***
— Дурак! — буркнул Слава и бросил телефон на стол, зарывшись лицом в колени. — Странно. Первый же ты написал, — саркастничала его мама, сидя напротив и макая сухарик в чай. Слава недовольно на неё зыркнул. — Молчу, молчу. Ещё чаю? Слава тяжело вздохнул и ответил: — Да, давай.Глава 3. "Тир"
19 апреля 2022 г. в 00:22
Это место почти не изменилось. В последний раз они были здесь, когда отмечали день рождение Вани. В отличие от Микиты он никогда не любил тихие семейные посиделки дома. Всё должно было быть помпезно, ибо он пригласил чуть ли не весь класс, а главным образом девочку, которая ему давно нравилась и её обязательно нужно было чем-нибудь удивить. Родители не смогли отказать этому засранцу в том, чтобы устроить самый настоящий праздник. "Только пушек с конфети не хватает", — саркастично подметил Мики, на что Ваня выпалил: "Точно! Отличная идея!".
Но сегодня их день с Настей, которой тоже безумно нравилось это место.
Настю вновь укутали в тёплые вещи, натянули шапку почти на глаза, взяли за руку и вышли с ней на улицу. Маленькая ладошка даже в шерстяных варежках старалась крепко держаться за руку папы, лишь бы не отпускать её не на секунду.
— Ух ты! Смотри, пап, там снежная крепость! Наверняка Лиза с Геной построили!
Лиза и Гена были друзьями Насти со школы, когда она с семьёй еще жила в этом доме, но сейчас они бы навряд ли вспомнили её, да и она, скорее всего, не узнала бы их. Казалось, времени прошло не так много, но порой может хватить и года, чтобы некогда близкие люди стали абсолютно чужими друг другу. Признаться, Насте и не до того сейчас было, сейчас её больше заботило примирение родителей, которое она и задумывала изначально. Ничто не должно было встать на её пути.
В центре и правда ничего не изменилось, единственное, что они добавили – пару крутых автоматов, но они уже успели уйти на ремонт. Глаза Насти заблестели пуще прежнего.
Проиграв на нескольких игровых автоматах, Настя набрала достаточно очков, чтобы выбрать себе приз, однако, выбор у неё был небольшой, хватало только на маленькую игрушку на витрине.
Малышка отошла от кассы, тяжело вздохнув, и тут её уши уловили звонкое "Бах". Повернувшись, Настя заметила большую плюшевую красную панду, но побоялась говорить об этом папе, так как они и без того потратили слишком много, да и шансов победить было мало.
Лев проследил за её взглядом. Настя смотрела на большую панду, висевшую на самом видном месте. Лев уже работал в подобном тире и прекрасно знал, что именно такие игрушки и выставляют напоказ, чтобы люди захотели рискнуть и выиграть, но по большому счёту туда ходили те, кто впервые в своей жизни держали в руках оружие, потому шанс сбить достаточное количество мишеней становился чертовски мал.
— Настя, ты хочешь эту игрушку?
На вопрос об игрушке, малышка смутилась и опустила голову. Её всегда преследовало чувство, что на неё тратят слишком много, а она пока отдать взамен ничего не может. Конечно, родители должны любить своих детей, но ей казалось, что её любви не хватает, чтобы выразить истинные чувства, которые она ощущает к родителям и братьям. Но не смотря на её ответ, Лев уже целенаправленно шёл к тиру. Девочке ничего не оставалось, как побежать за ним.
Она ничего не ответила, однако, Лев понимал, что теперь просто обязан выиграть для неё эту панду. Не дожидаясь ответа, он направился к тиру, где тут же спросил, сколько целей нужно сбить, чтобы получить эту игрушку. Главная ошибка любого посетителя тира – они редко уточняют количество мишеней или не договариваются о количестве мишеней с владельцем заранее, потому и остаются с носом, а хозяин отдаёт им за старания те призы, которые расходятся хуже всех.
— Все двенадцать, — ответил мужчина по ту сторону стойки.
— Идёт, — сказал Лев и положил деньги за одну попытку на стол.
Последний раз, когда он держал в руках оружие, когда ходил с отцом на охоту. Но, несмотря на прошедшие года, его навыки по сборке оружия и умение им пользоваться пригодились. Ему нравилось оружие и то чувство силы, которое оно даёт от того, что ты просто держишь его в руках и умеешь им пользоваться. Как и говорил Слава, любовь к оружию равноценна любви к насилию. Лев всячески отпирался, говорил, что это совсем другое и не надо путать жёсткое с мягким, но на деле ему просто не хотелось признавать его правоту.
