воспоминания Гарри

Тот август, что я прожил у Дурслей перед тем, как уехать в Хогвартс, нельзя было назвать особенно веселым. Нет, конечно же после знакомства Дурслей с Хагридом их поведение изменилось. Дадли теперь так боялся меня, что опасался находиться со мной в одной комнате. А тетя Петунья и дядя Вернон больше не осмеливались запирать меня в чулане, принуждать меня к чему-нибудь или кричать на него. Если честно, они вообще со мной не разговаривали. Они были ужасно напуганы и одновременно злы на меня и вели себя так, словно его не замечали. Конечно, это было значительно лучше, чем раньше, но я радовался таким переменам только поначалу, а потом стал тосковать. Я почти не выходил из своей комнаты, тем более что теперь мне было с кем поговорить—у меня была сова. Я решил назвать ее Хедвиг, это имя он нашел в «Истории магии». Этот учебник, как и все другие, оказался жутко интересным. Целыми днями я лежал на кровати и читал до поздней ночи, а Хедвиг развлекалась, время от времени вылетая на охоту. К счастью, тетя Петунья перестала заходить к нему в комнату — ей бы не понравилось, что Хедвиг приносит с охоты дохлых мышей. Каждую ночь перед тем, как лечь спать, я рисовал еще одну палочку на специальном листке, который я приклеил к стене. Так было легче считать, сколько дней осталось до первого сентября. В последний день августа я подумал, что мне следует поговорить с тетей и дядей по поводу того, что завтра мне надо быть в Лондоне на вокзале, и я спустился в гостиную, где Дурсли смотрели телевикторину. Я прокашлялся, чтобы они обратили на меня внимание. Заметивший меня Дадли тут же с криком выбежал из комнаты. — Э-э-э... Дядя Вернон, — робко произнес я. Дядя Вернон промычал что-то, показывая, что он слушает. — Э-э-э... Завтра мне надо быть на вокзале «Кинге Кросс», чтобы... чтобы ехать в Хогвартс. Дядя Вернон снова промычал — по-видимому, это означало, что Гарри может говорить дальше. — Вы не могли бы меня отвезти? В ответ раздалось мычание — я предположил, что это знак согласия. — Спасибо, — поблагодарил я и уже выходил из гостиной, когда дядя Вернон подал голос. — Путешествие на поезде — странный способ добираться до школы волшебников. А что, все волшебные ковры-самолеты съедены молью? Я предпочел промолчать. — А где, кстати, находится эта школа? — Не знаю, — честно ответил я, впервые задумавшись над тем, что и вправду не знаю адреса Хогвартса. Я вытащил из кармана билет, который купил мне Хагрид. — Мне просто надо сесть на поезд, который отходит в одиннадцать часов утра от платформы номер девять и три четверти, — произнес я, оторвав глаза от билета. Тетя и дядя посмотрели на меня как на ненормального. — Какой платформы? — Девять и три четверти. - тебен хагрид сказал как её найти? - нет. и я сам не подумал, что не найду её. — Не говори ерунды, — резко оборвал меня дядя Вернон. — Платформы с таким номером нет и быть не может. — Но так написано на моем билете, — возразил я. — Психи, — покачал головой дядя Вернон. — Самые настоящие психи. Все они. Подожди, сам это увидишь. А насчет вокзала — ладно, мы тебя отвезем. Тебе просто повезло, что нам все равно надо в Лондон, иначе бы тебе пришлось добираться туда самому. — А зачем вам в Лондон? — поинтересовался я, хотя мне было все равно, зачем Дурсли едут в город. Я просто хотел, чтобы разговор закончился мирно. — Отвезем Дадли в больницу, — прорычал дядя Вернон. — Ему придется удалить этот проклятый хвост, прежде чем он отправится в школу. * * * На следующее утро я проснулся в пять часов и уже не смог заснуть, я был слишком взволнован. Я встал и влез в джинсы — наверное, не стоило ехать на вокзал в мантии волшебника, проще было переодеться в поезде. Я тщательно изучил присланный мне список необходимых книг и вещей, чтобы убедиться, что ничего не забыл, запер Хедвиг в клетку и начал ходить взад-вперед по комнате, дожидаясь, пока проснутся Дурсли. Два часа спустя дядя Вернон запихнул огромный чемодан Гарри в багажник своей машины, тетя Петунья с трудом уговорила Дадли сесть на заднее сиденье рядом со мной, и они поехали. На вокзале «Кинге Кросс» они были ровно в десять тридцать. Дядя Вернон перетащил мой чемодан на тележку и сам отвез ее на перрон. Я шел следом, думая о том, что дядя Вернон необычно добр к нему. Но все стало ясно, когда дядя Вернон наконец остановился и огляделся по сторонам, издевательски усмехаясь. — Ну что ж, мальчик, вот ты и на месте. Вот платформа девять, а вот платформа десять. Твоя платформа, по идее, должна быть где-то посередине. Но, судя по всему, ее еще не успели построить. Разумеется, он был абсолютно прав. Над одной платформой висела большая пластиковая табличка с цифрой девять, а над другой — такая же табличка с цифрой десять. Посередине ничего не было. — Ну что ж, счастливой учебы. — Улыбка на лице дяди Вернона стала еще злораднее. Дядя повернулся и ушел, не говоря ни слова. Я обернулся и увидел, как машина Дурслей отъезжает от вокзала, а дядя Вернон, тетя Петунья и Дадли смотрят на него и смеются. У меня пересохло во рту. Я совершенно не представлял, что делать. Мое волнение усиливалось с каждой минутой, потому что стоявшие на платформе