Связанные.

Спектакль окончен, господа! Опущен занавес и рампы свет не освещает лица. Мы отыграли наши роли и простились с ними навсегда, Оставив в них своей души частицы. Сирано де Бержерак Эдмон Ростани

Сегодня был чудесный день. Солнечный, на небе ни тучки. Легкий ветер ласково перебирал листья деревьев, будто бы нежные волосы своей любимой. Зелёные кроны пели, ветки им подпевали, а зелёная трава внизу создавала приятное шумовое дополнение. Прекрасная пора, такая незабываемая. Словно в сказку попадаешь и уже практически не веришь в то, что этот мир может нанести такие ужасные раны. А раны были и останутся. Сердце не сможет их залечить, как не старайся. Даже новая, приходящая любовь не сможет помочь. Ты любишь, но продолжаешь вспоминать свой первый раз. Не потому что ты какой-то особенный, а потому что это в природе всех людей - вспоминать свой первый раз. Первую любовь. Она ведь так прекрасна, именно потому, что первая. И никакая другая с ней уже не сравнится. Многие пары остаются вместе именно из-за того, что любовь первая зачастую долговечнее всех остальных. Но когда её забирают. Эту любовь. Это очень страшно и больно. Особенно, когда ты сам убил того, кого любил того, кто был для тебя светом, сердцем и душой. Чем-то единственным в жизни. Ты вроде бы и любишь, но продолжаешь вспоминать его. Того единственного, чью жизнь ты забрал сам. "Но теперь у меня есть другая любовь. Она не такая нежная, как первая, не такая страстная, но всё же. Она есть! И это лучше, чем не было бы ничего. Лучше, чем просто умирать. Хотя, наверное, уже умер, а сейчас оживаю. На краткие моменты, когда мы рядом, когда мы вместе, пока я думаю о нём - я ещё жив. А вот, когда он уходит, становится совсем плохо. Я снова начинаю умирать, воспоминания вспыхивают в моей голове калейдоскопом и проносятся, открывая раны. Они не зажили и не заживут никогда. Так жаль, что они не заживут и будут кровоточить и дальше. Такое не забывается никогда. Это будет жить. Прошлое вообще странная штука: от него нельзя отказаться, забывать, к нему возвращаться... - Как же был прав тот человек, который это сказал. Прав безоговорочно и навсегда!" Он одёрнул себя от плохих мыслей. Странно, никогда не любил разводить сырость. А тут... Канда вернулся к созерцанию знакомого ему здания. - Юу, и это здесь пройдёт праздник? - спросил Лави. - Да. А тебе что-то не нравиться? - удивлённо спросил брюнет, совершенно спокойным взглядом осматривая приют. - Это место мне кое-что напомнило... - Лави тяжело вздохнул, отпустив голову вниз. - И что же? Не стой столбом, пошли. - Канда уверенно двинулся ко входу в здание. - Неважно, - отмахнулся Лави, явно не собираясь ничего говорить ему. И зашагал вслед за Кандой. Юу пожал плечами, он не настаивал. Они вошли в двери. - И, конечно же, мы с тобой в разных группах! - трагически произнёс Историк. - Ведь так, Юу? - Вообще-то, - он покосился на Лави, - в одной. - Правда-правда? - сейчас Лави был похож на самого настоящего кролика, он радостно запрыгал вокруг Канды. - Я начинаю жалеть об этом, - задумчиво протянул брюнет. - Хотя... - продолжать он не стал, но почему-то ухмыльнулся. - Ты как всегда... - ответил Лави, продолжая идти за Кандой. - Привыкай, - бросил Юу. И они зашли в какую-то комнату. Там находилась женщина и много-много детей 8-10 лет. - О, Канда! - она приветливо улыбнулась Юу, тот ответил на улыбку. - А это ваш новенький, да? - дети, толпившиеся вокруг