As a Charlotte Child

~ 35-30 лет назад ~ Шарлотта Линлин отправила Пиратов Большой Мамы на остров, с него всё и началось, и одновременно с днём, когда её старшим близнецам исполнилось пятнадцать. В тот вечер она собрала всех своих тридцать четыре детей вокруг шоколадно-ганашевого вишневого торта, который занимал всю верхнюю палубу. Под светом свечей и поздравлениями с Днём рождения мама показала своим детям заветный портрет матушки Кармель и рассказала им о своей мечте жизни. Страна, которая была бы раем, где люди всех рас могли бы жить вместе в гармонии. Так хорошие дети научились строить, а не разрушать, с богатствами, которые они собрали за последние два года на море, и многочисленными пиратскими флотами, собранными под знаменем мамы. Маленький городок, расположенный у реки посреди этого особого острова. Маленькое начало, которое постепенно росло, пока в конце концов не стало процветающим городом, поскольку всё больше и больше людей стекалось сюда, веря в обещания об обеспечении им безопасности и благополучия. Компот вышла замуж за красивого беглого дворянина пять лет спустя, когда ей исполнилось двадцать. В тот день город получил официальное название как столица Тоттоленда—Сладкий город—идеальное приданое для идеальной свадебной церемонии. ~ 27 лет назад ~ Крекер (18 лет), Катакури (21 год) Большое поместье было возведено к востоку от Сладкого города, где семья Шарлотта, наконец, получила свой постоянный дом, как самозваный правящий дом Тоттоленда. К юго-западу от реки был открытый луг, где новобранцы расширенного пиратского флота проводили свои ежедневные тренировки. Это началось в день, похожий на любой другой - безмятежность и мир повседневной нормальности. Событие, которое изменило всё. Шарлотте Крекеру было восемнадцать, и он получил свой дьявольский плод. Сила, которая чувствовала, будто она была сделана только для него. Крекер научился замешивать тесто для печенья и печь печенье под руководством брата Перосперо и брата Овена с пяти лет, и он мог читать двести различных рецептов печенья во сне. Плод Бису-Бису, бисквитный плод, позволил Крекеру обойти все приготовления ингредиентов и время их приготовления, чтобы создать бесконечное разнообразие вкусных печений всего лишь мыслью и хлопками в ладоши. От хрустящих бискочитос до самых жёстких хардтэков. Вероятно, изначально это была способность, ориентированная на поддержку, но у Крекера была блестящая идея использовать ее для боя. Катакури и его братья-тройняшки сидели на подстриженной траве вдоль края тренировочной площадки. Зрители сидели и смотрели, как Шарлотта Крекер устраивает спарринг, принимая на взвод тридцать членов экипажа и полдюжины его младших братьев и сестер сразу. Крекер вырос до трех метров с тех пор, как наступил его скачок роста, и его заветный меч Брецель был даже длиннее его роста, что давало ему выгодную наступательную досягаемость. Для защиты Крекер левитировал несколькими твердыми печеньями вокруг себя в качестве движущихся щитов, все время демонстрируя большую ловкость, когда он метался по полю, систематически уничтожая своих противников в рекордно короткие сроки. Однако ни один из них не был тем, где лежал его истинный талант. Крекер продемонстрировал его только тогда, когда молодой Досмарч поднял непробиваемый стальной щит, пытаясь защитить себя, и когда Брецель стал черным в руке Крекера. Меч разрезал сталь, как горячее масло. Его воля вооружения была настолько мощной, что казалось, что нет ничего, что он не мог бы разрезать. -Крекер очень одаренный ребенок, - заметил Дайфуку, его тон был задумчивым. -Думаешь, ты всё еще можешь одолеть его, Катакури? Овен как-то обиделся на это. "-Конечно он может! Катакури-лучший во всем!" Дайфуку шлёпнул своего младшего брата по голове: "-Честно говоря, ты уже должен вырасти из своего