люди начали бросать на меня странные взгляды — наверное, все дело было в Хедвиг. Все, что я мог придумать — это спросить у кого-то, где находится нужная ему платформа. Но у кого? Я помахал рукой проходившему мимо полицейскому, дежурившему на вокзале, но когда тот остановился, так и не решился упомянуть платформу номер девять и три четверти, опасаясь, что полицейский примет его за сумасшедшего. Выяснилось, что полицейский никогда не слышал о школе Хогвартс, а я даже не мог объяснить ему, в какой части страны находится школа, потому что сам этого не знал. В конце концов полицейский начал раздражаться. Наверное, ему показалось, что я просто дурачусь. Уже отчаявшись, я спросил, какой поезд уходит в одиннадцать часов, и услышал в ответ, что такого поезда не существует. Полицейский ушел, бормоча что-то про бездельников, отнимающих у людей время, а я прикладывал все силы к тому, чтобы не запаниковать. Если верить большим вокзальным часам, у меня оставалось десять минут на то, чтобы сесть на поезд и отправиться в Хогвартс, а я не представлял, как мне это сделать. Я стоял посреди платформы с огромным чемоданом, который с трудом мог оторвать от земли, с карманами, полными волшебных денег, и с клеткой, где сидела большая сова. Наверное, Хагрид забыл сказать мне, что надо будет сделать, когда я окажусь на вокзале, — что-нибудь вроде того, что Хагрид проделал, чтобы попасть в Косой переулок, постучав по третьему кирпичу слева. Я уже подумывал о том, чтобы вытащить из чемодана волшебную палочку и начать постукивать ею по билетной кассе между платформами девять и десять. В этот момент мимо меня прошла группа людей, и до меня донеслись обрывки разговора. — Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов... маги? Я резко повернулся. Эти слова произнесла пухлая женщина, разговаривавшая с четырьмя огненно-рыжими мальчиками. Каждый вез на тележке чемодан тех же размеров, что и у меня, и у них была сова. Я почувствовал, как сильно забилось мое сердце, и изо всех сил толкнул вперед свою тележку, стараясь не упустить их из виду. К счастью, они вскоре остановились, и я тоже остановился, оказавшись достаточно близко для того, чтобы услышать, о чем они говорят. — Так, какой у вас номер платформы? — поинтересовалась женщина. — Девять и три четверти, — пропищала маленькая рыжеволосая девочка, дергая мать за руку. — Мам, а можно, я тоже поеду... — Ты еще слишком мала, Джинни, так что успокойся. Ну что, Перси, ты иди первым. Один из мальчиков, на вид самый старший, пошел в сторону платформ девять и десять. Я внимательно следил за ним, стараясь не моргать, чтобы ничего не пропустить. Но тут рыжеволосого мальчика загородили от меня туристы, а когда они наконец прошли, Перси уже исчез. — Фред, ты следующий, — скомандовала пухлая женщина. — Я не Фред, я Джордж, — ответил мальчик, к которому она обращалась. — Скажи мне честно, женщина, как ты можешь называть себя нашей матерью? разве ты не видишь, что я — Джордж? — Джордж, дорогой, прости меня, — виновато произнесла женщина. — Я пошутил, на самом деле я Фред, — сказал мальчик и двинулся вперед. Его брат-близнец крикнул ему вслед, чтобы он поторапливался. И через мгновение Фред исчез из виду, а я никак не мог понять, как ему это удалось? Теперь пришла очередь третьего брата. Он тоже пошел вперед и исчез так же внезапно, как и первые двое. Ситуация снова оказалась безвыходной. Я собрался с силами и подошел к пухлой женщине. — Извините меня, — робко произнес я. — Привет, дорогуша.—Женщина улыбнулась мне — Первый раз едешь в Хогвартс? Рон, мой младший, тоже новичок. Она показала на последнего из четырех мальчиков. Он был длинный, тощий и нескладный, с большими руками и ступнями, а лицо его было усыпано веснушками. —Да, — подтвердил Гарри. — Но дело в том... дело в том, что я не знаю, как… — ...как попасть на платформу, — понимающе закончила за него пухлая женщина, и я кивнул. — Не беспокойся. — Женщина весело подмигнула мне. — Все, что тебе надо сделать, — это пойти прямо через разделительный барьер между платформами девять и десять. Самое главное — тебе нельзя останавливаться и нельзя бояться, что ты врежешься в барьер. Если ты нервничаешь, лучше идти быстрым шагом или бежать. Знаешь, тебе лучше пойти прямо сейчас, перед Роном. — Э-э-э... ладно, — согласился я, хотя на душе у меня скребли кошки. Я толкнул вперед свою тележку и посмотрел на барьер. Барьер показался мне очень и очень прочным. Я двинулся по направлению к барьеру. Двигаться быстро было нелегко — меня постоянно толкали снующие мимо люди, к тому же тележка была очень тяжелой. Но страх не попасть в Хогвартс оказался сильнее, и я ускорил шаг. Я был уверен, что сейчас врежусь прямо в билетную кассу и на этом все закончится, но, вспомнив слова пухлой женщины, налег на поручень тележки и тяжело побежал. Барьер все приближался, и я понимал, что остановиться уже не смогу, потому что мне не удастся удержать разогнавшуюся тележку. Оставалось каких-то два шага. Я прикрыл глаза, готовясь к удару. Удара не произошло, и я, не замедляя бега, открыл глаза. Я находился на забитой людьми платформе, у которой стоял паровоз алого цвета. Надпись на табло гласила: «Хогвартс-экспресс. 