неё, повернули головы в их стороны. Тут же отлипли от воспитательницы и понеслись к Канде с радостными воплями. - Юу! Канда! Наконец-то! Мы тебя ждали! - Наперебой начали они, а потом хором: - Мы так рады, что ты пришёл! Канда начал улыбаться радостно и спокойно. Нагнулся к детям: - Я тоже рад вас видеть, - потрепал по голове какого-то мальчонку. Лави скромно стоял в стороне, наблюдая за этой сценой. Покосившись на Канду, он подошёл к воспитательнице. Та мило улыбалась и продолжала смотреть, как Канда, присев на корточки, разговаривал с детьми и при этом так счастливо улыбался. - Он очень любит детей, - Улыбнулась воспитательница. - А вы - Лави, да? - Да, - ответил историк. - Это ваша группа, - она продолжала смотреть на Юу влюблёнными глазами. - Позаботьтесь о них. Канда, конечно, опытный, но всё-таки, если что-то случится обращайтесь ко мне. Я буду на втором этаже в комнате воспитателей. - Да-да, - раздражённо ответил Лави, ревниво смотря на Канду. - Я уж о нём.. Кхм, в смысле о них позабочусь. Спасибо большое, - с этими словами Лави подошёл к компании детей и, громко хлопнув в ладоши, приветливо начал: - Ребята, давайте знакомиться. Дети повернули голову к рыжему. Канда хмыкнул и представил напарника: - Это мой хороший друг, Лави. Он очень много сказок знает, - как бы невзначай сказал Юу, - которые мне очень часто рассказывает. - Давайте, я расскажу вам их по пути... - Лави запнулся. - Юу, а что у нас по плану? - Сейчас мы идём завтракать, - объявил Канда и поднялся с места. - Ну что, пошли? - с радостью в глазах спросил брюнет. Дети радостно заулыбались и пошли вслед за Юу. Голубоглазая девочка потянула Лави за рукав. - Пойдём, братик Лави, - её голубенькие глазки с интересом рассматривали историка. - Пойдём малышка, - Лави беззаботно улыбнулся и дружелюбно протянул девочке руку. Та доверчиво протянула ему свою маленькую ладошку. - Тебя как зовут? - спросил Историк, обращаясь к ней. - Меня Фоу зовут, - ответила она и улыбнулась в ответ. И они пошли в столовую, которая оказалась на 1 этаже. Когда они вошли в помещение, в нос ударил запах манной каши. Канда поморщился, не любил он её. - Ка-ша! - воскликнул историк. - Вы чего все такие кислые? - Лави оглядел всех присутствующих. - Между прочим, в каше содержится много питательных веществ, необходимых молодому, растущему организму. И Лави бодро зашагал к большому столику, держа за руку Фоу. Краем уха он услышал, как какой-то мальчик обращается к Юу: "Он странный..." И тихий смешок Канды. - Ладно. Давайте действительно есть кашу, - мученически вздохнул брюнет. Его кожа подозрительно приобрела зеленоватый оттенок. Кажется, его тошнило от одного только запаха. Все дети расселись за столами и с кислыми выражениями на лицах стали мешать кашу. Канда и Лави отошли к отдельному столику, где уже сидели Аллен, Линали, Комуи и Кроули. Юу присел за стол и покосился на третью тарелку манной каши, которую с таким аппетитом уминал Аллен. Итак нездорово зелёная кожа позеленела ещё больше. - Стручок, убери это со стола и жуй что-нибудь другое, - вежливо обратился он к Аллену. - Юу, если ты испытываешь такую антипатию к ни в чём неповинной манной каше, заткни себе нос и не мешай мне наслаждаться... - закончить Уолкер не успел, так как тарелка с ещё недоеденной кашей оказалась у него на голове. - А теперь возьми себе что-нибудь другое, - удовлетворённо кивнул Канда, брезгливо стряхивая с пальцев капельки каши. - Знаешь