поклонения герою". Он повернулся к старшему из своих братьев: "-Что ты думаешь, Катакури? " Катакури игриво напевал за шарфом. "-Почему бы нам не узнать это?" – ответил Катакури, вставая, и отстегивая свой трезубец Могуру от держателя на поясе. . Крекер всегда ассоциировал Шарлотту Катакури со словом «монстр». Не в негативном смысле, а скорее во внушающем благоговейный трепет, но в конечном счёте ужасающем смысле. Когда Крекеру было четыре года, он стал свидетелем того, как брат Катакури—тогда ему было всего семь лет—в одиночку разорвал пользователя дьявольского плода, как тряпичную куклу. Память о той роковой ночи осталась с ним и по сей день. Итак, когда Катакури вошел в зону спарринга с простым приветствием и жестом, чтобы другие расчистили путь, первой реакцией Крекера был нефильтрованный шок. Затем адреналин возбуждения догнал его мозг. Брат Катакури вырос до внушительного роста с подростковых лет. Теперь ему двадцать один год, с ростом около пяти метров среди очень немногих в этой стране, чтобы полностью затмить Крекера в его тени. Крекеру пришлось посмотреть на своего старшего брата, и он сглотнул, чувствуя каждый дюйм как буквального, так и фигурального расстояния, растянувшегося между ними. Это было волнующе. Когда Катакури занял позицию перед Крекером, вокруг него вяло вращались десять жестких щитов из печенья, и Крекер знал, что его старший брат не собирается давать ему возможность сделать больше, так что придется сделать десять. Он побежал к Катакури, вращая свой закаленный волей меч, используя свою технику "Крендель Ролл ", чтобы прицелиться в икру своего брата. Катакури был чрезвычайно быстр, несмотря на свой размер, изящно уклоняясь, когда он сделал свой ход, чтобы ударить по открытой спине Крекера. Могура ударился о щит из печенья, столкнувшись с гулким лязгом. Печенье выдержало, отражая атаку. Крекер ухмыльнулся, отпрыгнув назад, чтобы расширить место. "-Мое печенье довольно жёсткое, не так ли?" – ухмыльнулся Крекер. -Вполне, - согласился Катакури. Он наклонил голову в созерцании, когда выровнял Могуру, затем развернул трезубец в совершенной имитации того, что его младший брат сделал всего несколько мгновений назад, прежде чем ударить по ближайшему щиту из печенья. Крекер расширил глаза. Печенье не смогло выдержать полную силу силы Катакури в сочетании с энергией вращения, его поверхность треснула, прежде чем разломиться на несколько частей. "-Но, похоже, недостаточно сложно скопировать твою собственную технику". Крекер надул губы, не зная, должен ли он чувствовать себя оскорбленным или польщенным. "-Ну, похоже, мне просто придётся показать тебе несколько трюков в рукаве, которые ты не сможешь скопировать!" - Крекер указал кончиком своего широкого меча на своего гораздо более высокого брата. Разрушенные фрагменты печенья начали двигаться по его молчаливой команде, превращаясь в крошечную пыль, кружащуюся в воздухе, прежде чем снова принять форму. Катакури удивленно моргнул. Теперь перед его глазами парили два съедобных клона Брецеля. -Интересно,- признал Катакури. "-Готов ты или нет, я иду!" – крикнул Крекер, войдя во второй раунд с множеством агрессивных ударов. Катакури быстро проанализировал меняющуюся ситуацию, умело избегая атак сверху и снизу под тремя разными углами. Его превосходящая воля наблюдения позволила ему почувствовать присутствие Крекера и каждое его движение, но Крекер также был довольно проворным бойцом. Было нелегко поймать его младшего брата, так как ему мешало много печенья. Еще два щита из печенья были уничтожены, превратившись в ещё четыре парящих меча. Катакури отпрыгнул назад, уклоняясь от широкого взмаха сверху, который образовал кратер на земле, прежде чем блокировать одну атаку своим трезубцем, а другую - наколенником. Сам Крекер пришел с закалённым ударом воли, но скорость