11.00». Я оглянулся назад и увидел, что билетная касса исчезла, а на ее месте находится арка с коваными железными воротами и табличкой: «Платформа номер девять и три четверти». Значит, я смог, значит, у меня все получилось. Над головами собравшихся на платформе людей плыли извергаемые паровозом клубы дыма, а под ногами шмыгали разноцветные кошки. До меня доносились голоса, скрип тяжелых чемоданов и недовольное уханье переговаривавшихся друг с другом сов. Первые несколько вагонов уже были битком набиты школьниками. Они высовывались из окон, чтобы поговорить напоследок с родителями, или сражались за свободные места. Я двинулся дальше, заглядывая в окна вагонов в поисках местечка. — Бабушка, я снова потерял жабу, — растерянно говорил круглолицый мальчик, мимо которого я проходил. — О, Невилл, — тяжело вздохнула пожилая женщина. Через несколько метров дорогу мне преградила толпа, сгрудившаяся вокруг кудрявого мальчика. — Ну покажи, Ли, — громко просили несколько голосов. — Ну давай, чего ты... Кудрявый приподнял крышку коробки, которую держал в руках, и все стоявшие вокруг него отпрянули с криками ужаса. Я успел заметить, что из коробки высунулась длинная волосатая лапа. Я продолжал протискиваться сквозь толпу и наконец нашел пустое купе в вагоне, находившемся почти в самом хвосте состава. Сначала я занес в вагон клетку с Хедвиг, а потом попытался загрузить туда свой чемодан. Однако мне никак не удавалось поднять его на нужную высоту, и дважды чемодан падал и больно бил меня по ноге. — Помощь нужна? — обратился ко мне рыжеволосый мальчик. Это был один из тех близнецов, чья мать подсказала мне, что нужно делать. — О, спасибо. — я тяжело перевел дыхание. — Эй, Фред! Иди сюда и помоги мне! Близнецы затащили чемодан в купе и поставили его в угол. — Спасибо, — улыбаясь, произнес я, отбрасывая назад мокрые от пота волосы. — Что это у тебя? — внезапно спросил один из близнецов, заинтересовавшись шрамом на моем лбу. — блин! — выдохнул второй. — А ты, случайно, не... — Это он, — уверенно заявил первый близнец, - Это ведь ты? — Кто — я? —не понял я. — Гарри Поттер — это ты? — хором спросили близнецы. — А вот вы про что, — уклончиво произнес я, немного стесняясь. — Ну, в смысле, да, это я. Близнецы смотрели на меня, выпучив глаза и раскрыв рты. Гарри покраснел. Но тут, к его облегчению, откуда-то донесся женский голос. — Фред? Джордж? Вы здесь? — Мы идем, мам. И, с трудом оторвав взгляд от меня, близнецы вылезли из вагона. Я сел к окну и, надеясь, что меня не видно с улицы, наблюдал за рыжеволосым семейством. Пухлая женщина внезапно вытащила из кармана носовой платок — Рон, у тебя что-то на носу. Самый младший из мальчиков попытался увернуться, но она схватила его и начала тереть платком кончик его носа. — Мам, отстань! — запротестовал мальчик, но высвободиться ему удалось, только когда мать сама его отпустила. — Ой-ой-ой, у маленького Ронни грязненький носик, — насмешливо пропел один из близнецов. — Заткнись, — бросил в ответ Рон. — А где Перси? — спросила мать. — Вон он идет. Старший мальчик, о котором шла речь, подошел к остальным. Он уже переоделся, и на нем была черная школьная форма, а на его груди я заметил блестящий серебряный значок с буквой «С». —Я всего на секунду, мам, — произнес он. —Я там, в самом начале поезда, — там выделили вагон для старост... — Так ты теперь староста, Перси? — жутко удивился один из близнецов. — А что же ты не сказал, мы ведь и не знали. — Перестань, он, кажется, что-то нам говорил, — встрял в разговор второй близнец. — Как-то раз... — Или два, — подхватил первый. — Или три, — продолжил второй. — Или все лето... —Да заткнитесь вы. — Перси махнул рукой. — А почему это, собственно, у Перси новая форма, а у нас старая? — спохватился один из близнецов. — Потому что он теперь староста. — По голосу матери чувствовалось, что она гордится сыном. — Ну, дорогой, желаю тебе хорошей учебы, и пришли сову когда доберетесь до места. Она поцеловала Перси в щеку, и он ушел. А женщина повернулась к близнецам. — Так, теперь вы двое. В этом году вы должны вести себя хорошо. Если я еще раз получу сову с известием о том, что вы что-то натворили — взорвали туалет или... — Взорвали туалет? — изумился один. — Мы никогда не взрывали туалетов. — А может, попробуем? — хмыкнул второй. — Отличная идея, спасибо, мам. — Это не смешно, — отрезала мать. — И приглядывайте за Роном. — Не бойся, мы не дадим крошечку Ронни в обиду... — Заткнитесь вы, — снова пробурчал Рон. Хотя он и был младше близнецов, но роста все трое были примерно одинакового. Кончик носа у Рона заметно покраснел — видимо, мать, вытирая его платком, немного перестаралась. — Да, мам, ты себе и представить не можешь, - начал один из близнецов. — Угадай, кого мы только что встретили в поезде? Я быстро откинулся назад, чтобы меня не заметили. — Помнишь черноволосого мальчишку, который стоял рядом с нами на вокзале? — спросил женщину второй. — Знаешь, кто он? — Кто же? — Гарри Поттер! До меня долетел тонкий голос девочки. — Ой, мам, можно, я залезу в вагон и посмотрю на него? Мам, ну, пожалуйста... — Ты его уже видела, Джинни. И вообще не надо пялиться на бедного мальчика, как на животное в зоопарке. Так это действительно он, Фред? Откуда ты это знаешь? — Я его спросил, — пояснил Фред. — Увидел его шрам и спросил. А шрам на самом деле такой, как говорят, — похож на молнию. — О, бедняжка, неудивительно, что он был один! — воскликнула женщина.