Хуба-буба

      Папа взял своего ребёнка-омежку за руку, перед выходом из дома поправив его волосы, которые лезли в глаза, а маленький Юнги не хотел их поправлять. Он никогда не был послушным и примерным ребёнком. Всегда баловался, огрызался, не воспринимал слова старших всерьёз. С ним были одни муки и кто знает, как отец с папой справлялись с ним. Кажется ведь, не баловали сына, а в кого он пошёл характером, для них очень даже известно. Отец Юнги в молодости был точно таким же. Им просто стоит переждать этот момент и всегда оставаться рядом, чтобы ребёнок чувствовал тепло и поддержку родителей. Альфа их семьи уже стоял в подъезде, подзывая своих родных, чтобы те быстрее выходили из дома. Но как же омеги могут выйти, и не задержаться возле зеркала? Папа поправлял русую чёлку сына на бок, а тот, в свою очередь, трепал её, и та неуклюже ложилась на лобик. Тяжело вздохнув, старший омега вышел вместе с Юнги с квартиры, спускаясь по ступеням вниз, где их уже ждал глава семейства возле машины. Но старший омега оставил сына и пошёл к парню, которого знает весь их двор — Хосок. — Хосок, у меня будет к тебе просьба, — обратился папа Юнги к бете. — Нам срочно нужно уехать на часик за подарком для Юнги. Не хотим, чтобы он узнал. Сможешь посидеть с ним тут? Мы постараемся быстро.       Знает весь их двор так же, как и его родителей, с которыми семья Мин в хороших отношениях. Вот только маленький омежка не особо любил Хосока, был равнодушным к нему. На него было всё равно, ведь они просто знакомые, а не друзья. А ещё, он страше. — Конечно, — улыбнулся Хосок, когда папа подозвал своего сына, махнув ему рукой. — Юни, посидишь с Хосоком, мы с отцом скоро вернёмся. — Тогда зачем вы так вырядили меня? — громко возмущается омежка, тупнув ногой и сжав ручки в кулачки. — Нельзя злиться в свой день рождения, — тепло улыбается папа, всё же вновь пытаясь поправить волосы сына. — Ты всё узнаешь.       Тяжело вздохнув, Юнги попытался улыбнуться, чтобы показать этим, что всё хорошо и он посидит с этим Хосоком. Обняв папу, он сел на скамейку рядом с бетой, который тут же поднялся с неё, протянув младшему руку. — Идём, — улыбается старший.       Хосок всегда любил детей. Наверное, это такой закон подлости, ведь ты не можешь иметь своих. Ни родить, ни оплодотворить. Ему только в радость возиться с маленьким и вредным Юнги, которому, кстати, хочется дарить всю свою любовь. Этот ребёнок не такой, как остальные. Его запах ещё не раскрылся полностью, но от него исходят тонкие нотки чего-то сладенького. А Хосок очень любит сладкое, и улыбается ещё шире, когда его большую смуглую ладонь накрывает маленькая и белая, омежья. — Куда мы идём? — У нас есть часик, чтобы погулять, — подмигивает он Юнги, выводя его из двора, окружённого многоэтажками. — А обязательно держаться за руки? — будто с претензией обращается к старшему. — Если тебе не нравится, я могу отпустить.       Юнги ничего не ответил. Он всего лишь отвёл свой взгляд в сторону, надув щёки. Руку так и не убрал, всё поправлял чёлку, потому что ветер мешал. Они шли к парку, который совсем не далеко от дома. По дороге они остановились и Юнги не понял, для чего, ведь Хосок подошёл к какой-то женщине, которая торговала цветами. — Это тебе, — протягивает бета охапку белых ромашек, которые купил на свои карманные деньги. — С днём рождения, Юнги-я, — упёрся Чон своими руками об колени, чтобы быть ближе к младшему.       Юнги тогда впервые засмущался рядом с Хосоком, взяв букет таких нежных ромашек, которые вовсе не похожи на омегу. Полная его противоположность. В тот день, когда ему исполнилось 14, а бете было 20, Юнги посмотрел на него под новым углом, наклонив голову на бок. К нему ещё никто не проявлял внимание, пусть это и не альфа. — Но зачем? Ты мог не тратить деньги, — говорит ребёнок. — А мне захотелось на тебя потратить деньги, — улыбаясь, говорил Хосок, спустя мгновение осознавая, что только что флиртовал с ним. В голове беты красным цветом засветилось слово «НЕЛЬЗЯ». Этот омега ещё маленький, вдруг испугается. Но нет. Юнги засмущался ещё больше, пытаясь подавить улыбку.       