реакции Катакури была феноменальной. Крекера схватили за запястье и бросили через луг. Катакури немедленно бросился в погоню, когда его младший брат был временно обездвижен в воздухе, нацелив свой трезубец на торс Крекера, и ударил его с отрегулированной силой. Он не должен был беспокоиться, так как Крекер сумел заблокировать его в последнюю секунду, призвав с хлопком еще одно печенье . Он приземлился на занос, прежде чем попытаться уйти на более безопасное расстояние, сделав колёса. Катакури не собирался отпускать его так легко, и он последовал за ним последовательными ударами ног, которые пробивали глубокие дыры в земле шпорами на каблуках его сапог. Катакури пришлось прекратить свое неустанное преследование, когда бисквитные мечи подлетели к нему сзади, потому что иногда лучшая защита была также и хорошим нападением. Он сломал ещё два щита, преграждающих ему путь, так что осталось пять печений, но теперь с тринадцатью мечами, чтобы сражаться. Крекер взял себя в более устойчивую позицию. Он облизнул губы, сделав маниакальную улыбку, расширяющуюся по его лицу. Он приготовился к последней атаке. Катакури посмотрел на своего младшего брата своим проницательным взглядом малиновых глаз. Они двинулись с места. . Катакури (21 год) -Я же говорил тебе,- ухмыльнулся Овен, подталкивая Дайфуку локтем. Дайфуку закатил глаза и хмыкнул. Спарринг-соревнование закончилось тем, что Крекер захрипел на земле, кончик Могуры коснулся его горла, в то время как ближайший парящий клон Брецеля был в метре от него, а настоящий Брецель выбит из его захвата. Катакури победил, успешно увернувшись от всех двенадцати клонированных мечей и ловко проскользнув между твёрдыми щитами печенья к самому быстряку-Крекеру. Хотя при этом он не мог полностью уклониться от последней контратаки Крекера. Катакури знал это, поэтому вместо этого он использовал волю вооружения на предплечье в качестве защиты, прежде чем выбить меч, выиграв этим самым матч. Овен подошёл, чтобы поднять Крекера, и поздравительно похлопать его по плечу за фантастическое представление. Однако Катакури задумчиво поднял руку, чтобы осмотреть крошечный порез на правом предплечье. Тонкая линия крови - неоспоримое доказательство того, что воля вооружения Крекера действительно способна пронзить его собственное. Катакури провел пальцем по маленькой ране, улыбка тронула его губы, скрытые шарфом. Дайфуку заметил своего брата, сфокусировавшего внимание на своё предплечье, и ухмыльнулся. Он знал, что был прав насчет того, что Шарлотта Крекер - очень одарённый ребенок. Они смотрели, как их младшие братья и сёстры смеются и играют на лугу, а послеполуденное солнце светит тепло и ярко, под миром повседневной нормальности, которую так трудно порою найти. Катакури понял, что это, вероятно, и есть счастье. . Именно тогда начались крики. Крик пришел с запада, где находился главный порт. В тот день мама должна была вернуться домой из рейда. И все же, когда они услышали её голос, он прозвучал, как неузнаваемый рёв разъярённого зверя. Братья и сёстры Шарлотта были смущены и напуганы, не в состоянии определить причину этого необъяснимого изменения. Гроза назревала на расстоянии, быстро приближаясь, и большая группа мужчин и женщин из личной команды мамы убегала. Шеф-повар Штрейзен был впереди всех, крича во всю глотку: "-Бегите, дети! У Линлин снова приступ голода! Но предупреждение не имело никакого значения для напуганных детей, потому что, в отличие от опытного шеф-повара, который сопровождал их маму на протяжении всей её жизни, это был первый раз, когда они столкнулись с этим повторяющимся кошмаром. Чтобы разобраться в ситуации, Катакури, как самый высокий и быстрый, пошёл навстречу шеф-повару на полпути. "-Что случилось?" Штрейзен быстро объяснил второму старшему сыну, продолжая бежать. "- Линлин