—Я все еще думала: почему его никто не провожает? Он такой вежливый, такой воспитанный. — Да ладно, не в этом дело, — перебил ее один из близнецов. — Как ты думаешь, он помнит, как выглядит Ты-Знаешь-Кто? Мать внезапно посуровела. —Я запрещаю тебе спрашивать его об этом, Фред. Даже и не думай. Неужели ему нужно напоминать об этом именно сегодня? — Да ладно, ладно, не буду. Прозвучал громкий свисток — Давайте, поживее! — произнесла женщина, и трое рыжеволосых мальчишек влезли в вагон и, оставшись в тамбуре, посылали сестре и матери воздушные поцелуи. Девочка неожиданно расплакалась. — Перестань, Джинни, мы завалим тебя совами, — утешил ее один из близнецов. — Мы пришлем тебе унитаз из школьного туалета, — пообещал второй. — Джордж! — возмущенно воскликнула женщина. — Да я шучу, мам. Поезд двинулся с места. Я увидел, как женщина машет сыновьям рукой, а маленькая девочка, то ли смеясь, то ли плача, бежит за вагоном. Но вскоре она отстала, потому что поезд набирал скорость. Поезд чуть вильнул вправо, и платформа пропала из вида. За окном замелькали дома. Я ощутил прилив возбуждения. Я еще не знал, что ждет меня там, куда я еду, но я был уверен: это будет лучше, чем то, что я оставлял позади. Дверь в купе приоткрылась и внутрь заглянул один из рыжих мальчиков. — Здесь свободно? — спросил он у меня, указывая на сиденье напротив. — В других вообще сесть некуда. Я кивнул, и рыжий быстро уселся. Он украдкой покосился на меня, но тут же перевел взгляд, делая вид, что его очень интересует пейзаж за окном. Я заметил на носу у мальчика черное пятно, которое матери так и не удалось стереть. — Эй, Рон! — окликнули его заглянувшие в купе близнецы. — Мы пойдем. Там Ли Джордан едет в двух вагонах от нас, он с собой гигантского тарантула везет. — Ну идите, — промямлил Рон. — Гарри, мы так тебе и не представились. — Близнецы улыбались. — Фред и Джордж Уизли. А это наш брат Рон. Еще увидимся. —До встречи, — почти одновременно произнесли Рон и я. И близнецы ушли. — Ты действительно Гарри Поттер? — выпалил вдруг Рон, и сразу стало понятно, что его распирало от желания задать этот вопрос. Он ради этого и подсел в мое купе, хотя в вагоне была куча свободных мест. Я кивнул. — О, а я уж подумал, что это очередная шутка Фреда и Джорджа, — выдохнул Рон. — А у тебя действительно есть... ну, ты знаешь... Он вытянул палец, указывая на мой лоб. Я провел рукой по волосам, открывая лоб. Рон, увидев шрам, не сводил с него глаз. — Значит, это сюда Ты-Знаешь-Кто... — Да, — подтвердил я. — Но я этого не помню. — Совсем ничего не помнишь? — судя по голосу, Рон надеялся на обратное. — Ну вообще ничего? — Я помню лишь много зеленого света, и все. — Ух ты, — качнул головой Рон. Он сидел и смотрел на меня, не отводя глаз, как зачарованный, но потом спохватился и уставился в окно. — У тебя в семье все волшебники? — спросил я. Рон был мне интересен в той же степени, насколько я был интересен Рону. — Э-э-э... да. Думаю, да, — после некоторого раздумья выдал Рон. — Кажется, у мамы есть двоюродный брат, он из маглов, бухгалтер, но мы о нем никогда не говорим. Вполне очевидно, что Уизли были из тех настоящих семей волшебников, о которых говорил бледный мальчик в магазине, где Гарри купил школьную форму. — Я слышал, что ты жил у маглов. — В глазах Рона светилось жуткое любопытство. — Какие они вообще? — Ужасные... хотя, наверное, не все. Но мои тетя, дядя и двоюродный брат — они ужасные. Я бы хотел, чтобы у меня было трое братьев-волшебников, как у тебя. — У меня их пятеро. — Голос Рона почему-то был совсем невеселым.—Я шестой. И мне теперь придется сделать все, чтобы оказаться лучше, чем они. Билл был лучшим учеником школы, Чарли играл в квидцич, носил капитанскую повязку. А Перси вот стал старостой. Фред и Джордж, конечно, занимаются всякой ерундой, но у них хорошие отметки, и их все любят. А теперь все ждут от меня, что я буду учиться не хуже братьев. Но даже если так и будет, это ничего не даст, ведь я самый младший. Значит, мне надо стать лучше, чем они, а я не думаю, что у меня это получится. К тому же когда у тебя пять братьев, тебе никогда не достается ничего нового. Вот я и еду в школу со всем старым — форма мне досталась от Билла, волшебная палочка от Чарли, а крыс от Перси. Рон запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил оттуда жирного серого крыса, который безмятежно спал. — Его зовут Паршивец, и он абсолютно бесполезный — спит целыми днями. Отец подарил Перси сову, когда узнал, что тот будет старостой, и я тоже хотел, но у них нет де... я хотел сказать, что вместо этого получил крыса. У Рона покраснели уши. Казалось, он решил, что сказал много лишнего, поэтому замолчал и стал смотреть в окно. Я подумал, что не стоит стесняться того, что у твоих родителей нет денег, чтобы купить сову. В конце концов, у меня никогда в жизни не было