И он пришел

https://archiveofourown.org/works/33313423       

***

      Стемнело на удивление быстро. Коннор раньше и внимания не обращал, как стремительно на мир падают сумерки, как они густеют и превращаются в ночь — ему не хватало времени остановиться и оглядеться вокруг. Зато сейчас заметил: когда выходил из Нового Иерихона, небо, затянутое тучами, лишь слегка потемнело. Он с удовольствием посмотрел в лицо Хэнка, поймал его улыбку, порывисто шагнул и под прицелами многих и многих глаз обнял, ничуть этого не стесняясь.       Потом, когда они сели в машину и взяли курс к дому Хэнка на другом конце города, все вокруг постепенно стало заливать серостью, краски тускнели и темнели, и низкие, набрякшие облака жадно поглощали оставшийся свет.              На заполненных машинами городских улицах сумерки ненадолго отступили, разогнанные светом фар и огнями рекламных щитов, но тут же сгустились снова, стоило тучам в небе загустеть и опуститься ниже. И, наконец, прорваться последним, наверное, в эту зиму снегом.       Тьма собиралась за углами домов и в глухих проулках, густела и выползала оттуда, захватывая улицы. Пешеходы под порывами ветра с мокрым снегом быстро разбежались по домам, спрятались в освещенных магазинах и засели по уютным барам. Машин на дорогах стало меньше, а когда Хэнк проехал центр города и свернул на неширокие улицы, ведущие в сторону его дома, город уже почти полностью погрузился в темноту.              Коннор молча смотрел в окно и пытался привыкнуть к мысли, что теперь от него практически ничего не зависит. Никто не будет требовать результатов расчетов или анализа ситуации вот прямо сейчас, ни перед кем он не обязан отчитываться — только держать в курсе, да и то по мере необходимости, как сам посчитает нужным.              Сквозь снегопад светофор перемигнул с зеленого на желтый, и Хэнк сбавил скорость, медленно подъехал к перекрестку как раз к красному сигналу.       Коннор побарабанил пальцами по колену, заметил и положил руки ровно, замер, засмотрелся на косо несущиеся в свете фар снежинки.       На мокром стекле капли сверкнули зеленым, дворники со скрипом смахнули влагу, и Хэнк нажал на газ, машина дернулась и, медленно набирая скорость, поехала по мокрой дороге.              — Что, совсем тяжко? — спросил Хэнк, коротко взглянув на Коннора и разбивая, наконец, тяжелую тишину, повисшую в машине.       А из того словно стержень вытащили — Коннор сгорбился, потянул, ослабляя, ремень безопасности из механизма и закрыл лицо ладонями.       — А-а-а! Очень! — застонал он и стал размеренно вентилировать — «дышать», — потом сдвинул ладонь и искоса взглянул на Хэнка. — Не обращай внимания, это просто помогает забить логи одинаковой и бесполезной информацией об избыточном вентилировании компонентов, и тогда… — он замялся.       — Понятно, — хмыкнул Хэнк. — Помогает отвлечься и не думать о херне!       — Хотя бы пару минут, — Коннор кивнул и медленно выпрямился. — Я так рад тебя видеть! Извини, в последнее время столько всего навалилось, времени совсем не осталось… как там Сумо?       — Сейчас увидишь. Ленивая он задница, конечно, а по тебе скучал: каждый раз, как слышал твой голос из плазмы — начинал лаять.       Коннор заблестел глазами и наконец улыбнулся спокойно и немного устало.       Хэнк газанул напоследок на пустой дороге, выжал из своей старушки, что мог, и тут же притормозил, плавно вписался в поворот и остановился у своего дома, на покрытой тонким слоем свежего снега дорожке. Коннор посмотрел на темные пока еще окна, и ему вдруг очень захотелось наконец в дом, в тепло, и перестать беспокоиться хоть ненадолго. Выключиться.              Хэнк заглушил мотор, вышел из машины под снег и, хлопнув себя по карманам, тяжело прошагал к двери. Коннор выбрался следом, достал сумку с вещами с заднего сиденья, повернулся к дому и замер: окна и распахнутая дверь горели теплым желтым светом, таким уютным и манящим: на его фоне Хэнк четко выделялся темным силуэтом. Он повернулся и приглашающе махнул рукой.       И Коннор сделал шаг.              Хвост Сумо так и ходил из стороны в сторону вместе с его мохнатой задницей, пока он шел, нетерпеливо ворча и стуча когтями по полу. Он боднул Коннора тяжелой головой, грузно поднялся на задние лапы и повис на нем всем весом, а потом радостно и шумно облизал лицо.       — Сумо… — сказал Коннор нежно и запустил руки в мягкую шерсть. — Мальчик.       Хэнк хохотнул, проходя мимо.       — Тот еще мальчик, — он включил свет на кухне, зашуршал чем-то, и Сумо тут же оставил Коннора в покое — оттолкнулся от его плеч и шустро двинулся в сторону миски. — Иди уж есть, старый ты кобель.       — Не такой уж он и старый.              Коннор остановился в дверях, прислонился плечом к косяку и с каким-то теплым, теснящимся в груди чувством, смотрел на Хэнка. Тот убрал корм и налил Сумо воду, потрепал его по спине, а потом стал двигаться по кухне свободно и привычно: включил чайник, достал из холодильника пиццу и закинул ее в микроволновку, тут же снова дернул на себя дверцу, облепленную стикерами, вытащил бутылку пива и со стуком поставил ее на стол.       — Слабоалкогольное, — сказал он зачем-то, и Коннор, улыбаясь, подошел ближе.       — А почему не стаканчик? Завтра же выходной? Или нет?       — Выходной, — согласился Хэнк. — Но что-то не тянет меня на виски в последнее время, — а потом спросил заботливо: — Тириум будешь?       — Буду, — не стал отказываться Коннор, — он тут?       Хэнк буркнул что-то согласно и полез в звякнувшую микроволновку, тут же, обжигаясь, свернул один кусок и с жадностью откусил.       — Извини, — пробурчал с набитым ртом, — голодный жутко. На работе времени перекусить не было. Народ бесится, ну, да ты увидишь.       Коннор привычно достал пакет тириума из подвесного шкафа, налил себе в стакан и сел за стол напротив Хэнка. Выпил сразу половину и почувствовал себя намного лучше.       А Хэнк, утолив первый голод, сел удобнее, взял второй кусок и буднично спросил, словно не придавал вопросу особого значения:       — Ну, а теперь-то расскажешь, что там в Иерихоне у тебя приключилось? Мы с тобой, конечно, в последнее время мало виделись, но тут и дураку понятно, что у тебя не все в порядке.       Коннор долго не раздумывал.       — Да ничего особенного не случилось, — Хэнк промычал что-то неопределенное, откусив пиццу, — просто я понял принцип разделения обязанностей и предпочтений. Ну и о себе кое-что…       — Ну, и? Понял и расстроился?       Коннор неопределенно пожал плечами.       — Знаешь, я раньше не верил в предопределение, думал, что если действительно понадобится — то сможешь работать и приносить пользу где угодно. И все получится, сумеешь и вписаться, и влиться! Станешь своим. А оказывается — ничего подобного. Все равно есть разница между любимым делом и вынужденным занятием.       — Предопределение, — хмыкнул Хэнк и отпил пиво. — Давай-ка проще — склонность, желание, склад характера.       Коннор посмотрел на него в упор, медленно кивнул.       — Да… желание. И склад характера.       — И ты, значит, со своим характером, к дипломатическому поприщу равнодушен?       Коннор снова застонал, а потом залпом допил тириум.       — Да я еле дождался, пока моя замена войдет в курс дела! А потом сбежал… — и он опустил голову.       Хэнк медленно прожевал, внимательно рассматривая поникшего Коннора, изучая его застывшее лицо.       — Постой, я что-то не понял, — сказал он наконец осторожно и мягко, — ты был несчастен, подготовил себе смену, да еще и не одного андроида, а… сколько?       — Двоих, — глухо откликнулся Коннор.       — Вот-вот. Подготовил на свое место двоих чело… андроидов и сбежал из своего Иерихона, а теперь жалеешь, что ли? Или совесть с чего-то заела?       — Нет! — получилось так отчаянно и быстро, что Коннор сам не выдержал — хмыкнул и засмеялся, сначала тихо, а потом, когда к нему присоединился Хэнк, громко и весело. — Не ест меня совесть, ну вот ни капли! И поэтому… она меня ест, — он развел руками, но таким подавленным, как сначала, больше не выглядел. — Знаешь, я ужасно рад снова поработать с тобой, в Департаменте, — на этот раз вышло намного веселее, — войти в курс дела. Осмотреться.       — Так ты надолго?       — Я не знаю, — Коннор пожал плечами. — На год? Два? Навсегда? Маркус надеется, — голос его ощутимо потеплел, — что я либо возглавлю полицию у нас в анклаве, либо мы будем создавать свое отделение в связке с городской полицией и работать вместе с вами, если анклава не будет.       — Не слыхал ничего подобного, — нахмурился Хэнк.       — Уже год прошел — мы платим городу налоги и хотим создать централизованную защиту. Этой информации пока нет в доступе, так, наработки между встречами на высшем уровне.       — Разбалтываешь секреты?       — Все согласовано с Маркусом. А я просто, — он помахал рукой, — скажем, делюсь информацией в поисках неофициального содействия. Ты же лейтенант, — улыбнулся Коннор и тут же спросил без перехода: — Я поживу у тебя, пока не разберусь со всем?       Получилось легко и естественно, совсем как раньше.       — Да сколько хочешь, — Хэнк вернул ему улыбку, встал и похлопал по плечу. — Можешь жить даже после того, как разберешься. Ты это быстро, я в тебя верю.              Коннор устроился на диване в зале — раньше он изредка тут ночевал, а теперь вот собирался остаться надолго. Хотя… ему вообще было не много надо: изредка подзарядиться, да место для немногочисленных вещей. А с этим и одно отделение шкафа справилось.              Перед тем, как разойтись, они с Хэнком немного посидели у задней двери гаража; Сумо лениво обходил подмерзший к ночи двор, обнюхивал кусты в снегу и совал в него нос. Вокруг кружил мелкий, загустевший снег, Хэнк, не торопясь, допивал пиво, а Коннор наконец почувствовал легкость и свободу. Это накатывало постепенно, и его лицо светлело, улыбка наползла на губы, ему хотелось выйти и…       И Коннор не стал себе отказывать — он встал, укутал Хэнка в свою половину пледа и вышел под снег. Небо было темным — за мельтешащими снежинками и не рассмотреть, темнота наползала с пустырей за домами, от канала тянуло сыростью. Где-то у соседей приглушенно орал телевизор: в юмористическом шоу взрывались хохотом ненастоящие голоса; от дороги шел редкий шум машин. Чернильные изломанные тени от деревьев полосовали синий в свете фонарей снег.       Сумо тут же подошел ближе, приласкался, и Коннор с удовольствием почесал его за ушами, засыпал снегом и немного повалял. И повалялся сам, смеясь и с теплотой слушая повизгивания старого пса и хмыканье Хэнка. Коннор не чувствовал усталости, и у него не сбивалось дыхание, но сейчас все это стало несущественным — он упал на засыпанную снегом замерзшую траву, затащил на себя Сумо и замер, глубоко и часто дыша и улыбаясь.              Чуть позже Хэнк широко и звучно зевнул, глубоко вдохнул холодный воздух и закашлялся. Коннор встал, подхватил Сумо за ошейник и вошел следом за Хэнком в дом.       — Я сам ему лапы помою, ты иди.       — Да, что-то я расклеился. Работа… не кончается, — скривился Хэнк. — А давай завтра дома побудем? Или у тебя планы?       — Никаких! — счастливо сказал Коннор и потащил Сумо в ванную.              После он налил ему воды и сел на диван. Новости смотреть не захотел — просто сидел в темноте и укладывал в голове, что сейчас он в доме Хэнка, и это реальность, а не преконструкция. И что завтра не надо спешить ни на какую важную встречу с двуличными или недоброжелательными политиками, не надо следить за каждым своим словом, не надо сдерживаться, подстраиваться, продавливать, хитрить и выстраивать политику. Все это теперь без него!       На краю сознания вспыхнули синим тревожные уведомления, ряд за рядом они наплывали и пытались пробиться на интерфейсе в высший приоритет, но Коннор без сомнений смахнул их и читать не стал — он и так знал, что это чувство вины… Которое обязательно скоро пройдет!              Не успел он порадоваться, как система приняла запрос на коннект от Маркуса. Насос стукнул пару раз сильнее, Коннор выпрямился, поколебался немного и… тоже смахнул запрос в сторону. Не ответил, хотя Маркус был настойчив.       «Извини, — подумал Коннор покаянно, — сейчас я не могу. Мне нужно чуть-чуть, совсем немного времени и свободы. И я отвечу».              А потом Маркус отключился, и Коннор спокойно отрегулировал системы, поставил вентилирование в фоновый режим и запустил полную диагностику. И приготовился уйти в гибернацию, впервые за долгое время имея на это достаточно времени, а не вырывая по паре часов, то и дело прерываясь для решения разных по важности дел.       На миг его едва не окатило очередной волной вины, но систему было уже не остановить, и Коннор со скрытым удовольствием отключился.       Если цитировать Хэнка — он был слишком уставшим для этого дерьма.              Выходные прошли как во сне — последние выходные этой зимы. К вечеру субботы снег потемнел и осел, а на дорогах и вовсе расплылся лужами. Асфальт медленно сох, Коннор следил, чтобы Сумо после прогулки не заляпал все полы, солнце пряталось за густой серой пеленой облаков, Хэнк не лез с расспросами, зато звал молча посидеть вместе, посмотреть кино.       Коннор словно провалился в тягучий, медленный поток времени, где можно было никуда не торопиться, не беспокоиться и не бежать. Он и не подозревал, насколько же ему был необходим этот отдых! Просто жить: заниматься мелкими, неважными делами, беспокоиться только о том, поел ли Сумо и сколько он гулял, и не прихватило ли у Хэнка спину от сидения на холоде. Разговаривать ни о чем, упуская возможные двойные смыслы и не ища подвох. Искать в сети источники, на которые походя намекал в разговоре Хэнк, а не исступленно выискивать какой-нибудь закон или редкую поправку к закону, принятую сто лет назад в богом забытом маленьком штате на краю этого чертова мира!..       Болтать и знать — быть уверенным! — что человек рядом не записывает каждое твое слово, чтобы потом переиначить или найти скрытый смысл.              Коннор очень старался проводить свое время беззаботно и с печалью понимал, что в жизни у него таких моментов было катастрофически мало. За целый год, прошедший с революции, набралось всего несколько дней: немного с Хэнком, не густо их было и с Маркусом.       Самое время было это исправлять.       