хочет ванильный мильфей. Если она его не получит, она не остановится!" Когда старый повар побежал вперед к городу, чтобы начать делать этот десерт, Катакури пришел к поспешному решению. Он быстро приказал младшим братьям и сёстрам отступать вместе с убегающей толпой, прежде чем обратиться к старшим членам своей семьи. "Крекер, Кастард, Каденца, Кабалетта! Оставайтесь и охраняйте луг!" - приказал Катакури. "-Дайфуку, Овен! Следуйте со мной, мы остановим маму прямо здесь!" Катакури не стал дожидаться их ответа, он уже бежал к источнику этой беспрецедентной катастрофы. "-Мама! У меня твой ванильный мильфей!" -позвал Катакури, глядя на возвышающуюся фигуру своей собственной матери, непоколебимую и бесстрашную, даже когда одеяло потустороннего холода омыло его душу. Грозовая туча над головой скручивалась и грохотала. Внимание его матери было приковано к нему, её глаза обезумели от глубоко укоренившегося безумия. Их временный тупик сломался, когда её большая ладонь резко опустилась вниз. Катакури отступил в сторону, чтобы не быть раздавленным в фарш в кратере, затем отпрыгнул назад, умело манипулируя своей позицией, чтобы постепенно увести отсюда свою маму. Катакури всегда знал, что он исключительно блестящий практик в искусстве воли наблюдения, но он редко попадал в ситуацию, когда одна ошибка потенциально могла быть настолько смертельной. Крики мамы пульсировали оглушительным эхом, стучащим по его барабанным перепонкам, её удары и её шаги заставляли землю дрожать. Катакури кувыркался между сложными маневрами стойками на руках, чтобы избежать каждой атаки, его гибкая фигура медленно отступала, решив отвлекать свою маму так долго, сколько шеф-повар Штрейзен должен был затратить времени на приготовление этой выпечки. Он должен был держать её подальше от луга, от города, где находилась большая часть его любимой семьи. Катакури был сосредоточен, спокоен, воля наблюдения сосредоточилась на присутствии каждого каждого движения и размаха, идущего ему навстречу... ...Катакури не предвидел того, что в него ударит молния. Ведь что он мог предвидеть, когда у водяного пара не было жизни и присутствия мыслей? Ничего, что даже самая острая воля наблюдения могла бы уловить, обнаружить. Этот миллион вольт электричества пробежал через его тело, парализовав его разум и оглушив его подвижность на слишком долгое мгновение, затем Катакури смели. Большая ладонь его матери ударила его слева, как стотонный валун на предельной скорости. Его отправило на другую сторону острова, пока он не врезался в основание холма. Дайфуку и Овен побледнели, обнажив оружие. Перед ними Зевс был растущим черным шаром бушующего грома, а Прометей - постоянно расширяющимся огненным шаром. Катакури был первым, кто упал, и это было только начало. . Крекер (18 лет) Крекер сразу понял, когда увидел, как брата Катакури выводят из строя, что всё официально перешло от ужасного к основательному аду. На другой стороне открытого поля оставшиеся братья-тройняшки показали все, что было в их арсенале, чтобы быть серьезными проблемами для огромных душек. Дайфуку набросился с широким диапазоном порывов ветра, чтобы не дать Прометею принять более сгущенную форму, хотя в конечном счете он знал, что это никак не нанесет ему непоправимого ущерба. Овен использовал свой удар "Тепловой волны", чтобы создать огромные горячие ветры, чтобы попытаться сдуть Зевса. Несмотря на их скоординированные усилия, двое тройняшек всё ещё были загнаны в угол. Однако Крекер не мог позволить себе отвлекаться в данный момент, потому что кулак, направленный на него, исходил от самой мамы. Он откатился в сторону в последнюю секунду, чтобы избежать расплющивания в тесто для печенья. Он будет беспокоиться о своих старших братьях позже, сейчас у него была большая проблема. Мама преследовала его, удивительно