что... - начал было Уолкер, но его вновь перебили, вмешалась Линали. - Прекратите немедленно, какой пример вы подаёте детям! - строго начала она. Но дети в это время весело смеялись, с улыбкой глядя на взрослых, ведущих себя так по-детски. Лави покосился на Канду, историк никак не мог понять, почему Юу так ненавидел манную кашу. Очень сложно понять то, как другой человек что-то не переносит, в то время как ты это любишь. Может быть, Канда никогда ее и не пробовал вовсе? А тошнить его начинало от весьма специфичного запаха этого продукта? Лави хитро улыбнулся, в голове молодого историка только что созрел коварный план. Парень встал со своего места, так и не доев кашу, направился к Линали. Он что-то прошептал девушке, отчего та тихо засмеялась. Канда в это время сидел с самым невозмутимым видом, иногда отвечая Уолкеру на высказывания того: "что я с тобой на тренировке сделаю, и как страшно отомщу". Линали взяла еще одну тарелку манной каши, передала ее Лави и бесшумно подошла сзади к брюнету. Тот не заметил, приблизившуюся девушку, так как был увлечен своими мыслями и анализом описанных Алленом ужасов. Линали осторожно закрыла Канде глаза одной рукой, а второй зажала японцу нос, тот от неожиданности приоткрыл рот, а Лави, вовремя подсуетившись, всунул ложку с манной кашей Канде в рот. Девушка убрала руки и поспешила ретироваться, оставив все на Лави. Историк же, прикрывшись подносом от всех, прильнул к губам брюнета. Канда, не ожидая такого подвоха от друзей, а особенно от Лави, был в лёгком состоянии шока. Собственно, вначале трапезы он чувствовал себя в безопасности, поэтому не стал дёргаться, когда ему неожиданно закрыли глаза рукой и зажали нос. Он просто не подозревал о той свинье, которую ему собирались засунуть в рот. Но вкус манной каши на языке быстро привёл его в чувство. Кожа, и без того с зеленоватым отливом, стала уже не зелёной, а серой, даже какой-то землистой. Резко отстранившись от целующего его Лави, (он даже не обратил внимание на такое поведение рыжего на публике) и зажав себе рот рукой, вылетел из столовой с такой скоростью, что ребята даже глазом моргнуть не успели. Аллен удивлённо на них уставился, а потом радостно потёр руки и заулыбался, считая себя отомщённым. И тут неожиданно воскликнула Линали. Она прям посерела вся, в её глазах заплескался страх и растерянность. - Лави, - ослабевшим голосом позвала она, - у Юу аллергия на манку. А я забыла... - Да, - радостно хихикая, подтвердил Аллен. - Она на него действует, как сыворотка правды, - Уолкер зашёлся в гомерическом хохоте. - Весьма своеобразное действие, мы так и не смогли найти его причину, - согласился Комуи. - Интересно, а он её проглотить успел, а Лави? - взгляд Уолкера стал таким хитрым. Но Лави уже не слышал вопроса, он даже не удивился на то, что окружение не отреагировало на поцелуй любовников. Пулей вылетев из столовой, зеленоглазый собрался найти Канду, чего бы это ему (Канде?) не стоило. - Юу, ты где? - крикнул Историк. Ему, конечно же, никто не ответил. Тогда парень решил, что в таком состоянии Канду могло тошнить. - "Совсем мозгов у меня нет, - думал Лави. - Черт меня побери, если я еще раз так над ним подшучу". Историк добежал до конца коридора и услышал шум воды из-за деревянной двери в туалет, дверь был закрыта на замок. Лави осторожно постучал в дверь. - Юу, ты здесь? - Да. - Коротко и чётко. Видимо не успел Канда всё-таки сблевать несчастную кашу и теперь мучился