Я и мой странный парень

Мари не впервой было просыпаться часам к семи вечера: режим просто ужасно сбивался, когда твоим парнем был вампир. Особенно если накануне вместе выпивать в баре. Детектив очень смутно припоминал вечер пятницы: сначала он выпил пива, потом они сыграли в бильярд, затем он ещё выпил. Кажется, после этого Нир вернулся из уборной навеселе, похоже, поймал кого-то очень пьяного. Вроде бы после этого они пошли гулять, по настоянию военного свернули в какой-то клуб, Локхарт ещё выпил чего-то покрепче, а его сердечный друг, умудрившись неплохо попировать, как-то оказался совсем вдрызг, возможно, выпил вместе с кровью не только спирт. Офицер пропустил через себя несколько шотов, после этого Айгнер начал приставать к нему с просьбой укусить, ведь шоты были его любимые, «как и тот, кто их выпил». Вроде бы после этого они умудрились спьяну поругаться — и Мари абсолютно не мог вспомнить, что именно стало предметом ссоры: не то вампир обиделся на то, что ему не дали вцепиться в шею; не то сам полицейский на то, что Нир нарочно клеился ко всем подряд «чтобы наесться». И то, и другое, в общем-то, было невероятно глупо. После этого, кажется, они успели помириться, причём несколько раз: сначала на словах, потом в туалете клуба, затем в вип-ложе, а потом ещё раз на словах и дома на всех возможных поверхностях. Неудивительно, что Локхарт проснулся с ужасным похмельем и ломотой во всём теле. Ниру-то хорошо было: он спал как мёртвый (что, в общем-то, не было ошибкой) и, скорее всего, от передоза алкоголем и физических перегрузок не страдал вообще. Детектив, слегка поёжившись от прохлады, натянул на себя первую попавшуюся под руку одежду, прежде чем выполз за аспирином, голова трещала жутко. Похоже, они вчера дошли не до его дома, а до дома военного, который, к счастью, завёл себе набор «ведения жизнедеятельности» специально на случаи, если Мари останется у него. И умыться холодной водой — да, так намного лучше. Офицер немного переждал, пока основная порция боли в голове и теле хоть как-то утихнет, и уже привычным движением поставил чайник на плиту, чтобы заварить кофе. Лишь бы только Айгнер проснулся не слишком голодный, а то даже протестующий человек для него будет как красная тряпка для быка, а это опасно. Туман в голове мало-помалу рассеивался, а мысли прояснялись, когда на кухню ввалился вампир в мягких домашних штанах с абсолютно не обременённым бытовыми заботами взглядом. — Мари, ты мою футболку не… — он запнулся и уставился на него, — она твоя. — Что? — Локхарт едва оторвался от чашки. До него медленно начало доходить, почему всё это время та сползала с его плеч: она была ему банально велика. Нир издал какой-то умилённый писк с хрипотцой, расплываясь в широченной улыбке, и двинулся в его сторону. — Даже не думай, — предупредил полицейский, — я тебе днём шторы открою! — Ну и пусть, я умру счастливым! Военный с довольным урчанием сгрёб Мари в охапку, несмотря на протесты со стороны последнего. Его как никогда потянуло нежничать: Айгнер всегда нежничал, если ему угрожали смертью в таком виде. — Чё ты брыкаешься, тебе же нравится, — рассмеялся он, мягко щекоча щетиной его макушку и поглаживая по бокам. — Потому что тебе нравится, когда я брыкаюсь, — усмехнулся детектив и игриво потянул его за нос. — Между прочим, я кофе не допил. — Если бы я так говорил, то ты бы очень быстро кончился, — забурчал вампир. Он, однако, отпустил Локхарта и с улыбкой сел рядом, подпирая голову руками и не сводя с него влюблённого сонного взгляда. — Кусать меня всё ещё не стоит, — улыбнулся офицер. — Ну и ладно. Кровь в тебе не главное — просто приятное дополнение. Нир склонил голову набок с улыбкой. Вечернее пробуждение было на редкость чудесным.