***

      Департамент встретил его толкотней и некоторой неразберихой, как ему вначале показалось, но через пару минут он понял, что это офицеры, закончив инструктаж с сержантом, расходились с планерки и наливали себе по последнему стаканчику кофе. Они шли мимо Коннора на выход, бросая на него беглые взгляды, изредка некоторые приветственно кивали и выходили в промозглую серость, чтобы сесть в машины и отправиться на дежурство.       Детективы же только собирались, бегло просматривали документы или переговаривались в ожидании лейтенанта.              Коннор вошел в департамент даже с некоторым трепетом — все же с этим местом было столько всего связано! Именно здесь он «раскачал» свою программу до такой степени, что при встрече с Маркусом ему оставалось только выбрать, быть ему девиантом или нет. Его стены уже были такими тонкими и хрупкими…              Хэнк походя снял куртку и бросил ее на кресло, и Коннор с удовольствием отметил и его голубую рубашку, и серый свитер, и папку на столе, которую он тут же стал перелистывать.       Коннор огляделся и улыбнулся — делать это без протокола социального взаимодействия было неожиданно нелегко, но удивительно приятно.       Он шел по офису, смотрел на то, как постепенно подтягиваются детективы к комнате брифинга, как сильно меняются их лица при взгляде на него — Коннора, — и как легко по первому впечатлению понять, что тот или иной человек думает по поводу его возвращения.              Хотя детективов-то в департаменте было совсем негусто. Бен Коллинз, например, искренне появлению Коннора изумился и обрадовался, недавно получившие звание детективов Браун и Митчелл, которые вместе сидели за столом, листая какой-то отчет, синхронно подняли головы и так же синхронно криво растянули рты, только изображая улыбки. Глаза у них остались холодно-равнодушными, и Коннор решил, что к ним стоит присмотреться и при необходимости применить некоторые умения по улучшению отношений.       Хэнк за его спиной уже готовился к брифингу, и Коннор решил напоследок пройтись к кафетерию — он, конечно же, спешил увидеть офицера Чень, которая с недавнего времени возглавляла детскую комнату. И, наверное, он был не особо удивлен, увидев детектива Рида. Тот ничуть не изменился — все тот же громкий глумливый голос, экспрессивные высказывания, да и стаканчик с кофе в руке. Коннор словно провалился во времени на год назад.              — Врешь ты все, — уловил он последние слова Тины Чень, которые она произнесла со смехом и скрытым недовольством.       — Девочка моя, ты, конечно, можешь себя успокаивать и надеяться остаться волчицей-одиночкой, но поверь дяде Гэвину — этот парень будет наш!       Детектив Рид уверенно кивнул ей, повернулся к дверям, сжимая в руке стаканчик с дымящимся кофе, и энергично двинулся в опенспейс.       И уткнулся взглядом в идеально сидящий пиджак — на этот раз без опознавательных треугольников и без номера модели на груди, а потом он поднял взгляд и уставился в приветливое лицо Коннора.       Ну, Коннор был уверен, что оно у него приветливое, но тут же об этом забыл, потому что на лице детектива Рида отобразилось столько эмоций, что он на миг растерялся.              Рид замер на половине движения и вздрогнул — как на стену наткнулся, — и распахнул глаза с тут же расширившимися зрачками. Брови взлетели и тут же нахмурились, на лбу залегла складка, он оскалился.       Но взял себя в руки, прищурился и посмотрел колко и зло. Он так сжал зубы, что на лице заиграли желваки, и отступил на шаг. Рука его рефлекторно сжалась, сминая непрочный стаканчик, и горячий кофе плеснул на кисть. Но детектив Рид этого, казалось, даже не заметил — он натужно сглотнул и хрипло, каркающе рассмеялся.       — О-хре-неть! Ну надо же, Тина, смотри! Наша старая новая знаменитость пожаловала!       Коннор на автомате послал запрос в сеть, и та откликнулась какой-то цитатой из старого детского фильма. Коннор отбросил информацию как неважную и с нежданно вспыхнувшим злым азартом уставился в наглые и настороженные глаза его давнего… врага?       — А вы, я смотрю, все там же, детектив Рид? — спросил он с ощутимой долей насмешки в голосе — и откуда что взялось? — Как здоровье? Дела? Карьера? Очень рад вас видеть.              Говоря по правде, Коннор с долей уверенности полагал, что его слова заденут детектива Рида, и произнес их с большим удовольствием. Странно — он столько времени даже не вспоминал о нем, а вот увидел — и что-то всколыхнулось, плеснуло неприятными эмоциями. Пусть он был в то время машиной, но его собственная девиация была такой долгой, включала столько аспектов и складывалась из стольких эпизодов, что все эмоции, которые он испытал во время их столкновений — а особенно в архиве, — Коннор даже сейчас мог прочувствовать необычайно ярко.       И они задевали за живое.              Что ж, детектива Рида они, по-видимому, задевали ничуть не меньше.       — А уж я-то как рад, — выдавил он из себя с натугой и засыпал вопросами: — Так какими судьбами? Оказалось слишком много желающих стоять рядом с президентом? Перестало хватать места? Выдавили за непригодность?       Коннор склонил голову набок, присмотрелся и заметил и бешено пульсирующую жилку на шее, и мелкие капли пота, выступившие у Рида на висках, и покрасневшие белки глаз, на фоне которых его радужки выделялись необычайно ярко. Губы Рида застыли в оскале — то ли страха, то ли агрессии, то ли еще чего. В нем было столько всего намешано, что Коннор, который совсем не привык к таким ярким эмоциям, к этому смешению ярости и неприкрытой злости, страха и… радости, совсем запутался.       Поэтому он отступил, давая детективу дорогу, и ответил нейтрально:       — Я просто решил вернулся к работе детектива. К работе, для которой я и был создан, — прозвучало как-то… двусмысленно: то ли это его любимая работа, по которой он скучал, то ли он просто следует заложенной программе андроида-детектива. И что тогда вообще можно сказать о его личности? Что она — это прописанный кем-то код? Коннор вдруг разозлился и на Рида, и на себя — аж в груди полыхнуло, — но закончил нейтрально: — Надеюсь на наше плодотворное сотрудничество, детектив Рид.       Тот в ответ прорычал что-то невнятное и сделал к Коннору решительный шаг, явно готовясь сказать нечто важное, но тут в его куртку буквально вцепилась офицер Чень. Пальцы с розовыми крепкими ногтями с силой впились в его плечо, и Рид остановился.       — Гэвин! Коннор! — воскликнула Тина, нервно улыбнулась и зачастила: — Добро пожаловать, надолго или в гости? Рада видеть, чудесно выглядишь. А тебя, Гэвин, на минутку! — и она резво, хотя и с усилием, затащила пялящегося Рида в кафетерий.              Коннор тут же остыл и, слегка разочарованный и почему-то морально уставший, отвернулся и пошел к комнате брифингов, у которой уже стоял Хэнк. Краем уха еще уловил, как Тина восклицает со страхом: «Гэвин, твоя рука!», а тот что-то отвечает ей напряженным, жестким голосом.       Больше Коннор ничего не услышал, потому что Хэнк с размаха хлопнул папками по стене, отчего по опенспейсу прошел звон, и гаркнул:       — Детективы, все сюда, дела не ждут!              Коннор вошел в комнату вместе со всеми и встал у дальней стены — ему хотелось для начала осмотреться, постараться оценить тех, с кем ему придется работать. Здесь были только люди, но Коннор особо не расстроился — недавно в Академии закончился очередной курс, и среди выпускников было несколько андроидов. Теперь они в звании офицеров на общих основаниях выходили патрулировать улицы вместе с людьми.       Коннор был уверен — пройдет немного времени, и они попытают счастья: будут сдавать тесты на звание детектива. И сдадут! Идеальная память, физподготовка и точность. С остальным будет сложнее: сдать психологические тесты с их небольшим жизненным опытом будет сложновато, но они справятся — несколько лет службы на улицах города создадут им необходимую базу.       Ну, а пока, с учетом долгосрочной перспективы, нужно было присматриваться к человеческим кадрам: в своем отделении по расследованию преступлений, совершенных против андроидов, он хотел бы видеть и людей. Вначале, конечно, только людей. Ничто не может сравниться с их профессионализмом, навыками расследований и знаниями.              Коннор и не заметил… почти не заметил, как самым последним в дверь проскользнул детектив Рид и тоже встал у стены. У противоположной.       Коннор внимательно слушал Хэнка — сурового и собранного лейтенанта Андерсона — и присматривался к тому, как на его слова реагируют детективы. Дел было как всегда много: кражи, грабежи и разбой — с этим Хэнк разобрался довольно быстро. Пробежался по именам детективов, по каждому крупному делу выслушал несколько кратких отчетов, даже раз или два указал направление, в котором следует продолжить расследование, а потом переключился на более серьезные дела.       Убийств хватало, но было, конечно, неизмеримо меньше: Хэнк был серьезен и точен в вопросах, детективы давали ёмкие ответы и строили планы на день. Детектив Рид же был настолько незаметен и молчалив, что Коннор почти забыл о нем, и его это не удивило, ведь тот наверняка работал в связке с более деятельными коллегами, а здесь находился просто для галочки…       И он моментально переменил свое мнение, едва от стены раздался неприятный, издевательский голос:       — А у меня вопрос, лейтенант Андерсон!       ...Не только для галочки!              По залу пронесся недовольный ропот, кто-то даже выдал что-то вроде: «Ну, вот, опять!», но реально детективу Риду никто не возразил, и он с вызовом отлепился от стены, шагнул вперед и скрестил руки на груди. Поморщился и уложил замотанную белым кисть бережнее.       — Надеюсь, по делу, Рид? — спросил Хэнк, и по его лицу было видно, что ни черта он, конечно, в это не верит. — А подождать не может? Мы еще не закончили.       — Безусловно по делу! — Рид развел руками, красуясь, и Коннор с неудовольствием услышал, как некоторые засмеялись. — Я быстренько, на полшишечки.       — Отставить! Ну ладно, давай свой вопрос, — Хэнк помахал рукой и обреченно сел на стул — было видно, что ничего хорошего он не ожидает.       И через пару секунд Коннор понял, что тот, как всегда, прав.              — Сдается мне, что в последние пару недель или даже месяцев ни экзаменов, ни тестов не проводилось, так откуда у нас в департаменте новый детектив? — Рид театрально повел рукой в сторону Коннора и указал прямо на него.       Несколько человек проследили за его жестом и тоже уставились на Коннора, и на их лицах читалось множество выражений: и доброжелательность, и равнодушие, и заинтересованность, и даже — это было неожиданно — враждебность.       — Святое дерьмо, Рид, а тебе-то какое дело?       — Мне-то? А как же равные права для всех, о которых так и вещают на всех каналах? И никакой разницы между шансами для людей и андроидов? Как же тогда мистер Коннор вписывается в нашу картину мира?              — Детектив Коннор Эйтс, — сказал Коннор громко и под множеством взглядов выступил вперед. — Ввиду особых обстоятельств, детектив Рид, все тесты на звание офицера, а следом и детектива, были сданы мной специальной правительственной комиссии с учетом мнения городского совета Детройта. Который, кстати, не возражал. Экзамены сданы успешно, так что мое звание детектива официально подтверждено. Вас удовлетворяет такой ответ?       На лице Рида во время речи Коннора снова промелькнуло столько эмоций, что он мог только сделать запись, чтобы просмотреть ее потом — сейчас, вот так сразу, расшифровать их Коннор не мог.       — Какие такие особые обстоятельства? — рявкнул Рид, как показалось Коннору, злобно, но Хэнк почему-то сказал:       — Не истери, Рид! — и покачал головой.       — Да я…       — Это не в вашей компетенции, — с удовольствием выдал Коннор очень вежливую улыбку, — но вы, детектив Рид, конечно же, можете подать запрос.       И довольно наблюдал, как цвет лица детектива Рида — ах, как он удачно выделил его звание — стремится к ярко-красному.              — Ну, у кого-нибудь есть еще вопросы, или мы можем вернуться к делам? — спросил недовольно Хэнк и выразительно посмотрел на Рида.       — Вопросов нет! — буквально выплюнул тот, отступил в тень и снова замер, опершись плечом о стену, и действительно — больше вопросов по поводу Коннора не задавал.       Тот уже успел обрадоваться, что окончание брифинга пройдет спокойно, но судьба приготовила ему еще один сюрприз. И такой, что лучше бы не надо.              — Та-а-ак, — протянул Хэнк задумчиво, отмечая что-то на планшете, — теперь по андроидам. Сколько дел в разработке?       — Девять, — раздалось от стены.       От детектива Рида.       Коннор без слов повернулся к нему и, распахнув глаза и непроизвольно увеличив изображение Рида, смотрел и слушал, как тот, вытащив старый смартфон, что-то там выискивает и отчитывается Хэнку:       — Сегодня два закрываю, документы в суд почти готовы. И гони мне помощника — ночная смена подкинула убийство. Криминалисты результат сегодня после обеда обещали, правда, могут слажать и хрен знает, когда ждать вообще. Я улики просмотрел, но, навскидку, надо самому на место прокатиться, что-то мутно там.       — Бери Бена и скатайтесь.       Рид поморщился на доброжелательную улыбку повернувшегося к нему Коллинза.       — Я лучше сам сгоняю, — он взглянул в налившееся кровью лицо Бена и замахал руками. — Эй, стоп, старик, выдохни, не торопи инсульт, он и сам к тебе спешит! Я тебе сейчас столько документов и отчетов подгоню на оформление — отсюда и до вечера копаться будешь.       Хэнк почти незаметно поморщился, но не возразил — документы такими темпами будут только к вечеру, но с опытом Бена можно было быть уверенным, что все и правильно заполненные.       — В общем, договоритесь сами. Остальные — работать! — резюмировал Хэнк и закончил брифинг.              Коннор все так же стоял у стены, провожая взглядом выходящих, а потом, стоило им остаться вдвоем, закрыл дверь излишне резко и прямо посмотрел на Хэнка.       — Серьезно, Хэнк? Детектив Рид на делах по преступлениям против андроидов? — в голосе его слышалось едва сдерживаемое возмущение. — Не думал, что дела обстоят именно так!       — Как?       — Хреново! — выругался Коннор и посмотрел на Хэнка с вызовом. — Извини.       — Да ладно, — тот пожал плечами и отложил в сторону планшет. — А Рид у нас не только по преступлениям против андроидов, но и по преступлениям, совершенным андроидами тоже, — сказал Хэнк с нажимом. — Ну, что ты хочешь? Потакать предрассудкам? Он — офицер полиции.       — Он офицер, ненавидящий андроидов, Хэнк!       — Повторяю: он офицер. Ты действительно не понимаешь? — спросил его Хэнк, встал и подошел ближе. — Или не хочешь понимать?       Коннор помолчал некоторое время, глядя в усталые глаза.       — Понимаю, — выдавил он с усилием. — Но не доверяю ему. Саботаж…       — На него нет жалоб, Коннор, — перебил его Хэнк. — И он работает.       — Возможно, жалоб нет не потому, что он хорош. Причин может быть много.       — Пока я не видел ни одной, — твердо ответил Хэнк. — И больше домыслы не мусолим, пока нет доказательств.       — Доказательств? Конечно, — Коннор отложил новую информацию в отдельный кластер памяти, пометил его под названием «Разобраться обязательно!» и сбросил во второстепенный приоритет. — А сейчас к капитану Фаулеру.       — Да уж, идем, а то и мне работать пора бы. Столько дел еще сегодня в суд оформлять, — он махнул рукой, — а некоторые еще и перепроверить. Рид-то сайгаком скакать будет целый день… — и он замолчал, жалея, что снова затронул тему Рида.       Но Коннор сделал вид, что не заметил этого упоминания, легкой походкой прошел к двери и вышел в опенспейс.       — Тогда, — бросил он через плечо, — закончим с этим быстрее.       

***

      Фаулер, судя по мрачному лицу, особо Коннору рад не был.       Он отставил в сторону кружку и молча смотрел, как они заходят в кабинет, потом неохотно кивнул Хэнку в сторону кресла.       Побарабанил пальцами по столу.       — Ну, Коннор, рассказывай, какого дерьма ты у нас предвестник?       — Эй, Джефф! — привстал только успевший сесть Хэнк.       — А что — Джефф? Ну что? — сразу завелся Фаулер. — У меня с утра знаешь, сколько на почте важных писем висит? И все с указаниями, с рекомендациями и даже… — он махнул рукой, — да что там!       — Никакого, как вы выразились, дерьма, капитан.       Коннор сказал это мягко, словно переговоры вел, и Хэнк осторожно взглянул на Фаулера — заметил? Но тот, кажется, так нервничал, что такие нюансы пролетели мимо него.              — Так какого хрена, Коннор? — снова спросил Фаулер. — Просвещай!       Голос Коннора был таким же спокойным.       — Я здесь, чтобы изучать обстановку, капитан. Наблюдать, набираться опыта, учиться.       — Чему? Ты же экзамены сдал… как там написано? — Фаулер заглянул в терминал, поскроллил и процитировал, тыча пальцем: — «Показал блестящее знание основ, завидную выдержку и впечатляющие аналитические данные».       — А опыта полевой работы у меня маловато, — слегка улыбнулся Коннор, едва заметно разведя руками. — Если вы позволите, я опыта и наберусь. Ну и мои умения не будут лишними, — закончил он, и Хэнк с удивлением заметил, как смягчилось лицо Джеффа.       — Это точно, без реального опыта далеко не уедешь. Хотя, — тот сделал явное усилие и продолжил: — свое дело ты отлично распутал. Тогда, — закончил он, кивнув куда-то за спину.       — Спасибо, капитан, — ответил Коннор скромно.       «Вот жук», — подумал Хэнк довольно.              — Так, это на поверхности, я понял, не дурак уж совсем, — Фаулер откинулся в кресле и похлопал ладонью по столу. — А теперь давай конкретнее.       — В первое время этого будет достаточно, — Фаулер сделал нетерпеливое движение, и Коннор закончил: — А вот потом мне понадобится доступ к вашему терминалу и ко всем документам.       — Что?! Блядь! — прозвучало в два голоса, но Коннор только укоризненно посмотрел и продолжил:       — Никакой самодеятельности. Вот разрешение от городской администрации, от шефа полиции и от комиссара, — он коснулся пальцами терминала, и тот мигнул, мгновенно загружая документы. — Это от парламента, а это лично от президента.       — Охренеть, — выдохнул Фаулер, растерянно глядя на Хэнка. — Может, мне еще и из кабинета выпнуться? Сядешь на мое место? — он перевел взгляд на Коннора.       Тот очень доброжелательно улыбнулся.       — Ваше возмущение нерационально, капитан. А если проще — уж вам-то не позавидуешь, и сесть в ваше кресло у меня желания нет, мне и мое не жмет. Я не сказал ни слова лжи — все это только в рамках обучения, я не претендую на вашу должность, — уверил он. — Да и как бы я смог? А вот перенять ваш опыт, вникнуть в то, как функционирует ДПД…       — Так, стоять! — прикрикнул Фаулер, закрыл лицо руками и энергично его растер. — Мне срочно надо глотнуть чего покрепче!              Он звякнул ключами, отпер средний ящик стола и вытащил плоскую фляжку. Жестом предложил Хэнку и, когда тот отказался, с видимым удовольствием сделал несколько глотков. Выдохнул, зажмурился и… приложился еще.       — Джефф, остынь-ка, — легко стукнул пальцем по столу Хэнк. — Утро еще.       — Ой, да кто бы говорил, — Фаулер закрутил крышку и закинул фляжку обратно. — Ладно, извини. Просто все это так… внезапно.       — Капитан, — Коннор подошел к его столу и оперся на него руками. — Уверяю — я здесь только для того, чтобы набраться опыта.       — Да нахрена?       — Чтобы создать наш Департамент в связке с вашим! Преступлений стало больше?       — Намного, — буркнул Фаулер уже не так запальчиво.       — Ну, так я здесь, чтобы снять часть груза с ваших плеч.       — Снять, ага. Часть груза… — Фаулер хмыкнул. — Ты где так говорить научился? Словно не живой совсем? — спросил он и тут же осекся. — Вот срань! Извини?       Коннор улыбнулся немного нервно, пожал плечами.       — В Вашингтоне. Где же еще…       

***

      Хэнк только успел дойти до своего стола и активировать терминал, как Коннор присел рядом на стол.       — Дел на сегодня много?       — В смысле много? — возмутился Хэнк и ткнул пальцем в терминал, на котором высветилась заполненная таблица. — Дохренища! И ты мне будешь очень кстати…       — А на выезд?       — На выезд, — получилось в меру насмешливо, в меру тоскливо. — У меня пока столько всего, Коннор. Может, подождешь…       — Ну, вот и отлично! — Коннор радостно вспыхнул, тут же резво встал и коснулся своего терминала на соседнем столе. — А я пока архив просмотрю. Проверю кое-что…       И он тут же углубился в работу. Хэнк только головой покачал — если он и думал, что сможет тут же подключить Коннора себе в помощь, то после содержательного разговора у Джеффа иллюзии развеялись. Ясно было, что Коннор будет заниматься тем, чем сам захочет. Хэнк припомнил, как они с Ридом сцепились, стоило им увидеть друг друга, и тяжело вздохнул. Им-то весело, а расхлебывать кому? Правильно, лейтенанту.       А у него и так забот хватало.              Коннора настолько захватило его маленькое — но очень важное — расследование, что он не заметил, как наступил вечер. Хэнк похлопал его по плечу и недвусмысленно поиграл бровями.       — Дом, милый дом, — сказал он непреклонно. — И нет, Коннор, домой ты дела не возьмешь!       Коннор уже и рот открыл — хотел сказать, что ему и брать ничего не надо, все файлы сохранены у него в системе, но вовремя «прикусил» голосовой модуль и выключил терминал.       — Хорошо, идем.       Вышло очень покладисто.              И только позже вечером, когда Хэнк, потрепав Коннора по макушке, ушел спать, тот сел, прикрыл глаза и развернул на интерфейсе все документы по делам, которые вел детектив Рид: отчеты, фото с мест преступления, результаты исследований криминалистов и тщательно изученные улики. Ну и напоследок файлы с выводами, подозреваемыми, ходом следствия, доказательствами и аккуратно составленными бумагами для передачи в суд.       И с каждой потраченной секундой, минутой и даже часом настроение Коннора становилось все хуже.       Не подкопаешься! Все составлено правильно, доказательства несомненны, преступники пойманы и признания получены. Кое-где явное сотрудничество обвиняемых со следствием и смягчение наказания, а кое-где рьяные андроидоненавистники на сделку так и не пошли и получили максимально строгие приговоры.       Но этого просто не могло быть! Коннор мельком вспомнил искаженное лицо Рида годичной давности и только уверился: значит, прикрывал что-то другое.              Коннор вскочил с дивана, на котором до этого сидел, потрепал проснувшегося Сумо по голове, нервно прошелся по темной гостиной, прокрался мимо двери в спальню и вышел в гараж, а там, стараясь не шуметь, открыл заднюю дверь во двор.       Холодный ветер ударил его в лицо, и Коннор только сейчас понял, насколько возросла температура его биокомпонентов.       «Перегрелся», — исправил он себя на более человеческое определение.       И тут же снова в приоритет вылезло несколько файлов. Коннор прочел, проверил, послал в Департамент запрос на подтверждение и раздраженно сбросил задачу во второстепенные.              Все внутри него просто кричало, что в этих делах обязательно есть подвох, червоточина, саботаж или подлог! Он просто поверить не мог, что Рид вдруг расследовал преступления не спустя рукава, а профессионально. И хоть Хэнк и повторил ему пару раз, что детектив Рид в первую очередь офицер, Коннор принимать эти слова на веру не собирался.       Не после того, как тот показал себя, спровоцировав конфликт в первую же встречу, как впоследствии вел себя с Коннором, как говорил с ним, и уж особенно не после происшествия в архиве. Коннор, конечно, тогда и сейчас не сомневался, что выйдет из их стычки победителем, но тот, первый выстрел Рида и его лицо так и стояли перед ним, как зависли. Коннор до этих пор и не подозревал, что это настолько глубоко в нем засело. Пока разбирался с делами Нового Иерихона здесь и в Вашингтоне, было совсем не до этого, но стоило вернуться, и на тебе! Все всплыло с новой силой. А если учесть, что теперь от Рида могли пострадать другие андроиды, логи у Коннора так и пестрели красными уведомлениями.              Насос в груди незаметно начал стучать сильнее, Коннор заметался по двору, пиная оставшийся под кустами потемневший снег, и задышал глубже и интенсивнее — срочно нужно было охладиться.       И поэтому, когда пришел запрос на коннект от Маркуса — о котором он, кстати, не вспомнил ни разу за целый день, слишком занятый своими подозрениями и расследованием, — Коннор тут же откликнулся.              — Маркус! — улыбнулся он наконец радостно, глядя в усталые, но ясные глаза. — Как хорошо, что ты со мной!       — Что-то случилось? — тут же насторожился Маркус, теряя расслабленную усталость и становясь тем, кто мог взвалить на себя и решить любую проблему. Он послал волну беспокойства и в то же время уверенности, что все образуется.       — Случилось, да, — Коннор расслабился и присел на крыльце, уперся локтями в колени. — Но ничего угрожающего, так… Послушаешь?       — Конечно, — Маркус чуть расслабился, и в углах губ резче проявились тени, но он с готовностью протянул руку. — Начинай.       — Необязательно касаться, мы же не рядом, — чуть смущенно сказал Коннор, тем не менее протягивая свою руку в ответ и запуская полный коннект.              В груди потеплело от осознания, что Маркус помнит о его странной тяге к прикосновениям, даже таким, виртуальным, но тут же все мысли вымело из головы — его сознание стало сливаться с сознанием Маркуса. Медленно, осторожно, совсем не как в первый раз, когда слияние ударило по всем системам и напугало Коннора глубиной и непрожитым им самим опытом.       Внутри систем раскрывались новые файлы, и Коннор скользил поверху байтов чужой информации, бегло просматривал-пропускал через себя прошедшие дни — не концентрируясь на смысле, а просто наслаждаясь ощущением тепла и неодиночества.       Повезло, что ему есть с кем поделиться тем, что его радует или беспокоит, и получить такую же откровенность в ответ.              Вот он и выплеснул, едва коннект стал полным и свободным, всю свою тревогу и подозрения по поводу детектива Рида. И раздражение от того, что тот слишком тщательно прячет концы.       Файлы открывались один за другим, а Коннор щедро плескал в коннект эмоциями, даже подкинул пару сцен из прошлого и их драку в архиве, чтобы Маркус уж точно понял, почему вся эта ситуация не дает ему покоя.              — А ты уверен, что сейчас он действительно сделал что-то… неправильное? — с сомнением поинтересовался Маркус, когда Коннор закончил.       — Иначе и быть не может! — Коннор вскинул голову и даже в коннекте голос его кипел возмущением. — Он не мог изменить свои взгляды за несколько месяцев, он сформированная взрослая личность!       — Ну, ты же в курсе, что о личности мы знаем еще не так уж много… — начал было Маркус, но Коннор твердо сказал:       — И ты в курсе, сколько мы всего изучили о личности, чтоб разговаривать на равных с этими, — он дернул плечом, — из Вашингтона. А детектив Рид совершенно явно и ясно показал свое отношение к андроидам.       — Ну, хорошо, — отступил Маркус. — А теперь как в Вашингтоне — абстрагируйся и взгляни на ситуацию со стороны.       — Это невозможно, — в ответе Коннора не было неуверенности. — Я не могу отступить в сторону и оставить все, как есть. Я должен докопаться до истины.       — Истина нам и нужна, — сказал Маркус веселее. — И еще: ты как-то странно говоришь.       — Машинно? — вздохнул Коннор и чуть сжал пальцы Маркуса в своих. — Прости, я все еще пытаюсь.       — Не надо извиняться. Я надеюсь, что ты найдешь, что ищешь. И станешь счастливее, чем был здесь, — добавил Маркус в конце.              На этот раз чувство вины Коннора не коснулось — он знал, что поступил правильно.       — Найду, — просто и уверенно ответил он. — Как нашел когда-то тебя. И всю правду я тоже найду! — добавил тут же жестко.       — А жаль, — вздохнул вдруг Маркус, — если твой Рид на самом деле окажется замешан в чем-то.       — Жаль?       — Хороший типаж, — ответил Маркус непонятное и сменил тему: — Тебе легче? Просто мне пора.       — А я все о себе! У вас, я заметил, все по плану. Все справляются? Какие прогнозы на слушания?       — Все под контролем, если…       — Если ты понимаешь, — закончил за Маркуса Коннор, улыбаясь, — о чем я. Джош не меняется.       — Не за пару-тройку дней точно.       Коннор лишь сжал его ладонь в своей.              Позже, после того, как они разорвали коннект, гораздо более спокойный Коннор наконец вернулся в дом, лег на диван и запустил программу гибернации. И когда тьма уже наползала на его разум, на самом краю мелькнуло: «Что он имел в виду под хорошим типажом? Надо будет уточнить».       