приступом повышенной правдивости, но не словоохотливости. Лави вдохнул в легкие побольше воздуха. - Юу, прости меня, пожалуйста, я искренне хочу перед тобой извиниться, - проговорил Историк. - Я больше никогда так делать не буду. - Верю. - Так же кратко. - А теперь свали и иди к детям, меня не будет минут 20. - Послышался шорох отмыкаемого замка, а потом повторился другой шорох, и всё стихло. - Юу? - позвал Историк. Затем Лави нерешительно дернул дверь за ручку, она поддалась. Парень вошел, но Канды там уже не было, зато окно было открыто. - Черт! - крикнул Лави. - Юу! С этими словами он выскочил из окна, благо это был первый этаж, хотя, если бы это был второй, Лави бы все равно прыгнул за Юу и огляделся по сторонам. Но к сожалению Канды уже не было видно, куда мог испариться весьма приметный брюнет, в абсолютно просматриваемом парке, не смог бы разгадать, наверное, даже Комуи. Лави нервно сглотнул. Он прекрасно расслышал "верю", но это совсем не значило, что его простили. Неожиданно, за углом здания, мелькнула небольшая чёрная тень. Лави не мог не заметить эту тень. Парень тут же побежал в сторону того здания. Он старался передвигаться бесшумно, чтобы Юу так просто сбежать не смог. А уж в том, что это был именно Юу, историк был полностью уверен. Как только он выглянул за угол, то был жестоко разочарован. Маленькой тенью оказалась большая чёрная кошка. Она посмотрела на Лави своими большими зелёными глазами и, что-то мяукнув, быстро-быстро побежала куда-то. Рыжий историк, доверившись своей, неожиданно проснувшейся интуиции, пошёл за этой самой кошкой, пристально следя за её движениями и не выпуская из виду ни на секунду. Представительница кошачьих, а это была именно особь женского пола, быстро и шустро бежала между деревьями и кустарниками, куда-то в глубь сада, что окружал детский приют. Всё глубже и глубже они проходили в сад, в ту часть, где уже много лет никто не был. Выйдя на опушку, оба увидели полуголого брюнета, который абсолютно стеклянным взглядом смотрел в небо. Можно было подумать, что он умер. Серая кожа, стеклянные глаза, дыхание практически не заметно. Лави испугался очень. Он, конечно, понимал, что умереть от манной каши это глупо, но ведь никто не знал какими ещё аллергическими реакциями успел обзавестись Канда за время своего пребывания в плену. Может, теперь для него вещества, содержащиеся в манной каше, это прямая смерть! Лави бросился к своему любимому в надежде, что ему это всё кажется или просто сниться очередной кошмар. И что всё в порядке, и что Юу живой! Сердце сжалось от мысли, что он потерял своего второго любимого человека. - Юу! Юу! Очнись! Не умирай! Юу, прошу тебя! - из зелёного глаза из под повязки потекли слёзы. Слёзы горя. *** - "Блядь, грёбанная манка. Грёбанный Уолкер. Блядский тупой кроль! Грр... Вздумалось ему меня манкой накормить. Бля... А ещё и Линали, врачь распиздяйчатый. Грр... Хоть бы успеть..." Канда стоял над унитазом и его несчадно выворачивало. Он пытался вывести из организма несчастную кашу, но, кажется, уже не успевал. - Блядь, - кулак брюнета встретился с плиточным полом. Он поднялся и подошёл к раковине. Включил кран и посмотрел на себя в зеркало. Кожа серая, губы бледные, а глаза уже мутнеют и стекленеют. Верный признак синдрома повышенной правды. Думать не хотелось. Совсем. Юу умылся очень тщательно и так, чтобы немного прояснилось в мозгах. В дверь постучали. - Юу, ты здесь? - "Гррр... Прибью