Вечером тёплым гремит гроза

      Центробежная сила в резком повороте вжала Чонгука всем телом в дверь старенького автомобиля. Пустые стеклянные банки от закаток, лежащие в багажнике, звякнули и покатились в ту же сторону, что и парень. Тэхён, сидящий рядом, схватился за потолочную ручку и неприлично выругался.       — Дед, ты не в местной версии форсажа, чтобы так рассекать по дорогам!       Мужчина вдавил педаль тормоза в пол, и Чонгук, которого недавно плотно прижимало в двери, дёрнулся вперед и только чудом не расшиб лоб и нос о кресло водителя перед собой. Тэхён вовремя схватил его за плечо и придержал.       — Ну, ёб твою налево! — мужчина нажал на клаксон и разгневанно уставился на застывшего перед машиной четвероногого пешехода.       Чонгук испустил вздох, про себя радуясь, что не дух. Он откинулся на сидение и проверил, насколько крепко его тело удерживает ремень безопасности. Судя по произошедшим перемещениям его тела внутри машины, ремни с большой натяжкой можно было назвать средством безопасности.       Троица, сидевшая в машине, в полном молчании уставилась на преградившую дорогу корову, которая пристальным взглядом чёрных глаз смотрела прямиком на них через лобовое стекло.       — Я даже не знаю, чего боюсь сильнее: выйти наружу и столкнуться с ней, — Чон кивнул на корову. — Или продолжать ехать в этой машине.       — Не ссыте, прорвёмся, — произнёс дед и ещё раз нажал на клаксон.       — Я неверующий, — Чон придвинулся ближе к своему парню и понизил голос до шёпота. — Но если мы выживем, то я обязательно схожу в церковь и помолюсь Господу Богу.       Не больше чем через пять минут машина остановилась перед знакомым двухэтажным домом. Крышу замело снегом. Да и вообще всё вокруг замело. Кроме ослепительного белого снега ничего не было. Под одеялом из снежинок скрылось всё живое. Через него проглядывал только тёплый свет, льющийся из окон.       Двери автомобиля хлопнули. Следом издалека раздался собачий вой, и в ответ на него замычали коровы. Чонгук полной грудью вдохнул морозную свежесть зимнего дня и с удовольствием задрал голову, подставляя лицо под снежинки, падающие с затянутого серостью неба. Хруст снега ласкал слух. Тэхён с дедом разгружали багажник машины.       — Хей, романтик и ценитель природы! — окликнул парня Тэхён. — Если ты присоединишься, то я с радостью наслажусь с тобой погожим деньком.       Чонгук растянул губы в задорной улыбке и рассмеялся. Он подошёл к своему любимому парню, оттянул шарф, скрывающий половину лица, и своими губами коснулся сухих губ Кима. И куда он только дел бальзам, который Чон специально купил ему?       — Что-то вы долго! — на крыльцо вышла бабушка Тэхёна, спеша помочь занести в дом тяжёлые пакеты с продуктами.       — Слава богу, что вообще доехали. Дед нас чуть в покойников не превратил.       — Типун тебе на язык! Что за глупости говоришь! — мужчина махнул на внука рукой.       Переступив порог дома с трехлитровыми банками в руках, Чонгук оставил банки и подошёл ближе к горячей печке, поднося руки и наслаждаясь исходящим от неё жаром. Щёк коснулось обжигающее сухое тепло.       Снег на шапке и шарфе вмиг растаял. Тут же стало мокро и неприятно, захотелось поскорее скинуть с себя одежду и впрыгнуть в плюшевую новогоднюю пижаму.       Получилось так, что Новый год решили отмечать у Кимов. Бабуля Чон уже колдовала на кухне вместе с бабушкой Тэхёна. Любимые внуки подарили нежные поцелуи и объятия своим любимым женщинам и побежали наверх, в комнату Тэхёна, переодеваться. Чонгук кинул рюкзак у кровати бойфренда и по-хозяйски осмотрел комнату. Когда приедут его родители, они, конечно же, будут ночевать дома у бабушки, а вот Чонгука, скорее всего, там с ночёвкой не увидят. Он совершенно не хотел расставаться со своим любимым ни на минуту и планировал все каникулы нежиться в одной постели с ним.       