***

      Надо отдать должное Хэнку — он все же настоял и не давал Коннору зациклиться на одной задаче, то и дело подкидывал ему работу: документы по сложному делу на анализ, перечень улик, в который могла закрасться ошибка, а то и просто отчет, который надо было проверить перед тем, как сдавать дело в суд или в архив.       И Коннор увлеченно анализировал, проверял, систематизировал и… продолжал поднимать дела Рида. Со своим уровнем доступа он мог делать это тихо, не отправляя официальных запросов, но кое-что, видимо, все же просочилось.              — На пару слов! — услышал он как-то утром из-за спины, и жесткая рука впихнула его в коридор, ведущий к архиву.       Коннор мог бы вывернуться еще на стадии толчка, но голос… он не мог проигнорировать голос детектива Рида.       — Всего-то на пару? — спросил он, отходя на два шага, поворачиваясь и с неуместным азартом встречаясь с Ридом глазами. — А я вот рассчитываю на более многословные оправдания!       — Оправдания?! — Рид покраснел от возмущения и, выпятив грудь, шагнул вперед. — Коннор! Какого хрена? — на этом все его красноречие, видимо, закончилось, и он, ткнув Коннора пальцем в плечо повторил: — Какого хрена, я спрашиваю?!       — Какого хрена что? — Коннор оглядел Рида сверху донизу и повел плечом, в которое до сих пор тыкался его палец. — Какого хрена вы, человек, ненавидящий андроидов, занимаетесь связанными с ними уголовными делами? И какого хрена, хотел бы я знать, вы думаете, что ваши делишки останутся нераскрытыми?       — Какие еще делишки? У меня все чисто! — но выражение лица Коннора было настолько скептичным, что Рид взорвался, схватил его за пиджак и дернул к себе. — Тебе что, отдельное сообщение нужно? С первого раза не понимаешь, пластиковый детективчик?              Насос стучал в груди часто и сильно, тириум прилил ко всем биокомпонентам, и Коннор буквально чувствовал, как они пружинят, наполняются энергией, готовые сокращаться и двигаться. Все вокруг было четким и ярким, словно налитым свежими красками, а в середине этого — как в эпицентре — стоял детектив Рид.       Коннор резко схватил его за руку и стал медленно сжимать ладонь, наклонившись к самому лицу.       — Я могу за себя постоять, детектив Рид, вы, кажется, с первого раза не запомнили? А вот другие не могут. Вы думали, что они станут для вас легкой добычей?       — Господи, Коннор, — процедил Рид, тяжело дыша, — ты сам себя слышишь вообще? Ты в чем меня обвиняешь?       Хватка Коннора становилась все жестче, и Рид потянул руку на себя, дернул, и Коннор отпустил его, отступил и расправил ткань на плече, где схватил его Рид.       — Пока не обвиняю.       — Ах, вот как? — Рид неосознанно потер красную ладонь, и Коннор машинально отметил, что именно ее он обжег несколько дней назад. — А если не обвиняешь, то прикрой рот. Либо начинай внутреннее расследование, либо сиди тихо! Мне жалобу на преследование накатать как нехрен делать.       — Я сказал — пока не обвиняю, — жестко ответил Коннор.       — А я с тобой сопли разводить не собираюсь, ясно? Если не отстанешь — получишь свою долю неприятностей. Или, думаешь, тебя прикроют? Зашибись получать плюшки по блату, а, детективчик?       И Рид издевательски щелкнул пальцами, а потом отступил, глядя на Коннора живыми горящими глазами. Губы его то и дело кривила усмешка, и выглядел он встрепанным и возбужденным.              Коннор ждал, что вот сейчас детектив Рид, как в прошлый раз на этом самом месте, вытащит пистолет или же просто обозначит выстрел — да хоть жестом, — но Рид только сунул руки в карманы и гордо вскинул голову, пытаясь смотреть на Коннора сверху вниз.       — Меня очень интересует один вопрос, детектив, — сказал Коннор сдержанно. — Зачем вы вызвались расследовать дела андроидов? Ладно с вашими тайными мотивами, я с ними еще разберусь, — пообещал он и продолжил, не дав Риду себя перебить: — Но вы же могли предположить, что беспредел надолго не затянется, что вас остановят? Какая глупая ошибка, — и он цыкнул.              Маркус мог бы им гордиться — вышло совсем по-человечески. Правда, он почувствовал укол разочарования от того, что Рид не отреагировал и как-то умудрился сдержаться — Коннору показалось, что он и на таком расстоянии слышал, как колотится у того в груди сердце. Рид скривился, покраснел еще больше и выматерился себе под нос.       — Да ты сам сплошная ошибка! В общем, я предупредил, — наконец, явно изо всех сил сдерживаясь, сказал он, нервно дернул головой и, круто развернувшись, быстро пошел прочь. — И я, блядь, тоже, идиот! Надо же, тайные мотивы он разгадает, — бормотал Рид себе под нос, с силой толкая стеклянные двери и выходя из коридора.       Поле боя осталось за Коннором, и он, по привычке поправив галстук, довольно повел плечами.       «Н-да, и это — хороший типаж», — хмыкнул он, отчего-то чувствуя неудовольствие от слов Маркуса.       

***

      — Коннор! — окликнул его Хэнк после обеда, и по интонациям Коннор понял, что рапорта, пожалуй, еще нет, но вербально Рид уже успел нажаловаться.       Он вскинул голову от терминала, готовый слушать и защищаться, если понадобится, но Хэнк, хоть и выглядел хмурым, ни слова ему по поводу детектива Рида не сказал. Зато поманил за собой и повел в архив.       — Вот, — он пробежался по пульту пальцами, ввел короткий код, и дальние двери под номером ноль-один разъехалась, открывая старые металлические стеллажи. — Проверь-ка мне здесь, все ли улики на месте?       — Ссылка в архив? — вздернул Коннор смешливо бровь. — Надолго?       — Ха-ха, смешно, — проворчал Хэнк. — Чем быстрее разгребем старье, тем быстрее я, может, и дело какое взять смогу. Задолбался уже на этой организаторской работе в офисе зад просиживать.       — Настолько все не в порядке? — спросил посерьезневший Коннор, тут же сменив тон. — Концы с концами не сходятся?       — Надо же, концы с концами, удумал он, — хмыкнул Хэнк даже весело. — Народу не хватает, уже год как, вот и надо документы и улики сличить. У нас тут знаешь, что творилось, когда все закрутилось? Э-эх, — он махнул рукой, — ночевали тут, с делами в обнимку.       — Хорошо, — Коннор даже вздохнул с облегчением. — Не хотелось бы начинать работу в ДПД с неприятностей.       — А вот неприятностей у нас как раз до хрена. Как-никак — полиция. Ладно, у тебя это много времени не займет, а мне…       — Все спокойнее будет? — с намеком спросил Коннор.       — А мне помощь будет в отчетах! — расставил все свои точки Хэнк и, кивнув, вышел из архива.              Коннор прошел к дальним стеллажам, поверху просканировал и осмотрел нагромождение коробок и папок и успокоился — номера и штрих-коды были на каждой улике, осталось их сличить с документацией и расставить в соответствии с реестром. Ничего сложного, даже останутся свободные ресурсы, чтобы продолжить свое расследование.       Действительно, надо было поторапливаться — внутреннее расследование против детектива Рида желательно было начать как можно скорее, пока он не успел навредить еще кому-нибудь или подчистить следы. Хотя два-три дня у него в запасе все же были — по старым временам Коннор помнил, что дела даже если раскрываются за пару часов, то уж точно так быстро не закрываются. Слишком много документации.       