денег—до начала прошлого месяца, — и я рассказал об этом Рону. И о том, как донашивал за Дадли старую одежду и никогда не получал нормальных подарков на дни рождения. Рон немного приободрился. — А пока Хагрид мне не рассказал, я даже не знал о том, что я волшебник, — продолжал я. — И ничего не знал о своих родителях и о Вол-де-Морте... Рон отпрянул от меня, вцепившись в сиденье. — Ты что? — удивился я. — Ты назвал по имени Ты-Знаешь-Кого! — В голосе Рона звучали испуг и уважение. — Я-то думал, что кто-кто, но ты... — Я вовсе не пытался казаться храбрецом, — пояснил я. — Просто я не знал, что это имя нельзя произносить. Теперь ты понял, о чем я говорил? Я еще столько всего не знаю, мне еще столько предстоит выучить... И боюсь... Боюсь, что я буду худшим учеником в школе - Я выразил мысль, которая уже давно меня тревожила — Не бойся, — обнадежил меня Рон. — В школе много учеников, которые выросли в семьях маглов, и они довольно быстро всему учатся. Пока мы болтали, поезд выехал из Лондона и сейчас несся мимо полей и лугов, на которых паслись коровы и овцы. Я и Рон примолкли, глядя в окно. Примерно в половине первого из тамбура донесся стук, а затем в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке. — Хотите чем-нибудь перекусить, ребята? Я не ел со вчерашнего вечера и поспешно вскочил, услышав заманчивое предложение. У Рона снова покраснели уши, и он пробормотал что-то насчет того, что прихватил с собой сандвичи. Так что в коридор я вышел один. Когда я жил с Дурслями, у меня никогда не было в карманах денег, а следовательно, и возможности покупать себе сладости. Но сейчас мои карманы были полны золотых и серебряных монет, и я был готов купить столько батончиков «Марс», сколько смогу унести. Но у женщины не было батончиков «Марс». На ее лотке лежали пакетики с круглыми конфетками-драже «Берти Боттс», которые, если верить надписи на пакетиках, отличались самым разнообразным вкусом. Еще у нее была «лучшая взрывающаяся жевательная резинка Друбблс», «шоколадные лягушки», тыквенное печенье, сдобные котелки, лакричные палочки и прочие сладости мира волшебников, которых я никогда не видел и не пробовал. Чтобы ничего не упустить, я набрал всего понемногу и заплатил женщине одиннадцать серебряных сиклей и семь бронзовых кнатов. Рон удивленно смотрел, как я возвращаюсь на свое место с полными руками и сваливаю покупки на свободное сиденье. — Ты такой голодный? —Я умираю с голоду, — ответил я, разворачивая тыквенное печенье и откусывая сразу половину. Рон вытащил откуда-то бумажный пакет и вынул из него четыре сандвича. — Она всегда забывает, что я не люблю копченую говядину, — грустно произнес он. — Меняю на свое. — я протянул ему печенье. — Давай присоединяйся... —Да нет, тебе эти сандвичи не понравятся — мясо сухое, и соуса никакого нет, — покачал головой Рон и вдруг напрягся. — Мама просто забыла — нас же у нее много... — Давай ешь. — я кивнул на свои сладости, у меня никогда не было того, чем можно было бы поделиться с другими. А если честно, делиться тоже было не с кем. Так что я испытывал очень приятное чувство, сидя напротив Рона и вместе с ним поедая купленные припасы. Про сандвичи мы так и забыли. — А это что? — спросил я, беря в руки упаковку «шоколадных лягушек». — Это ведь не настоящие лягушки, правда? Следовало признать, что я не удивился бы, если бы лягушки оказались настоящими. Ему вообще казалось, что теперь его ничем не удивишь. — Нет, не настоящие, они только сделаны в форме лягушек, а сами из шоколада, — улыбнулся Рон. — Будешь есть, вкладыш не выбрасывай — у меня Агриппы не хватает... — Что? — не понял я. — А, ну конечно, ты не знаешь, — спохватился Рон. — Там внутри коллекционные карточки. Из серии «Знаменитые волшебницы и волшебники». Многие ребята их собирают. У меня их примерно пять сотен, только вот Агриппы нет и Птолемея, кажется, тоже. Я развернул «лягушку» и вытащил карточку. На ней был изображен человек в затемненных очках, с длинным крючковатым носом и вьющимися седыми волосами, седыми усами и седой бородой. «Альбус Дамблдор» гласила подпись под картинкой. — Так вот какой он, этот Дамблдор! — воскликнул я. — Только не говори мне, что ты никогда не слышал о Дамблдоре! — запротестовал Рон. — Можно, я возьму одну «лягушку» — может быть, Агриппа попадется... Я перевернул карточку и прочитал: Альбус Дамблдор, в настоящее время директор школы «Хогвартс». Считается величайшим волшебником нашего времени. Профессор знаменит своей победой над темным волшебником Грин-де-Валъдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона и своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Хобби — камерная музыка и игра в кегли. Гарри снова перевернул карточку и с удивлением заметил, что картинка куда-то делась. — Он куда-то исчез! — завопил я. — Но ты же не ждал, что он будет торчать тут целый день, — заметил Рон. — Он вернется. А вот мне опять попалась Моргана, а у меня таких уже шесть штук Может, возьмешь и начнешь собирать коллекцию? Рон как бы случайно окинул взглядом кучку «лягушек», которые дожидались, когда их развернут. — Угощайся, — предложил я, проследив направление его взгляда. — Кстати, ты