Днём ранее
— Ай, Мария, красавица моя, как же тихо стало на уроке, когда нет этой грязноротой Александры Хатун! — радовался Сюмбюль. — Да уж, но ты заметил же, как она стала меняться? Успехи лучше, чем у кого либо. Говорили с ней как-то, она не хочет возвращаться в дом Ибрагима-аги, хочет наложницей стать, поэтому и занимается усердно. — хлопая карими глазами, заявила девушка, чем удивила евнуха. — Ох, ты что, останется во дворце, мое сердце не выдержит, Аллах, помилуй! — схватившись за сердце, ага покачал головой. — Все же, обсуди это с Валиде Султан, может и приглянется им Александра.В настоящее время
В покоях Валиде Айше Хафсы Султан часто собирались Госпожи, живущие во дворце, сегодняшний вечер не был исключением. Покои матери Султана были наполнены музыкой, запахами разных блюд и напитков, солнце через окна теплом одаривала стоящие повсюду цветы, что были собраны в дворцовом саду, но главным украшением были женщины, что находились здесь. Валиде восседала на своём мягком, расшитым золотыми нитками, диване, а по бокам от нее расположились ее дочери Хатидже и Шах-и-Хубан. На полу были разложены большие и красивые подушки, на которых было принято сидеть женщинам более низкого титула. Вот и сейчас там были Гюльфем Султан и Махидевран Султан, что веселились вместо со всеми. — Валиде, ваши праздники всегда самые лучшие, сердце наполняемся таким весельем. — улыбалась Махидевран, чем вызвала у Шах Султан желание закатить глаза, но она сдержалась. Шах-и-Хубан Султан отличалась от своих сестёр. Ей хватало одного взгляда, чтобы слуги боялись ее до мурашек, а брат-повелитель старался прислушиваться к ней, ведь об уме этой женщины ходили легенды, красота была немыслима, она была очень схожа со своей матерью, но характер был от отца. Отличие было в том, что девушка была справедлива и терпеть не могла таких подлиз, какой являлась мать юного Шехзаде Мустафы. — Махидевран, дорогая, мне так приятно слышать это, но меня делает счастливой наш маленький воин, что так стремится стать похожим на своего отца. — любуясь внуком, улыбалась Айше Хафса Султан. — Хатидже, душа моя, когда же ты уже осчастливишь меня своим замужеством и внуками? Младшая из Султанш смутилась, но ответила матери. — Матушка, в свои годы я успела стать вдовой и теперь я хочу познать брак, который будет основываться на любви, а не потому что это выгодно для нашего государства. — Хатидже, сестрица, твоя наивность поражает меня, что любовь, когда от неё одни проблемы. — в своей манере вставила слово Шах Султан, чем смутила сестру. — Может в твоём сердце уже горит огонь любви, дорогая дочка? — стараясь не обращать внимание на слова старшей дочери, спросила Валиде у Хатидже. — Да, мама, я люблю и, думаю, что любима, хочу верить в это, но не знаю, как сказать об этом брату. Гюльфем улыбнулась подруге, она знала о ком плачет сердце молодой Госпожи. — Кто же этот счастливчик, Хатидже? — спросила Махидевран. Музыка стихла и тишину наполнили слова девушки: — Ибрагим-ага.. Валиде схватилась за сердце, а улыбки ушли со всех лиц, кроме Шах-и-Хубан, которая почти готова была смеяться. — Дочка, что ты говоришь? Ты Госпожа и влюблена в какого-то агу? Немыслимо! — сетовала мать девушки. — Но мама, он хороший человек и так верен нашему Повелителю! — Не хочу это слышать, говори об этом с братом, а сейчас оставьте меня все! — скрывая взгляд, Валиде выставила всех за дверь, оставшись наедине с Дайе-Хатун. — Уму непостижимо, Дайе, ты слышала это? Ибрагим, раб, который даже не принял ислам по своей воле, что это