Подальше от вечного шума и душной городской суеты,
От каменных змей дорог и сотен незнакомых шагов,
Мы спрячемся вместе, вдвоем, только я и ты,
Подарим друг другу букеты из алых и белых роз.
Утро Густо теплый майский воздух веет мягкой прохладой. Он играется, ласково скользит тонкими пальцами по лицу, а солнце прикасается к коже озорными желтыми зайчиками. Оливер плавным взглядом, как перетекающий в чашку чая мёд, наблюдает за природой. Она неторопливо просыпается, расцветает силой и красотой прямо на его глазах… В его глазах, отражаясь, как в зеркале. Природа, созданная из многих незаметных мазков кисти художника, касается глубины души, проводит пальцами по всем её фибрам. Поляна перед порогом дома, на котором сидит Оливер, вся усыпана солнечными лютиками, колокольчиками глубокой океанической синевы и крохотными ромашками, как узор на каком-нибудь легком женском платье. Кое-где одинокими каплями краски алеет клубника. Оливер вдыхает горячий клубничный запах из кружки с чаем, в котором тонкими ниточками затерялся аромат корицы. Мёд, и вовсе растаявший, приятно ложится на кончик языка, окутывает, немного приторный и густо сладкий. Оливер часто просыпается тогда, когда даже солнце ещё сонное, а лучи отчужденные, почти не греют. Ему нравится процесс пробуждения как шаг в сторону нового дня: ласкового, счастливого и особенного, как ни один другой. Когда Оливер прохладной водой смывает с лица сонливую пелену, неизменно заваривает себе чай. В этот прекрасный день его руки легли на клубнику, ловко нарезанную толстыми сочными кусочками, тягучее сладкое золото, созданное самой природой, и щепотку мягкой корицы. Оливер мечтательно улыбается, подставляя лицо эфемерному ветерку и тонким переплетениям лучей солнца. Он настолько забывается, поглощенный пением птиц и лаем собак вдалеке, что даже не ощущает мягкого поцелуя в макушку. Джиллиан, сонная, неуклюжая, такая хрупкая, садится рядом с ним и прижимается щекой к плечу. Оливер нежно улыбается, с любовью смотря на неё, едва ли проснувшуюся, и мягко шепчет приветствие на ухо. Он ныряет кончиком носа в растрепанные волосы, пахнущие ромашкой, целует Джиллиан в макушку, нежно заправляет солнечный локон за ухо. Джиллиан трется щекой в ответ, широко улыбаясь, и что-то сонно мычит. Она выглядит забавно и очаровательно в этом утре, как неотъемлемая его часть. Джиллиан приоткрывает зеленые, как поляна живой свежей травы, глаза и лениво моргает. Одна из её ярко-коричневых ресниц падает на щеку, и Оливер осторожно убирает её. Джиллиан подтягивает к себе худые босые ноги, и он, снисходительно улыбаясь, садится позади неё, заключая в объятия. Пока она наслаждается вкусом чая из его кружки, Оливер, опустив подбородок на светлую голову, продолжает любоваться природой. День Днём птицы поют все песни, мелодии и ноты, которые только знают, так, чтобы вся округа их слышала. В лесу то тут, то там пробежит неуклюже ёжик, проскочит заяц, крошечным моторчиком прошумит возле уха пушистый шмель или большой латексный жук. Лес недалеко от домика Оливера и Джиллиан дарует настоящее воссоединение с природой, густой листвой перекрывающей всю связь с цивилизацией. В лесу пахнет свежей землей, сочной травой, могучими дубами и высокими душистыми елями. Лучи солнца играют с россыпью растений, весело мерцая между ними софитами, ветви роняют шишки и палки, сухость которых хрустит под ногами Оливера и Джиллиан. Оливер покачивает рукой с корзинкой из стороны в сторону, пока Джиллиан просит его быть аккуратнее уже в который раз. Точно так же, уже в который раз, Оливер широко улыбается ей и говорит, что всё будет нормально. Вскоре Джиллиан забавно дует щеки, когда видит, что гостинцы, которые они взяли на пикник, лежат в целости и сохранности, как будто их никуда не