Вскоре они снова были внизу. Бабушки, увидев, что молодежь разгуливает по дому босиком, запричитали и заругались, но вручили внукам с любовью связанные шерстяные носки. Они неприятно кололись, но были, правда, тёплыми.       — Может быть, вам нужна помощь? — спросил Чонгук, окидывая взглядом кухню, на которой творился настоящий хаос.       В последствии он сильно пожалел, что вообще задался этим вопросом.       — Чистой воды эксплуатация детского труда, — шутливо ворчал Тэхён, нарезая ингредиенты для бесчисленного множества салатов. Чонгук сидел рядом и занимался тем же самым: крошил варёную картошку, морковь и целую кучу других продуктов, сваливая всё в огромные салатники, больше напоминающие тазы.       Рядом расхаживал дед и больше мешался под ногами. Он отрывался от работы, которая всегда есть зимой в собственном доме, чтобы заскочить на кухню и залить в себя стопочку-другую настойки для разогрева. Студентов он доставил до пункта назначения, теперь можно было и расслабиться.       — Притормози-ка! — бабуля убрала стопку и бутылку с яркой настойкой.       — Да я ж по чуть-чуть! Только для того, чтобы трудилось легче, — рассмеялся дед.       Чонгук открыл банку с маринованными огурчиками и с наслаждением вдохнул уксусный аромат. Достал несколько и стал крошить под новогодние песни, раздающиеся из включенного телевизора. В какой-то момент он заметил, что Тэхён отложил нарезку овощей и уставился ему за спину, внимательно смотря на экран телевизора, где выступали звёзды эстрады.       — Не отвлекайся, — Чонгук щёлкнул парня по носу и кивнул на доску Кима.       Бабушки носились туда-сюда. Кружили по дому, словно труженицы пчёлки. Входная дверь скрипнула. Дед пошёл во двор чистить напавший снег. По ногам пробежался холод, хлынувший из коридора.       Тэхён застыл и посмотрел в глаза Чонгука. Его парень вздёрнул брови, ожидая, что Ким что-то скажет, но тот только молчал.       — Наш первый Новый год, — чуть позже сказал он и вернулся к нарезке картошки.       — Ага, — кивнул Чонгук и с нежностью улыбнулся. — Я рад, что мы встретим его именно тут. Мне кажется, так и должно быть, так правильно.       — Верно подмечено, — Тэхён усмехнулся и, стащив у Чонгука половину маринованного огурца, закинул его в рот. И как только можно не попробовать всякого-разного, пока готовишь новогодний стол. — Надеюсь, твои родители успеют приехать.       — Хотелось бы. Только бы в пробку не попали. А твои точно успеют?       — Точно, — кивнул Тэ. — Часам к восьми будут тут. Подумай, вдруг что-то не купили. Нужно будет позвонить и сказать им. Потом уже нигде не достанешь.       — Да вроде всё есть. Уж с таким количеством салатов и мандаринов мы точно не будем голодать.       Родители обоих парней в последний день в году работали. И если Кимам ехать до деревни было не больше часа, то родителям Чона придётся проделать долгий путь. К счастью, на работе у отца сегодня короткий день, должны успеть. Просто не могут не успеть. Но даже если они не успеют приехать вовремя, Чонгук решил, что обязательно пошутит о том, что не видел их с прошлого года. Не только же про прошлогодние салаты и хлеб шутить. Хотя, конечно, завтра это тоже будет.       Через пару часов все салаты были наструганы. Юноши быстренько ретировались с кухни, чтобы их не загрузили новой монотонной работой. Достаточно. И так все пальцы красные от свеклы, которую пришлось тереть на тёрке.       За окном стемнело, хотя на часах было ещё совсем не поздно.       Рядом с включенным телевизором расположилась нарядная ёлка. Пока Тэхён смотрел в окно, придерживая кружевной белоснежный тюль и наблюдая за дедом, который отвлёкся от чистки снега и болтал с соседом, опираясь на забор, Чонгук подошёл ближе к ёлке, рассматривая игрушки самых разных форм. Тут были и обычные пластмассовые шарики и звёзды, были старинные стеклянные игрушки в форме животных и шишек, были потрёпанные снеговики и Дед Морозы. Чего только не было! Разноцветная гирлянда, обмотанная вокруг веток, мерцала всеми цветами, раздражая глаза. Но всё-таки в этом что-то было.       — Солянка в мире ёлок, — сказал Тэхён, отрываясь от окна и замечая, что его парень будто прикован к хвойной принцессе с яркой звездой на макушке. Словно в короне стоит.       — Мне нравится. Она настоящая, в ней есть душа. Уж лучше тех вылизанных и однотипных ёлок из инстаграма.       — Согласен.       Чуть позже, когда дед вернулся с красным носом и явно не от мороза, а от пары стопочек, которые он успел залить в себя вместе с соседом, ребята натянули подсохшую одежду и обувь и выскочили во двор. Шапки всё ещё были чуть влажные, но тёплые. Стоило им только выйти на крыльцо, как щёки кольнул мороз.       Они не собирались никуда уходить. Бродили по вычищенным дорожкам на участке, прыгали в сугробы по пояс и много смеялись. Когда снег попадал за шиворот или оказывался в ботинках и добирался до голой полоски кожи между носками и штанинами, они визжали, точно маленькие дети.       Тэхён игриво толкнул Чонгука в сугроб. Парень приземлился и продавил задницей себе в снегу неплохое местечко. Очень быстро Тэхён оказался рядом.       — Кажется, у меня уже и трусы промокли, — рассмеялся Ким, откидываясь на снег и ложась.       Чонгук поправил сползшую шапку и подполз к парню ближе, наклоняясь над ним. Ещё одно движение и ладонь, согреваемая мягкой варежкой, провалилась глубже. В том месте был не такой плотный снег. Их лица внезапно оказались очень близко друг у другу.       — Хочу, чтобы каждый Новый год был таким, — прошептал Тэхён.       — Да, — Чонгук кивнул и медленно потянулся к губам Кима своими. До поцелуя оставалось совсем немного.       Но вдруг их осветил неизвестно откуда появившийся яркий свет, и раздался оглушительный гудок. Чонгук вздрогнул и поднял голову. Только сейчас он услышал, как ревёт двигатель подъехавшего автомобиля.       Из машины вышел отец Тэхёна в забавной, но очень тёплой меховой ушанке.       — Молодёжь, а вы чего нас не встречаете?       Тэхён рассмеялся и подтолкнул Чонгука, пора выбираться из сугроба, а то точно промокнут до трусов и, не дай бог, заболеют.       Вот и родители Тэхёна приехали. С их появлением в доме стало ещё более суетливо. У печи стояли три пары ботинок и изящные женские сапожки. Сохли.       Мама Тэхёна приветствовала молодую парочку поцелуями в холодные, ещё не отогревшиеся после зимних забав во дворе щёки. Отец крепко пожал обоим руки. По телевизору крутили новую передачу, но всё с теми же новогодними песнями. Чуть позже канал сменился, и по дому разносились звуки классического новогоднего фильма. Ни Чонгук, ни Тэхён ни разу его не смотрели, но чуть ли не дословно знали каждую звучащую реплику.       Все были заняты. Женщины хлопотали на кухне. Дед собирал раскладной столик. Отец Ким залез на хлипкий стул и искал в верхнем ящике шкафа праздничную алую скатерть.       Из серванта доставали посуду. Хрусталь и фарфор, бережно хранящиеся за стеклянными дверцами, дождались своего звёздного часа.       Помощь парней больше не требовалась. Их попросили только лишний раз не крутиться под ногами, но получалось плохо. Оголодавшие парни, словно коршуны, кружили рядом с кухней. То Ким, то Чон то и дело появлялись рядом со столом, чтобы стащить что-нибудь. То кусок сырокопченой колбасы с тарелки, то красненький черри или огуречный кругляшок. До бутербродов с рыбой, к сожалению, так и не получилось добраться.       Как-то незаметно женщины принарядились. Домашние кофты сменились на праздничные блузки и платья. Глаза, подкрашенные тенями, заблестели ярче, а губы налились цветом от яркой помады.       Из тёмных шкафов достали припрятанные бутылки с напитками. Самый разный алкоголь: настойки, вино и, конечно же, шампанское. На полу стояла парочка трёхлитровых банок с соками и компотами, на столе для них попросту не осталось места.       