такое? — ругалась женщина, принимая стакан воды от своей приближённой Дайе-Хатун. — Госпожа, не убивайте себя мыслями об этом, наша Хатидже ещё так молода и многое не понимает, верит в чистую любовь, но с возрастом это пройдёт. — Ты права, надеюсь, что так и будет. Что там с наложницами для моего сына? — Девушки все очень красивые, а есть даже одаренные умом. Можем дойти до гаремной школы и вы посмотрите на них. — предложила Хазнедар, надеясь, что сможет отвлечь свою Госпожу от дурных мыслей. Валиде согласилась и переодевшись в менее пышный наряд, что был цвета изумруда и дополнялся украшениями с этим самым камнем, отправилась в школу. В это же время, младшая Госпожа изливала слёзы на бархатные подушки в своих покоях, чувствуя на себе 3 взгляда, где два смотрели и жалели ее, а один, что принадлежал ее сестре Шах Султан, смотрел с издёвкой. — Хатидже, ты сейчас дворец затопишь своими слезами, хватит уже. Поговоришь с братом и решишь все, смысл сейчас из себя мученицу делать? — все же закатив глаза который раз за этот день, высказалась Шах. — Госпожа, зачем вы так? Вы не видите, что ей плохо? — обратилась к прямолинейной девушке Махидевран. — А что я должна заливать здесь все вместе с ней? И что ты себе позволяешь, Махидевран, не забывайся, не тебе меня учить. От тебя сестра и набралась этого, каждой проблеме выделяете по океану слез, очень умно. — не осталась без ответа брюнетка и, развернувшись, покинула покои, не дав никому возразить ей. Направившись к брату-повелитилю, Султанша вышла из гарема и направилась в сторону главных покоев. Дойдя до места назначения, она увидела того самого Ибрагима-агу, кто стал причиной слез ее сестры. Увидев сестру Падишаха, Паргалы поклонился и поприветствовал девушку. — Госпожа, рад видеть вас, Султан сейчас занят, сможете подождать? — Да, Ибрагим, как раз и с тобой поговорим. Отойдём от стражи, не стоит слушать им то, что я тебе скажу. Удивлённый ага без лишних слов отошёл на пару метров вместе с Султаншей и спросил: — Чем обязан, Шах-и-Хубан Султан? — Скажи мне, что тебя связывает с моей сестрой Хатидже? — Ничего, Госпожа, отношусь к ней как к младшей сестре Повелителя, надеюсь, не дал вам повода думать по-другому? — мужчина очень хорошо умел лгать, ведь именно он оказывал знаки внимания Хатидже Султан, пока не встретил свою настоящую любовь, с которой не мог никто сравниться. — Мне ты не дал повода, ведь я не слежу за вами и мне неинтересно, но вот моя сестра сегодня заявила о ваших взаимных чувствах Валиде Султан, а у той чуть сердце не отказало от таких новостей. — ухмыляясь произнесла брюнетка, смотря глазами в самую глубь его мыслей и знала, что он что-то скрывает. — Шах Султан, я сейчас должен собираться и отправляться в путь, ближайшие месяца 2 меня не будет, а там я обязательно все объясню вашей сестре и, видимо, ещё и Повелителю. — поклонившись, Ибрагим чуть ли не бегом направился в свои покои, чтобы собрать вещи, а грозная сестрёнка отправилась к брату, чтобы справиться о его делах. В гаремной школе уроки были окончены и за успехи в учебе девушкам приготовили сладости, позволив немного расслабиться и провести весело время. Смех стоял повсюду, ведь сейчас Сюмбюль-ага и Гюль-ага пытались показать девушкам, как правильно танцевать, чтобы заметил Султан Сулейман Хан. — Ну что за движения, где страсть в них, безродный ты пёс! Чему девушек научишь?! — с брезгливостью оценивал танец главный евнух от своего помощника Гюль-аги. — Да сам ты пёс безродный, твои судороги никого не завлекут, надо плавно и нежно, девушки, давайте