знаешь, что у маглов, если человека фотографируют, то он никуда не исчезает с фотографии? — Да ты что? — ужасно удивился Рон. — Что, они вообще не двигаются? Ну дела! Я смотрел на карточку до тех пор, пока на ней снова не появилось изображение Дамблдора, который неожиданно улыбнулся ему. Рон этого не заметил, вопреки заверениям, его вообще куда больше интересовал процесс поглощения шоколада, чем разглядывание карточек. А Гарри глаз не мог от них отвести. Скоро, помимо Дамблдора и Морганы, в моей коллекции появились Хенгист из Вудкрофта, Альберик Граннион, Цирцея, Парацельс и Мерлин. Прошло немало времени, прежде чем я отложил последнюю карточку, на которой неспешно почесывала нос жрица друидов Клиодна. —Ты поосторожнее, — посоветовал Рон, заметив, что я взял в руки пакетик с драже. — Там написано, что у них самый разный вкус, так вот, это истинная правда. Нет, там есть вполне нормальные вкусы — апельсин, скажем, или шоколад, или мята, но иногда попадается шпинат, или почки, или требуха. Джордж уверяет, что ему как-то попалась конфета со вкусом соплей. Рон выбрал зеленое драже, внимательно осмотрел его и откусил кусок — Фу! — поморщился он. — Брюссельская капуста! Они неплохо повеселились, поедая эти драже. Я попробовал конфеты со вкусом жареного хлеба, кокоса, фасоли, клубники, карри, травы, кофе и сардин. И даже смело откусил кусочек от серой конфетки, к которой Рон побоялся прикоснуться, — оказалось, что она была со вкусом перца. Местность за окном резко изменилась. На смену возделанным полям пришли леса, реки и зеленые холмы. Кто-то постучал в дверь купе. На пороге появился круглолицый мальчик, мимо которого я проходил, когда шел по платформе. Выглядел он так, словно собирался вот-вот расплакаться. — Извините, — сказал мальчик — Вы тут не видели жабу? Рон и я дружно покачали головами, и мальчик начал причитать. — Я потерял ее! Она вечно от меня убегает! — Она найдется, — заверил его я. — Да, наверное, — грустно произнес круглолицый. — Что ж, если вы ее увидите... И с этими словами он ушел. — Не пойму, чего он так волнуется. — Рон пожал плечами. — Если бы я вез с собой жабу, я бы потерял ее еще на платформе. Хотя мой крыс немногим лучше жабы, так что не мне об этом говорить. Крыс все еще спал, уютно устроившись у Рона за пазухой. — Может, он давно умер, а может, и спит — разницы никакой. Выглядит одинаково, — с отвращением проговорил Рон. — Вчера я пытался его заколдовать, чтобы он стал желтого цвета — я подумал, что так он будет выглядеть поинтереснее, — но ничего не получилось. Я тебе сейчас покажу, смотри... Рон порылся в своем чемодане и вытащил оттуда потрепанного вида волшебную палочку. Она была выщерблена в нескольких местах, а на конце поблескивало что-то белое. — Шерсть единорога почти вылезла наружу, — смущенно заметил Рон. — Итак.. Не успел он поднять палочку, как дверь купе снова открылась. На пороге снова появился круглолицый мальчик, но на этот раз с ним была девочка с густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную форму. Ее передние зубы были чуть крупнее, чем надо. — Никто не видел жабу? Невилл ее потерял, а я помогаю ему ее отыскать. Так вы ее видели или нет? — спросила девочка прямо-таки начальственным тоном. — Он здесь уже был, и мы ему сказали, что не видели, — ответил Рон, но девочка, кажется, его не слушала, ее внимание было приковано к волшебной палочке в руках Рона. — О, ты показываешь чудеса? Давай, мы тоже посмотрим. Она опустилась на свободное сиденье, и Рон занервничал. — Э-э-э... — нерешительно протянул он. — Ну ладно. Он прокашлялся и снова поднял палочку: —Жирная глупая крыса, перекрасься ты в желтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет. Он помахал палочкой, но ничего не произошло. Паршивец по-прежнему оставался серым и все так же безмятежно спал. — Ты уверен, что это правильное заклинание? — поинтересовалась девочка. — Что-то оно не действует, ты не заметил? А я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться, — и все получилось. В моей семье нет волшебников, я была так ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса, — я имею в виду, приятно удивлена, ведь это лучшая школа волшебства в мире. И конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники — надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грэйнджер, а вас? Она говорила очень быстро, и все же я уловил смысл сказанного и забеспокоился. Но, посмотрев на Рона, по его застывшему лицу убедился, что тот тоже не выучил учебники наизусть. — Я — Рон Уизли, — пробормотал Рон. — Гарри Поттер, — представился я. — Ты действительно Гарри Поттер? — Взгляд девочки стал очень внимательным. — Можешь не сомневаться, я все о тебе знаю. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твое имя упоминается в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Темных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке». — Да? — только и вымолвил я. Я был слишком ошеломлен, чтобы сказать что-то более значительное. — Господи, неужели ты не знал? — удивилась девочка. — Если бы я была на твоем месте, я бы прочитала о себе все, что можно найти в книгах. Да, вы не знаете, на какой факультет попадете? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Когтевран тоже было бы неплохо... Ладно, мы пойдем искать жабу Невилла. А вы двое лучше переоденьтесь, я думаю, мы уже скоро приедем. И она ушла, забрав с собой круглолицего. — Не знаю, на каком я буду факультете, но надеюсь, мы с ней окажемся на разных, — прошептал Рон и засунул волшебную палочку обратно в чемодан, - Ничего у меня не вышло, и все из-за этого глупого заклятия. Джордж меня уверял, что оно сработает, а теперь мне кажется, что он сам его придумал, чтобы надо мной подшутить. — А на каком факультете учатся твои братья? — спросил я. — Гриффиндор, — кивнул Рон, снова погрустнев. — мама и папа тоже там были. Не знаю, что будет, если я попаду на какой-нибудь другой. Неплохо было бы попасть в Когтевран, но не представляю, что будет, если меня определят в Слизерин. — Это тот факультет, где учился Вол... Ты-Знаешь-Кто? — Ага, — кивнул Рон и замолчал. Вид у него был какой-то подавленный. — Знаешь, мне кажется, что усы у Паршивца посветлели, значит, заклинание хоть немного подействовало, — произнес я, чтобы отвлечь Рона от мрачных мыслей. — А твои старшие братья, которые уже кончили школу, они чем сейчас занимаются? Мне было любопытно, ведь я плохо представлял себе, что делают волшебники, закончив школу. — Чарли в Румынии, изучает драконов, а Билл работает на банк «Гринготтс» и уехал в Африку по их делам, — пояснил Рон. — Ты слышал о «Гринготтсе»? А что там на днях случилось, слышал? «Пророк» об этом писал... хотя да, у маглов же другие газеты... В общем, кто-то пытался ограбить сверхсекретный сейф. Я вытаращил глаза. — На самом деле? И что случилось с грабителями? — Ничего. Вот почему об этом так много писали, не поймали. Папа говорит, что наверняка это был сильный темный волшебник, иначе бы ему не удалось пробраться в «Гринготтс» и залезть в сейф а потом выйти оттуда целым и невредимым. Но самое странное, что грабители ничего не похитили. Конечно, все боятся, что за этим стоит Ты-Знаешь-Кто. Я судорожно обдумывал услышанное. Теперь, когда кто-нибудь или даже он сам упоминал Вы-Знаете-Кого, ему становилось немного страшно. Наверное, так и должно быть, раз теперь он оказался в волшебном мире. Но лично ему было намного удобнее произносить имя Вол-де-Морт, потому что он не задумывался, произнося его, и оно совсем его не пугало. — Ну, а про квиддич ты, конечно, слышал. —В голосе Рона была абсолютная уверенность. — Ты за какую команду болеешь? — Э-э-э... Вообще-то я не знаю ни одной команды, — признался я. —Да ты что! — Рон выглядел потрясенным. — Это же лучшая игра в мире! И Рон начал объяснять мне, что в квиддич играют четырьмя мячами, что в каждой команде по семь игроков и у каждого есть свое место на поле и свои функции. Потом он начал описывать самые знаменитые матчи, на которых ему удалось побывать со своими братьями. Потом рассказал, какую метлу он бы себе купил, если бы у него были деньги. Рон объяснял мне тонкости правил игры, когда дверь купе снова открылась. Но это уже был не потерявший жабу Невилл в компании Гермионы Грэйнджер. В купе вошли трое мальчишек, и я сразу узнал того, кто был в центре, — тот бледный мальчик из магазина мадам Малкин, где я покупал школьную форму. Сейчас он смотрел на меня с куда большим интересом, чем тогда в магазине. — Это правда? — с порога спросил бледнолицый. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Потер. Значит, это ты, верно? — Верно, — кивнул я. Те двое, что пришли с бледнолицым, были крепкие ребята, и вид у них был довольно неприятный. Стоя по бокам бледнолицего, они напоминали его телохранителей. — Это Крэбб, а это Гойл, — небрежно представил их бледнолицый, заметив, что Гарри рассматривает его спутников. — А я Малфой, Драко Малфой. Рон прокашлялся. Мне показалось, что он таким образом сдерживает смех. Драко Малфой неодобрительно покосился на Рона — Мое имя тебе кажется смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут. Мой отец рассказал мне, что если видишь рыжего и веснушчатого мальчишку, значит, он из семьи Уизли. Семьи, в которой больше детей, чем могут себе позволить их родители. Выдав эту убийственную тираду, Малфой снова повернулся ко мне: — Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться. Он протянул руку для рукопожатия, но я сделал вид, что этого не заметил. — Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин, — холодно заметил он. Драко Малфой не покраснел, но на его бледных щеках появились розовые пятна. — На твоем месте я был бы поосторожнее, Поттер, — медленно произнес он. — Если ты не будешь повежливее, то закончишь, как твои родители. Они, как и ты, не знали, что для них хорошо, а что плохо. Если ты будешь общаться с отребьем вроде Уизли и этого Хагрида, тебе же будет хуже. Я и Рон одновременно поднялись со своих мест. Лицо Рона стало таким же медно-красным, как и его волосы. — Повтори, что ты сказал, — потребовал Рон. — О, вы собираетесь с нами драться, не так ли? презрительно выдавил из себя Малфой. —Да, если ты немедленно отсюда не уберешься, — храбро заявил я, хотя, если честно, голос мой был куда смелее, чем я сам себя чувстсвовал. Все-таки Крэбб