Папа говорил, что именно таким и должен быть альфа. Но Хосок не он, Хосок — бета, который ведёт себя достойно альфе и это заслуживает уважения.       Они шли, держась за руки, потому что Чон не хотел потерять ребёнка, за которого несёт сейчас большую ответственность. Парни иногда перекидывались парой слов, сталкивались взглядами и тут же их отводили. Это только начало весны, март, но погода, к очень большому удивлению, жаркая. Подснежники уже начинают вылазить с под земли, снег на которой растаял ещё в феврале. — Хочешь, я сплету тебе венок? — спросил Хосок, когда они остановились на мосту и смотрели на бурлящую реку, которая бежит куда-то без остановки. Так же и время. Они не заметили, что прошёл уже час, и только стоят, сплетая ромашки между собой. Венок получился немного большим спадал на глазки омеги, которому теперь всё и сразу мешало кругозору. — Хён, сфотографируемся?       Хосок не сразу понял, к кому обратится Юнги, ведь младший, сколько они сидели в одной комнате, когда приходили в гости с родителями, никогда к нему так не обращался. Присев на корточки, похлопал по своему колену, чтобы на него сел Юнги, достав свой телефон. Младший обвил шею беты одной рукой, прижавшись к его щеке своей, улыбнувшись десной, показывая маленькие зубки. — У тебя же нет моего номера? Давай запишу, — спрыгивает с колена Мин, без проса взяв телефон Хосока и вводя в него цифры, подписав себя очень просто и банально: «Мин Юнги». В этот же момент на телефон беты поступил звонок, на дисплее экрана которого высветилось имя папы Юнги. — Они быстро, — поднимает Хосок трубку. — Алло? Простите, мы пошли с Юнги в парк, сейчас будем. — Слава Богу, Хосок, мы уже начали переживать. Идите к нам домой, — слышится облегченный голос старшего омеги. — Ждём! — и сбросил трубку. — Бежим, твои родители уже дома!       Взявшись за руки они бежали через парк, пытаясь проскользнуть сквозь людей. Венок на голове Юнги всё пытался упасть на землю, но он придерживал его аккуратно, чтобы не помять лепесточки. Кто-то случайно толкнул омегу из-за большого количества людей, ведь было сложно кого-то обойти, и ромашки всё же упали на землю, поэтому Мин тут же отпустил Хосока, чтобы вернуться за венком в ту самую толпу, потерявшись среди людей. Когда маленький омега присел на корточки, потянувшись к белоснежному венку, он не обратил внимание, что люди разошлись в стороны, а когда, продолжая сидеть на корточках, поднял голову, его накрыла тень от лошади, на которой катали ребёнка. Что лошадь, что Юнги испугались, смотря друг на друга круглыми глазами, пока его за руку не потянул Хосок, извинившись перед мужчиной, который держал животное на поводку. Было страшно, когда поварачиваешь голову, а лошадь становится на задние копыта, начиная иржать. Но когда Юнги взяли на руки, он тут же успокоился и стало легче. — Испугался? — Мг… Только венок… — смотрит омега на белые ромашки, которые начала топтать толпа людей и та лошадь в том числе, ведь он не успел его поднять.       Хосок увидел отчаяние в глазах Юнги, поэтому они вновь подошли к той самой женщине, которая протянула букет омеги на руках беты, улыбаясь им. Но после ромашек вручили ещё васильки. — А это зачем? — Сплетём тебе венок ещё лучше того, оки?       Радости Юнги не было предела. Домой они дошли без новых происшествий. Ну как дошли, Хосок донёс, поставив омегу на ноги только возле подъезда, ведь подниматься с ним на руках на 5 этаж было бы довольно сложно. Своими ключами, которые всегда лежат в маленьком портфеле, Мин открыл двери, когда перед ними показались женщина с мужчиной — родители Хосока, которых пригласила семья Мин. Нужно было видеть, как они умилялись тому, что Юнги с Хосоком держатся за руки, так ещё у младшего в руках букет. Такая же реакция была и у родителей Юнги.       