле. С неба посыпались крупные хлопья, которые поначалу медленно кружились на ветру, а затем падали и один за другим создавали белое пушистое одеяло. Дети прильнули к окну с интересом наблюдая за тем, как всё больше и больше пушинок спускаются на землю. "Интересно, папы сейчас так же рады, как и мы?" — подумала Настя.***
— Надо же, снег пошёл, — сказал Лев, когда одна из снежинок медленно опустилась и села ему на нос, после чего сразу же растаяла. — И правда, — сказал Слава, поначалу наблюдавший за Львом, а затем, когда муж опустил на него глаза, тот мигом опустил свои. "Он заметил, что я на него смотрю?", — запаниковал Слава. От этой картины в самом деле было трудно оторваться. Лев и падающие снежинки, так красиво, что глаз не отвести. Блондин, словно сошедший со страниц древних сказок и падающие хлопья снега, сверкающие в лучах уличного фонаря и падающие на золотые волосы, растворялись в них. Тёмные кудряшки Славы не выглядели также волшебно и изящно, однако, Лев не мог на них налюбоваться. Маленькие снежинки падали на них, устраиваясь на волосах, словно маленькие белые птички в гнёздах. Лежали там и не таяли. Так аккуратно раскинуты, но кое-где всё-таки перебор с ними был, поэтому лев взял и смахнул их легонько. Слава не видел, что тот сделал, потому и поднял глаза и встретившись взглядом со своим принцем из сказки, больше не смог отвернуться. "До чего же красиво", — подумали оба, смотря друг на друга. На бледной коже Льва проступил лёгкий румянец. — Ты, наверное, замёрз, — сказал Слава, обхватив его лицо руками, стараясь согреть. Лев взял его руку. Такой мягкой она была. Длинные пальцы, которыми Слава так умело держал карандаш и стилус, пальцы слегка шершавые, но от того эти руки ему ещё более роднее и приятнее держать в своих. Он поцеловал его внутреннюю сторону ладони и вновь положив себе на щеку, накрыл эту руку и вторую своими, при этом всём ни разу не отвел он светло-голубых глаз от любимого человека. Слава уже не понимал, что он делает. Почему не остановится. Почему не уйдёт, как сам того хотел. Для него было очевидно, что Лев больше не любит его, что для него всё в самом деле было игрой, которую он растянул на целых пятнадцать лет. Но сейчас сердце вновь терзалось сомнениями. Столько раз это уже повторялось, Слава не хотел ошибиться снова. Если же действительно он безразличен Льву, то к чему все эти движения, взгляды? Слава хотел знать, но боялся. — Скажи, — внезапно голос Льва отрезвил его, вывел из транса, в который Слава впал, ощутив на руках давно забытое тепло родного человека, — ты сам-то хочешь, чтобы я вернулся? Этого Слава точно не ожидал. — Я уже не изменюсь, я хочу продолжать работать, хочу развиваться, но теперь я всё это делаю не для себя. Всё это я делаю и буду делать ради детей, чтобы у них было будущее, в котором они не будут ни в чём нуждаться. Я уверен, что и ты сейчас работаешь и думаешь о том же, разве нет? Это было правдой. Чтобы не происходило с ними, они всегда возвращались к своим детям, и это всегда помогало им в самую трудную минуту. Слава медленно убрал руки с лица Льва, тот также опусти свои. Напоследок Слава лишь завил на пальце одну из выбившихся золотых прядей и мягко улыбнулся. Лев тоже улыбнулся ему. — Наши дети. Пожалуй, это единственное, ради чего мы теперь с тобой живём на этом свете, — сказал Слава. — Точно, — согласился Лев. В тишине они простояли ещё немного, но больше она не была гнетущей или неловкой. Каждый думал над тем, как сказать другому всё самое важное, но при этом коротко и без лишней воды и приукрас. Честно. По-настоящему. Как и всегда было в их отношениях. Одна только искренность и никакой лжи. Слава коснулся своей рукой тыльной стороной ладони Льва. Она была холодной. Лев опустил голову, касаясь своим лбом лба Славы, при этом глаза у обоих были опущены. Оба смотрели на то, как их руки медленно переплетаются друг с другом и в конце концов смыкаются. — Я так рад, что они у нас есть, — сказал Слава дрожащим голосом. Лев подумал, что ему может быть холодно, потому придвинулся ближе и сунул их руки к себе в карман. — А я рад, что у меня есть они. И ты. Вторая рука незаметно оказалась на щеке Славы, перебирая тёмные пряди, нагло лезущие на лицо. Самую длинную из них Лев завёл ему за ухо. — Последние несколько месяцев я думал только о тебе и детях. Хочешь верь, хочешь нет, но я не переставал думать о вас. О тебе, — он осторожно приблизился к нему так, что мог ощутить его тёплое сбившееся дыхание. — Я сожалею, — сказал он так тихо, что было слышно, как летят и падают вниз снежинки-безделушки. — Обо всём, что было, но я никогда не сожалел о встрече с тобой. Дальше он не смог сказать ни слова, лишь почувствовал, как его руку крепко сжали, а карие глаза, за которыми он наблюдал теперь так близко, забегали и засверкали. Он боялся, он дрожал, Льва всего разрывало изнутри от боли и от желания поцеловать мужчину перед собой. — Можно тебя обнять? — неуверенно спросил Лев. Слава почти не дышал. Боялся, что прослушает эти важные слова. Но почему Лев не сказал этого раньше, когда он в нём так нуждался? Когда дети нуждались? Почему именно сейчас он решил всё высказать? Вопросы крутились в голове Славы с космической скоростью. Он даже не успевал задержать ни один из них в голове. Ему просто хотелось уже поскорее обнять и поцеловать этого мужчину. Своего мужчину. Что он и сделал. Лев явно не ожидал подобного. Он и не надеялся, что Слава позволит обнять себя, но сейчас он уже не мог думать ни о чём другом. Наконец-то, они сделали это. Слишком много времени прошло, Лев успел позабыть, как приятно целовать того, кого любишь. Слава, если честно, тоже. Было непросто, но в конце концов они смогли отпустить друг друга, чтобы хотя бы отдышаться. Славино лицо пылало, глаза забегали, а сердце было готов покинуть тело, если бы не рёбра. Слава и правда почти позабыл, каково это, когда тебя целует и хочет твой любимый, и ты точно также несоизмеримо хочешь и целуешь его. И вот опять, Слава злился на себя за то, что снова влюбился в этого принца из сказки. Слава незаметно подхватил горку снега с ограды и когда Лев снова потянулся за поцелуем, он ловко ткнул в его лицо снег. Отбежав на пару метров, он начал внимательно наблюдать, что случится дальше. На всякий случай приготовился к худшему, но увидя лицо Льва в снегу, как у снеговика, Слава не смог сдержать смеха. Признаться, такого Лев не ожидал. Видимо, это у них с Настей в самом деле семейное. Однако, если на выпад Насти Лев ответил практически ничем, то в этот раз он отнёсся к вызову со всей серьёзностью. Они и не заметили, как разбудили своими криками и смехом всю округу, валяясь и барахтаясь в снегу. Люди начали высовываться из окон и проклинать их, называя мелкими хулиганами. Услышав это от какой-то тётки из ближайшего дома, Лев схватил Славу за руку, и вместе они забежали во двор, скрываясь ото всех. Пробежав немного, Лев потянул Славу за собой и якобы не удержав равновесие – плюхнулся в сугроб, утянув того за собой. Оба плюхнулись в недавно убранный снег и ещё больше рассмеялись, но затем сразу затихли, не желая будить ещё и людей, чьи окна выходили во двор. Слава нависал над Львом, а он придерживал его за талию. Было холодно, но теперь они не чувствовали его. Осталось только тепло, согревающее их. "Я хочу провести остаток жизни с этим мужчиной", — подумал Лев, лёжа в сугробе и смотря в карие глаза, которые даже ночью горели словно две звезды. Лев поднял руку и осторожно убрал волосы со лба Славы, после чего они вновь приняли было положение, но ведь не убрать их было его целью. — Слава, давай попробуем ещё раз. Можно было подумать, что он говорит об их бое в снегу, но Лев надеялся, что Слава поймёт его, и то, о чём он ему говорит на самом деле. Попробовать вновь всё вернуть. Вернуться к прежней жизни и продолжать жить душа в душу, растить их общих детей и наслаждаться временем, что им отпущено. В этом ведь и есть смысл, чего ещё можно желать? — Давай, — сказал Слава, вновь глубоко целуя своего супруга и помогая тому после встать с сугроба. По дороге домой Слава вспомнил о подарке, который купил ещё в Москве. Конечно, на день рождение уже дарить поздновато, но почему бы не сделать этого на Рождество? К тому же в такой-то момент. — Лев, подожди, пожалуйста. Слава достал бархатный коробок из кармана куртки и протянул его Льву. — Погоди, но мы ведь уже, — сказал Лев, решив было, что это кольцо. Его собственное сейчас было на его безымянном пальце, как и кольцо Славы. — Сперва открой, — сказал Слава и отдал ему коробок. Внутри его ждал серебряный браслет с гравировкой. — Я даже не знаю, что на это сказать, — Лев пытался скрыть насколько смущён, однако, Слава и так всё прекрасно видел, как заалели кончики его ушей и поднялись уголки губ. — Просто скажи, что тебе понравилось. Лев посчитал, что таких простых слов будет недостаточно. Поэтому он решил выразить это одним единственным способом, поцеловав Славино запястье, подавая намёк, чтобы Слава одел ему браслет. — С Рождеством, Слава, — сказал Лев, наблюдая за тем, как любимый старательно возится с застёжкой. — С Рождеством, Лев, — ответил Слава, почувствовав, как немеют кончики пальцев. — Пойдём домой, — сказал Лев, перехватывая его руку и переплетая их пальцы. Слава шёл Львом и не мог заставить сердце биться не так сильно. Лев снова отпустил какую-то шутку, Слава рассмеялся, они словно вернулись в несколько лет назад, когда были абсолютно свободными. В свободе было их счастье, но сейчас их счастье ждало их в квартире и уже, наверняка, начало скучать.