"Тебе же нравится не просто держать его в руках. Ты хочешь выстрелить, получить отдачу, услышать звук выпускаемой тобой пули, и как она метко попадает в цель."
"Да, но ведь это не тоже самое, что выстрелить в кого-то."
"Ты правда в этом уверен?"
После того разговора Лев больше ни в чём не был уверен. Действительно ли он отрицал жестокость, либо просто был менее жесток, чем другие? Сложный вопрос, который поставил перед ним Слава. И на который Лев всё ещё не мог ответить.
Каждый последующий выстрел попадал точно в цель. Каждая пуля попадала без промаха, но чем больше Лев стрелял, тем громче каждый выстрел раз за разом отдавался эхом в ушах и звоном в голове, который бил по вискам, словно его били по голове битой. Когда все двенадцать целей были поражены, а вокруг собралась толпа зевак, Лев положил винтовку и кивнул в сторону большой красной панды.
Хозяин тира всё ещё пребывал в немом шоке, видимо, Лев был первым посетителем, который действительно умел стрелять, а не просто хотел выпендриться. В любом случае, вокруг него собралась толпа, желающая ещё поглазеть на то, как мужчина виртуозно сбивает каждую цель, но к их сожалению, всё закончилось очень быстро. Для Льва же минуты превращались в часы, а тяжесть винтовки не давала ему с привычной лёгкостью стрелять из неё, как прежде. Быть может с тех пор что-то в самом деле изменилось.
Настя смотрела, как папа стреляет и её поражала его меткость. Хотелось кричать всем, что этот меткий стрелок её папа.
— Папа! Ты победил! Ничего себе! – она обняла его со спины, пока рассеянный хозяин тира доставал игрушку. — Мой папа победил! Он крутой! — крикнула она, смотря на эту толпу улыбающихся людей.
— Держи, солнышко, — сказал он, поднося Насте игрушку.
Все дети посмотрели на своих отцов, дабы доказать, что они тоже крутые, но мужчины лишь говорили им, что могут купить то, что те захотят.
Они отошли в пустую часть центра, подальше от чужих глаз. Настюша усадила Льва на лавочку, а панду положила рядом.
Даже не видя лица отца, Настя поняла, что случилось что-то не очень приятное, но не понимала, что именно.
— Пап, — она осторожно потянула его за рукав куртки, боясь потревожить. — Что случилось? – её маленькие ладошки легли на его щеки, а глаза-бусинки приковали к себе рассеянный взгляд Льва.
Он замялся, взяв дочку за руки, осторожно убирая их со своего лица.
— Всё хорошо, солнышко. Просто я немного устал, вот и всё. Перед праздниками было очень много работы.
Отчасти это и было правдой, но настоящую причину он бы не озвучил даже Славе. Это только его проблемы, которые никто не решит за него, однако, это не означало, что дорогие и близкие люди не способствовали тому, что Льву рядом с ними становилось гораздо легче понять, кто же он на самом деле, и что в его жизни по-настоящему важно и имеет значение.
Ему захотелось очень сильно обнять дочку, что он и сделал. Самый действенный способ донести все свои мысли и эмоции, не говоря человеку ни слова.
— Ты у меня самый лучший, — шепнула Настя, обнимая Льва за шею.
Она так сильно его любила, что была готова сделать что угодно, лишь бы он не грустил. Ссора со Славой съедала Льва, да и Славу тоже, но оба переживали её по-разному. Настя чувствовала это, но всё, что она могла при этом для них сделать – просто любить. Наверное, этого было недостаточно, но это всё, на что девочка была способна.
"Всё хорошо", — вновь про себя повторил Лев.
— Пойдём, попробуем ещё какой-нибудь автомат разнести, — вставая со скамейки и беря Настю за руку, сказал Лев, чем заставил девочку улыбнуться.
Лев продемонстрировал свои блестящие навыки стрельбы ещё в паре автоматов и витрин, где нужно было просто бросать шарики и сбивать всякие пирамидки. Около каждого автомата малышка безоговорочно болела за папу и каждый раз поражалась, как ему удаётся побеждать у этих автоматов. Стало понятно, что Лев просто супер-пупер-дупер папа!
К концу дня они с Настей уже оставили без игрушек половину центра, а после "удачной охоты" осели в кофейне во всё том же торговом центре, в которой клялись, что у них самые вкусные маффины.