***

      Ночной опенспейс всегда нравился Коннору своей атмосферой: неярким освещением, тишиной и едва слышным гудением ламп. В департаменте было несколько дежурных или же тех, кто остался на сверхурочную работу, андроиды у стойки, едва слышные редкие звонки. Патрули были на улицах, операторы работали удаленно, и сейчас в ДПД раздавались только редкие голоса да шум с улицы через изредка открывающиеся дежурными двери.       Иногда привозили задержанных, и тогда в гулком опенспейсе грохотали шаги и раздавались громкие голоса и ругань, но вскоре двери камер закрывались, и в департаменте снова воцарялось хоть и недолгое, но спокойствие.              А вот сейчас Коннор жестко печатал гулкие в тишине шаги.       Хэнк, в рубашке с закатанными рукавами — уже помятой и пахнущей потом, — уставший, с серым нездоровым лицом, все еще сидел за терминалом и внимательно проверял отчеты детективов, бывших под его началом, прежде чем дать им ход дальше.       — Минуту, — сказал он, не глядя на Коннора, — посиди, пока заканчиваю, и пойдем.       Но Коннор не сел, а остановился рядом с его столом, терпеливо ожидая, когда он закончит, потому что разговор им предстоял серьезный, и отвлекаться Коннор не хотел.              Хэнк пробежался глазами по документу на терминале еще раз, прокрутил его вниз, исправил пару мест и, наконец, одобрил. И только тогда поднял голову и, увидев Коннора у самого стола, над душой, вздрогнул.       — Коннор? — спросил он вначале неуверенно, но потом, глянув ему в лицо, застонал: — Ну, что опять-то?       Но Коннор на его тон не поддался — он осторожно положил на стол четыре папки, коснулся белыми пальцами терминала, загружая те же дела напрямую, и серьезно сказал:       — Четыре дела, Хэнк. Всего четыре.       — А ты, я так понимаю, ожидал больше? Да ты садись, чую, придется задержаться.       Коннор кивнул, не стал отказываться и, подкатив свое кресло, сел у стола Хэнка.       — Если в других делах и были… недоработки, — дипломатично сказал он, — то сейчас их не найти. Разве что действительно инициировать внутреннее расследование и поднимать все дела. Но…       — Но оснований, Коннор, оснований у тебя нет.       — Нет, — согласился тот. — Но, вполне возможно, будут. Однако, есть одно но.              Хэнк поджал губы, покачал головой и притянул к себе принесенные Коннором папки в пластиковых обложках. Хмыкнул, посмотрев, что это за дела, пару пролистнул, потом положил на стол и тяжело придавил ладонью.       — Однако, есть, — согласно кивнул он. — Четыре дела по преступлениям не против андроидов, а просто андроидов. Убийства, которые были совершены не на почве расизма людей к андроидам, не в ситуации: владелец — андроид, и даже не как ответ на агрессию. Четыре дела с доказанной виной андроидов.       — И в каждом деле вместе с именем детектива Рида стоит твое имя.       — Все так, — хохотнул Хэнк. — Разбираться, значит, будем. Ты и мне не веришь.       Коннор, все это время наблюдавший за ним очень напряженно, дернул отрицательно рукой и замотал головой.       — Нет, конечно!       — А зря! — припечатал Хэнк. — В таком деле в первую очередь надо все проверить. Так что, давай, — он жестом отмел все возражения Коннора, — будем проверять твоего Рида. Да и меня заодно.       — Рид не мой! — возмутился Коннор, посмотрел в уставшие глаза и спросил, зная, что разбирать все дела, несмотря на усталость Хэнка, они будут сегодня: — Кофе принести?       — А давай! — кивнул тот, откидываясь в кресле и вытягивая ноги. — Та еще ночка будет.              Ночь и была — длинной и совсем не приятной. Два нападения с целью ограбления и с одним убийством в результате, групповой разбой и домашняя кража с убийством. Читать сухие строчки дел Коннору совсем не нравилось, но он очень хотел разобраться. Предполагал, что Рид мог утаить что-то от Хэнка, подтасовать улики, намеренно неправильно их истолковать. Им с Хэнком даже пришлось спуститься в архив, и там Коннор проанализировал все еще раз, благо реагенты в своей лаборатории он перед уходом из Нового Иерихона сменил на новые, да и саму систему протестировал и отладил у техников.              И вот теперь, ранним утром, они с Хэнком сидели в архиве на полу и складывали запаянные в пластик листы по папкам. Хэнк отчаянно зевал и тёр лицо и шею, а настроение Коннора было совсем не радужным.       — Давай, ставь все на место, — Хэнк по полу подтолкнул к нему стопку папок и откинулся на стену. — А я пойду посплю на диванчике. Есть еще немного времени.       — Извини, — на автомате сказал ему Коннор и, постукивая папками по ладони, прошел к стеллажам со свежими делами.       — Да ладно, я ж понимаю. Я и сам вел с Ридом эти дела, потому что не был уверен, — он помялся, подбирая слово, — в его лояльности.       — А сейчас ты в нем уверен, — без выражения сказал Коннор.       Кряхтя, Хэнк поднялся и потянулся, растёр обеими руками поясницу.       — Выходит, так. Надеюсь, теперь у нас будет потише, и Рид наконец успокоится и займется делами, а не будет пялиться, психовать и наблюдать за тобой круглые сутки.       — Он за мной наблюдал? — тут же вскинулся Коннор. — Почему, интересно?       — Ну, пораскинь мозгами, ты ж детектив, — хмыкнул Хэнк. — Ты идешь вообще, или здесь остаешься?       — Иду, — Коннор нагнал его, сам запер архив и подставил плечо на крутой лестнице. — Еще вечером я сказал бы, что детектив Рид боится разоблачения, но, — Коннор вздохнул и передернул плечами, — оказывается, он чист?       Его слова прозвучали так удивленно, что Хэнк засмеялся.       — А я говорил тебе, что он не мог, он же офицер.       — Это просто звание, и среди офицеров были нечистые на руку люди. История знает много примеров.       — Ну-ну. Сам же убедился, что предъявить Риду нечего. И если он мудила в последней стадии, это не значит, что он продажный мудила.       — Или подлый.       — Или подлый, — согласился Хэнк.       — Тогда почему он так забеспокоился? И мне угрожал.       — Угрожал?       — Ну… — пошел на попятный Коннор. — Не совсем угрожал, но попытался выяснить, почему я к нему пристал.       — Вполне его понимаю, — Хэнк пожал плечами на полный возмущения взгляд. — Ну, а что? Я вот тоже не ангелочек, и если мою работу какой-то хрен — извини, Кон — проверять и перепроверять станет, да под хвост заглядывать, я еще и морду начистить могу.              Коннор дошел с Хэнком до комнаты отдыха, достал из шкафа плед и присел рядом, пока тот укладывался и укрывался.       — Я все равно ему не доверяю.       — И любить ты его совсем не обязан, — согласился с ним Хэнк и зевнул. — Главное — работать можно спокойно наконец. Да? — высунулся он из-под пледа.       — Да, — кивнул Коннор.              И замер, не уходя в гибернацию, но отодвигая все процессы на задний план, укладывая в голове факты о том, что детектив Рид, несмотря на свое отношение, не подтасовывал факты и улики, не выгораживал убийц и не подставлял невиновных андроидов под тяжело меняющееся законодательство.       Что детектив Рид просто неприятный человек, который ненавидит андроидов, но почему-то расследует преступления и делает свою работу хорошо. И Коннор очень удивился, когда почувствовал тепло и отблеск удовольствия по этому поводу.       Остался один вопрос, ответа на который Коннор так и не получил — почему. Почему Рид вызвался на эту работу? Но тут приходилось унять свое любопытство. Просто так Рид, конечно, не скажет, а спрашивать у него Коннор не собирался.       Он вообще не собирался с ним общаться на личные темы. Хотя по работе, конечно, придется.       

***

      Прошла еще пара недель, и с помощью Коннора все дела и улики в архиве наконец-то упорядочили, Хэнк вздохнул свободнее и тут же вписался в расследования.       Штат их чуть вырос — из разных городов запрос на перевод подало несколько человек, лояльных к андроидам, и троим выдала разрешение специально созванная человеко-андроидская комиссия. Коннор был в них заинтересован, и в работу они включились немедленно, правда, пока в должности офицеров, но им обещали в кратчайшие сроки снова дать звание детективов. Приходилось, конечно, подсказывать специфику расследований, но это было гораздо лучше, чем три с половиной человека на десятки инцидентов до пополнения.       Люди были новые, незнакомые, и ради лучшей коммуникации в коллективе Хэнк как-то предложил посидеть всем в баре напротив участка — в пятницу после смены. Коллинз воодушевленно его поддержал: оказывается, год назад такие посиделки были среди детективов и офицеров ДПД чем-то вроде традиции, и дух сотрудничества действительно укрепляли. А потом закрутилось, пошли беспорядки, нахлынули дела, а следом и известные события, и традиция увяла и уже почти забылась.       Следом закивали и Браун с Митчеллом — эти всегда ходили вместе и решения тоже принимали вместе. Коннор решил присмотреться к ним внимательнее, все же они до сих пор относились к нему настороженно, и он хотел понять, в чем дело. Да и узнать кое-что тоже было бы нелишним.              В пятницу в бар подтянулись почти все. И не только детективы, но и несколько общительных офицеров. А с ними вместе и свежевыпущенные из Академии офицеры-андроиды — их Коннор пригласил лично. Внутри было не очень светло, но в самый раз для расслабленного общения: довольно большой зал с удобными кожаными диванчиками и крепкими столами, слева сияли зеленым сукном два бильярдных стола под яркими лампами, справа блестел бутылками спиртного и упаковками тириума бар. Подделанный под старинный музыкальный автомат крутил диски и мигал лампочками, музыка, правда, звучала из невидимых колонок, но атмосфера была уютной и приятной.       Ну, Коннор полагал, что она уютная — ему было удобно сидеть за столом рядом с Хэнком и совсем молодым андроидом в должности офицера, потягивать тириум и слушать, как уже подвыпивший Коллинз травит старые байки о своей работе на улицах. Его внимательно слушали несколько офицеров — и неважно, с диодом был кто-то из них или без.              Дело постепенно клеилось: то ли обстановка действовала, то ли пиво, то ли общие интересы, но разговоры вспыхивали тут и там, становились общими, кое-где уже смеялись, кто-то обсуждал дела, кто-то личное. Коннор встал и, кивнув Хэнку, отошел к бару, незаметно огляделся вокруг. Двое интересующих его детективов сидели неподалеку, как всегда вместе, и что-то обсуждали, уткнувшись в телефоны. На столе у них было не пиво, а стаканы с виски, и Коннор, взяв тириум, подошел ближе.       — Я присяду? — спросил, улыбнувшись, когда Браун поднял на него глаза.       — Да, сади… тесь, — осторожно сказал тот и придвинул бокал к себе.       — Надеюсь, не помешал? Хотелось перекинуться парой слов.       Тут голову поднял и Митчелл, взглянул почти черными глазами на темном лице и со вздохом кивнул тоже.       — Садитесь, детектив, раз пришли, — язык его чуть заплетался. — Я так и знал, что поговорить захотите.       — Да? — Коннор отпил глоток и чуть улыбнулся. — И о чем, тоже знаете?       — Как будто это что-то сложное, — хохотнул Браун. — Хотя есть варианты, но главное: мы-то все замечаем, что у нас творится, — он покачал перед лицом Коннора пальцем и взялся за бокал.       — Кто прямой, как палка, а кто не очень. Вот вы — себе на уме, — усмехнулся Митчелл.       — И почему же? — тут же насторожился Коннор.       Ему совсем не нужна была утечка информации, уж точно не сейчас.       — Да что тут сложного, — Митчелл довольно потянулся, вытянул ноги под столом. — По вызовам не мотаетесь, как тогда, год назад, и новые дела брать не рветесь: то в архиве, то с бумажками, то с Хэнком. Готовитесь к офисной работе?       — Метите сразу в лейтенанты?       Коннор спрятал лицо за бокалом с тириумом, сделал пару глотков.       — Нет, — сказал он коротко. — У меня и сержанта еще нет, рано думать.       — О, тогда, может, вы просто подружиться подошли? — Митчелл неловко подмигнул и засмеялся, стукнул ладонью по столу.       — Вот уж смешно было бы, — поддержал его Браун. — Ничего личного, детектив Коннор Эйтс, но какая уж может быть дружба между человеком и андроидом…              Митчелл даже в своем состоянии, кажется, понял, что несет их куда-то не туда и пихнул того локтем.       — Да мы ничего такого, — тут же кинулся объясняться он, — но как-то у нас маловато общего. Ну разве нет?       Коннор многое мог бы сказать им о том, какими сильными могут быть чувства у андроидов и к чему они приводят, так же, как и у людей, но момент явно был неподходящим.       — Жаль, — сказал он, выбирая слова, — что мы еще так мало друг друга знаем. Но я согласен: недопонимание между нами вполне объяснимо. Что говорить, люди даже друг с другом не всегда находят общий язык.       — А вот это точно! Прямо в яблочко, — вскинулся Браун, отставляя пустой бокал. — Иногда оглянешься вокруг, — он откинулся на диванчике и обвел вокруг пьяным взглядом, — а кругом одни мудаки!              — Бес-про-свет-ные, — выговорил Митчелл, крутя на столе телефон. — Вон хотя бы, — он потянулся к Коннору, чуть не свалился, но пихнул его локтем и кивнул в сторону стола у бильярда. — Местный мудак.       Коннор непроизвольно туда посмотрел, хотя прекрасно знал, кого увидит: детектив Рид сидел за столом с несколькими офицерами и, судя по его виду, травил анекдоты. Смеялись все.       — Осторожнее с ним, Эйтс, — Браун почти лег на стол, помахал перед лицом Коннора пальцем и прошептал, разбрызгивая слюну: — Мать родную продаст!       Коннор, скрепя сердце, сказал:       — Детектив Рид не имеет нареканий, и его показатели…       — Вот за эти-то показатели и продаст! — кивнул утвердительно Митчелл. — Вот вы думаете, почему он не пьет? — и тут же ответил: — Потому что на службу вернется сегодня! Дежурство взял и в воскресенье смену работать собрался.       — А ты откуда знаешь? — Браун медленно моргнул и поднялся. — Так, похер, я в туалет.       — Слышал, как он с лейтенантом перетирал, — Митчелл кивнул, довольный. — Разве нормальный коп такое сделает? В свой законный?       Коннор не стал ничего говорить ни про завал на работе — разве детективы Браун и Митчелл сами не знали? — ни про количество дел, так и сыпавшихся на голову Риду. Да и остальным тоже. Он и сам еще на прошлой неделе не был в Риде уверен и защищать его сейчас не собирался. Если тот настолько не коммуникабелен, чтоб наладить отношения с некоторыми офицерами, Коннор за него это не сделает.       Однако кое-что он все же для себя решил, и уже на следующей неделе детективов Брауна и Митчелла стали подключать к делам Рида. Как раз к тем расследованиям, где жертвами становились и андроиды, и люди. Пусть малыми шагами, но ситуацию надо было исправлять, и Хэнк с ним согласился. Детективы ДПД не имели права на разделение людей и андроидов. Что тогда ждать от простых жителей Детройта?              К столу, где сидел детектив Рид, Коннор подходить все же не стал. Раз уж подозревать его больше оснований не было, следовало остановиться и перестать его преследовать, как бы это ни звучало. И пусть Коннора все еще интересовало, почему тот занимается делами андроидов, он знал, когда стоит остановиться. Теоретически.       Зато полюбовался, как за набравшимися Брауном и Митчеллом приехали их жены — абсолютно одинаковые близнецы. И в общий вечер добавило веселья, когда те, усадив набравшихся мужей на диван и прислонив друг к другу, подсели к столу с девчонками департамента.              А вечер в баре продолжался, и только примерно через час Коннор заметил, как Рид встал и, попрощавшись с Тиной и со всеми за столом, ушел. И на лицах оставшихся офицеров не было заметно особого облегчения, словно они избавились от неприятного человека. Тина даже потрепала его по волосам, и Коннор подумал, что есть люди с такими дебрями внутри, в которых так просто, с наскока не разберешься.       Он посидел еще немного, глядя Риду вслед, а потом вернулся к разговору, завязавшемуся в их компании: новичков как раз просвещали о том, что случилось год назад и как с этим теперь работать. Радовало, что офицеры оказались неплохими ребятами, и Коннор к концу вечера воспрял духом. Не все было так плохо, как ему иногда казалось.       