и Гойл были намного крупнее, чем я с Роном. — О, мы вовсе не собираемся уходить, правда, ребята? — усмехнулся Малфой, поворачиваясь к своим спутникам. —А к тому же мы проголодались, а у вас тут куча еды. Гойл потянулся к лежавшим на одном из сидений «шоколадным лягушкам». Рон прыгнул на него, но, прежде чем ему удалось коснуться Гойла, тот издал ужасающий крик. На руке Гойла повис Паршивец, впившийся ему в палец маленькими, острыми зубами. Крэбб и Малфой попятились назад, а Гойл размахивал рукой, пытаясь стряхнуть крыса и завывая от боли. И как только Паршивец наконец разжал зубы и отлетел в сторону ударившись о закрытое окно, все трое молниеносно испарились. Наверное, они подумали, что в купе прячется еще множество крыс, а может, они услышали шаги, потому что через секунду в купе заглянула Гермиона Грэйнджер. — Что тут у вас происходит? — спросила она, глядя на разбросанные по полу сладости и Рона, державшего за хвост крыса. — Думаю, что он потерял сознание, — произнес Рон, обращаясь ко мне. А потом повнимательнее присмотрелся к Паршивцу. — Нет... не могу поверить! Представляешь, он снов уснул. Паршивец на самом деле спал. — Ты раньше встречался с Малфоем? — поинтересовался Рон. Я рассказал о нашей встрече в Косом переулке, — Я слышал о его семейке, — мрачным тоном начал Рон. — Они одни из первых перешли обратно на нашу сторону, когда Ты-Знаешь-Кто исчез. Они сказали, что он их околдовал. А мой отец в это не верит. Он сказал, что отцу Малфоя не нужно было даже повода для того, чтобы перейти на Темную сторону. Гермиона все еще стояла на пороге купе, и Рон повернулся к ней: — Мы можем тебе чем-нибудь помочь? — Вы лучше поторопитесь, иначе не успеете переодеться. Я только что была в кабине машиниста и разговаривала с ним. Он сказал, что мы уже почти приехали. А вы тут что, дрались? Хороши, нечего сказать. Еще не доехали до школы, а уж попали в неприятную историю! — Это Паршивец дрался, а не мы. — Рон сердито посмотрел на девочку. — Может быть, ты выйдешь и дашь нам переодеться? — Разумеется. Я вообще-то зашла к вам просто потому, что во всех вагонах жуткая суета, все ведут себя как маленькие дети и носятся по коридорам. — Гермиона презрительно хмыкнула, как бы говоря, что не одобряет такого поведения.—А у тебя, между прочим, грязь на носу, ты знаешь? Рон проводил ее свирепым взглядом, а я уставился в окно. За окном, там, где высились горы и тянулись бесконечные леса, начало темнеть, а небо стало темно-фиолетовым. Поезд замедлил ход. Я и Рон быстро сняли куртки и натянули длинные черные мантии. Мантия Рона была ему немного коротковата, из-под нее высовывались спортивные штаны. «Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно». Я так разнервничался, что у меня даже живот скрутило, а Рон сильно побледнел, и веснушки на его лице стали еще ярче. Мы рассовали остатки сладостей по карманам и вышли в коридор, где уже толпились остальные. Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут я все-таки оказался на неосвещенной маленькой платформе. На улице было холодно, и я поежился. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и я услышал знакомый голос: — Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя все в порядке? Над морем голов возвышалось сияющее лицо Хагрида. — Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной! Поскальзываясь и спотыкаясь, мы шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Нас окружала такая плотная темнота, что мне показалось, будто мы пробираюмся сквозь лесную чашу. Все разговоры стихли, и мы шли почти в полной тишине, только Невилл, тот мальчик, который все время терял свою жабу, пару раз чихнул. — Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда! — О-о-о-! — вырвался дружный, восхищенный возглас. Мы стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд. - замок? таам хотя бы канализацйия была? - да. даже горячая вода была. жалк что электричества не было. - почему? - не знаю. просто электро приборы не работают. - только в хогвартце или вообще в магическом мире. - не знаю. В доме крестного тоже электричества не было, как и у Уизли. — По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега. Я и Рон оказались в одной лодке с Гермионой и Невиллом. — Расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная лодка. — Тогда вперед! Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе мы подплывали к утесу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над нами. — Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда мы подплыли к утесу Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, мы попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни. — Эй, ты! — крикнул Хагрид, обращаясь к Невиллу. Хагрид осматривал пустые лодки и, видимо, что-то заметил. — Это твоя жаба? — Ой, Тревор! — радостно завопил Невилл, протягивая руки и прижимая к себе свою жабу. Хагрид повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка. Еще один лестничный пролет—и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью. — Все здесь? — поинтересовался Хагрид. — Эй, ты не потерял еще жабу? Убедившись, что все в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка.