Я и мой странный парень

Готовить для Мари Ниру нравилось, даже очень. Он в целом любил поварничать, а когда готовкой восхищались, то становилось совсем приятно. К тому же, сделать любимому смертному хорошо — это то, что позволяло чувствовать себя намного лучше. Детектив всегда с удовольствием уплетал то, что для него готовили. — Что-то не так? — военный вопросительно посмотрел на него. Сегодня он сделал для него баньзо, которые были съедены мгновенно, и его любимый фо бо. Только вот суп Локхарт ел уже довольно долго, что было немного странно. Это слегка беспокоило. — Нет, всё хорошо, — офицер слегка улыбнулся. Айгнер краем глаза успел заметить, как у того уголок губ дёрнулся. Учитывая порой неуместную вежливость Мари и его нежелание задевать чужие чувства, вампир аж ощутил, как начинает из-за этого переживать ещё больше. — Точно? Всё вкусно? — Да, я просто сегодня очень плотно поел на обеде и не слишком голоден. Механизм подозрения зашуршал ещё сильнее: пирожки-то были съедены быстро. Нир слегка нахмурился. Он просто физически не мог ощутить вкуса того, что готовил. Привычные рецепты, а также хорошее понимание того, как работает тот или иной ингредиент — то, что помогало ему на кухне. И сейчас, несмотря на то, что полицейский убеждал его в обратном, явно что-то пошло не так. Военный слегка прищурился — щёки у Локхарта были красные. Не потому что он смущался, точно нет — не тот случай. — Ну-ка дай сюда, — Айгнер бесцеремонно забрал у него из-под носа тарелку. На запах всё было в порядке — здоровый суп здорового человека. Может, остыл? Вампир поводил ладонью над миской — да нет, до сих пор тёплый. Ладно, может, это просто паранойя? Нир подвинул тарелку обратно к детективу и дёрнул плечами. — Да всё хорошо, не переживай, — тот в подтверждение нарочно хлебнул несколько ложек. — Я просто потом доем. Военный напрягся в тот момент, когда увидел, как у Мари начинают блестеть глаза и он начинает шмыгать носом. Первой же реакцией Айгнера стало невыносимое желание узнать, кому разбить лицо, но уже через две секунды до него дошла иная причина: — Ты, блять, совсем дурак, что ли?! — он мгновенно достал из холодильника пакет со сметаной. — На, жри! Вампир подошёл к кастрюле и наклонился над ней пониже, открывая крышку. Горячий пар и приятный аромат ударили в нос… вместе с еле заметным ощущением на коже чего-то покалывающего, будто к маленькой ранке приложили вату со спиртом. Нир прекрасно знал, что это значит. — Ты нахрена мне не сказал, что я с чили переборщил?! Он на всякий случай ещё налил в стакан молока, наблюдая, как офицер бессмысленно жуёт сметану, делая вид, что это было исключительно его гордое решение так делать — абсолютно не потому, что у него от остроты уже едва не пар из ушей шёл. — Это было не так уж остро, — заявил Локхарт, глотая молоко. — Да даже я ощутил, что этим супом можно железобетон прожигать, ну Мари, трижды тебя через колено, блять! Пожалуйста! — Я думал, это какой-то новый рецепт, — не выдержал тот. — Так даже если новый, это не значит, что ты терпеть должен! Я же хочу, чтобы тебе вкусно было! — военный недовольно рыкнул. — Говори в следующий раз, ладно? Я не обижусь и не опрокину его тебе на голову. Полицейский понятливо покивал. — А ешть ешшо шметана? — уточнил он, видя, что молочные продукты заканчиваются. — Нет, но есть мороженое, — буркнул Айгнер, залезая в морозильник.