Хламовник

я сидел, пил пиво; телек что-то там кукарекал, в зубах застревали крахмальные чипсы «читос»… …я дважды пытался войти в одну пресловутую реку раз сто или двести, но вот — у меня получилось. я почувствовал это как первый симптом заразы, как боль от заточки в боку или, там, от шила. я подумал: надо бы выйти, но раз уж вошел — то какая разница? и при этой мысли меня стошнило. я ползал по́ полу и рыдал… и блевал… и трясся. а той реки бессмысленная безбрежность растаскивала меня на пыль, пустоту и мясо так безжалостно — как хирург, — и нежно. расщепляла меня как кислота — на крупицы, ведь я забыл: мало войти, надо плавать. река оказалась своеобразным убийцей, абсурдным бассейном с лавой — не спастись, дотянувшись до надувного пони, здесь не работают правила; для них нет основы. … я вспомнил, я, к сожалению, вспомнил: когда-то давно я любил. и вот полюбил снова. * телек шипит, он, наверное, ловит сигналы с Веги; до сих пор не сплю, но лежу (приятнее думать лежа). время от времени от усталости я закрываю веки. и там, в черноте реки, ты смеешься.