гада..." - Да. - "Спокойней, Юу. Тебе сейчас лучше с ним не пересекаться. Мало ли... Вдруг наговоришь всяких глупостей, а потом жалеть будем: и я, и он". - А теперь свали и иди к детям, меня не будет минут 20. - "Не уйдёт. Как пить дать не уйдёт. Надо свалить." Задумчиво посмотрел в сторону окна. Открыл дверь, и быстро открыл окно. Выпрыгнул и побежал в глубь сада. Дальше, дальше отсюда. Забрёл в заброшенную часть парка, снял рубашку и лёг на тёплую, летнюю травку под солнцем. - "Небо, какое оно красивое. Высокое и такое недоступное... Вечное. Как же я часто на него смотрел. Как часто оно удерживало меня от той глупости. Я видел там его лицо... А сейчас? А сейчас я не вижу. Я больше не стремлюсь найти его там, понадеяться увидеть. У меня ведь теперь есть он. Пусть и часто глупит, и делает такие гадости, пусть и неосознанно, но всё-таки я его люблю. Второй раз в жизни. И очень хочу помочь ему избавиться от кошмаров. Хочу, чтобы он отпустил своё прошлое. И надеюсь, я тоже смогу это сделать. Я так этого хочу... Неожиданно над моим лицом нависло перепуганное лицо Лави, он зачем-то затряс меня и закричал: "Не умирай, Юу!" А потом по его щекам потекли слёзы. Не понял..." *** - Лави, перестань меня трясти. Я живой и со мной относительно всё в порядке, - зелёный глаз рыжего расширился, а потом он просиял. - Юу! Ты живой, - молодой историк сердечно обнял своего любимого. Сердце расслабленно разжалось, и грудь наполнилась радостным чувством. - Да, живой, конечно, что мне сделается, - фыркнул Канда, вдыхая аромат волос рыжего. - Успокойся, - мягко провёл рукой по волосам и аккуратно прижал к себе. - Юу, прости меня, - тихо произнес Лави, немного придя в себя. Историк крепче обнял брюнета, уткнувшись ему в шею. - Прощу, если пообещаешь пользоваться своими мозгами не только на работе, - хмыкнул Канда, продолжая ласково гладить по голове. - Трудно руководствоваться умом, находясь рядом с тобой, - произнес Лави.. - И ты всё же постарайся. Кстати, а с кем ты детей оставил? - парень отстранился и посмотрел в зелёный, лучащийся радостью глаз. - С.. - историк задумался, - Линали, Алленом и Комуи, кажется. - А они об этом знают? - недоверчиво переспросил Юу. - Нет, наверное, - протянул Лави. - Ох, - вздохнул Канда. - Пошли уж, а то они там разнесут всё. - Выпустив рыжеволосого из тёплых объятий, брюнет поднялся с земли. - Подожди, - произнёс Историк. - Ещё чуть-чуть. Лави повернул голову к Канде и несмело потянул его за руку. - Нет, Лави. Мы на работе. А я тебе уже говорил, что трудоголик. - Рванул брюнет и поднял зеленоглазого на руки. - Не хочешь так идти, понесу. - И спокойным шагом направился обратно к детскому дому. - Эй, я не маленький, - смущённо, с долей протеста сказал Лави, мягко отстраняясь от Канды. - Я бы и сам дошел... - Не ворочайся, а то уроню. Ты между прочим нелёгкий, - хмыкнул Юу, впрочем даже не пошатнувшись. - Неужели решишься меня уронить? - иронично спросил Лави, крепче обняв Юу за шею. - Я ведь не переживу! - Переживёшь, - уверенно заявил Канда. - Хочешь проверить? - Нет! - недовольно воскликнул Лави. - Верю-верю. Историк рассмеялся, а затем, доверчиво посмотрев на Канду, невесомо коснулся губами его шеи. - Юу, не оставляй меня, - на выдохе произнёс он. - Не оставлю, - согласился брюнет, пока ты меня любишь, не оставлю. Они подошли к зданию, и Канда поставил Лави на землю. Они посмотрели друг на друга и шагнули в двери - навстречу счастью. Конец