тоже с нами, покажите этому дураку, что такое красивый танец. Но Сюмбюль уже не слышал, ведь он побежал ко входу и завопил: — Дорогу! Валиде Султан Хазретлери! Девушки и евнухи мигом расступились и склонили головы перед матерью Падишаха. — Здравствуйте, девушки. Дайе, ты была права, сплошные красавицы. — радовалась Валиде, когда ее взгляд упал на рыжую макушку, что пряталась в конце и старалась не привлекать внимания. Пройдя медленной и изящной походной, Валиде приблизилась к Александре и подняла ее лицо на себя. — Как зовут тебя, красавица? — Александра, Госпожа. Прибыла из Крыма. — Ох, так ты с моей родины, дорогая, да ещё и так красива, а волосы словно золото. Прекрасно. — женщина была рада такой находке среди остальных рабынь. Александра же стояла и не понимала, почему на неё вообще обратили внимание и где носит Нигяр, когда она должна быть здесь и объяснить этой женщине, что она тут не задержится. — Сюмбюль-ага, Дайе, я довольна, отпустите девушек и приходите в моих покои, обсудим дела. Как только ушла Валиде, Александра отправилась искать Калфу, но столкнулась с Гюль-агой. — Ты чего носишься, будто тебя кто укусил? — Гюль-ага, милый, помоги найти Нигяр, она мне нужна. — почти молила девушка. — Невозможно это, Нигяр нет во дворце, ее отправили по каким-то делам, с неделю точно не будет её. Осознав весь ужас положения, Александра прислонилась спиной к стене м скатилась вниз, сжимая в руке украшение, что была так дорого ей. Сюмбюль-ага, который наблюдал за этой сценой, позвал к себе евнуха и попытался узнать, что же так огорчило Александру, но получил лишь пожимания плечами. Вечер прошёл быстро и девушки уже готовились идти умываться перед сном. Грустная рыжеволосая любовь Ибрагима-аги плелась позади всех и не хотела даже думать о том, что произойдёт дальше, она хотела кричать и звать своего спасителя, но она не могла. Сюда она пришла девочкой, а если снова проверят и узнают, что она уже девушка, несложно будет догадаться, кто посмел ее осквернить, когда она была на обучении в гаремной школе и это было запрещено. Она не могла подвести к наказанию Ибрагима и молча глотала слёзы, не замечая, как бывшая подруга наблюдает за ней и победно улыбается. Отстав от всех, девушка медленно брела по коридорам, пока не столкнулась с кем-то практически лбом. — Ты что совсем не смотришь куда идёшь? — спросила девушка, закатывая глаза. По ее виду можно было сразу понять, что она член правящей династии. — Прошу прощения. — забыв о поклоне, Александра побрела дальше. Шах-и-Хубан так и стояла, не понимая, что сейчас было, но эта девушка вызвала улыбку на ее лице, ведь не каждый день такое увидишь. Спустя время, когда девушки было отправлены спать, в покоях Валиде была она и ещё двое. — Сюмбюль-ага, Дайе, одну девушку я уже выбрала для своего сына. Александра из Крыма. Очень интересная девушка. — Аллах помилуй нас, Госпожа моя, она такая строптивая была, когда приехала сюда, я-то в своём деле мастер, укротил девчонку, а вдруг снова начнёт и дворец перевернёт с ног на голову! — прижимая ладонь к лицу, без остановки говорила главный евнух. — Не думаю, что она так глупа. Если жизнь дорога, то не станет делать ошибок, нам нужны наследники. — более строго произнесла Валиде. — Я хочу, чтобы эта девушка стала наложницей моего сына, ведь Махидевран уже сколько не может забеременеть, а у нас один лишь Шехзаде! Стоящая за дверьми покоев мать того самого единственного Шехзаде, слышала все и, зажав рот рукой, чтобы никто не услышал ее боли, развернулась и побежала прочь.