***

      Весна вовсю захватывала город. Снег уже практически сошел и лежал грязными клочьями в тупиках, куда не заглядывало солнце, да в оврагах в парках или на окраинах. Дороги в городе уже давно были сухими, становилось все теплее, и Коннор, выезжая с Хэнком или с другими детективами на место преступления или к свидетелям, не успевал удивляться переменам, происходящим вокруг.       Год назад, когда они, едва победившие в своем самоубийственном противостоянии, как-то пытались наладить диалог, упорядочить ситуацию, просчитать, найти слова, людей, составить планы, просьбы и требования… тогда ни Коннору, ни кому-то еще из них, лидеров Иерихона, не было никакого дела до смены времен года. Слишком много проблем, слишком много «если».              Но сейчас, когда вопрос о выживании больше не стоял так остро, Коннор буквально впитывал в себя происходящие вокруг изменения, сохранял их, собирал лучшее, чтобы поделиться с Маркусом.       И лучи солнца, рассыпающиеся радугой в дымке мелких капель после дождя, и густо пробивающие грязь тонкие и острые зеленые травинки. И толстые почки на изломанных черных ветках, набухшие и треснувшие, с нежной зеленой мякотью внутри. И первые цветы, с утра седые от изморози, смятые, но оживающие потом, под лучами солнца.       Он собирал эти кадры, сохранял, чтобы показать Маркусу, поделиться с ним тем, что его окружало и волновало.       Иногда Коннор, архивируя очередной файл, с усмешкой думал, что уж Маркус-то все это видел не раз и даже не два. И ничего Коннор ему нового не покажет, ничем не удивит, но он… ему просто надо было разделить свои эмоции, справляться с которыми до сих пор было непросто.       Как только Коннор изучал и подчинял себе одну, на ее место приходили две новые.              День был в самом разгаре, солнце, правда, иногда пряталось за серыми облаками, и тогда тени сглаживались и совсем исчезали, но ветер уже не был холодным, то и дело веял влажным теплом.       Хэнк вел машину медленно, оглядывая улицы в поисках бургерной, ну, а Коннор подсказывал ему, куда свернуть, чтобы пообедать в более-менее приличном месте, а не в такой же дыре, как любимое местечко Хэнка. И они почти сошлись в выборе, когда у того зазвонил телефон.       Хэнк сразу включил громкую связь — говорила одна из операторов.       — Лейтенант Андерсон? Это Дженни, номер ноль-ноль-шестнадцать.       — Дженни? В чем дело? Что-то случилось? — Хэнк плавно съехал на обочину и притормозил.       — Случилось, — голос был очень неуверенным. — Поступило заявление. На одного из наших детективов.       — На кого?       — На детектива Рида.       Коннор, до этого прислушивающийся, но глядевший в открытое окно, резко выпрямился и уставился на Хэнка.       — Та-а-ак. Подробности.       — Нападение на человека, нанесение телесных повреждений, воровство… простите, киднеппинг.       — Что? Какой еще?..       — Причинение повреждений человеку и андроиду и его киднеппинг.              Хэнк помолчал, глотнул и потер переносицу.       — Надеюсь, ты туда никого еще не послала?       — Заявление подали полчаса назад, в местном участке, и его сразу передали нам. Вот я и спрашиваю: кого мне послать?       — Молодец, девочка. А адрес мне давай. Я сам съезжу.       — Хорошо, — в голосе Дженни явно чувствовалось облегчение, — пересылаю. И… разберитесь там, лейтенант.       — Не беспокойся, разберемся.              Хэнк отключил телефон и искоса посмотрел на Коннора. Тот очень старался молчать, но и сам чувствовал: на лице было многое написано.       И только когда Хэнк снова потянулся за телефоном, сказал укоризненно:       — Хэнк!.. Это нарушение.       Но Хэнк советоваться с Коннором не стал, а без спешки нашел в контактах имя Рида и нажал вызов.       Коннор развернулся к нему и неотрывно смотрел в мрачное лицо, пока в салоне звучали долгие гудки.       — Да! — наконец ответил раздраженный голос.       — Рид, ты где? В порядке?       — А что? — тон Рида тут же изменился.       — Отвечай на вопрос. Ты где?       — Где надо! — возмутился Рид на том конце. — Что за наезд, я не понял?       — На тебя заявление написали, умник! — рявкнул потерявший терпение Хэнк. — А теперь скажи мне, где ты и чем занят, чтобы я был уверен, что поступил правильно, позвонив сначала тебе.       — Ого, — присвистнул Рид и сменил тон. — Спасибо, ценю.       — Не обольщайся. И так сотрудников мало, еще одного терять мне не с руки. Давай, излагай, что там случилось?       — Да ничего такого, — хохотнул вдруг Рид. — Заявление из трейлерного парка же?       Хэнк коротко взглянул на планшет и кивнул. Тут же озвучил:       — Оттуда.       — Вот и езжай, выслушай, запиши показания. Все по правилам, как надо. Пластиковый детективчик с тобой?       — Рид! — рявкнул Хэнк, а Рид на том конце засмеялся.       — Ясно, с тобой. Вот пусть поработает и возьмет на анализ кровь, ну, или слюну этого придурка. А потом руки его проверит и вокруг трейлера прошвырнется. Думаю, — Рид помолчал, — в овраге пусть глянет, он метрах в пятидесяти. Что найдет — его!       — И что он там найдет?       — Сюрприз! — засмеялся-закашлялся Рид. — Ладно, мне пора! Я подъеду минут через двадцать. Ну, или полчаса. Я вообще-то недалеко!       — Андроид с вами?! — не выдержал и вмешался Коннор, но Рид только хохотнул. Правда, невесело.       — Увидимся, коллега!       И отключился.              — Вот ведь!.. — Коннор завис на секунду, подбирая подходящее моменту слово, но так и не определился, как назвать этого, с позволения сказать, детектива! — И ты ему веришь? — с возмущением переключился он на Хэнка. — Не лучше ли пробить по камерам, где находится детектив Рид? Возможно, похищенный андроид еще с ним!       Хэнк покусал губы, потом отвернулся и завел машину.       — Что поделать, Коннор. Я ему верю.       — Но Хэнк!       — Ну, а что Хэнк? — спросил тот, выруливая на дорогу и активируя на планшете маршрут. — Мы с тобой, кажется, уже разобрались, что не верить детективу у тебя поводов нет.       — Но!..       — Кроме вашей общей неприязни, конечно.       — Думаю, это не просто неприязнь, — Коннор отвернулся и с недовольным выражением на лице стал смотреть на дорогу. — Это интуиция.       — Ну, тогда я, старый идиот, здорово подставлюсь, — изрек Хэнк и больше за всю дорогу не произнес ни слова.              За всю свою не такую и долгую жизнь Коннор ни разу не был в трейлерном парке, поэтому сейчас с нескрываемым любопытством смотрел по сторонам.       Выглядело все вокруг, конечно, невесело. И если в самом начале парка дороги были еще асфальтированные, и перед довольно приличными трейлерами по обеим их сторонам были даже газоны, то там, куда они заехали, только гравий шумел под колесами, да черные птицы орали среди голых ветвей в лесочке за оврагом.       Серые и грязно-бежевые трейлеры — старые, кособокие и почти разваливающиеся, торчали по обеим сторонам так называемой дороги, да кое-где виднелись машины — настоящие развалюхи. Наверное, и не заводились уже, а стояли так, по старой памяти. И людей здесь не было видно, так, промелькнула пара человек вдалеке и все.       Коннор поднял брови.       — Здесь живут люди?       — И люди, и андроиды, и те еще людишки, и даже отбросы. Кто здесь только не живет, — покачал головой Хэнк и высмотрел, наконец, полустертый номер на крайнем в ряду трейлере. — Приехали.              Хэнк не спешил к пристроенному, темному от времени, покосившемуся крыльцу. Он внимательно огляделся вокруг и кивнул Коннору в сторону оврага, обрывом уходящего вниз, как Рид и сказал, в пятидесяти метрах от дома, там, где заканчивалась гравийная дорога.       Потом он осмотрел раскисшую землю у трейлера, позвал Коннора, и тот, сделав снимки и проанализировав их, сказал:       — Следы протекторов похожи на следы автомобиля детектива Рида. Еще я вижу следы борьбы, но без реконструкции ничего конкретно сказать пока не могу — все слишком смазанно. Три вида обуви. Можно что-то сейчас навскидку, но мне понадобится время.       — Погоди пока, — Хэнк, прищурившись, посмотрел на открывающуюся дверь.              Мужчина, вышедший на крыльцо, был высоким и жилистым. В мятых, неопределенного цвета штанах и клетчатой рубашке, надетой на грязную майку, он словно вышел из тех немногих фильмов, что смотрел Коннор. Ему не хватало полупустой бутылки в руке, чтоб полностью соответствовать шаблону. На морщинистом, жестком лице темнел наливающийся синяк.       — Чего надо? — спросил мужчина громко. — Это частная территория.       — Это трейлерный парк, — возразил Хэнк и полез за значком. — Полиция Детройта, лейтенант Андерсон. Вы подали заявление на детектива Рида из Департамента Полиции Детройта?       — Ага, кажется, так его и звали. Рид! Та еще скотина! Украл у меня девчонку!       Хэнк достал планшет и включил камеру.       — Расскажите подробнее.       — Эй, вы что это? Снимать будете? Я против! И этот, — он кивнул на внимательно осматривающегося Коннора, — чего здесь шмыгает?       — Если вы против съемки, мистер, — Хэнк заглянул в планшет, — Джексон, то тогда придется проехать в департамент. Поговорим там.       — Никуда я не поеду! — с вызовом крикнул Джексон. — Я в участке уже все рассказал!       — Детектив Рид сотрудник Центрального Департамента Полиции Детройта. Так что выбирайте.              Мистер Джексон мрачно посмотрел на Хэнка, и лицо его скривилось: ему явно хотелось послать их обоих, но раз уж заварил кашу, надо было довести дело до конца.       — Ладно, снимайте. А жестянка…       — Детектив Коннор Эйтс является полноправным полицейским и оскорбление офицера при исполнении…       — Ладно! — воскликнул Джексон раздраженно. — Прошу прощения, — процедил он сквозь зубы и кинул на Коннора такой взгляд, что тот совершенно точно почувствовал, каково это, когда тебя так презирают и ненавидят.       Совсем не так, как это ощущалось рядом с Ридом…       Но подумать об этом Коннор решил потом, а пока внимательно слушал вместе с Хэнком о том, что произошло.              По словам Джексона, детектива Рида он знал давно — соседями как-то были, — и сегодня тот приехал к нему уже пьяным, чуть не вышиб дверь и, увидев возвращающуюся из маркета Елену — его андроида, подаренного лет шесть назад сестрой, — схватил ее в охапку и запихал в свою машину.       — Она так отбивалась, бедняжка! — изрек мистер Джексон глумливо и вытащил из кармана мятую пачку сигарет, прикурил и выпустил клуб дыма. — А я кинулся ее защищать и вот, — он указал себе на лицо, на здоровый синяк.       — Драка произошла тут или в доме?       — Да тут, в грязище барахтались, — Джексон сел на ступени, широко расставив ноги и с усмешкой поглядывая то на Хэнка, то на Коннора.       — Кто-нибудь вас видел?       — Разве что воронье, — хрипло засмеялся Джексон и, кашлянув, сплюнул через крыльцо.              Хэнк подошел ближе, уперся ногой в нижнюю ступеньку и навел камеру на синяк. Потом спросил:       — Мы можем осмотреть ваши руки? Снять улики?       — Да сняли уже все, — раздраженно выдал Джексон. — На своего заяву увидели, так зашевелились, а? А вот так и бывает — увез девчонку, еще и избил ее, как собаку.       — И все же, — настойчиво повторил Хэнк. — Вам же не хочется ехать в ДПД?       — Вот хрень! Тягомотина какая, копа посадить, — Джексон засмеялся, потом кивнул. — Берите свои анализы. Где там у вас лаборатория?              Хэнку и говорить ничего не пришлось — Коннор тут подошел ближе и взял мистера Джексона за руку. Тонким пинцетом подхватил что-то из-под ногтей, положил на язык. Помигал диодом. А потом, под охреневшим взглядом Джексона, приблизил его пальцы и приложил их к языку. Притянул кисть ближе и прошелся языком по сбитым костяшкам.       — Блядь! — заорал, опомнившись, мистер Джексон и вскочил, отшатнулся, зацепился ботинком за ступеньку и упал на задницу, грохнув по дереву локтями. — Что за хрень?!       Коннор мигнул, задействовав на несколько секунд все ресурсы на обработку взятых проб, потом повернулся к Хэнку.       — На костяшках и под ногтями присутствует кровь детектива Рида. Остальное…       — Остальное скажешь позже, — прервал его Хэнк, переводя взгляд с матерящегося Джексона на подъезжающий к трейлеру автомобиль.              Из него вышел Рид, с каменным лицом захлопнул дверцу и подошел ближе. Он прихрамывал, челюсть сбоку налилась опухолью, и от ссадины на шею уже сползал синяк.       — Ага, понравилось, сука? — крикнул мистер Джексон. — Арестуйте его, детектив, он меня избил и обокрал.       — А Елена, — Коннор выступил вперед и заглянул в пустой салон автомобиля, — не с вами, детектив?       Рид только оскалился, хоть это и причинило ему боль.       — А ты проверил овражек, как я сказал? — спросил он Коннора, игнорируя его вопрос.       Джексон на крыльце на миг замолчал, а потом начал с новой силой:       — Кажется, мне еще и на вас придется жалобу писать, детектив Андерсон! И на ручную жестянку!       — Лейтенант Андерсон! — рявкнул Хэнк и кивнул Коннору: — Сходи-ка в овраг, Коннор.              Коннору в голову плеснуло возмущением и жаром! Ему казалось, что главное — выяснить, что с похищенным андроидом, а когда они убедятся, что ему ничто не угрожает, вот тогда можно и пойти в хренов овражек! Но…       Коннор посмотрел в светлые спокойные глаза Хэнка, потом глянул на Рида, и его уверенный взгляд словно прочистил что-то внутри. Если Хэнк доверяет Риду, может, и ему стоит попробовать?       Мысль была настолько чуждой ему, что Коннор открыл рот, чтобы возразить, но усилием переборол себя и, решив довериться Хэнку — только ему, — коротко кивнул.       — Хорошо, сейчас посмотрю.       — Ты посчитай пока, как далеко улетит предмет длиной тридцать семь дюймов и весом где-то тридцать пять унций (*), если его кинет с размаха среднестатистический человек мужского пола за пятьдесят, — догнал его ехидный голос детектива Рида. — Все примерно!              Коннор только нервно дернул плечом и ушел молча, но в голове моментально побежали вычисления, и когда он по осыпающемуся склону спустился на дно оврага, где еще лежал грязный, слежалый снег, ему не составило труда найти старую биту, всю в смешавшихся потеках тириума и крови. Ведь он примерно знал, где ее искать.       *(37 дюймов — около 94 сантиметров. 35 унций — чуть меньше килограмма)              — На бите кровь детектива Рида и тириум андроида модели MP300, зарегистрированной на имя мистера Джексона шесть лет назад. Данный андроид много раз подвергался физическим воздействиям, которые вызывали поломки, и ремонтировался в технических центрах «Киберлайф», — Коннор холодно посмотрел на замершего на крыльце Джексона, который слушал его, замерев и, кажется, затаив дыхание. — В конце декабря прошлого года, получив статус девианта, Елена обращалась за техподдержкой еще один раз, но на все вопросы отвечала, что упала и виновата сама. Однако по характеру повреждений было ясно, что ей их нанесли намеренно.       — Эта тварь вечно где-то шарахалась, откуда мне знать, кто приложил руку к шлюшке!       — Также на рукоятке биты мной найдены отпечатки пальцев. Один смазанный и три хорошо читаемых. Отпечатки мистера Джексона, оставленные его кровью, кровью детектива Рида и тириумом модели MP300.              Дальше мистер Джексон слушать не стал — кинулся к двери своего трейлера, но Хэнк, давно ждущий от него чего-то подобного, метнулся следом, успел схватить за плечо и сделал подсечку. Джексона повело, он запнулся, повалился вперед, и Хэнк едва успел его удержать, чтобы он с размаха не вписался лицом в дверь.       С грохотом Джексон повалился на крыльцо, как следует приложившись коленями. Он заорал и выматерился, дернулся отчаянно, но Хэнк, прижав коленом его поясницу, ловко вывернул его руки за спину и защелкнул наручники.       — Мои права! — орал Джексон. — А как же мои права?       — Как только начнем допрос, так сразу их тебе и прочитаем, — похлопал Хэнк его по плечу и грузно поднялся. — Никуда они не денутся.       — Как я вовремя заехал, — Рид довольно засмеялся, но схватился за челюсть, потом наступил на больную ногу и со стоном привалился к опасно затрещавшим под его весом перилам. — Как по заказу!              Хэнк вызванивал офицеров из ДПД с машиной, чтоб отвезти задержанного в департамент, Коннор, достав из бардачка у Хэнка пакеты для улик, упаковывал биту, а сам то и дело посматривал в сторону довольно жмурящегося на выглянувшее солнце Рида. Тот все еще торчал на крыльце и, кстати, тоже чистотой не блистал — сразу было видно, что его хорошенько поваляли в грязи. Пытался ее смыть, да не очень успешно.              — Ну, что тебе? — спросил наконец Рид, открыв глаза и уставившись на Коннора. — Дырку проглядишь.       — А где Елена?       — Украл и сожрал, блядь! — обиделся вдруг Рид, растерял все свое довольство и мрачно захромал в сторону своей машины.       — Подождите, детектив, — Коннор догнал его, пошел рядом, но руку в помощь не предложил — как-то понял, чем это может закончиться.       Рид тоже промолчал, лишь коротко посмотрел на Коннора, сжимающего в руках биту-улику, потом рванул дверцу своей машины, сел за руль и с силой ее захлопнул.       Коннор молча стоял рядом.       Рид завел мотор, газанул пару раз, а потом опустил стекло и сказал, глядя вперед, на дорогу:       — Елену я отвез в ближайшую техподдержку, отсюда в двух кварталах, на углу. Пришлось подождать, пока она будет в состоянии дать показания, — он похлопал себя по нагрудному карману. — Ее пару дней там продержат — она модель старая, не все биокомпоненты нашлись, а потом определим ее либо в центр поддержки «Твой Иерихон», либо в «Голубые крылья».       «Она», «Ей», «Её». Совсем как когда-то Рид говорил ему, Коннору.       — Лучше в Иерихон, — сказал он, глядя на Рида во все глаза. — В Крыльях… не всегда понимают нужды каждого отдельного андроида.       — Ну да, ну да. Люди вообще мало что понимают, — раздраженно сказал Рид, криво ухмыляясь, потом поднял голову, и Коннора обожгло его взглядом, хотя он так и не понял, что Рид хотел им выразить. — Все, я уехал. Эй, старик! Справитесь вдвоем? — крикнул он Хэнку.       Тот лишь махнул рукой, сидя на крыльце и держа мистера Джексона за скованные руки.       А Рид снова крикнул:       — В департамент подъеду где-то через час, как раз к допросу успею. Все, бывай! — и стал медленно выворачивать на дорогу.       — Вам надо в больницу, — сказал вдруг Коннор, неожиданно даже для самого себя.       Рид посмотрел так изумленно, что Коннору очень захотелось отвести глаза, но он упрямо смотрел, словно пытался что-то о нем понять.       Рид вдруг мерзко ухмыльнулся, поднял руку и показал ему известную фигуру с оттопыренным средним пальцем. Потом звонко чмокнул и газанул, окатив ноги Коннора мелкими камешками.       В данный момент неплохо было бы, например, понять, как можно быть таким — прав Хэнк — мудаком!              Позже, когда приехавший патруль забрал мистера Джексона в департамент, а Коннор сел рядом с Хэнком в машину, аккуратно положив упакованную биту на заднее сиденье, тот, не заводя мотора, повернулся к нему и мягко спросил:       — Ну, как ты?       Коннор лишь сжал зубы, потом посмотрел на Хэнка и свел брови. Ответил отчаянно:       — Я не знаю! Не могу разобраться.       — Это из-за засранца этого, что ли?       — Не только. Я в Вашингтоне тоже насмотрелся. И наслушался. Люди могут лгать с совершенно честными лицами, можно считывать их сердцебиение, потоотделение, ширину зрачков, направление взгляда, язык тела, — он горько усмехнулся, — и всё зря. Они настолько холодны и расчетливы, что ложь и правда теряют для них смысл. До них не достучаться, не пробиться.       — Ну, у нас-то таких, вроде, нету. Мы люди простые, если уж врем, то от души, чтоб всем было видно, — попытался было пошутить Хэнк.       Но Коннор только кивнул и даже не улыбнулся.       — Как человек… люди, — тут же исправился он, — могут быть такими разными? Ведь он ненавидит… — Коннор замялся, — ненавидел андроидов! Разве могут люди так быстро меняться? Менять свои взгляды? И оставаться искренними? — Коннор посмотрел на Хэнка измученным взглядом. — И оставаться мудаками?       Хэнк хмыкнул, покивал, а потом притянул Коннора к себе и крепко приобнял за плечи.       — Конечно, могут, — сказал он серьезно. — Вспомни меня год назад.       Коннор вскинул голову.       — Не сравнивай! — сказал он горячо. — Ты — совсем другое дело!       — Ну, мы разные, конечно. Такой степени мудачизма мне не достичь. И все же, все же…              В департамент Рид приехал повеселевший и почти довольный. Сел в кресло и, оттолкнувшись от своего стола, шумно подъехал на нем к столу Хэнка, сунул в руки флешку.       Был он встрепанным, с нашлепками пластырей и с опухшей челюстью, подранный и грязный, но веселый тем злым весельем, когда после затяжной хрени все дела вдруг удаются и идут как надо. Как раз после того, как едва не закончились крахом.              — Давай, раз уж вы влезли в расследование, изучай материал. Здесь девчонка дает показания, и не только по последнему эпизоду, — и Рид поиграл бровями.       Коннор только хотел спросить, что еще за девчонка, а потом вдруг понял, что Рид это про Елену, и замкнулся еще больше. Было ощущение, словно он знал человека давно — больше года, — и знал, чего можно от него ожидать, а оказалось, что то ли человека подменили, то ли он слишком хорошо обманывает, то ли сам Коннор все о нем выдумал.       В общем, было неприятно.              А потом он смотрел, как Хэнк и детектив Рид, объединившись, раскалывают мистера Джексона, подтверждают уликами и признаниями и два эпизода избиения андроида, и хранение и употребление красного льда, который Коннор нашел у него на пальцах, а криминалисты позже в трейлере, и нападение на детектива полиции. Хотя тот был и не при исполнении.       Предоставленный штатом адвокат только хмуро листал дело и безнадежно пытался смягчить наказание путем активного содействия следствию.              Коннор сначала смотрел на допрос через зеркало Гезелла, а потом, когда все уже шло к концу и Хэнк с Ридом вышли, дав обвиняемому время осознать глубину задницы, в которую он попал, подошел в коридоре к Хэнку. Избегая взгляда стоящего неподалеку детектива Рида, он тихо сказал о том, что ему сейчас надо уехать, и вернется он только завтра. Подъедет сразу сюда, в департамент.       — Коннор, да что с тобой? — не на шутку встревожился Хэнк и, оглянувшись, подхватил его под руку и увел в сторону. — Ты все еще не отошел?       — Да все в порядке, — начал было врать Коннор, но под внимательным взглядом осекся и сказал: — Я к Маркусу. Я соскучился.       — Внезапно как-то, — хмыкнул Хэнк недоверчиво.       — К тому же, — Коннор вздохнул, — Маркус может мне помочь. Разложить это все, ну, по файлам. Разобраться и успокоиться.       — Он что, супер-спаситель? — иронично спросил Хэнк, но тут же осекся под взглядом Коннора. — Извини, я тоже что-то устал. Езжай, конечно.       — Я завтра буду здесь. Документация на мне.       И Коннор, коротко Хэнка обняв, вышел из департамента к уже ожидавшему его такси, всей спиной чувствуя взгляд детектива Рида.       

