Пушок в царстве Когтеклыка

      Пушок и Лапка пошли в соседний район. В этом районе проживало много иностранцев, говорящих на двух языках. В числе таких иностранцев были мистер и миссис Муркишерст. Мистер Муркишерст владел заводом по производству кошачьих консервов, а миссис Муркишерст не работала, как и госпожа Царапкина.       Мистер Лаки Муркишерст был огромным британским котом с серой шелковистой шерстью и жёлтыми, как два фонаря, глазами. Миссис Муркишерст также была британской кошкой – породистые кошки вообще старались находить себе вторую половину такой же породы, не говоря уж о финансовом состоянии. Так, например, родители Ирис Паштет, жены будущего генерала Цапцарапа Великого, вообще были против того, что она выходит замуж за кота, что был беднее её, да и к тому же беспородного, сделавшего себе карьеру лишь через службу в армии.       Котят у Муркишерстов не было, они всю жизнь жили лишь вдвоём. Лаки Муркишерст вечно одаривал супругу дорогими платьями, туфлями и аксессуарами. Они были уже вполне зрелого возраста коты, но он продолжал покупать жене то, что она захочет. Сам же Муркишерст менял цилиндр раз в неделю, а перчатки каждый день! Миссис Муркишерст носила на каждом пальчике лап по одному большому и яркому перстню. Однажды котята подвалов заметили её, проезжавшую в кабриолете, и увидели, что ее лапы все в перстнях. Дворовые кошечки стали делать себе кольца от консервных крышек, раскрашивая их зеленкой и свёклой.       – Похоже? – спрашивала одна из них и тут же смеялась.       – Точная копия! И не отличишь! – заявляла вторая.       А потом они падали на пол и долго катались по нему в громком смехе.       Кто-нибудь из котиков находил на мусорке консервную банку, надевал её на голову, подобно цилиндру, а из обертки от колбасы, также найденной у баков, делал бабочку, и, понижая голос, говорил:       – Я мистер Муркишерст. Вы разве не видите? Не смейте насмехаться надо мной, жалкие нищенки!       Смех становился сильнее. Котик также падал на пол и смеялся, смеялся, смеялся.       Муркишерст был так богат, что выкупил себе все экспонаты местного музея. В его коллекции была скульптура «Мурмэлла Милосская», картины «Мона Киса», «Кошечка с персиками», «Кошка с горностаем», «Чёрный след лапы», «Ваза с кошачьей мятой» и многие другие. Раньше в музей мог прийти кто хочет, но Муркишерст предложил музею такую большую сумму, что музей закрылся. Муркишерст выкупил каждое произведение искусства. С тех пор на эти произведения не может смотреть никто, кроме Муркишерста, его жены и слуг.       Была в коллекции у Муркишерста и картина под названием «Молочное море». В сущности, это был просто холст, окрашенный в белый цвет, но стоил он дороже «Моны Кисы».       В один прекрасный день Муркишерст решил полюбоваться ею и обнаружил, что на ней красной краской нарисован причудливый кот, так похожий на него самого, но более карикатурный, а если говорить прямо, то куда более уродливый, чем на самом деле был милый и пушистый Муркишерст.       – Кто это сделал?! – орал Муркишерст. – Это ты, Котти! Больше некому!       Котти был бесшёрстным, то есть сфинксом. Он был ровесником Пушка и Лапки, но не учился, а с самого детства работал слугой у Муркишерста. Вечно он, словно Золушка, вставал ни свет ни заря и принимался делать полную уборку в доме, когда все другие слуги еще спали – так велел хозяин. Однажды, когда к Муркишерсту пришёл в гости другой богатый кот, он весело, но в то же время презрительно позвал Котти:       – Эй, иди сюда, плешивый голодранец!       Котти разозлился, но всё-таки подошёл.       – Покажи-ка мистеру Кистону, как ты умеешь плясать!       Котти окинул всех диким взглядом, подпрыгнул на одной лапе, затем на другой и закружился.       – Хе-хе-хе! – засмеялся Кистон. – Какой хороший котик. Слушай, а не хочешь ли ты м… В смысле, может быть, мы договоримся и он пойдет работать ко мне? Ты хочешь, малыш?       Кистон потрепал Котти по голове. Котти отошел в сторону.       – Нет, прости! Никак не могу! – ответил Муркишерст. – Никак нельзя. Это мой голодранчик. Давай, Котти! Покажи, как ты умеешь делать сальто!       Котти молча перекувыркнулся. Муркишерст и Кистон стали смеяться и хлопать.       – А теперь, Котти, скажи мистеру Кистону что-нибудь приятное! –крикнул Муркишерст.       Котти подошел к Кистону, нагнулся к его рыжему уху и что-то шепнул.       – Ах, ты маленький, плешивый!.. – крикнул взбешенный Кистон. – Лаки, он назвал меня!..       – Как же он тебя назвал?! – спросил опозоренный Муркишерст.       – Он назвал меня помойным котом! – прокричал Кистон. – Ты только вдумайся, Лаки, – помойным котом! Я с тобой не разговариваю, потому что вы с ним заранее сговорились!       – Что ты! Прости! Это не так! Он просто жалкий бесшёрсток, у которого совсем нет мозгов!       – Ну, знаешь! Пш-ш! Накажи его при мне, и как следует!       – А ну подойди сюда! – сказал Муркишерст Котти.       Котти подошёл, Муркишерст ударил его когтистой лапой несколько раз. Котти не издал не звука.       – В наказание ты отправишься на чердак на целых три дня, а сегодня останешься без ужина! Маленький неблагодарный бесшёрсток! Я от тебя такого не ожидал! Его кормишь, поишь, даёшь работу, одеваешь, а он! Ни стыда, ни совести!       Впрочем, вопрос относительно благодарности был довольно спорный. Котти носил потёртые коричневые брюки и рубашку. На брюках его красовалась ярко-красная заплатка. Ел он, как правило, объедки и всегда под столом. Работа же его и вовсе напоминала рабство, а если быть точнее, то не напоминала, а являлась им.       – Ладно, Лаки. Я тебя прощаю. Ты не виноват, что у этих плешивых совсем нет совести, – сказал Кистон, глубоко при этом вздохнув.       – Мурка! – обратился Муркишерст к служанке. – Запри бесшёрстка на чердаке!       Служанка повела Котти на чердак, но предварительно стащила для него с кухни несколько кусков курицы.       – Возьми и спрячь! – шепнула она Котти.       Картина «Молочное море» была самой любимой картиной Лаки Муркишерста. Ведь он, как обладатель высокого художественного вкуса, понимал то, чего не дано понять всяким разномастным проходимцам. За пятьдесят миллионов клыкодоров он купил эту картину, и чтобы какой-то наглый бесшёрстный мальчишка вот так испортил её! Нет, лучше лишиться хвоста.       Котти знал, как дорога Муркишерсту эта картина, и поэтому решил ему отомстить.       – Так в ней хотя бы будет какой-то смысл! – думал Котти.       Эта мысль пришла ему в голову, когда он возвращался из магазина с продуктами для деликатесов. Муркишерст был большим гурманом. Котти даже не знал всех заковыристых названий этих блюд и никогда их не пробовал. Муркишерст не давал ему попробовать даже объедки деликатесов. Однажды Котти насыпал ему в кастрюлю с мясом кучу песка. Муркишерст подумал на служанку, и Котти пришлось сознаться. Муркишерст стал браниться и побил Котти когтистыми лапами.       Котти шёл мимо здания, которое красил в ярко-красный цвет кот-маляр – серый и полосатый, с отливающими голубым глазами. На голове его из газеты была сложена шляпа. Маляр стоял на лестнице и водил кисточкой по стене, напевая:       Мур-мяу! Мур-меу!       Я Муру зову!       Цветок бледно-белый       Я ей подарю!       – Муру он зовёт! – сказал Котти и засмеялся, а потом устремил взгляд на ведро с красной краской. – Я думаю, он будет не против, если я возьму чуть-чуть краски.       Котти взял ветку, обмакнул ее в краску и спрятал в карман. Карман, конечно, весь испачкался, но Котти это не волновало.       Котти пошёл дальше. Множество рекламных баннеров сверкало перед ним. На них можно было заметить красавицу кошечку с накрашенными когтями, кота в тёмных очках и консервной банкой в лапе, а также самое большое изображение Когтеклыка с надписью: «Да здравствует Когтеклык – спаситель Кошачьего Царства!», а также его словами: «Секрет хорошей жизни в стране прост: кропотливый труд, соблюдение закона и никакой Мурчании».       – Пш-ш! – прошипел Котти. – Секрет хорошей жизни для богачей!       Его традицией было залезать на крышу соседнего дома, брать камень и кидать его в портрет Когтеклыка. Пока еще его никто не поймал на этом занятии. Один раз поздним вечером Котти даже смастерил самодельный лук из веток, из которого, стреляя, угодил царскому портрету прямо в нос. Утром это обнаружил специальный патруль капитана Кусайкина.       – В Царстве готовится мятеж! – крикнул Кусайкин своим солдатам. – Немедленно ввести в стране комендантский час! Вывести на площади танки и бронетранспортёры! Произвести отлов мятежников и назначить награду за хвост одного мятежника в один миллиард клыкодоров! Поймав одного мятежника, демонстративно всю шерсть из него, как из мокрой курицы перья, выдрать!       – Разрешите, Ваше высокопородие! – заявил один из солдат. – Ваше высокопородие!       – Говори!       – Проблема в том, что все перечисленные вами меры уже приняты с момента вступления Цапцарапа Великого на престол!       – Разве? Хм! Тогда вот что! Запретить всем породистым и беспородным, получающим меньше, чем один миллион клыкодоров в месяц, сфинксам, а также львам и тиграм, мурлыкать! Мяукают пусть сколько угодно, но мурлыканья я не потерплю! Это ведь знак содирарности с Мурчанией!       – Ваше высокопородие, это не знак солидарности! Так заложено природой!       – Молчать, я сказал!.. А также подать прошение царю о просьбе повысить цены на кошачьи консервы и ввести запрет на длинные когти всем, кому нельзя мурлыкать, специальный налог за наличие планеты Марс! А в случае неповиновения распылить апельсиновый газ, который так не терпят кошки, над подвалами!       – Ваше высокопородие! Наоборот, нужно смягчить порядки, чтобы всё это прекратилось.       – Я же сказал – молчать! Чего стоите, идиоты?! Бросьте его в сумку-переноску! Живо!       – Но ваше высоко...       – Живо!       – Мама! – закричал солдат. Двое других схватили его, огрели резиновыми нахвостниками и потащили в одиночную камеру – «сумку-переноску».       – Как говорил старина Паштет, «я надел на Кошачью Страну железный ошейник», – крикнул Кусайкин и засмеялся.       На следующий день Котти, набив карманы кучей камней, как всегда, поднимался на крышу, чтобы произвести несколько коронных бросков, из которых три будут точно в цель.       Поднимаясь, Котти обнаружил, что дверь на чердак закрыта и опечатана, а рядом стоит когтеклыковский офицер.       – Что ты здесь забыл, бесшёрсток?! – грубо спросил он у Котти и наставил на него автомат.       – Я... – начал говорить Котти. – Я иду домой!       – В смысле? Как понять?       – Я живу на чердаке.       – На чердаках запрещено жить. Скорей проваливай, и чтобы я тебя здесь больше не видел!       – Х-хорошо! – ответил Котти и побежал.       – Стой! – крикнул офицер и пальнул в воздух. С потолка посыпалась штукатурка. Котти замер от ужаса.       – Неплохо было бы мне тебя обыскать, – буркнул кот.       Между тем в карманах у Котти было много камней.       – Лапы за голову! – приказал офицер.       Котти съёжился и подчинился. Офицер положил автомат и подошел к нему. Тогда Котти, сам от себя того не ожидая, вцепился когтями в офицерскую морду, укусил его за хвост, и сбросив с лестницы тяжелый автомат, побежал прочь. Автомат разбился вдребезги. Котти был таков.       Позже офицер доложил обо всем произошедшем капитану Кусайкину, но, чтобы не было стыдно, добавил, что малец бесшёрсток был с пистолетом.       – Все ясно! И как ты его опишешь, дурень? – задал вопрос Кусайкин.       – Я? Хм... Он был низкого роста, бесшёрстный, в лохмотьях. Я не запомнил. Знаете, Ваше высокопородие, все произошло так быстро. Этот бесшёрстный мальчишка – настоящий разбойник!       – Словом, так и скажи, громила, что ты испугался котёнка.       – Но он был вооружён!       – Не смеши мои когти!       Итак, Котти шёл по дороге к дому Лаки Муркишерста, пряча ветку в красной краске в своем надёжном кармане. Он отдал кошечке-кухарке продукты для деликатесов и поспешил к комнате, где висела картина. Убедившись, что хозяев нет дома, он принялся создавать свой «шедевр», что был гораздо лучше и интереснее простого белого фона. Он нарисовал красной краской Муркишерсту большую квадратную голову, косые глаза, толстое пузо, тонкие лапы, цилиндр и бабочку.       – Будешь знать, Муркишерст, как кормить меня ошметками, обзывать бесшерётком, плешивым, голодранцем и бить когтистыми лапами, – сказал Котти вслух.       Муркишерст, конечно, не обрадовался такому сюрпризу, и, позвав Котти, взял его за шиворот.       – Твоя работа! Я же вижу! – крикнул он. – Бесшёрсток неблагодарный!       Котти смотрел на него, как раб смотрит на плантатора, а партизан – на вражеского офицера.       – С глаз моих вон, и чтобы духу твоего не было в моем доме! Пш-ш! –яростно прокричал Муркишерст, отбросив Котти в сторону.       – Да с радостью уйду! Сил моих с тобой нет, валерьяница породистая! Сил нет мне ваши ночные лотки золотые мыть!       – Нахал! Ты ведь даже не пробовал валерьянки, чтобы так меня называть!       – Вот сейчас только соберу вещи и...       – Ты уйдешь прямо сейчас!       Муркишерст вновь схватил Котти за шиворот. Котти зашипел. Муркишерст сжал его лапы, чтобы тот не смог сопротивляться, и вышвырнул Котти на порог.       – Очень нужны вы мне! – крикнул Котти.       – Иди на все четыре стороны, разбойник! – ответил Муркишерст и захлопнул дверь.