Когда все заняли свои места за столом, из комнаты послышалось тихое мяуканье. Омега не предал этому значение, ведь окно на кухне было открыто и это могли быть уличные коты, но его родители лишь хихикнули на это, решив, что пришло время.       Они вышли и вернулись с рыжим котёнком в руках, на шее которого был завязан бантик. Именно такого уже несколько лет хотел Юнги, который тут же вскочил с места, взяв пушистое животное на руки, прижимая его к себе. — Зайди в комнату, — сказал отец омеги и тот без замедлений зашёл в свою комнату, увидев игрушки для котёнка и красивый домик для него, которые подарила семья Чон. Радости младшего не было придела, он налетел на всех с объятиями, вытирая слёзы. Это на самом деле то, что он хотел. — Хён! Давай сплетём ему венок тоже! — Давай! — взял Хосок его за руку, чтобы забрать цветы, которые стояли в вазе на кухне и вернуться в комнату, где они сели на пол. Чон начал показывать, как он сплетает цветочки между собой, ведь Юнги очень просил научить его. Так они и просидели до самого вечера вдвоём. И пусть венок плёлся для Юнги, омега одел его на Хосока, взяв на руки своего Зайца (так они назвали кота, который в прямом смысле слова прыгал), выходя в коридор. Уже поздно и пора ложиться спать. Юнги не хотел, чтобы этот день заканчивался, не хотел, чтобы Хосок уходил. — Впринципе, Хосок может остаться у нас на ночь. Спальное место есть, — говорит папа омеги, видя, как те не отлипают друг от друга. — Правда? — радостно спросил Юнги. — Останься, хён, останься! — прыгает он на месте, чему все удивились, ведь он никогда не показывал так ярко свои эмоции и никогда не был таким активным. — Ладно, только дашь мне зайти домой и взять пижаму? — упёрся Хосок ладонями об свои колени. Ему не далеко, всего лишь спуститься на этаж ниже. Вместе со своей семьёй Чон вернулся домой, взяв те вещи, которые ему нужны. — Тебе нравится Юнги? — спрашивает мама. — Ну, да? Он очень милый мальчик, мне нравится с ним проводить время.       И так он говорит про всех детей, но ведь родители видят, что он относится к нему не просто как к ребёнку, о котором говорит, а по-другому, просто сам ещё не понимает этого. — Я пошёл! — Не балуйся, — смеётся отец с мамой, обнимая сына, когда тот вернулся к Юнги, который уже одел ещё один подарок, о котором только сейчас рассказали родители — пижама, которую сам лично выбирал Хосок. — Хён! Ты сам выбирал? — Да. Тебе нравится? А ну повернись, — закрывает Хосок в этот момент входные двери на замок. — Ну вот! Отлично на тебе сидит. — Я её не сниму! — А когда вырастешь? — Не выросту больше, — складывает омега руки на груди и дует щёки. Эта привычка у него ещё с детства.       Дальше парни прошли в гостиную, где и постелили Хосоку, когда тот переоделся в ванной. Они включили тихо телевизор и просто болтали. Так уютно и ни о чём. Заяц сидел на коленях старшего, а Юнги гладил рыжего котика, играясь с ним, пусть вся рука уже покусана и исцарапана маленькими коготками, но ему вовсе не больно, ведь котик так играется и он ещё маленький, чтобы сделать больно. Юнги поправил венок, который перед тем, как забрать из дома вещи, ему отдал Хосок. Это был самый лучший день рождения и первые чувства Юнги к кому-то, а всё из-за подаренных цветов и того, что Чон доказал, что можно быть альфой, даже если ты не родился ним. Такого парня себе и хочется.       Мин уснул на плече Чона, который занёс его в комнату, положив рядом Зайца и, убрав чёлку со лба омеги, коротко поцеловал, чтобы не разбудить, укрыл одеялом и пошёл спать. Час за часом, в доме полная тишина, все уже давно спят, вот только Юнги не спиться. Он проснулся час назад и всё крутился, пока в конечном итоге не взял котёнка и не пошёл в гостиную, где тихонько лёг рядом…