быстро, и сделала движение, чтобы схватить. Крекер хлопнул в ладоши, создавая перед собой твердое печенье, чтобы блокировать ее нападение. Печенье было схвачено и раздавлено в крошки в её руке. Базовая сила мамы была настолько сильной, что это было смешно. Каденца и Кастард вошли сзади, пытаясь поразить слабое место на лодыжке своей мамы. У Крекера даже не было возможности предупредить своего брата, прежде чем Каденцу смели, как надоедливое насекомое - молодого человека такого гигантского размера легко отправили в реку на расстоянии от ничего, кроме случайной небрежной кисти. Только Кастард сумела избежать подобной участи, деликатно взмахнув своей рапирой, используя парирование воздушного фехтования, чтобы несколько отвлечь атаку, идущую в ее сторону. Она все же была задета, верхняя часть руки была покрыта синяками, но это дало ей шанс избежать немедленного внимания мамы, выполняя последовательные сальто назад. Мама пошла за Кабалеттой, пытаясь наступить на него ногой. Кабалетта был самым быстрым из пятерняшек. Он по большей части успешно уклонялся от ее ударов, но когда мама замахнулась на него кулаком с его слепого поля зрения, Крекеру пришлось изготовить щиты из печенья, чтобы защитить своего старшего брата от прямого убийства. Пятерняшки могли быть относительно опытными в воле вооружения, но им не хватало воли наблюдения. Хотя, по правде говоря, ни один из них не мог сравниться с братом Катакури, когда дело доходило до воли наблюдения и рефлекса реакции. Это стало огромной проблемой, когда мама раскрошила широкую область земли тяжёлым ударом ногой. И Кабалетте, и Крекеру пришлось прыгать, чтобы не потерять равновесие на расколотой дрожащей земле, но ни один из них не предвидел, что мама немедленно последует за ними, ударив их наотмашь в воздухе. Кабалетта использовал волю вооружения на предплечьях, чтобы отбить атаку, и Крекер сделал то же самое, используя свой меч Брецель. Это оказалось бесполезным, когда воля вооружения Кабалетты полностью треснула, вместе со всеми костями его рук и большей частью его грудной клетки, прежде чем он коснулся земли без сознания . Воля вооружения Крекера, с другой стороны, сумела выстоять, как отчаянное чудо, и несколько свёл на нет силу этого разрушительного удара. Он приземлился на ноги прямо рядом с Кастард, но они не были вне досягаемости мамы, и она не собиралась давать им ни малейшего шанса перевести дыхание. Пришёл следующий удар, слишком быстрый и агрессивный. Кастард и Крекер скрестили клинки вместе и собрали всю свою объединенную волю вооружения в защитный закаляющий щит воли. Их совместная работа спасла им жизнь, но даже их совместная мощь мало что сделала, чтобы остановить маму от броска их назад, мимо реки, в направлении столицы. Кастард была отправлена в магазин моды, расположенный в самой внешней части Сладкого города, в то время как Крекер приземлился в клинике через улицу. Бутылки и шприцы разбились, стекло и иглы посыпались на него сотней крошечных булавочных уколов. Крекер попытался защитить себя, глядя вверх, чтобы получить представление о своих ориентирах... ... это было, когда банка с сильно едкой жидкостью опрокинулась, вылившись на правую сторону его лица. Крекер никогда в жизни не чувствовал такой боли. Все его нервные окончания были словно в огне, как будто его глаз плавился сквозь череп. Он был слеп, но не мог уйти, абстрактно понимая, что кричит. Крекер взвыл, и пополз, вытаскивая себя из-под обломков, на всех четырех. Половина его лица - кровавое месиво. Кошмар не прекратился. . Кто-то стоял над ним, говоря настойчивым тоном. Брат Перосперо был рядом с ним, поддерживая Кастард через плечо, даже когда он пытался помочь Крекеру встать. Разве брат Перос не вернулся в город?.. Крекер чувствовал себя дезориентированным и сотрясенным. Ах да, его