Лифт

Шум лифта перекрывал сумасшедший стук сердца Майского. Первый этаж. Второй этаж. Третий этаж... Кажется, что лифт не ползет по шахте, а с каждым этажом набирает высоту в двести-триста километров над землей, так резко, что перехватывает дыхание и закладывает уши. Сергей с усилием оторвал взгляд от пола и сфокусировал его на Ванькиной руке: белая кожа, костлявые тонкие пальцы... Майский осторожно коснулся кончиками пальцев Ваниной руки, и, немного помедлив, сжал его ладонь в своей. Интересно, почувствовал ли программист, как подрагивают пальцы его майора? Его. Как странно думать, что он теперь его, Ванькин майор. А ведь и Ванька тоже волнуется. Майский видит, как бегает его взгляд, и блуждает, то исчезая, то снова появляясь, улыбка. Они оба знают, что произойдет, когда лифт доберется наконец до верхнего, девятого, этажа, когда звякнет в скважине ключ, и со скрипом откроется дверь Ванькиной квартирки. Тогда будут окончательно разрушены все стены, все границы между ними. Пахнет романтикой? Может быть. Но скорее неизвестностью. Скорее веет жарким, паленым запахом страсти, запертой в двух телах. А вдруг при столкновении произойдет взрыв вселенских масштабов? А что, если нежное Ванькино сердце не выдержит напора чувств Майского? А что если... Седьмой этаж. Восьмой этаж. Девятый. "Дзынь" - сказал лифт, говоря, вот, мол, прибыли, на седьмое небо. А может и на седьмой круг ада... - Нам сюда. - Тихонов указал в сторону металлической двери с покрытием под дерево. Голос не выдал его. Не выдал его волнения, зашкаливающего адреналина в кипящей крови. - Добро пожаловать, дорогой Карлсон! - Тихонов засмеялся и обернулся, сталкиваясь взглядом с Майским. Страшно. Страшно совсем испугаться. А пугаться нельзя... Первые шаги делает майор. Именно сейчас он кажется необыкновенно высоким. Он закрывает за собой дверь и подходит к Ване на расстояние шага. Улыбается. Стягивает с парня клетчатый шарф. Снова улыбается. Или это кажется? Или улыбаются только его глаза? Или это Ванька, сам того не замечая, делает шаг навстречу? Расстояние куда-то испаряется. Слышно учащенное дыхание. Какие-то вещи оставлены на полу в коридоре, но это не важно. Не это важно сейчас... Сейчас Ванька целует Майского в шею, приподнимаясь на носочки, а тот в ответ обнимает его. Ванька тянет его в спальню - незнакомую Майскому спальню, в углу которой покоится компьютер с кучей проводов. Взгляд цепляется за все подряд: за одинокий кактус на подоконнике, за пыльную стопку старых книг, за сваленные на столе ручки... но все это не важно, не важно! Важно сейчас другое. Сейчас щуплое тело Тихонова, откинувшегося на кровати, распростерто перед Майским. Ванькины пальцы теребят длинные волосы майора. А Майский вдруг понимает, что ему страшно. Страшно прикоснуться. Он кажется себе гигантом в этой комнате. И как он сможет прикасаться своими медвежьими руками, которыми еще днем заламывал руки преступникам, к хрупкому Ванькиному телу? Как сможет говорить с ним, когда еще сегодня срывался в допросной на очередного подозреваемого? Вопросы, одни вопросы и беспричинный страх. Страх самого себя. И тогда, чувствуя смятение Сережи, Ванька берет его руку и легко касается своими губами пальцев Майского. Девятый этаж. Последняя капля. Больше невозможно не то что контролировать себя, но даже думать больше невозможно. И Майский прижимает к себе Ванькино тело, оставляя следы поцелуев на шее, на ключицах. Остатки одежды летят на пол. Руки Майского беспокойно исследуют каждый миллиметр желанного тела. Ванька прижимается к нему, вдыхая запах пота, перемешавшийся с запахом шампуня, теребит языком серебристую серьгу в левом ухе Майского, притягивает майора за шею к себе и приникает к его губам, раскрываясь навстречу. Было больно? Да, было. Но это стоило того. Стоило горящих страстью глаз, стоило царапин на спине, стоило ощущения полного единения. А Майский продолжал целовать Ваньку, и в каждом поцелуе, в каждом прикосновении чувствовалась такая тягучая и трогательная нежность, что хотелось прижаться еще ближе, еще крепче обнять Сережу. Ведь никто кроме него, Ваньки, не знал, что сильный и иногда вспыльчивый майор может быть таким. Таким по-детски напуганным и в то же время страстным. Таким родным и любимым. И на каждое движение майора Ванька отдавал ему каждый свой шумный выдох. Не было пошлых стонов и вызывающе выгнутой спины. Но были дрожащие кончики переплетенных пальцев, одни на двоих чувства, вселенная, свернувшаяся в точку и переставшая существовать. Все. Девятый этаж. Последний. Последний Ванькин укус в плечо. Последний оставленный Майским поцелуй. Теперь можно не бояться ничего в мире. Потому что ничто в мире не существовало. Только глупая пустота в голове и тепло чужого тела под боком. Отныне и навсегда.