***

— Я помню до сих пор реакцию твоих родителей, — неловко смеётся Хосок, который сидит в инвалидной коляске напротив Юнги, который так же неловко ему улыбается. Но у Чона есть причины на неловкость, а что на счёт Юнги, он не знает.       Они уже несколько часов сидят на улице, не далеко от общежития, вспоминая своё прошлое и то, как когда-то им было весело. Но двое сейчас понимают, что как раньше не будет. Время на наручных часах показывает 3:40 утра, а расходиться они не собираются, да и Юнги не пустят в общагу. Он и так выбрался через окно, ведь его комната находится на первом этаже. Это было не сложно. — Да, они тогда уже свадьбу нам готовили, — жмёт младший плечами. — Сам-то зачем вернулся? — Я с парнем познакомился, а он живёт в этом городе. Мне два года помогали родители, но за границей я не освоился, пришлось успокаивать их и втихаря покупать билет. Я поставил их перед фактом, что улетаю обратно. Двух лет мне хватило за границей, но здесь родная земля. — Правда? Я думал, что за границей тебе будет лучше и будут врачи, которые… — Юнги, я уже больше никогда не смогу ходить. — Это я виноват, — отводит омега взгляд. — Юнги, здесь нет твоей вины. Никто не застрахован от таких происшествий. — Но если бы я говорил тебе тогда, чтобы ты не ездил так быстро, этого бы не случилось. Я виню себя, потому что тогда ты был мне дорог не как друг, Хосок.       Такое признание ввело бету в лёгкий шок, ведь на прямую Юнги никогда не говорил об этом, постоянно ускальзывал от этой темы. Он точно не тот, кто будет говорить о своих чувствах, но, походу, этот момент исключение и он действительно себя винит. — Проблема не в этом. Разве тебе не сказали, что это не я врезался, а меня сбили? На встречу выехала машина и случилось то, что случилось. Пожалуйста, прекращай жить с такой мыслью, она ни к чему и будет тебе только мешать. Да и тем более, я не просто с парнем познакомился, а с омегой. Мы уже пол года как общаемся с ним, и он знает о том инциденте и, кажется, у нас взаимная симпатия. — Хён? Ты серьёзно? Как я рад за тебя! — Юнги вскочил с места, налетев на Хосока с объятиями, в этот момент понимая, что давно его не любит, как парня. Обида на то, что уехал и перестал писать выела всю любовь, но теперь больше, чем друзья, они не могут существовать. — Прости ещё раз, пожалуйста, что не смог тебя уберечь. Я всегда желал тебе самого лучшего. — Ну вот видишь? Твои пожелания сбылись. Если будет желание, я познакомлю вас. — Спрашиваешь ещё? Конечно! — держит Юнги Хосока за руки.       Чонгук же понял, что срочно нужно исправлять ситуацию раз Юнги не отвечал ему на сообщения и звонки, поспав 4 часа, привёл себя в порядок и выгнал машину с гаража. Время показывает ровно 4:00 утра. Он не сошёл с ума, он хочет удивить своего омегу и прокатать на тюнингованной синей ладе ВАЗ-2107, на дверях которой нарисованы жёлтые следы от лапок. Салон тоже тюнингован. Кресла бежевого цвета выглядят дорого-богато. Чонгук не доехал к общежитию Юнги, увидев его с каким-то парнем в столь ранний (или поздний) час на улице, припарковав у бордюра машину с противоположной стороны улицы от омеги, открыв двери. Мин сразу же учуял его запах, удивлённо повернув голову. Воздух явно стал тяжелее, а двери машины громко захлопнулись и грозный альфа начал переходить через дорогу, не боясь, что может выехать редкая машина.       Чонгук выглядел слишком круто. Черная майка, с большими вырезами по бокам, была заправлена в кожаные штаны, а на торс одел партупею. Чёрные берцы хорошо сюда вписались. Ладони были перемотаны бинтами, а царапина на носу лишь дополнила весь образ горячего альфы, который приехал с одной целью — забрать своего омегу на свидание. Юнги, понятное дело, не мог ожидать такого. Омега в тот момент достал из кармана сигарету, нервно закурив при виде такого Чонгука. — Кто это? — встревоженно спросил Хосок. — Кажется, мой альфа пришёл забрать меня на свидание.       В тот момент Хосок понял. Они слишком сильно изменились. Они слишком разные. У них слишком разное понимание о любви.