Чонгук — главный модник не упустил возможности и тоже приоделся. Он был не слишком нарядным, но выглядел хорошо. Тэхёну понравился его вид. По правде говоря, Тэхёну нравился любой наряд, который выбирал его парень.       — Ну, красавчик! — воскликнула мама Кима, с удовольствием глядя на Чонгука, а потом с возмущением смотря на собственного сына. — А ты в таком виде будешь встречать Новый год? Как бомжонок, ей богу. Иди переоденься, Тэхён.       — Да перед кем мне тут красоваться? Все свои, — парень рассмеялся и приобнял Чона со спины, удобно устраивая свой подбородок на его плече.       — Да ну тебя! — мама только рукой махнула. — Чонгук, хоть ты ему скажи, может, тебя послушает.       А Чонгук только весело рассмеялся. Да пусть хоть в драных трениках и растянутой майке встречает Новый год, подумал про себя парень. Только бы рядом был.       За стол сели за два часа до Нового года. Как полагается, нужно было с честью проводить старый, чтобы в новом году их ждало только хорошее.       Закуски, салаты, горячее — всё пошло в ход. Бабушки рассмеялись, видя внуков, которые набросились на еду, словно голодные звери, и сказали, что парни сбежали с дикого острова. Вскоре животы были полны. Все откинулись на спинку дивана. Чонгук положил голову на плечо Кима, а тот приобнял парня за плечи.       Старшие разговаривали. Обсуждали какие-то будничные дела. Сквозь их болтовню было совершенно не слышно песен, поэтому парни смотрели просто на яркие кадры в телевизоре.       Где были их телефоны, они, к счастью, не помнили. В доме Тэхёна, особенно зимой, просто не могло быть интернета. К удивлению, подобное было несвойственно Чонгуку, он был рад, что не может залипнуть в гаджете.       В какой-то момент душевная беседа за столом чуть не переросла в страстный спор, но поднятые стопки с бокалами и произнесённый тост сделали своё дело, возвращая в семью мир.       Уходили последние минуты этого года.       Когда еда чуть осела в желудке, Тэхён потянулся за ароматным мандарином. Он чистил кожуру и снимал прожилки для себя, но по итогу не успел съесть и пары долек, как весь мандарин оказался нагло сожран довольным Чонгуком.       — Ну где же они? — бабуля Чонгука взволнованно посмотрела на часы. До Нового года оставалось не больше десяти минут.       Музыкальная передача заканчивалась, вот-вот начнётся поздравительная речь.       — Должны бы уже приехать, — так же нервно произнесла мама Тэхёна, полчаса назад созванивающаяся с матерью Чонгука. — А бокалы для них приготовили? Вдруг успеют.       За минуту, на последних фразах поздравления откуда-то издалека послышалась вибрация и гудёж.       Из телевизора раздалось заветное:       — С Новым годом!       Хлопнула пробка открытой бутылки шампанского.       Семья разочарованно застонала и потянулась к бокалам. Жаль, кажется, не успели.       За боем курантов они не слышали быстрый топот шагов.       — Ты расстроен? — спросил Тэхён, держа полный бокал шампанского и смотря в глаза Чонгука, в которых была лёгкая грусть, которую невозможно было скрыть.       — Немного. Хотелось бы встретить Новый год всем вместе.       И тут сквозняк прошёлся по ногам. Хлопнула входная дверь, и на пороге показались две фигуры.       — Успели! — дед Тэхёна подскочил и ударил по плечу своего сына.       Мужчина поднялся следом и схватил бокал шампанского для дамы и стопку с настойкой для её кавалера.       Раздавался уже девятый удар курантов.       Не раздеваясь, не стягивая заснеженных ботинок, шарфов и шапок, родители Чонгука вбежали в комнату, где собралась вся семья. Они только-только успели схватить протянутые им напитки, как прозвучал последний, двенадцатый удар.       Зазвенел хрусталь. Бокалы столкнулись над центром стола. И следом раздался всеобщий вскрик радости:       — Ура! С Новым годом!