отправили в Сладкий город, потому что мама была чертовски опасной. Перосперо заметил хаос на улицах и лично пришел проверить. "Крекер, Крекер. Ты меня слышишь? - Я в порядке,- пробормотал Крекер, поднимаясь на нетвердых ногах. Он почувствовал себя ужасно, когда увидел Кастард, висящую на плече Перосперо. Кастард была тяжело ранена, у неё была полностью вывихнута доминирующая рука, и она едва цеплялась за сознание. Он не смог защитить свою младшую сестру-тройняшку, черт возьми. Шеф-повар Штрейзен только что прибыл в город, и когда он повернул за угол улицы, он увидел троих детей среди хаоса. Он поспешил потянуть за длинный рукав Перосперо, требуя, чтобы старший сын семьи Шарлотта оставил своих младших брата и сестру и быстро бежал. Перосперо проигнорировал просьбу старика. "-Что происходит?" "-Мама идет, брат Перос. Она нападает на всех без разбора, пока мы её не сдерживаем, и пока ей готовят ванильный мильфей - объяснил Крекер, огорчённый от собственной слабости. "-Ч-что? Но Сладкий город...!" - Перосперо покачал головой, взволнованный и чрезвычайно расстроенный. -Сладкий город был обречен с самого начала, - прервал Штрейзен с суровым выражением лица. "-Мы должны бежать, пока это ещё возможно, и вернуться позже, когда ванильный мильфей будет готов". "-Мы не можем бежать! Я не могу сбежать, я не могу!" - Крекер кричал в истерике. "-Это мечта мамы, это мечта нашей семьи! Я не позволю Сладкому городу упасть, убегая, поджав хвост между ног!" "-Ты что, с ума сошел? Даже армия не смогла остановить Линлин, а нам это и вовсе не под силу! - повысил Штрейзен голос, желая, чтобы парень понял. "-Оглянись вокруг, Шарлотта Крекер! Это то, что у нас есть, гражданские лица и группа наивных детей, которые ничего не знают о силах в реальном мире!" Перосперо нахмурился от резких слов старика, Крекер сжал зубы. - Ты хочешь армию? - вскипел Крекер тихо. Он вытер кровь, все еще стекающую по лицу, чтобы очистить хотя бы часть оставшегося левого поля зрения, прежде чем широко раскинуть руки. -ТОГДА Я СОЗДАМ ТЕБЕ АРМИЮ!- крикнул Крекер. Он хлопнул в ладоши. Дьявольские плоды типа Параменция, которые могли генерировать твердое вещество - они все имели потенциал для создания двойников и клонов, но никто никогда не пытался создать армию. Просто потребовалось слишком много выносливости и концентрации, чтобы контролировать так много людей одним умом. Так, подумал Крекер. Если бы армия была тем, что нужно, чтобы временно остановить приближающиеся шаги мамы, тогда он создал бы армию. -Береги Кастард, брат Перос,- выдохнул Крекер, обращаясь к старшему брату. "-И найдите шеф-повару Штрейзену какое-нибудь место с хорошей кухней, нам нужно приготовить этот десерт". Руки Перосперо нежно обхватили Кастард вокруг её талии, в надежном объятии, чтобы она могла прислониться к его груди. - А ты? -Я буду здесь, как последняя линия обороны, - заявил Крекер, прочерчивая линию вдоль улицы своим мечом - его убеждённость была абсолютной. "-Я позабочусь о том, чтобы разрушение города не распространялось дальше этой линии". Перосперо посмотрел на своего младшего брата, и наконец он кивнул. Точным движением его тонкого запястья полупрозрачные леденцовые капли слетели с кончиков его пальцев и посыпались на Крекера, прежде чем превратиться в тонкую твердую биопленку. -Конфетная броня,- прошептал Перосперо. "-Не умирай, маленький брат". Затем они ушли, даже не успев попрощаться. Какофонический голос мамы уже звенел по всему городу. "ВАНИЛЬНЫЙ МИЛЬФЕЕЕЕЙ!" -Только через мой труп, мама, - прорычал Крекер. Эскадрильи бисквитных солдат были призваны к жизни позади него, став последними войсками, чтобы растянуть битву, о которой он знал, что никогда её не сможет выиграть. В воздухе поднимается душевное жало, что сигнализировало о прибытии его матери. Крекер вытащил свое