Наивность

Густой сок спелых персиков быстро стекал по нижней губе, коротко сжимающейся от сладостного вкуса. На секунду высунулся мокрый язык, немедленно убрав все свидетельства откусанного плода, оставив после себя лишь прерывистый блеск. Тень на тонкой шее слабо дернулась –желанный кусочек был проглочен, но желудок слабо требовал добавки. И вот, белесая рука плавно поднялась до уровня тонкой талии, захваченной в тугой корсет, и тут же была одернута хозяйкой, что вовремя вспомнила правила этикета. Вместо кисти и тонких пальцев губы тревожил белый тонкий платок, окончательно стиравший спелость фрукта. Салатовые глаза грустно переместились на тарелку, где заместо персиков покоились грубые и большие косточки, уже ни к чему непригодные. Послышался прискорбный и короткий вздох, еле слышный, будто вовсе не предназначенный для чужих ушей. Наступила тишина движений, и младшая сестра лишь ожидала дальнейших действий, явно не собираясь вмешиваться. Глаза то и дело падали на маленькую частичку, что хоть немного колыхалась от слабых колебаний воздуха. Пальцы Арии дрогнули, выдавая волнение. Миниатюрное кольцо, подаренное отцом на день рождения, существовало само собой скорее из вежливости и для галочки. Не слишком бедно, но и не вычурно, может даже чуть ниже среднего — так оценивала Миэль это подобие украшения. Если бы она сама собиралась дарить что-либо, то выбрала бы более подходящий к этой линии скул, к этим узким от печали глазам и тонким пальцам вариант. Так, чтобы она носила его не только из желания влиться в семью и благодарности, но и ради его прелестной красоты. Поморщившись, Миэль подняла взгляд чуть выше, на вздымающуюся грудь, на переливающиеся на свету ключицы и еле видные жилки на шее, что меняли свой рельеф при каждом немом вздохе и выдохе. Женский профиль не был мягким или нежным — бывалая нищета и голод все еще оттачивали резкие линии, придавая невинному лицу неподходящую строгость и грубость. Она была слишком наивной и глупой, но с такими чертами лица напоминала хитрую лисицу, что вызывало множество недопониманий и ссор. Глаза сами поднялись вверх и в эту же секунду Ария повернула голову в ее сторону, столкнувшись с мрачным взором. Плечи дрогнули, но взгляд младшая сестра не отвела — не хотелось проигрывать в несуществующей битве. Ария же заметно волновалась, приняв пустой взгляд как нечто враждебное и осуждающее, отвернулась и неловко расправила густые ткани платья. Пальцы ее уже в открытую дрожали, легкие не были способны скрыть судорожные вдохи, а зрачки метались в самые разные стороны, лишь бы подальше от рядом сидящей. На секунду в сердце заселился испуг, кричащий о том что хрупкая девушка через секунду замертво рухнет на мягкую траву. Не желая и дальше смотреть на это жалкое зрелище, Миэль прервала неловкую для сестры тишину: — Если ты позвала меня только чтобы показать любовь к персикам, я откланяюсь. Испуганный и удивленный взгляд метнулся, и девушка замахала руками: — Нет-нет, прости, подожди! Выставив руки вперед, будто собираясь схватить сестру, Ария поздновато заметила неподвижность Миэль, что с чуть прикрытыми глазами попивала чай. Ойкнув, она стыдливо покраснела и села обратно, вновь теребя складки платья. Чай был слишком горячим и походил скорее на кипяток с сахаром, нежели на изысканный напиток. Те же персики не были нарезаны и красиво уложены, печенья крошились от одного прикосновения и по вкусу напоминали засохший хлеб. Все было ужасно. С тихим стуком поставив чашку на блюдце, Миэль потерла нежную кожу пальцев, что слегка покраснела от высокой температуры. Удивительно что посуда не треснула под таким градусом, особенно учитывая ее отвратительное качество. Видимо, прислуга специально откопала в пыльных шкафах такой ужас, лишь бы не угождать дочери проститутки. Наверное, если бы они знали с кем собирается проводить чаепитие старшая дочь графа, все организовали бы совершенно по-другому. — Миэль, я бы.. правда хотела.. Кажется, еще чуть-чуть, и тонкие пальцы, ограненные слишком крупным кольцом, вот-вот сломаются под собственным натиском. Бледная кожа покрылась цветными пятнами, с головой выдавая беспокойство и страх Арии. Дрожащие глаза вновь встретились со спокойным взором Миэль, и девушка вся продрогла. Неприятное чувство заскрипело под сердцем, наливаясь горечью и растекаясь по желудку. Ее откровенно боялись, и это был не кто-то там, а ее собственная сестра. Конечно, грязное происхождение и естественную неприязнь благородной леди к паскудной твари никто не отменял, но это словно пнуть щенка — отвратительно и по-свински. Она не могла ей мирно улыбнуться и успокаивающе взять за руку — переступить гордость и собственные принципы тяжело даже для нее, но и просто сидеть и смотреть было.. странно. Только открыв рот дабы велеть испуганной девке успокоиться, Миэль услышала то, чего не ожидала: — Я действительно хочу с тобой дружить! Мы же.. мы же сестры! Ты — моя младшая сестра, и я должна заботиться о тебе.. оберегать, учить. Прости, что это тебе приходится этим заниматься, — вылив большую часть своих тревог, Ария сразу успокоилась и вдохнула побольше воздуха, — Но.. давай с этого момента чаще видеться? Мы могли бы вместе учиться, гулять.. совсем как.. сестры. Настоящие сестры. Мягко улыбнувшись собственным мечтаниям, Ария положила руку на сердце и с облегчением вздохнула. С плеч свалился огромный груз, что все это время больно колол внутренности. Подняв голову, дочь проститутки с блестящей надеждой взглянула на свою добрую и милую младшую сестру. Они и правда могли бы носить одинаковые красивые платья, засиживаться допоздна в ночнушках и читать любовные романы, пить вместе какао, смеяться и веселиться.. могли бы. Но вместо сияющего лучика солнца Ария встретила враждебный осколок льда, что впился в нее убивающим взглядом. Казалось, она вовсе не изменилась в лице, но атмосфера тут же сменилась на похоронную. Сердце вновь перевернулось, но не от волнения, а от страха. Жгучего, животного страха. Она действительно считает себя равной? Будто бы дочь графа и проститутки могут быть друзьями? Дружить, гулять.. чтобы одни и те же преподаватели одинаково улыбались знатной особе и выродку общества, которому просто напросто посчастливилось появиться в высшем кругу? Миэль не злилась на ребенка, она злилась на ее пустую голову, что вообразила себе счастливый и прекрасный мир, в котором все дружны. Почему же так? Почему избалованный и купающийся в роскоши с рождения человек понимает всю грязь этого мира лучше, чем представитель самого мерзкого и бедного слоя населения? — Лучше тебе думать прежде чем бросаться такими словами, — сухо произнеся столь грубые слова, Миэль поспешила убраться подальше от столь наивной девочки. Было неправильно говорить такие вещи прямо в лоб, не толковать и не объяснять порядок своих действий такому тупому существу как ее сестра. Ее не поймут, обидятся, осудят.. но так будет правильнее. Им все равно не суждено иметь близкие и искренние отношения.