***

      А вот Маркуса пришлось подождать — дел у него было немерено, и Коннор довольно долго дожидался его в личной комнате. Успел, подключившись к закрытому чату, изучить все из незасекреченного, что пропустил за время своего отсутствия. Перекинулся парой слов с Саймоном и Джошем, которые как раз были в чате, но нормально поговорить не получилось: у них как всегда не было времени. Коннор, еще совсем недавно крутившийся в том же темпе, с облегчением из чата вышел. Мелькнула мысль, что он всех тут бросил, но тут же провалилась куда-то в неважное — сейчас у Коннора не было ресурсов об этом переживать.              Маркус освободился к полуночи, и это было совсем неплохо. Он тихо закрыл за собой дверь и пошел к Коннору, улыбаясь и протягивая ему руки неуловимо усталым движением.       Тот даже отступил на шаг.       — Маркус! — воскликнул почти испуганно. — Что с тобой?       — Что? — не понял тот и остановился, глядя на Коннора непонимающе и растерянно.       — Да ты же вымотан! Ты тириум сегодня вообще пил? А последняя гибернация когда была? На ногах едва стоишь, — Коннор подхватил Маркуса под руку, не снимая скина — не до коннекта сейчас было, — и повел его к ближайшему стулу.       Тот, с высокой спинкой и жестким сиденьем, стоял как раз для неприятных гостей, но Коннор рассудил, что сейчас и он сгодится.              Но Маркус на слова Коннора лишь устало улыбнулся, изменил траекторию и увлек его за собой к скрытому за тяжелой шторой дивану. С одной стороны штора отгораживала его от комнаты, а с другой через широкое окно открывался неплохой вид на реку и город чуть в стороне.       Сейчас, в темноте ночи, далекие и близкие желтые огни мерцали, переплетались и дробились, отражаясь в черной воде.       — Тириум пил утром. Кажется, — ответил Маркус запоздало и махнул в сторону тяжелого шкафа с зеркальным баром. — Посмотри там, должно было еще остаться.       Коннор сдержался и не стал говорить, как важно следить за уровнем тириума в системе, заботиться о себе и бла-бла-бла. Сам недавно был таким же, сам забывал о гибернации, отдыхе, тириуме и всем остальном.       Один пакет нашелся, и он принес его Маркусу. Тот кивнул и выпил сразу половину, а потом отставил пакет в сторону и взял руки Коннора в свои. Притянул его ближе, прислонился плечом к спинке дивана, глубоко вздохнул и наконец улыбнулся: легко и свободно, без напряжения.       — Я в порядке, Коннор, правда. Замена, которую ты нам приготовил, очень выручает.       — А по тебе не очень и заметно.       — Это наше нормальное состояние здесь, в Иерихоне, ты просто забыл, — Маркус засмеялся и бережно погладил кисти Коннора большими пальцами. — А вот ты выглядишь не изможденным, а почему-то… — Маркус помолчал, подбирая слово, — потрясенным.       — Так заметно?       — Очень. Поделишься со мной?       — И ты сразу понял, что за этим я к тебе и прибежал, — попытался улыбнуться Коннор и пытливо вгляделся Маркусу в глаза. — Ты вообще многое понимаешь: кого-то ты старше, кого-то опытней. Где-то мыслишь, — он прищурился, — шире.       — Ну, это ты перегнул, — Маркус пожал плечами. — В опыте тут никому не откажешь. Ты преувеличиваешь.       — Преуменьшаю, — покачал Коннор головой. — Каково тебе с теми, кто тебя даже понять не может?              В густом, окружавшем их полумраке, он прекрасно видел лицо Маркуса, его глаза и мелькнувшее в них выражение. Тот, видно, понял, что отговориться общими фразами не получится.       — Тебе надо правду, да? — спросил он очевидное. — Никто до конца не может понять другого: ни человека, ни андроида. И, например, коннект: ты видишь, что случилось, моими глазами, слышишь мои чувства, но не проживаешь их. Ты осознаешь, что это случилось не с тобой. И я это осознаю, когда тебе открываюсь.       Коннор помолчал.       — Тогда зачем это все?.. — он посмотрел на их сцепленные пальцы.       — Доверие. Близость. Дружба или любовь. Мы открываемся друг другу, это, — Маркус медленно кивнул, — очень меня поддерживает. У тебя свой опыт, иногда тяжелый, иногда полегче. Я могу попытаться помочь тебе с ним разобраться. Если ты захочешь.       Коннор поднял глаза и непроизвольно сжал ладони Маркуса в своих.       — Наверное, тебе нелегко терпеть все мои сумбурные мысли. Никак не выстраивается ровная система, все глупо и смешно…       — Нет, не глупо. И уж точно не смешно, — ответил тот серьезно и просто, сжал пальцы Коннора в ответ. — Мне не приходится терпеть. Вы растете. Ты растешь. Я и сам получаю удовольствие от общения и от коннекта с тобой. Кто еще покажет мне вещи, которые когда-то были важными и интересными, а теперь, — он чуть свел брови, — забылись? Я сохраняю все твои файлы, Коннор. С весной, с твоими чувствами, — пояснил он.       — Ты смеешься? — недоверчиво спросил тот. — Тебе еще интересны эти глупости?       — Мне интересно все, что делает тебя тобой, — Маркус потянулся и прислонился ко лбу Коннора своим. — Так вышло, что я не способен наслаждаться одиночеством, и ты меня тоже спасаешь, — он едва уловимо пожал плечами. — Покажи мне, что тебя волнует. Ну же.              И Коннор, не успев осознать сделанное признание, не стал сдерживать поток информации, который словно только и ждал, когда между ними возникнет коннект. Он закрыл глаза, отдаваясь ему полностью, сдаваясь потоку, и не увидел, каким бесконечно усталым движением Маркус сжал губы и прикрыл глаза.              Открыться, поделиться, разделить.       На этот раз Коннор не вспыхивал возмущением или негодованием — его непонимание и растерянность были тягучими и тоскливыми. И он тонул в них, пытаясь разобраться. Он знал, как жить в мире, где есть плохие и скользкие люди, а есть теплые и хорошие. Но теперь пришло время узнать людей других… сложных, как и жизнь вокруг него.       Маркус, конечно, помогал развеять тоску и проживал вместе с Коннором последние пару недель: сглаживал возмущение, пытался ответить на вопросы, постепенно увлекал в приятные картины, которые сам Коннор присылал ему. Потом всколыхнулись воспоминания Маркуса, и Коннор снова увидел дом с высокими окнами и потолками, студию с огромным полотном, Карла и пианино. Услышал музыку, звуки самого дома, утренний гомон птиц за окнами.       И понимал, что этими своими воспоминаниями Маркус пытается ему помочь и развеять тоску, успокоить, да только этого было слишком мало. Слишком сложным стало все вокруг, а значит, Коннору придется справляться с ним самому.       Или это Коннор стал сложным?              Он хотел уже было прервать коннект, как где-то в глубине, в темноте, из которой проступали освещенные картины прошлого, мелькнула чья-то тень. Черный силуэт: человек среднего роста, в куртке и в шапке, бросающей тень на его лицо — он стоял неподвижно, только покачивался, перекатываясь с пятки на носок, а потом решительно шагнул вперед, и на миг его высветил теплый свет лампы.       И тут же все исчезло.       Коннект прервался, а Маркус какое-то время сидел, закрыв глаза и дыша часто и глубоко.       — Не очень-то помогло? — спросил он чуть позже, открыв глаза.       Но смотрел не на Коннора, а за окно, мягко перебирая его пальцы в своих.       — Все нормально. Наверное, мне надо самому все понять.       — Люди меняются, как и мы, — сказал Маркус тихо, но веры в его голосе было не слишком много.       Коннор коротко взглянул на него, а потом перевел взгляд в окно. И замер, любуясь: луна вышла из-за облаков и теперь мягко сияла, отражаясь в подернутой крупной рябью воде.              — Эти перемены в людях, это как девиация? — спросил наконец Коннор.       — Наверное, можно и так сказать. Только не всегда эти перемены к лучшему.       Коннор долго молчал, думая о своем. Потом пожал плечами.       — У детектива Рида к лучшему. Он тебе понравился, — сказал он утвердительно.       — Я рад, что он тебя не огорчил, — обтекаемо ответил Маркус, отстраняясь, но Коннор засмеялся и не отпустил его.       — Я тоже мог бы играть в эти человеческие игры, Маркус, — сказал он мягко, — начать недоговаривать и кидать намеки. Но нам это не нужно. Ты же сам говорил.       Маркус едва сдержал улыбку.       — Ладно, ты прав. Он мне понравился.       — И кажется, я уловил, почему Гэвин Рид — хороший типаж.       Маркус кивнул через пару секунд.       — Очень хороший.       И они замолчали, думая каждый о своем, а потом до утра провалились в гибернацию, и Коннор, хоть и заметил сходство в… типаже, так и не спросил, чью тень он увидел в прошлом Маркуса.              Утром времени поговорить больше не было. Маркуса ждали дела, и Коннор коротко и крепко обнял его перед тем, как уйти.       — Жаль, что я не способен больше помочь тебе разобраться во всем, как раньше, — Маркус развел руками.       — Нет, Маркус, не жалей, просто мне уже самому надо, — Коннор расправил плечи, чувствуя, что нет ничего, с чем он не справился бы сам. Пусть не сразу. — И ты помогаешь.       Маркус коснулся его лба своим, прикрыл глаза.       — Я рад, — сказал он коротко. А потом, уже готовый уходить, добавил: — В гараже для тебя стоит машина. Возьми ее.       — Мне пока не надо, — начал было Коннор, но Маркус его перебил:       — Это статус — раз, а ты у нас лицо не последнее. И это защита — два. Скоро мы сделаем объявление о наших планах с полицией штата. Вот тогда тебе точно понадобится бронированная машина.       — Есть угрозы? — тут же насторожился Коннор.       — Ничего конкретного, но ты же понимаешь, — Маркус невесело усмехнулся, — что надо быть готовым ко всему.       — Вот же, — Коннор хотел выругаться, как Хэнк научил, но осекся. — Ладно, возьму. Ты прав.       — Это аналитики правы, Коннор. Меня на все не хватит, — Маркус наконец засмеялся, сжал руку Коннора на прощанье, и они вышли в коридор.              Машина ему понравилась и была почти идеальна. Тяжелая, укрепленная, она мягко вписывалась в повороты, безукоризненно слушалась руля и сенсорного управления. Проверить соединение через интернет Коннор решил позже и не на заполненных другими автомобилями улицах.       Он опустил толстое стекло, впуская в салон свежий утренний воздух, и повернул на перекрестке не к департаменту, а в сторону трейлерного парка, к салону техподдержки в двух кварталах от него.              Елена нашлась сразу — сонный парень позависал над планшетом, потом сообщил ему номер бокса, в котором она дожидалась свои биокомпоненты, и, записав номер значка Коннора, повалился в кресло. И на вопрос, когда ее отремонтируют, ответил сквозь зевок:       — Сего-оу-удня. Или завтра на кра-а-ай, — и засопел.              Елена действительно была старой моделью: у нее и лицо было еще не настолько совершенным, как у последних линеек — Коннор заметил и неестественную структуру скина, и застывший взгляд, и чуть рваные движения. Но после того, как он взглянул в ее глаза, все это перестало иметь значение.       Она была живой: вскинулась на его приход и посмотрела с надеждой, а потом чуть разочарованно, выглядела взволнованной, немного испуганной и все равно почти счастливой. Столько эмоций на ее лице сначала привели его в замешательство — раньше он видел такое только у детектива Рида и не знал, что и андроид способен на это.       Он так Елене и сказал, на что она рассмеялась с оттенком грусти.       — Вы слишком торопитесь. Наверное, не хватает времени присмотреться. Мы все такие, просто одни из нас эмоции показывать научились, а другие пока нет, — она вздохнула. — У меня было время научиться.       — Вы поговорите со мной о том, что случилось?       — Я уже дала детективу Риду показания, я ему доверяю, — насторожилась она. — Их оказалось мало?       — Нет. Но мне хотелось бы узнать подробности, — Коннор протянул к ней руку без скина. — Покажете мне?       Она колебалась лишь мгновение.       — Да, — сказала просто. — Покажу.              Маркус был в этом прав: Коннор смотрел ее глазами и слышал ее эмоции, но мог не погружаться в них, а просматривать, не пропуская через себя. Коннект делал их близкими и показывал все, что случилось, с точки зрения Елены, но Коннор все время осознавал, что это не его опыт и не его боль. Это произошло не с ним. Он сопереживал ей глубже, чем кому-либо, но мог смотреть со стороны.       Последние два эпизода были яркими, полными эмоций, отчаяния, страха и боли, Елена явно полностью осознавала себя личностью, и их можно было использовать в суде в качестве обвинения. То, что делал с ней тот человек — Коннору не хотелось даже имя его называть, — он тщательно скопировал и отложил в сторону. А вот на вчерашнем дне, который занял не так уж много места, остановился.              Правда, прежде чем изучить эти файлы, Коннор попрощался с Еленой, скинул ей адрес и контакт центра поддержки при Иерихоне и пообещал связаться с ней вечером, чтоб у нее точно все получилось. И только потом, сев в машину на стоянке, он активировал полученные файлы и в ускоренном режиме просмотрел все, связанное с детективом Ридом.       Изучил его лицо, когда он увидел Елену, лежащую в грязи перед крыльцом того ободранного трейлера, полюбовался на то, как Рид говорил с Джексоном. Как решительно повел Елену за собой. Как не отступил перед битой и как дрался за Елену у трейлера-развалюхи на краю оврага. И как потом нес ее к машине на руках. Оплатил ремонт и ожидание биокомпонентов в техподдержке, а потом еще и посидел с ней, пока она не успокоилась.              Коннор, бывший в этот момент во вздрагивающем, сбоящем и изломанном теле Елены, смотрел на Рида снизу вверх, а тот хмурился, прикусывал разбитые губы и бегло просматривал что-то на планшете.       — Вот тварь! — вырвалось у него наконец. Он откашлялся. — Я… я закажу тебе еще и туда все новое, — он неопределенно кивнул. — Ну, на корпус. Заменить нижнюю часть. Поврежденную.       Насос сильно стукнул у Коннора в груди, тириум стремительно побежал по трубкам, тут же внутри открылась легкая течь, и он задышал рвано и часто, охлаждаясь.       — Спасибо, Гэвин. Не стоило…       — Ой, да завали ты! — раздраженно дернул Рид плечом, и Елена… Коннор опустил взгляд.       И вздрогнул, когда теплая мягкая ладонь легла ему на голову и легко погладила.       — Не переживайте, Гэвин, — сказал Коннор, — я андроид, и мне не больно.       И когда все же посмотрел на него, поймал тяжелый, тревожный взгляд.       — Не пизди, Елена, — сказал Гэвин, тяжело вздохнув, ткнул пальцем в планшет, выключил его и отодвинул в сторону. — Мне звонили уже, там закрутилось все, так что я этого мудака посажу, ты не сомневайся.       Коннор вдруг испугался: перед ним промелькнуло страшное лицо с пьяными бессмысленными глазами, нетвердая походка, пальцы, сжатые на рукоятке биты. Он стиснул задрожавшие пальцы.       — А ты, — Гэвин мягко, с поддержкой сжал его плечо, — надеюсь, ты не будешь глупой пластиковой курицей, да, Елена?       — Я?       — Он сядет и никогда больше не тронет тебя. Ты должна написать заявление.       — Я? — снова глупо повторил Коннор, и Рид терпеливо повторил все заново. На этот раз опустив слова про курицу, но добавив, что и дурой теперь уже быть никак нельзя.       И Коннор — вместе с Еленой — с ним полностью согласился. И заявление тут же написал, заверил его и с надеждой посмотрел на вставшего довольного Рида.       — Я приеду завтра, и мы решим, где ты будешь дальше жить, хорошо? Жди меня и ничего не бойся. Поняла?       И Коннор с Еленой кивнули.              Когда Коннор завел мотор и вырулил со стоянки, он был в растерянности. Снова. Словно накануне не провел время у Маркуса, и тот не помог ему разобраться с эмоциями хотя бы по верхам.       Коннор не удивился бы, будь в этой истории на месте детектива Рида кто-то другой. Но он?.. Коннор снова и снова сбрасывал файлы с интерфейса — вся система просто требовала посмотреть еще разок, проанализировать, понять.       Это занимало столько ресурсов, лезло вперед и очень раздражало. Не мог же он заниматься этим постоянно! Чертовы люди с каждым днем становились все сложнее и непонятнее, и что ему было делать?              Отвлек его звонок Хэнка. И Коннор как-то сразу успокоился, слыша в его голосе беспокойство. Вот Хэнк тоже изменился, пока они взаимодействовали год назад, и Коннор это принял. Наверное, придется принять и остальное.       Он, пообещав быть через двадцать минут, наконец-то отвлекся. А потом, вспомнив, как это помогало Хэнку, включил музыку на каком-то радиоканале.       И через минуту сделал громче. Басы и ударные отлично держали ритм, мелодия тоже ему понравилась, а голос солиста не раздражал. И хоть песня была несколько примитивной, но под нее хотелось идти, бороться, что-то делать и добиваться своего.       Коннор активировал анализаторы, втянул порцию городского воздуха и подивился низкой концентрации выбросов этим утром.       А потом выставил в открытое окно локоть, расслабился и нажал на газ.