В кафе Настя упала без сил на коричневые диваны, использовав красную панду в качестве подушки.
— Воды-ы-ы, а лучше коктейль! — протянула она, словно иссохший путник в пустыне.
Некоторое время спустя им принесли два какао и тарелку маффинов. Коктейли – это, конечно, хорошо, но правила здорового питания сегодня ещё никто не отменял. Маффины в качестве исключения, в конце концов, было интересно переплюнут ли они по качеству маффины Славы. К сожалению, или к счастью, но нет, не переплюнули. Лев не сказал этого вслух, но в тот момент они с Настей оба пришли к одному – лучше бы сейчас они съели маффины, приготовленные Славой.
Домой они добирались уже на такси, из последних сил стараясь не уснуть прямо на улице, завалившись в сугроб. Лев нёс на себе половину больших игрушек, выигранных в автоматах, для которых пришлось покупать отдельный пакет в "Детском мире". С пандой Настя не расставалась ни на минуту, желая донести её до дома самостоятельно. Настёна тащила панду впереди себя, стараясь не наступать на её лапы, а на предложения Льва помочь категорически отказывалась.
Дома малышка так и упала в коридоре на свою панду, не успев даже раздеться. На этом запас её сил был исчерпан.
Лев помог ей переодеться в пижаму и уложил в кровать вместе с огромной пандой. Малышка крепко обняла её и окончательно уснула. Лев осторожно провёл рукой, убрав с её лица светлые волосы, поцеловал в лоб и оставив гореть ночник, вышел из детской, напоследок ещё раз взглянув на неё.
— Спасибо, — поблагодарил он то ли Настю, то ли высшие силы, которые послали её ему.
Это было его настоящее рождественское чудо.
Лев решил перед сном перебрать все игрушки, но не успел он взять пакет, как на его телефон поступил звонок.
На экране высветилось "Слава". Лев засомневался всего лишь на секунду, но не успел принять вызов, как он тут же был сброшен. И что теперь? Ему следует перезвонить? А если Слава просто набрал его по ошибке? Скорее всего он просто хотел узнать, как Настя, но звонок из Ванкувера в Новосибирск оказался слишком дорогим. Может, написать? Пока Лев выбирал наиболее удобный мессенджер, ему уже пришло сообщение в телеграмме:
«Всё хорошо?»
«Да, она спит» — написал Лев, но всё никак не отправлял, вновь и вновь перечитывая сообщение Славы, анализируя и гадая: а он точно спросил про Настю? Вдруг он интересовался и как у него дела тоже? Маловероятно. Сейчас за неё он явно переживает сильнее. Лев не мог его в этом винить, он бы тоже был весь как на иголках, если бы его дочь находилась от него за семь тысяч километров. Лев бы ещё не стал отправлять её совсем одну самолётом, а прилетел с ней, но ему не хотелось раздувать скандал на пустом месте. Да и думать плохо о Славе причин не было. Льва просто раздражала эта неопределённость и недосказанность в их отношениях. Так всё-таки всё кончено или они всё ещё выдерживают паузу? Если второе, то сколько это ещё будет продолжаться? Может, им стоит поговорить, но обсуждать такое в переписке… им что по шестнадцать лет?
Пока Лев в своей голове задавал один вопрос за другим и углублялся в проблему всё глубже и глубже, от Славы успело прийти новое сообщение:
«Лев?»
Он взглянул на время и увидел, что не отвечал ему уже целых пять минут. Нужно было уже что-то сказать.
«Да, всё хорошо.» — в конце концов ответил он.
Слава тут же стал печатать.
Лев так даже перед первым свиданием не волновался.
«Не забудь дать ей мягкую игрушку. Она плохо спит в последнее время. Засыпает только в обнимку с игрушкой.»
Так странно. Лев в последнее время ощущает такую же потребность, когда спит. Обнимать что-то пока спишь. Или кого-то. И чтобы этот кто-то обнимал в ответ.
Лев понял, что его вновь заносит и решил закончить быстрее, чем вновь зависнет на минут десять.
«Не волнуйся, я дал ей игрушку. Она спит как младенец.»
Практически сразу пришёл ответ:
«Это хорошо. Я рад. Присматривай там за ней. Спокойной ночи.»
«Спокойной ночи.»
"А ты жестокий, Слава. Желать спокойной ночи тому, кто без тебя, считай, вообще больше уснуть не может", — подумал Лев и медленно сполз по стене, на которую оперся от усталости.