оружие и не дрогнул, чтобы противостоять этому невозможному вызову. . Катакури (21 год) Два тела упали на землю с громким грохотом недалеко от того места, где приземлился Катакури. Дайфуку с телом, сожженным пламенем Прометея, и Овеном, всё ещё содрогающимся от молний Зевса. Они были без сознания и полностью вышли из строя. У погоды не было ни намерений, ни мыслей. Это нельзя было прочитать, это нельзя было понять, это нельзя было предсказать. Система природы без присутствия жизни неподвластна даже для самой острой воли наблюдения. Катакури закашлялся кровью, пальцы вцепились в грязь, а колени сдвинулись под ним, он пытался встать. Половина костей в его теле, вероятно, была расколота - подумал Катакури. Его ноги не могли выдержать его вес без дрожи на каждом шагу, и ему было трудно поднять левую руку, онемевшую от плеча вниз. И все же он не мог позволить душкам вернуться к маме, чтобы весь город был разрушен... и чтобы его драгоценная семья почти вся исчезла. Катакури поднял с земли тяжелое бревно, отломил ветку от того, что он ранее протаранил, и бросил её в Прометея. Он безвредно пролетел мимо неосязаемой формы душки, прежде чем сгореть до тла, но это привлекло внимание Прометея. "-Прометей! Зевс!" - кричал Катакури, даже когда он с трудом хромал по неровной земле так далеко внизу. "-Я еще не закончил!" Зевс посмотрел на него ленивым взглядом, а затем две элементальные душки начали расти и выросли, пока, казалось бы, они не покрыли все небо. Катакури сжал кулаки, костяшки пальцев побелели. Он не мог двигаться быстрее молнии Зевса, он не мог уклониться от точного пламени Прометея, импульсивно уклоняясь, волоча раненую ногу. Сотни атак собирались обрушиться на него с тысячи разных направлений с неба, координируемые двумя сущностями без своего обнаружимого присутствия и, казалось бы, невосприимчивыми к воле наблюдения. Прекрасно зная, что если ещё один удар должен был приземлиться, то он будет его последним ударом, Катакури сердито посмотрел на душек и не отвёл взгляда. . Крекер(18 лет), Катакури (21 год) Целенаправленно или нет, но это был не первый раз, когда Шарлотта Линлин причиняла боль своим детям, и он, конечно, не будет последним. Она не была хорошей матерью в любом смысле этого слова, но её дети не могли по-настоящему винить свою мать за состояние, которое она сама не могла контролировать. Со временем её дети будут учиться на прошлом опыте, и они будут работать вместе, чтобы найти лучшее решение, подходящее для управления другим подобным кризисом. Они научатся заботиться о своей маме, чтобы отплатить этим за каждую крошечную частичку любви, которую она сочла бы достойной предложить им. Любовь - такой редкий товар на морях. А на этот раз? Шеф-повару Штрейзену потребовалось почти три часа, чтобы сделать этот ванильный мильфей, чтобы подавить голод, вызванный безумием их мамы. Во время этого несчастья два брата, которые отказались бежать, были почти что близки к смерти, но в конечном итоге удержались и выжили. Крекеру удалось остановить свою безумно могущественную мать до временного тупика, несмотря на то, что в этот момент он был один и наполовину ослепшим, и чтобы сделать это, он стал своей собственной армией одного человека. Катакури полностью уклонился от непрерывного натиска непобедимых природных душек, сохраняя при этом физическую хромоту, и достигнув уровня воли наблюдения, ранее считавшегося теоретически невозможным для воли наблюдения. В тот день они доказали, что являются бесспорно лучшими из детей семьи Шарлотта, и, таким образом, в семейных рядах было установлено новое почётное положение. Шарлотта Крекер и Шарлотта Катакури получили звание Конфетных сладких генералов, в честь Сладкого города - рая мечты, ради спасения которого они бы отдали свои жизни. (конец части I., следующая глава Часть II.)