несли. Оливер шутит что-то на этот счёт и выглядит крайне довольным собою. Он едва ли не мурчит котом, когда сосиски и хлеб начинают прожариваться на мерном костре и пахнуть. Этот ласковый жар покрывалом окутывает их, расцветающий запах заставляет желудок заурчать и тянется по воздуху, ввысь. Теперь аромат зелени вокруг едва ли ощущается. Джиллиан на ярком клетчатом покрывале наконец раскладывает остальную еду: огурцы, помидоры, соусы, печенье и чай. Оливер, вертя на противне их обед, глубоко вдыхает наслаждение этим моментом. Где-то на ветвях птицы заливисто щебечут лишь им одним известные песни, а насекомые меж травинками отвечают им жужжанием. Листва, поддеваемая ветром, перешептывается с речными потоками неподалеку. Причудливый оркестр. Потом Оливер и Джиллиан идут на эту самую речку, чистую и прозрачную, не то что в городе. Летом вода становится очень теплой, но сейчас она все ещё прохладная, поэтому Оливер благоразумно останавливает Джиллиан от того, чтобы окунуться в кристальные потоки. Хотя он бы и сам был не прочь. Джиллиан, широко улыбаясь, мочит ноги в воде, стоя на мягкой земле. Она круто разворачивается, делает взмах ногой, и брызги холодными осколками летят на Оливера. Он, звонко смеясь, крепко обнимает её, пресекая любую попытку извернуться, но в итоге они всё равно бегают друг за другом по плавной водной грани, как дети. Домой Оливер и Джиллиан идут только через несколько часов, уставшие и счастливые. По пути они дарят друг другу мимолетные, как прикосновение бабочки к цветку, поцелуи. Возвращаются они другой дорогой, и цветов под ногами больше, а ковер нежной травы ярче и гуще. Босая Джиллиан летящей походкой шагает по пушистой траве и обходит каждый маленький цветочек, будто кружится в легком танце. Оливер, влюбленно, с легкой озорной улыбкой глядя на неё, ловит себя на мысли, что венок из желтых ромашек и синих колокольчиков смотрелся бы прекрасно на голове Джиллиан. Он даже был готов научиться плести венки, чтобы подарить любимой столь прекрасную корону. Вечер Вечером сверчки и цикады так отчаянно громко провожают солнце и встречают луну, будто делают это в последний раз. Закатные лучи горящими кинжалами разрезают густой и немного душный, но уже с призрачной прохладой воздух. Они падают на глаза Оливера, заставляя веки подрагивать и раскрываться, представляя взгляду чарующий спокойствием вечерний пейзаж. Оливер сонно смотрит на то, как крохотные птички кружат по небу в быстротечном танце, как загораются меж их крыльев первые несмелые звезды. Разноцветные, как будто с самой радуги, цветы поддаются ласкам ветра и умиротворенно покачиваются из стороны в сторону. Где-то вдалеке лает пёс. Оливер крепче прижимает спящую на его груди Джиллиан, пряча под пледом её оголенные хрупкие плечи. Спит она по-детски безмятежно и крепко, а светлые волосы растрепались в разные стороны, и Оливер осторожно отводит один из локонов от её красивого лица. Он легко раскачивает гамак, в котором они лежат, и заботливо целует её в лоб, обнимая крепче и надежнее. Оливер слушает то, как сверчки обнажают свою душу через пение под пестрым закатным небом, пока Джиллиан не просыпается. Она сонно улыбается, крепче обнимает Оливера и мягкой теплотой дышит в его шею. Они лежат так ещё немного, растворяясь друг в друге, пока Джиллиан не встает, чтобы проснуться окончательно и уже на кухне заварить густой горячий какао, ловким движением руки бросая туда маленький зефир. Она счастливо улыбается, зная, что совсем скоро будет сидеть рядом с Оливером под пледом, прижавшись к его плечу и встречая большую холодную луну…Такой же алый закат и россыпь из белых звезд
Встретит нас позже, когда счастье раскроет объятия,
И примет к себе, с тысячью наших грёз,
Сокрыв в тишине от всевозможных ненастий.