Имею ли право на счастье?

Александр Колборн так отвык от суеты Лондона, что доносящееся сейчас из открытого окна сплетение звуков проезжающих мимо экипажей, зазываний торговцев и общего городского шума неизвестного происхождения, все ещё не казалось ему естественным, хотя он провёл здесь последние несколько недель. С того дня как мисс Хейвуд покинула Хейрик-парк, его поместье вновь погрузилось в привычную для себя гнетущую темноту и тишину, как будто и не было этих тёплых месяцев, когда даже дождь приносил радость и какую-то лёгкость движений, словно из далёкого детства. На девочек было больно смотреть, Колборн знал, что виноват перед ними, виноват перед мисс Хейвуд, ох, как он перед ней виноват. Что он сделал в то злополучное утро? Было ли это решение единственно верным или роковой ошибкой? «Нет, это Ваше решение и только Ваше», — звучало в его ушах, заставляя сглатывать комок в горле. Да, он не рассказал ей о своём главном мучительном страхе — погубить и её. Что было милосерднее: дать ей право выбора или заставить возненавидеть его? Александр не знал ответа на этот вопрос даже когда приехал поговорить с ней в Трафальгар-хаус. Черт возьми, он даже не в полной мере понимал цель своего визита. Он столько мог ей сказать, объяснить своё поведение в кабинете, рассказать о своих искренних чувствах, наконец… Ведь она согласилась поговорить с ним, наедине, дала ему шанс. Но он не сумел, только стоял и смотрел в её глаза, казавшиеся ещё больше и пронзительнее из-за скопившихся в них слез и обиды. Он боялся её великодушия, знал, что не сможет оттолкнуть её, если она вновь протянет ему руку помощи; слова правды застряли где-то в горле. «Шарлотта не успела меня полюбить. Она сама сказала, что нет. За прошедшие месяцы она уже, должно быть, оправилась от моих слов», — твердил он себе снова и снова в попытке оправдать свои действия. Он так ни разу и не произнёс её имени вслух, но в его мыслях она была именно Шарлоттой, его Шарлоттой, которой ей никогда не быть в реальности, потому что он не достоин её. «Да и возможно ли полюбить меня, узнав кто я есть?» — продолжал он перекручивать свои мучительные думы. И ответом в его голове всегда было краткое «Нет». Он не мог себя простить, а потому не позволял себе стать счастливым или хотя бы менее несчастным. Месяц назад мистеру Колборну о своём возвращении в Лондон написал его брат. Думая о благополучии Лео и Августы, Александр тоже собрался в дорогу. Он оказался прав, в компании его маленьких племянниц Леонора весело проводила время, а Августа продолжила выходить в свет и практиковаться в общении со взрослыми. Вот и сегодня они принимали гостей, друзей его брата Сэмюэля и его супруги. Но Александр едва ли участвовал в разговорах, кинув несколько шаблонных фраз, из ряда тех, что требуют правила этикета, он уселся в кресло, спрятавшись за газетой. Тусклое освещение не способствовало чтению мелкого шрифта статей, но его это мало беспокоило. По истечении неопределённого времени мистер Колборн услышал рядом с собой шорох платьев: две дамы аккуратно присели на софу, расположенную за его тайным убежищем, чтобы продолжить свой разговор. В одной из них по голосу он узнал Августу, она старалась вести себя непринуждённо и не уступать в остроумии своей собеседнице. И у неё довольно неплохо получалось. Александр мимолетно улыбнулся при этой мысли, прежде чем снова погрузиться в свои раздумья. Но ненадолго, вскоре он услышал знакомый топот детских ног. Леонора не усидела в детской, приведя с собой и двух своих кузин. Подбежав к Августе, Лео радостно проговорила: — Смотри, это же мисс Хейвуд! — мистер Колборн на этом заявлении, кажется, перестал дышать и превратился в нечто вроде каменного изваяния. — Правда, похожа? — Лео показывала Августе куклу с темными кудряшками в белом с голубым платье — мне подарил её дядя Сэмюэль. — Да, изящная кукла. Но разве ты должна быть сейчас здесь, Лео? — ответила Августа, несколько смутившись. Поняв о чём речь, Александр опустил газету и потёр своё лицо руками, чтобы снять оцепенение. — Как ты сказала, милая? Мисс Хейвуд? — вмешалась в разговор, сидевшая рядом с Августой, леди Сьюзан — А почему ты так назвала свою куклу? — Потому что я скучаю по мисс Хейвуд, — ответила Леонора, прижав куклу к груди. — Мисс Хейвуд была нашей гувернанткой в летние месяцы, мы успели очень прикипеть к ней… — пояснила Августа. — Мисс Шарлотта Хейвуд? — уточнила Сьюзан. — Вы с ней знакомы? — удивилась Августа, и затем быстро обратилась к Лео — Пожалуйста, возвращайся вместе с девочками в детскую, я обещаю зайти к вам позже. Леонора послушалась, а Александр Колборн весь обратился в слух. -Да, это моя дорогая подруга, — нежно улыбнулась леди Вустер — Я предлагала ей приехать на прошедший светский сезон в Лондон, но она, увы, написала, что уже приняла приглашение семейства Паркеров, чтобы снова провести лето в Сэндитоне. С тех пор как она туда добралась, от неё было только одно письмо, но в нём она не упоминала, что собирается занять должность гувернантки… Однозначно Шарлотта достойна большего. — Соглашусь с Вами, хотя нам было больно расстаться с ней, учитывая, что нам даже не удалось попрощаться… — сказала Августа, опустив взгляд на свои руки, лежащие на коленях. — Что-то случилось? — насторожилась Сьюзан. — Я толком не знаю…. И не уверена, что имею право об этом говорить… — леди Сьюзан взяла Августу за руку и та, выдохнув, продолжила — Мой дядя — весьма сложный человек, но по моему наблюдению, они нашли общий язык, точнее мисс Хейвуд нашла к нему подход, и их взаимоотношения были хорошими, возможно даже доверительными. Но что-то переменилось в тот день, когда Лео потерялась и нашлась… — Вот как… — многозначительно прокомментировала Сьюзан. — Да, следующим утром я увидела как мисс Хейвуд практически убегает из нашего дома, я даже бросилась за ней, звала её, но она не обернулась… — Это не похоже на Шарлотту. Во всяком случае, когда она в добром расположении… — Да, и больше мы её не видели… Я просила дядю поговорить с ней, но он вернулся ни с чем, сообщив только, что мисс Хейвуд приняла решение уехать домой… — Это звучит весьма подозрительно… Если мисс Хейвуд кому-то открывает своё сердце, то это всерьёз… Ох, Шарлотта, моя бедная сильная девочка… Сколько потрясений выпало на её долю за прошедший год, неужели этого было мало… — Вы имеете в виду то, что она потеряла любимого человека? — Она рассказывала Вам? — В общих чертах: что они искренне любили друг друга, но обстоятельства были против них, а потом он умер. — Очень печальная история, я рассчитывала на совершенно другой финал, счастливый. Понимаете, Шарлотта потеряла свою любовь дважды: когда им пришлось расстаться, по не зависящим от них, но серьёзным причинам, и когда он трагически скончался от лихорадки на Антигуа… — Мне так жаль… — Но это не сломило её, она стойко выдержала и первый удар, и второй. Даже в дни глубокой скорби и печали, от её писем непременно исходил свет её доброты и желания жить. Думаю, немаловажную роль здесь сыграл тот факт, что она точно знала, что была любима им. Все гости уже давно разошлись, не осталось в гостиной и никого из домочадцев, а Александр сидел всё в том же кресле, в той же позе, с единственной мыслью, практически разъедавшей его сознание: «Что я натворил?!» Теперь он понял.